Джурджевдан

- Ваше Императорское Высочество! Мария в этот день отправилась на прогулку в одиночестве: для Кати нашлись неотложные дела, княгиня снабдила её помощью и компанией Душана и с облегчением отправилась в парк - сегодня она отчего-то была совсем не против побыть одна. Впрочем, маленькая жизнь под сердцем прочно заняла свое место в её мире - Мария как никогда остро ощущала присутствие этого крошечного, ничем не намекающего на свое присутствие человечка. Она никогда не бывала одна. - Добрый день, - она приветствовал спешащего к ней полковника Дмитриевича, - в неизменно чёрной форме, он оставил свою коляску, чтобы поздороваться. - Прекрасная погода сегодня, неправда ли? - Идеальная для прогулки, - полковник наклонился, чтобы поцеловать её руку. - Неужели вы здесь совсем одна? - О, у меня есть тайная компания. - Дмитриевич выглядел напряжённым, но княгиня рассмеялась: - В ближайшие несколько месяцев я совершенно точно не останусь одна ни на секунду. - Разумеется, - Дмитриевич расслабился и даже улыбнулся. - Могу ли я осведомиться о вашем самочувствии? - Всё прекрасно, спасибо. - Я очень рад. Надеюсь, доктор достаточно опытен в таких деликатных делах? - Без сомнений. - Не посчитайте меня слишком навязчивым, Ваше Императорской Высочество, но вы и сами понимаете, что вам нужно беречь себя. - Ах, полковник, не будьте так суровы, - пошутила Мария. - Достаточно того, что мой муж всегда беспокоится об этом, но вам-то, кажется, нужно более спокойно относиться ко мне. - Прошу простить меня, Ваше Императорское Высочество, но я не могу. От вашего самочувствия зависит не только благополучие вашей семьи. Вся Сербия зависима от этого. - О, слава Богу, нет, - возразила Мария. - У нас будет просто маленький принц или принцесса, которому не нужно будет вершить судьбы. - Нельзя смотреть в будущее с такой уверенностью, фортуна бывает изменчива. - Полковник неожиданно взял её за руку, крепко сжимая запястье, - и Мария с удивлением посмотрела в его серьёзное лицо. - Поэтому лучше было бы, если бы это был мальчик. Это прозвучало строго, с нажимом, - княгиня совершенно не пришелся по вкусу этот тон, а память услужливо подкинула воспоминания о рассказе Елены: "он убил Обреновичей". Даже в самых пессимистичных мыслях о замужестве она не могла подумать о том, что это все может как-то коснуться её, познакомившись с полковником лично, она и вовсе не могла предположить, что он способен на такое. - А королевич, знаете ли, мечтает о дочери, - попыталась сгладить накал Мария, мягко освобождая свою руку. - Думаю, Его Высочество поступил необдуманно, делая такие заявления. Сербии нужен наследник. - Наш ребёнок - наследник? Вы шутите. - Я никогда не шучу о таких вещах. - У Сербии есть наследник, - напомнила княгиня, подчёркивая нажим теперь уже в своём голосе. - Александр. - Я помню времена, когда у наследника было другое имя, - произнёс Дмитриевич ледяным тоном. - Георгий. Мария отвернулась, неспешно ступая по тропинке. - Такого не было. - Ваше Императорское Высочество... - Не было никакого престолонаследника Георгия, был престолонаследник Джордже! - решительно возразила княгиня. - И, кажется, вы также, как и прочие, не были разочарованы изменениями в порядке наследования. - Признаю: тогда мне казалось это выходом из сложившейся ситуации, я был не прав! - Я рада, что вы способны признавать, что ошибались. - Способен. И я готов исправить то, что сделал. Мария замерла, не веря своим ушам, - внутри неё все похолодело. То, что сделали, избавляясь от Георгия, было ужасно и несправедливо, но ей и в голову не могло придти отыграть все назад ценой репутации Александра. О том, что благополучие деверя ей было дороже справедливости в отношении мужа, не было и речи, - она бы все сделала для того, чтобы вернуть Джордже все то, что он потерял. Но для этого нужно было пойти не просто на подлость - на предательство. Для Александра все могло обернуться большим, чем банальная потеря трона, - он мог потерять и жизнь. Мария была уверена : какими бы не были отношения между королевичами, Георгий никогда не пожелал брату такого зла. - Полковник Дмитриевич! - она не успела ответить: ей помешало внезапное появление Георгия - возбужденного, явно чем-то взволнованного. - Вы обнаружили мою супругу - вот, что значит разведка! А ведь я её прячу, как могу. - Так получилось, я вовсе не искал её, - тихо ответил Дмитриевич. - Но рад встрече. - Не сомневаюсь. - Вас я тоже рад встретить, Ваше Высочество. - А вот в это слабо верится. - Не сомневайтесь в этом, прошу вас. - Всё же позволю себе сомнения, - Георгий с беспокойством осмотрел жену с головы до ног, будто ожидая увидеть какие-то изменения. - Ты в порядке? - Всё прекрасно. - Ваше Высочество, я хотел бы просить вас уделить мне минутку вашего внимания, когда будет возможность. - Дмитриевич серьёзно смотрел на королевича. - Я могу на это рассчитывать? - Минутку? Бога ради, полковник, откуда у меня роскошь целых шестидесяти секунд свободного времени? Я дышу через раз. Мария покосилась на мужа и вздохнула: весь вчерашний вечер он провёл, складывая самолётики из братовых бумаг и изнывая от безделья. - Я прошу вас. - Полковник, в этом нет смысла. - Вы не знаете то, что я хочу сказать вам, это важно! - Мы все обсудили с вами в тысяча девятьсот девятом! - воскликнул Георгий, - его пальцы тесно, почти болезненно сжали её руку, и княгиня взглянула в тёмные, блестящие глаза мужа, находя в нем море боли, обиды, гнева. - Тогда вы не просили меня о разговоре, не просили "минуту". Вы все взяли без спроса. - Я могу все вернуть! Георгий расправил плечи - полковник был высок и плотно сложен, отчего на его фоне также очень высокий, но худой принц выглядел совершенной тростинкой, но что-то другое, незримое возвышало Георгия над Аписом. Это видела Мария, это чувствовал - вне всяких сомнений - Дмитриевич. - Оставьте себе, - произнёс князь с расстановкой. - Я все вам прощаю: всю вашу неправду, все, что вы забрали и планировали забрать. Вам с этим жить. На мой век грехов хватает, но этот - ваш. - Георгий дернулся в строгую стойку, резко вскидывая руку к козырьку фуражки. - Позволите идти, господин полковник, мне нужно проводить жену домой. Вы с некоторых времен старше меня по званию, я обязан просить вашего разрешения. - Дмитриевич смотрел мимо него - растерянно, с неясной тоской во взгляде, не говоря ни слова, не шевелясь, но Георгию этого будто бы было достаточно. - Честь имею, господин полковник. Моё почтение. Его пальцы сомкнулись на мариином запястье, чтобы потянуть её к автомобилю, - она едва поспевала за мужем, но попросить его не торопиться не решалась. - Я просил тебя не общаться с Аписом, просил с ним не видеться! - прошипел Георгий, захлопывая дверцу и жестом приказывая водителю ехать. - Маша, кажется, ты не понимаешь, чем это может обернуться! - Я гуляла, он подошёл сам, я не знаю, как он нашёл меня. - Гуляла одна? Маша, какого черта мы содержим целую толпу твоей свиты, если они не могут составить тебе компанию, чтобы я, по крайней мере, не дергался?! - Я отправила Катю с Душаном по делам приюта... - А кто-то один не мог с этим справиться, чтобы кто то остался при тебе? Маша, ты беременна, ты могла оступиться и упасть, тебе могло стать плохо! - Мне плохо сейчас, потому что ты кричишь на меня. - Я не кричу, - тон королевича смягчился, и он вздохнул. - Маша.... - Ты беспокоишься о пустяках, - объяснила Мария. - Это не пустяки совершенно. - Я прекрасно себя чувствую. Я крепко стою на ногах. - Поскользнулась, оступилась, споткнулась. Родная, первое, что ты сделала на первой же прогулке по Белграду без меня - рухнула в болото. - Сейчас нет болот. - Есть трава с росой! - Джордже! - И есть Апис. - Я княгиня, Георгий. Мне не положено бояться полковников. Как тебе не положено просить у них разрешения уйти. - Ну, я теперь майор, что поделать, - князь отвернулся. - Субординация в армии необходима. Ещё пара истерик моего брата, и я буду отдавать честь своим адъютантам. - А так ли Александр виноват в измениях в твоих погонах? - Ну, он подписывал приказ, так что вина, вне сомнений, на нем. - А не ты ли постарался вывести Сандро из себя? Королевич вздохнул: история его понижения была неимоверно проста. Спокойное течение мирной семейной жизни в том порядке, на котором настоял, в связи с её положением, Георгий, ему самому не подходила совершенно. Мария все чаще замечала, что муж скучает, его характер и темперамент требовали некоторой беспорядочности, спонтанности, даже конфликта. Беспокоясь о безопасности жены, он лишил, заодно, всех мало-мальски опасных развлечений и себя самого, и теперь хандрил, занимая себя мелочами, которые в прошлом не удостоились и минуты его времени. - Красиво? - поинтересовался он во время одного из их семейных обедов, демонстрируя листок, испещренный кляксами, черканьями и разнообразными сплетениями букв "М" и "Ђ" в одно единое целое. - Красиво, - Мария взяла бумагу, рассматривая её. - Что это? - Хочу придумать монограмму из наших вензелей и подписываться ей. Какой выбрать? - Джордже, - княгиня вздохнула. - Оставь старый автограф. Ты красиво подписываешься. - Не хочу. - Мы выберем какой-нибудь вариант для украшения приглашений или меню для званных обедов. Закажем экслибрис для библиотеки, бумагу для писем, можно даже сделать именной сервиз, как мой, приданный. Но подписывать бумаги Александру моим именем - полное безумие. Георгий только фыркнул - больше он эту тему не поднимал, и княгиня уже наивно решила, что он успокоился, но в один прекрасный день, вернувшись после посещения приюта, оставленного дома за бумажной работой мужа в его кабинете не обнаружила. В доме не было и Горана, на столе лежало какое-то недописанное черновое письмо, а постоянный порядок портил лишь лист бумаги, криво нависающий над краем и грозясь упасть. Подойдя, Мария поправила его, отправляя в общую стопку, но случайно взглянув на его содержание, не смогла скрыть улыбки. Это был обычный скучный доклад, которые Георгий в большом количестве писал ежедневно, предоставляя для отчета наследнику, вдумываться в его смысл княгиня не желала, но все же заинтересовалась одним необычным моментом, – вместо обычной каллиграфической подписи Георгия внизу стоял тот самый вензель из связанных букв их имен. Ниже, косо, красным цветом вилась рецензия размашистым угловатым почерком Александра – «Где подпись?!». Еще ниже ярко-синими, почти фиолетовыми чернилами ответ, написанный показательно кругло и аккуратно – «Поправь очки, вот же она!» и четкая стрелка указывала на монограмму. Снова красные – «Довольно ломать комедию, перепиши и подпишись нормально». Фиолетовые парировали – «Ты испортил, ты и переписывай. И мой автограф теперь выглядит так, привыкай». Строчки Александра начали съезжать, истончаясь – королевич сердился. «Перепиши доклад НЕМЕДЛЕННО!». «А не то ЧТО?!!!!» - по-прежнему четко и безапелляционно вопрошал невозмутимо Георгий. Разумеется, испещренный заметками рапорт уже не годился для передачи королю и, кажется, здесь уже просто решался вопрос исключительно принципиальный. Последняя ремарка кронпринца нарочито четкая, крупная, жирная, как червяки – «Ко мне, живо, снова вернешь адъютанта - отправлю под арест!». Мария бы несказанно удивилась бы, если она осталась действительно последней, – весь пустующий низ листка перекрывали огромные буквы. «Ха-ха-ха-ха!» - а ведь замужем она не за шалопаем-мальчишкой, а за принцем европейского государства двадцати шести лет от роду. - Милош? - заказав разговор с дворцом, проговорила она в трубку. - Добрый день. Его Высочество на месте? - День добрый, Ваше Высочество. Престолонаследник? - зачем-то уточнил адъютант Александра. - Да, он у себя в кабинете. Доложить? - Нет, спасибо. А мой муж? Он не во дворце? - Эээ... - Милош замялся. - Он был тут. Несколько часов назад. Но уехал. - И Горан? - Враница приезжал несколько раз с докладом от Его Высочества. - Понятно. - Княгиня задумчиво закусила губу, думая, что ей делать. - Хорошо, до свидания. - Мне доложить о вашем звонке Его Высочеству? - Нет, это совсем не обязательно. - положив трубку, она, впрочем, немедленно её подняла, набирая номер вновь. - Приёмную короля, пожалуйста. Драган? Княгиня Мария беспокоит, - она показательно громко вздохнула в динамик телефона. - Его Величество... Он занят? Отдыхает? - Здравствуйте, Ваше Высочество, - её игра, похоже, помогла добиться нужного результата, и голос адъютанта зазвучал с беспокойством. - Он не занят, читает книгу у себя в кабинете. Что-то случилось? - Доложите о моем звонке и попросите поговорить со мной. - Конечно-конечно! - в трубке что-то хлюпнуло, стукнуло, и через минуту он заговорил вновь. - Перевожу на кабинет короля. - Машенька! - почти выкрикнул Пётр, подключаясь к разговору. - Что случилось, дочка? - Ах, папа, - Мария притворно всхлипнула. - Я вернулась из приюта, а Джордже нет дома. Он не ушёл бы, не предупредив меня. - Успокойся, дорогая, не волнуйся. Где его адъютант? - Не знаю, его тоже нет. Тут только письмо Александру, они, видимо, поспорили, но больше ничего, и у Сандро его нет, я уже искала его там. - Маша, не беспокойся. Подумай о маленьком, это ведь сейчас самое важное. Через час Джордже будет дома. - Вы обещаете? - Я клянусь. - Я вам верю. - Мария ещё раз всхлипнула и положила трубку. Свекру она в самом деле верила - к тому же, она была уверена, что для того, чтобы найти Георгия, ему нужно только дойти до кабинета Александра. Через сорок три минуты у ворот дворца послышался гул мотора, и Мария, тихо улыбнувшись, закрепила нитку в вышивке. Хлопнула дверь, потом ещё раз, и по лестнице застучали неторопливые шаги. - Здравствуй. Княгиня подняла глаза: муж, привалившись к дверному косяку, улыбался ей. - Где ты был? - В тюрьме. - А. Ясно. Любопытно. - Ты у меня замечательная актриса - если сцена, что ты разыграл перед отцом, также хороша, как ты сейчас пытаешься уверить меня, что ничего не знаешь, то я ему не завидую. - Я просто позвонила и сказала, что не знаю, где ты, - пожала плечами Мария, подбирая цвет ниток. - Я беспокоилась. - Умница. Я, конечно, уверен, что ты прочитала нашу милую переписку с Сандро и все поняла, но все равно почти верю в то, что ты говоришь правду. - Я, разумеется, все поняла. Поняла, что ты просто не можешь существовать без неприятностей. - Не то чтобы не могу... - Королевич поморщился. - Но мне не хватает приключений. - Оу, мне так жаль тебя. - Да не стоит, думаю, этой проделки мне хватит надолго, - он пересёк комнату, присаживаясь у её кресла. - Ну, вернее сказать, на некоторое время. - Я едва не довела твоего отца до сердечного приступа. - Он так кричал на Александра, это было что-то, - Георгий прыснул от смеха. - "Дались тебе эти документы! Пусть он подписывается, как хочет!". - Ты будешь подписываться, как положено, - сказала Мария. - Нет, не буду. Это теперь мой официальный автограф. Георгий не соврал - Мария предприняла ещё несколько попыток повлиять на него, но он проявил недюжинное упорство. Ещё с неделю упрямился и Александр, отправляя непрочитанными все доклады брата, но князь немедленно поменял адресата, направляя Враницу напрямую к королю. Петру необходимость читать пространные и не самые нужные доклады, писать которые Георгия обязал престолонаследник, скоро надоела, и он настоятельно порекомендовал сыну начать принимать рапорт вновь. Временное и довольно спорное перемирие длилось неделю, пока Александру не взбрело в голову провести смотр Георгиева полка в то время, когда сам августейший шеф и командир, ещё накануне жаловавшийся на дурное самочувствие, никакого желания принимать участия в проверках не имел. - Боже милосердный, - Мария закатила глаза, смотря на мужа, поправляющего воротник угольно-черного мундира. - Ты этого не сделаешь. - Уже сделал, - королевич подал знак Браниславу, подавшему ему ленту Андреевского ордена. - Что тебя не устраивает, я в парадном. - Ты в чёрном. - Мне нравится этот китель. - Он прекрасен. - Так в чем дело? - Он не подходит! - Мария всплеснула руками. - Ты должен надеть или зелёный или голубой! - А я хочу чёрный! - настаивал королевич. - Тогда сними ленту! Джордже, почему ты опять хочешь поссориться с Сандро? - Потому что он ищет этой ссоры! Он специально задумал этот смотр, когда он совершенно не нужен. Он получит его, но на моих условиях. - Мне опять искать тебя в тюрьме? - Да, вероятно. - Ещё раз поправив ленту, Георгий остался доволен своим видом. - Я возьму твой велосипед. - Ты шутишь? - Ваше Высочество! - двойной стук, и в распахнувшуюся дверь шагнул Враница - в таком же чёрном мундире. - Я готов. - Вы сговорились? - воскликнула Мария. - Горан! Вы уже однажды сидели в тюрьме из-за его авантюр! - Готов сесть вновь, когда это понадобится Его Высочеству, - отозвался Враница. - И мы совершенно не обсуждали предстоящий смотр. - Это правда, - подтвердил принц. - Но мне приятно, что адъютант так хорошо знает меня и мои намерения. - в дверь застучали вновь, и в комнату влетел Миливоевич, как ни странно, облаченный все в тот же чёрный мундир, который удивительным образом одинаково украшал и жгучего брюнета Георгия, и яркого блондина Душана, и нейтрального темно-русого Горана. - Ваши Высочества, доброе утро! - щёлкнув каблуками и звякнув шпорами, Миливоевич склонил голову перед князем и княгиней и лишь лёгким кивком приветствовал Враницу, отношения с которым все ещё сохранялись самые прохладные. - Готов сопровождать вас на смотр. - Оу, - Георгий улыбнулся отражению, затягивая туже и без того тугой ремень. - У меня уже почти армия. - Армия? Армия, Джордже? Вы собрались воевать? - рассердилась княгиня. - Душан, а вы знаете, что что прошлая подобная проказа королевича окончилась в тюрьме? В том числе и для Враницы. - Я готов! - Вы меня с ума сведёте! - она нацелила палец на супруга. - Ты не поедешь на велосипеде. - Маша. - Я не разрешаю тебе его взять. - Я возьму Катин - он тебе не принадлежит. - Я прошу тебя, Джордже, - Мария скривила губы. - Я буду так нервничать. - Родная, - королевич повернулся, обеими ладонями обнимая её лицо, чтобы она не могла отвернуться. - Я очень люблю тебя. Обожаю всей душой. - потянувшись, он тронул губами её лоб. - Но не нужно мной манипулировать тем, чего я боюсь больше всего на свете. - Джордже, - Мария попыталась опустить взгляд, но князь вновь не позволил ей этого сделать. - Я так не хочу всего этого. Всех этих подлостей, попыток уколоть друг друга. Вы же братья. - Считай, что это наш с Сандро способ напоминать друг другу о своём существовании. - Королевич улыбнулся. - Всё будет хорошо. Тем же вечером Георгий вернулся домой - в сопровождении обоих адъютантов, без велосипеда, но на королевском автомобиле. - Поздравь меня, дорогая, - радостно сообщил он, на ходу расстегивая мундир. - Его Высочество присвоил мне звание майора! - Но ты был...полковником, - пролепетала Мария, но супруг только вновь ослепительно и гордо улыбнулся ей, убегая вверх по лестнице. - Вы тоже пострадали? - осведомилась она у понурых капитанов, вовсе не разделявших радостей своего командира. - Нет, только Его Высочество, - недовольно отозвался Душан. - Престолонаследник был очень зол. - В ярости, - с нетипичным для себя возмущением подтвердил Горан. - Приказал отправить нас всех троих под арест, правда, совсем ненадолго. Нас оставили под охраной, Его Высочество забрали к Его Высочеству, о чем там шёл разговор, нам неизвестно. - Но явно он был не самый радушный. - И Его Высочество понизили в звании. - Совершенно несправедливо. - Я буду писать рапорт на имя престолонаследника. - Я тоже! - Прекратите говорить глупости! - отчитала разошедшихся в проявлении своей преданности королевичу адъютантов княгиня. - Его Высочество приложил столько усилий, выбивая для вас эти звания, и этим вы его отблагодарите? Вот так просто - рапорт на стол и снова поручики? Вы считаете, что это его порадует? Адъютанты вздохнули синхронно и, чуть ли не впервые за все время, переглянулись. - Никак нет. Отпустив Горана и Душана, княгиня отправилась к мужу, находя его в своём кабинете, уже совершенно домашнего, спокойного и ничуть не огорченного потерей званий. Чуть позже пронырливый Враница, разговорив адъютанта престолонаследника, поведал Марии и о характере беседы, продолжавшейся, впрочем, недолго: после нескольких эмоциональных и весьма оскорбительных пассажей в адрес принца Александр получил впечатляюще звонкую пощёчину (Милош признался, что услышал её даже из приёмной) и совет впреть выбирать слова и тон для разговора со старшим братом. Далее, как следовало из полученной сплетни, королевичу было заявлено о понижении в звании за неисполнение приказов, но должного эффекта это не произвело - Георгий расхохотался престолонаследнику в лицо. С тех пор ни ради конфликта, ни для мира в семье королевичи больше друг с другом не разговаривали и все общение, в основном, происходило через Марию. - Как поживает мой будущий крестник? - голос Александра звучал излишне сладко даже при условии, что Мария не сомневалась - он интересуется искренне. Звонил он часто - чаще, чем княгиня была готова с ним разговаривать, и гораздо чаще, чем готов был выносить это Георгий. Личное общение было прекращено - напрямую королевич брату, конечно не угрожал, но престолонаследник, зная его нрав, все же не решался попадаться ему на глаза до восстановления мало-мальски приличных отношений. - Прекрасно, Сандро. Как ты? - Георгий закатил глаза, но Мария шикнула и присела на край стола. - Папа обмолвился, что ты слег. - Лёгкая простуда, ничего страшного. А ты столкнулась с Аписом? Что он хотел? Она взглянула на мужа искоса, - он сидел, подпирая щеку кулаком, и только пожал плечами на её безмолвный вопрос. - А откуда ты знаешь? За мной следят? Георгий закашлялся, скрывая смех, - почти синхронно с ним в динамике раздался кашель Александра. - Прости, чуть схватило горло. - Я пришлю тебе мед. - Это будет чудесно, думаю, это немедленно поднимет меня на ноги. - Так что насчёт слежки? - Мари! Какое ужасное слово - "слежка". - Подбери другое. Какое тебе нравится? - Тебя охраняют, разумеется. Ненавязчиво. - Кажется, это все же слежка. - Это присмотр, - серьёзно объяснил Александр. - У агентов есть приказ не приближаться, не маячить в поле зрения, но в случае опасности... Мария усмехнулась. - А вы все таки братья. Пауза. - С Аписом? - Ну с ним едва ли. С Джордже. - Ах, вот ты о чем... - Да, я об этом. Вы похожи больше, чем думаете, - он тоже прочитал мне долгую лекцию о недопустимости общения с полковником Дмитриевичем. - В самом деле, Мари, это крайне нежелательно для тебя. - Прекрасно! Джордже уже привёл свои аргументы, а какие у тебя? - Понимаешь, полковник, он... - в трубке повисла тишина. - Он очень неоднозначный человек. - Он интересовался моим самочувствием. - И только? - О чем ещё он мог со мной говорить? - Это я и спрашиваю у тебя. - Только это и спрашивал, - спокойно соврала Мария. - Был мил. Не хочешь заглянуть к нам на ужин сегодня? - Ох, я все ещё неважно себя чувствую, - неуверенно отозвался Александр, в то время, как Георгий испепелял её взглядом. - Не думаю, что тебе полезно будет сейчас находиться рядом со мной. - Как знаешь, Сандро. Ты очень огорчаешь меня, но это твоё решение. - Но находиться рядом с Драгутином тебе также не полезно, Мари. - Он тоже болен? - Ты понимаешь, о чем я. - Вовсе нет. Если передумаешь насчёт ужина, то мы будем очень рады, - княгиня шаловливо чмокнула губами в трубку и бросила её, беззаботно улыбаясь мужу. - Ну что? - Что это значит? - Георгий повторил её чмок, у него получившийся гораздо сочнее. - Целую в щеку моего деверя. Ревнуешь? - Есть немного. - Не стоит, - Мария поболтала ногами в воздухе. - Я просто немного сержу тебя. Нарочно. - Ты добилась своего, я рассердился, - королевич погрузился в чтение какого-то письма. - Я привез тебе письмо, похоже, от Владимира. Но теперь не отдам. Княгиня охнула возмущённо. - Джордже! Ты до сих пор молчал? - Ну, ты же была страшно занята - то беседой с Аписом, то отчитыванием меня, то поцелуйчиками, - он вновь чмокнул губами. - С моим братом. - Ах, не говори глупости. Давай скорее письмо. - Я запамятовал, куда его дел. - Не будь таким вредным. - Да, Апис себе такого не позволяет. - Джордже! - Мария протянула руку ладонью вверх. - Письмо Боди. Живо. - Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество. - Со стуком выдвинув ящик, князь бросил пухлый конверт на стол. - Я, верно, теперь и званием вас пониже, мадам, вы-то уж наверняка полковница. - Ни разу, - нетерпеливо отозвалась княгиня, отыскивая на георгиевом столе ножичек для бумаги. - И не нужно ерничать. - Не досталось полка? - Не досталось. - Как печально, а ты ведь - кузина императора. - Сказал сын короля, которого понизили в звании. - Но шефства не лишили, заметь. - Это не за горами - я уверена, ты добьёшься своего, - Мария уже спешила разобрать листки и скорее прочитать строчки родного Володиного почерка. «Прости–прости, снова вынужден начать с этого глупого извинения. Я обещал, что напишу сразу же, но не исполнил обещания. Не мог составить верно и так как нужно – три раза принимался и все чепуха выходила. Лишь только стихи ложились хорошо, но все слезная пакость какая-то – все сжег скопом, читать было тошно. Да-да, я снова начинаю о том, что случилось, мне ужасно жаль, что тебе все это вновь придется прочесть, мне самому это отвратительно, но мне по-прежнему не с кем поделиться. Новости Царского все эти дни мимо ушей пропускал, из комнат спускался лишь к столу, мама, кажется, уже тревожиться начала, но так правда было нужно. Митя вернулся чуть ли не сразу, как новости про О. пришли, с рассветом, – не помню, когда он в последний раз вставал в такую рань! Кофе лишь напился, быстро переоделся, напомадился до блеска, будто сапог начищенный, и в Александровский унесся. Вернулся в сумерках, довольный, гордый, будто в генералы произвели, о том, что там было, молчит, мне записку привез. В ней просит приехать… не поехал. Еще два дня после что-то присылала, даже телефонировала раз, но я сослался на болезнь – не могу там быть. Если Кароль еще здесь или скажет что-то о будущем, я не вынесу ни минуты рядом. Уж лучше не знать ничего, отпустить и забыть. Папу о Варшаве даже просить боюсь, быть может, Ольга Александровна похлопочет, чтоб в ее Давыдовский полк приняли, он малороссийский, не Бог весть как далеко, а все же, да и люблю я те места (это все Палии с Карновичами!). Только как говорить с ней не знаю. Уже почти забросил это письмо (поэтому оно с кляксами и мятое, не сердись, переписать уже времени нет), но случилось кое-что, не могу тебе не рассказать. Пошли с девульками пройтись по парку – мама у Головиных гостила, остальным, конечно, недосуг. Прогуливаемся, погода отличная и вдруг – они, все вместе. И закрутилось быстро, даже опомниться не успел – маленькие остались, меня Она в сторону увела. Видно, нервничала, но виду не подала, лишь только бахрому у шарфика часто-часто перебирала. Сказала, что рада, что я уже здоров, что все как прежде. А я рассердился сильно и прямо ей в лицо нахально - «А Кароль что же?». Она растерялась совершенно, принялась объяснять, что ему тут же отказали, что ей замуж рано, он не ей предназначался, и принц давно уже уехал. И мне так сразу легко стало, будто тиски с сердца слетели, Маришенька, как хорошо. Избави Бог кому-то когда-то это письмо увидеть, но как я Ее целовал. Родная, стыдно-то как, ведь Она девочка еще совсем, а я мальчишка совершенно по уму, а по поведению еще больше, но я не мог приказать себе остановиться. Каким я офицером буду, если голова сердцу не приказчик, даже подумать страшно. А Она, лапушка, дрожит от испуга, но все равно ко мне тянется, а я руки себе приказать опустить не могу… Я люблю Ее, наверное, Мариша, и ведь такое ужасное это «наверное», но я просто не знаю, что со мной. А ты ведь предупреждала меня тогда, кто же знал, что права окажешься. Сегодня уехал будто в город, а сам в церковь – и всю утреню на коленях простоял, за Нее будто за чужую жену отмаливался. Даже исповедаться не посмел, так стыдно. Все, больше ни слова. Обещаю, я справлюсь, я должен, даю княжеское слово. Я найду выход, он всегда есть. Но как ты, родная? Как будущий маленький себя ведет, не обижает мамочку? Мы, знаешь ли, уверены, что будет мальчик, Митя настаивает, что назовете непременно в его честь, мама же говорит, чтобы он даже и не думал об этом, и имя будет династическим. Мари, ну утешь меня, скажи, что вы не будете скучными и не назовете его Александром или Петром? Это почти так же грустно, как у Константиновичей: Константин Николаевич покойный, Константин Константинович, Костя, Багратион, да еще и Теймураза думали Костей назвать, ну не ужас ли! Благо Багратионы одумались, боюсь за Иоаннчика – он упрямец, может и назвать, тогда совершенно голову в них потеряешь. Назовите по-сербски лучше как-нибудь – Зоран звучит очень поэтично. Зоран Карагеоргиевич, - а ты знала, что дядя твоего Георгия, тот, что Арсений, женат был на княжне Демидовой-Сан-Донато, и она на время замужества (короткого весьма) стала Аврора Карагеоргиевич? Ну и сочетание! Надеюсь вам не придет в голову совершенная нескромность назвать маленького Георгием? Заявляю открыто и без сомнений – я против, Мари! Похоже у всех Георгиев в их роду скверный характер, в следующем письме перепишу тебе «Песню о Черном Георгии» Пушкина, сама убедишься. Хотя брат короля, ну и дядя твоего мужа, разумеется, и вдобавок тезка, служил в лейб-гвардии, он гусар, думаю, будь он таким же помешанным, его бы уволили сразу же. Только не думай, что я брюзга и критикую твоего мужа - я в ангельском терпении, пока ты им довольна. Если что-то изменится, я, конечно, первым убью его, но это крайняя мера. Только сейчас ко мне в комнату пришла Наташа и приказала передать, что она советует назвать маленького Пафнутием. Я, конечно, не поддерживаю это имя, но мне страшно интересно откуда она его взяла. Душа Наташи – потемки. Но, знаешь ли, какое-нибудь составное славянское имя вроде Станислава или Мирослава (я не намекаю на Владимира!) было бы очень подходящим. Ай-ай, мама требует письмо, его уже пора отправить, а я совершенно ничего не успел! Скажу коротко: гули здоровы, мама с папой как всегда, Дмитрий занудничает, я потерял голову, цесаревич влюбился в румынку, Феликс скупает все подряд, Олег с Игорем поступают в лейб-гусары, зовут и меня к себе. Вкладываю в конверт рисунок и пару стихов наобум, потому что страшно торопят! Скучаю безумно, жду не дождусь, когда увижу вас с племянником. Пришли же нам снимки, ты же точно такой же скептик и не веришь во все эти приметы, мы то уж точно не сглазим! Люблю и тысячу раз целую. Бодя. P.S. Великий князь шумят за стеной - тоже кропают письмо и не успевают! Ха-ха, хотел бы я почитать, что он там написал. P. P.S. Константин Константинович подарил ноты той прелестной музыки из «Щелкунчика» Чайковского, но я никак не могу вывести ее верно. Нужны вторые руки, иначе я совершенно сойду с ума. Вот видишь как я тут страдаю без тебя! - Можно я поеду на свадьбу в чёрном мундире? - спросил Георгий. Мария взглянула на него поверх письма. - На чью? - На Володину. С царевной. - Ты его читал? - Незачем читать, все и так понятно. Там любовь. - Он переживает, - княгиня вздохнула, заглядывая в конверт, и ещё раз перебрала листки, удостоверяясь, что Дмитриева письма все же нет . - Стыдится. - Стыдиться ему нечего, но я его понимаю. - Едва ли тебе знакомы чувства мальчика, корящего себя за то, что не пара своей возлюбленной. - Моя репутация так плоха, что любой бастард был более привлекателен в качестве жениха, чем я, - Георгий машинально поправил безупречно ровную стопку бумаг. - А меня угораздило положить глаз на великую княжну. Княгиня скривила губы, размышляя и смотря на мужа, раскладывающего на столе карандаши в одну линию. - Напишешь Боде? - предложила она неожиданно. Королевич покосился на неё с недоверием. - Он едва ли прислушается ко мне. - Почему? Он разумный мальчик. - Разумный, но меня все же недолюбливает. - Ах, оставь, он же просто ревнует. - Да, и эта ревность делает меня крайне плохим советчиком для Володи, - Георгий удобнее устроился в кресле, укладывая ноги в сверкающих сапогах на край стола. - К тому же он посчитает, что я читал его письмо, хотя это не так, это наверняка смутит его. - Отпишем ему одним письмом, я предупрежу, что обсуждала это с тобой. - Не стоит. Напиши сама, утешь его: ему сейчас нужна поддержка. Но моё вмешательство в дело сейчас будет совершенно лишним. - Наверное, ты прав, - Мария вновь развернула письмо, но перечитывать не стала, а только внимательно посмотрела на мужа. - А что мне ему написать? - Что в том, что он чувствует, нет ничего дурного, а, напротив, это прекрасно. Что ему не нужно бояться невзаимности. И, знаешь, предложи написать царевне - ты можешь разузнать у неё что-то, что утешит и успокоит Володю. И опять же, можешь пригласить его к нам, если ему хочется поменять обстановку. - Джордже, - позвала Мария восхищённо. - Ты гений. - Я знаю. - Я напишу ему, что он большой молодец, а ей - что они совсем меня забыли и не рассказывают никаких новостей, - с восхищением принялась планировать княгиня. - Что от них не дождёшься письма, а мне так хочется быть в курсе их дел. - Напиши, что до тебя дошли слухи про румына, - подсказал Георгий. - Можешь сослаться на меня - я в курсе многих сплетен. - Ах, царевны такие скрытные. Они очень похожи на тётю Аликс. Я чувствую, что не вытащу из неё ничего, - она побрела к дверям, на ходу обдумывая письмо Марии. - Но я попробую. - И напиши Ольге Валерьяновне, что я хочу ту бумагу с монограммами, о которой ты говорила!