Джурджевдан

- А что случилось? – осведомилась Мария, приподнимаясь с сидения автомобиля и смотря вперед. – Почему остановились? Подъехавший Георгий придержал коня и задумчиво пожал плечами. - Узнаю сейчас. Косово напомнило о себе следующим утром, когда явившийся в гости король объявил – они все едут на вновь возвращенную землю. Отправиться планировали целой вереницей, наплевав на то, что переговоры о разграничении отвоеванной территории еще не были закончены, уверяя всех, что готовы перегрызть глотки всем за этот совсем уж небольшой кусочек земли. Нарядиться велели как на коронацию и двинулись целым поездом, чтобы неподалеку от границы продолжить триумфальное шествие уже церемонно, на лошадях и автомобилях. Движение это было совсем небыстрым, и Мария понимала – это не скачки, а праздник. Но сейчас оно остановилось вовсе. - Ну неужели нельзя было все организовать по-человечески, дери вас черт! – ругались впереди оглушительно старшие офицеры на выглядящих виноватыми солдат пограничной заставы. – Почему все вечно не как надо? - Не проехать, сначала его нужно убрать, - выговорил грустно Александр, присоединившийся к кортежу лишь на середине пути. Дальнейшему их движению и правда мешал шлагбаум их какой-то коряги, впрочем, аккуратно преграждающий дорогу. – Это нельзя расценивать иначе как саботаж и диверсию. - Следует провести расследование, Ваше Высочество, - подтвердил военный с генеральскими погонами. – Мы отыщем виновных и накажем этих провокаторов. Но нужно переждать, пока дорогу расчистят… Тяжело вздохнувший Георгий соскочил с коня и быстрым шагом последовал мимо брата вместе с его кружком советчиков, направляясь прямо к шлагбауму. Остановившись, он лишь окинул сооружение беглым взглядом и с силой пнул его. Дамы в кортеже охнули, а коряга, оказавшаяся непрочной, рухнула на землю, подняв облачко пыли, и отмахнувшийся от нее Георгий развернулся на каблуках, той же торопливо-вальяжной походкой возвращаясь обратно к своей лошади, но задержался на секунду. - «Саботаж», «диверсия», «провокаторы», - передразнил он немного удивленных спутников и фыркнул. – Вояки, мать вашу. Взобравшись в седло, принц намотал поводья на руку и оглянулся. Вся колонна по-прежнему безмолвствовала. - Чего встали, двигайтесь! – гаркнул он сердито. – Задницами что ли здесь прирасти надумали?! Пришпорив коня, он рванулся с места, проносясь мимо остановившихся автомобилей и экипажей, и с галопа взлетел над останками поверженной границы, приземляясь уже на той стороне. И все, что хотела сейчас Мария, это видеть лицо Петра – гордится ли он сыном? И поклялась себе написать обо всем отцу своему, зная, что то порадуется за зятя обязательно. До Ускюба или, как его упорно именовали сербы, Скопье оставалось совсем немного, когда из почти белых облаков при ослепительно сияющем солнце на землю полил дождь. Дамы с визгом попрятались под парасолями, более везучие бросились поднимать складные крыши экипажей, мужчины мужественно терпели неудобства, владыка митрополит, ехавший с ними на вновь обретенную православными землю предков, стоял в своем автомобиле, раскинув руки и подставив лицо крупным каплям, - он был счастлив. - То благословение Божье, - выговаривал он радостно, крестясь. – Снова мир на этой земле. Снова крест. Ливень прекратился и небо раскрасила яркая радуга, но на путниках не было ни одной сухой нитки. Смеясь, Мария трясла головой, хохоча над летящими во все стороны брызгами со шляпы. - Мария Павловна…вы простудитесь, - трясущимся голосом проговорила продрогшая в теплый день Катерина, судорожно сжимая рукоятку насквозь мокрого зонтика. – И заболеете. - Бросьте, Катя, мне давно не было так весело. Джордже! – закричала она, повисая спинке автомобиля. – Ты похож на мокрую мышку! - Спасибо, любимая, - усмехнулся принц, подъезжая к ней. Он снял свою парадную шапочку с высоким плюмажем, сейчас мокрым и слепившимся, и перебросил его жене, приглаживая сухие волосы. – Вы, надеюсь, захватили переодеться? - Нет! - Беда. Ладно, решим. - Ну как? – Княгиня, сбросив шляпку, пристроила его шапку себе на голову. – Мне идет? - Сказочно, - одобрил Георгий, пришпоривая коня. - Закажем и тебе такую же. - Как она называется? - Капа, - подсказала фрейлина, клацая зубами. – Мария Павловна, неужто вам не холодно? - Абсолютно. Если вы озябли, можете взять мою шаль, хотя она тоже совершенно мокрая. - Нашел, - сообщил прискакавший обратно королевич. - Двигайтесь за мной. Он действительно привел их к жилищу – небольшой деревушке неподалеку, в несколько десятков домов, и толкнул дверь в один из ближайших, будто он всегда принадлежал ему. Пропустив девушек внутрь, он вошел следом. - Согреть, - кратко приказал принц женщинам в доме. Катя бросила на него осуждающий взгляд, будто намекая, что они могут и не знать сербского, но, похоже, королевича такими взглядами было не пронять, и, ободряюще улыбнувшись супруге, он вышел за дверь. - Добрый день, - поздоровалась Мария, надеясь, что эффект, произведенный мужем, будет немного сглажен ее вежливостью – Георгия, впрочем, боялись многие. – Эээ, нам бы посушить платья. Взглянувшая на них женщина покосилась на молодую девушку и кивком показала в сторону. - Помоги раздеться, - велела она по-сербски. - Не стой столбом. Живо. Платья сняли и отправили сушиться, девушкам выдали одеяла и налили что-то теплое и очень сладкое. Высунувшая из комка пледа лишь нос Катя быстро глотала питье и с тоской трогала распущенные волосы, вздыхая о погибшей прическе. Мария же лишь немного грела руки, иногда из вежливости отпивая напиток, но больше наблюдая за хозяйками. - У вас большая семья? – поинтересовалась он. - Пять человек, - отрывисто отозвалась женщина. – Без троих тех, что уже замужем. - Много. - Как у многих здесь. - А как ваше имя? - Пранвера. - Это «весна» на албанском, - прогудела в кружку Катерина. - Красиво. Хозяйка промолчала. - А ваш муж... он... жив? - Его здесь нет. - Если вы боитесь, то совершенно напрасно – мы не причиним никому вреда. Его Величество не желает зла местным жителям…вне зависимости от национальности и веры. - Там посмотрим, - туманно сказала Пранвера. – Поживем. - Я вам могу это обещать. - А муж ваш. – Ее голос стал насмешливым. – Князь? - Да. - Королем станет. - Нет, он не наследник. - А на что ж вам не наследный сдался? - Как это? – опешила княгиня. - Я…но… - А какое ты имеешь право задавать такие вопросы Ее Высочеству? – оскорблено спросила Катерина. – Знай свое место. Женщина сузила глаза, смотря на нее пристально. - Злая вы, барышня. Так замуж не возьмут. - А я и не хочу. - Ой врете… - А Ее Высочество – русская царевна. Знаешь, какая она, Россия – там город один как вся Сербия, да деревня со все Косово! - Сербия теперь царевне Россия. А поле Косово… - Она оборвала себя, когда дверь открылась, впуская в дом Георгия. – Терпения нет у князя. Все беды у него от этого. - Поменьше языком трепли, а дело больше делай, - огрызнулся принц. – Как вы? – спросил он, поворачиваясь к жене. – Согрелись? - Я и не замерзла, лишь Катя только. Но, Джордже, платья. Их не высушить так быстро, да и выглядеть они будут не лучшим образом. - Да, в мокром уж точно ходить не следует. – Он сложил руки на груди, вопросительно взирая на хозяек. – Какой совет дадите? Пранвера усмехнулась, складывая полотенце. - Малы мы, чтобы князю советовать. - А можно наше платье дать, - вмешалась почти радостно младшая девушка. – Бесины ведь все равно…ей не нужны… теперь. Женщина кивнула, поднимая крышку сундука и доставая оттуда завернутые в полотно вещи. Встряхнула их, разложила на кровати – на темно-красном бархате загорелось золотое шитье. - А что с дочерью? – спросил Георгий, кивая на костюм, будто он и был той самой Бесой. Хозяйка, аккуратно разгладившая юбку, взглянула на него с укором. - Забрали Бесу, - ответила она строго. – Нет ее больше с нами. - А что же не попросишь найти? - А чего ж мертвую искать? А если и живая, то лучше бы уже мертвая была. Мария охнула, с трудом сдерживая себя от выкрика негодования: как можно хоронить живую дочь! Георгий молчал, но выглядел так, будто сказать хотел многое. - Передумаешь – дай знать. Он развернулся, шагнув к двери, а Пранвера взглянула ему в след, и во взгляде промелькнула какая-то мысль, заставившая в нелегкий момент тронуть губы таинственной улыбкой. - Эй, Величество! – Принц шагнул на порог. – Ведь зову, что же не отзываетесь, Величество? Он обернулся, хмурясь. - Я Высочество. - И вправду? Кто же так решил? - Не прикидывайся – все знают, кто это решил. - Откуда же мне знать? – Пранвера пожала плечами. – Что вижу, то и говорю. Только самому тебе это решать придется. Она незаметно перешла на «ты», но Георгий будто и не заметил этого, закрывая приоткрытую дверь. - Что решать? – переспросил он. Женщина усмехнулась, и, подняв наряд, жестом послала дочь за занавеску. - Что решать? – повторил королевич с нажимом. - Где пусто у тебя будет, князь. – Ее пальцы быстро пробежались по золотистой вышивке. – На голове или в сердце. Мария вынырнула из одеяла, смотря на мужа, в один момент ставшего едва ли не бледнее плюмажа на своей капе. - О чем ты? - Слышал про отца. - Улыбка Пранверы стала шире, жестче. – Вижу. Но и повторить нетрудно: коли счастлив, то без короны, а на трон взойдешь без… - Довольно, - оборвал ее Георгий резко. – Предсказывать умеешь, значит, и как изменить это знаешь. - А что тут знать – сам выбирай. – Она смотрела на него изучающе недолго и кивнула. – Выбрал уже. - Давно. - Ты думай, думай. Боли много, счастья немало, а если одному… - Хватит. – Принц сунул руку в карман и протянул ей деньги. – За труды. - Не гадалка, - поморщилась женщина, смотря на бумажки снисходительно. – Следовало сказать, вот и сказала. – Она вздохнула. - А был бы выше остальных… Она зашла за занавеску, поманив за собой Катю. Княгиня, не понявшая решительно ничего из разговора мужа и хозяйки, потянулась к нему, застывшему в какой-то думе у порога. Опомнившись, он подошел, присаживаясь рядом. - Джордже, что она говорила? Взяв ее руки в свои ладони, он потер их, согревая дыханием. - Глупости. Не думай об этом. - Как не думать – она о короне говорила. Думаешь, она предсказала, что ты будешь королем? - Наоборот – она предсказала, что я им не буду, как и должно. И мы будем счастливы, - прошептал он ей на ухо, целуя в щеку, и встал, одергивая китель.- Я буду рядом. Будете готовы – выходите. Мы ждем вас. Он ушел поспешно, будто боясь, что хозяйка вновь что-то скажет ему. Дверь за ним захлопнулась, а из-за занавески вывели Катю – довольную, хоть еще и непричесанную, в синем бархатном одеянии, походящем на длинный жакет с разрезными рукавами, поверх белой юбки и блузы. Младшая хозяйка вытащила откуда-то гребень, принимаясь расчесывать ее длинные густые волосы, старшая же выглянула, жестом зовя к себе Марию. Та покорно подчинилась. - Будет впору? – спросила она, оставляя одеяло. – Я крупнее Катерины. - Ничего, будет узко – подтянем корсет, - ответила женщина, поднимая юбку и встряхивая ее. – Дочь тоже не из худосочных была. - Я очень сочувствую вам. Вы напрасно отказались принять помощь – муж в самом деле мог похлопотать о ее розыске. - Для девушки есть что-то страшнее смерти.- Она затянула пояс, закалывая его. – Что же вы не спрашиваете ничего? Ведь знаю – не терпится. - Что вы сказали мужу? Я не поняла, а он не скажет… - Пожелает – скажет. И он решил уже все, крепко решил. Судьба за то вознаградит – большое счастье совсем скоро ожидает. - Скажите. – Княгиня сглотнула, просовывая руки в рукава просторной блузы. – Ему ничего не угрожает? Женщина подняла на нее глаза, смотря почти с изумлением. - Как же? Ходит по самому краю – того и гляди рухнет в пропасть. В мире не найдется второго такого, который бы столько беды на себе носил. Только вот что скажу: от страшного его кольцо на пальце безымянном спасает. - От смерти? - Хуже. От бесчестья, от позора и предательства. От забвения. - Спаси, Боже, - вырвалось у Марии невольно. Женщина взглянула на нее насмешливо. - Пока ты с ним, ему ничего не грозит. Для него этого уже достаточно, но еще больше ждет. Ну все. – Она резко затянула кушак, поправляя алый бархат рукавов. – Подошло вам отлично. - Пранвера, за платья мы должны вам заплатить. - Нет, не должны. Продать нельзя – дочерино приданое, а отдать, если людям добрым, то другое дело. Берите, да Бесу мою вспоминайте только хорошим – добрая девочка была. И девице своей скажите - выйдет она замуж, как не выйти. Я шутила. - И все же нехорошо вот так брать, даром, - засомневалась княгиня и вдруг догадалась: - А если я вам в ответ что-то подарю? Это же не будет платой – только лишь подарком. – Видя сомнения хозяйки, она быстро осмотрела руки, но колец, кроме обручального, помолвочного и другого, маминого, на ней не было. Недолго думая, она схватилась за сережки. – Возьмите. Они с жемчугом, ваша дочка их будет носить. Она вложила серьги ей в ладонь и закрыла. - Спасибо вам. - Нужно волосы поправить, - заметила женщина. – Выйдите – придворная ваша наверняка уже причесана, с вами дочь быстро управится. Девушка вправду привела ее прическу в порядок очень быстро, толстой косой оплетя ее затылок и закрепив шпильками с красной лентой. Катя уже щеголяла с похожей прической, убранной лентой сапфирового цвета. - Князь, а ты-то нарядиться в наше не желаешь? – издевательски вопрошала Пранвера у Георгия, вернувшегося за женой. – Сынов костюм есть – как на тебя шитый. - Спасибо, нет, - отказался королевич. – Мне юбки не к лицу. - Мария Павловна, а что она вам там говорила? – поинтересовалась Катерина шепотом, когда они, поблагодарив хозяек, покинули дом. - Дурного чего наболтала? Не нужно было ее слушать. Нахмурившийся Георгий подозрительно посмотрел на Марию. - Чего она тебе наговорила? Не верь в эти бабкины предсказания. - Ничего плохого она не говорила. Насчет меня и вовсе только хорошее. – Княгиня хихикнула. – А насчет вас, Катя, казала, что она передумала, и замуж вы, пожалуй, выйдете. Если, конечно, брюзжать перестанете.