Джурджевдан

Месяц пролетел почти незаметно – за хлопотами и делами Мария и не чувствовала хода дней. Лазареты, больные, раненые – на нее свалилась вся организаторская работа с бесконечными счетными книгами, заказами, просьбами. Оставались и неизменные приюты – их тоже нужно было по-прежнему содержать, решать их проблемы, не пускать все на самотек. Впрочем, порой ей приходилось только радоваться тому, что сироты у нее есть: война едва успела набрать силу, как воспитанницы изъявили желание помогать госпиталям. Совсем еще маленькие девочки без признаков усталости готовили тысячи бинтов и огромное количество корпии, почти сражаясь за право хоть чем-то помочь армии. В богадельнях о своем возрасте и болезнях позабыли старушки, готовя белье для солдат и лазаретов, полотно лишь успевало подвозиться. И не было, кажется, во всей Сербии человека, считающего, что война эта его не касается. Все были объединены одной общей идеей. В середине ноября уехала Елена, сожалея о том, что задержаться у нее нет никакой возможности. Жалея Иоанна, не смеющего жаловаться ей в письмах, но не сумевшего скрыть своей радости в последнем послании, в ответ на ее, сообщающее о скором приезде, она все же приняла решение вернуться домой, обещая помогать Марии во всех делах на расстоянии. Поезд увез ее по направлению к уже почти зимнему Петербургу, и Мария вновь осталась одна. Одиночество очень скоро дало о себе знать – за прошедший месяц она уже успела основательно привыкнуть к инициативной, бойкой золовке, постоянно находящейся рядом. Оставалась лишь верная Катя – и необъятное количество дел, требующих постоянного внимания. - Специально вам держала партию, Ваше Высочество, - уверила княгиню Вишня, перекладывая булочки в бумажный сверток. Каждый вечер Мария надеялась, что к ужину вернется Георгий, и упорно покупала сдобу к чаю. – Еще теплые. - Спасибо, - кивнула девушка, рассчитываясь. - Это какие-то необычные? - Да, дочки отыскали в библиотеке рецепт интересный, это вам на пробу. И, Ваше Высочество. – Женщина перегнулась через прилавок и пододвинула к руке княгине конверт. – Возьмите. На сирот. - Вишня… - Берите-берите. Я хочу, чтобы вы на дело потратили. Мы вчера партию булок еще отправили в первый приют, если позволите, по очереди будем в разные возить. - Вишня. – Мария вздохнула. – Сейчас сложное время. - А когда оно легкое? Я вот сейчас не жалуюсь, и дочери мои сыты, а о детках кто позаботится? У меня муж сам из приюта, все твердит – «Если бы мне не давали тогда, не жил бы сейчас, а раз помочь можем, то нужно не языком чесать, а помогать». - Хорошо, - согласилась княгиня, пряча деньги в кошелек. – Но если наступят трудности, то вы без сомнений это прекращайте. Вишня категоричным жестом отвергла все эти разговоры. - Пустое это. А Его Высочество тоже вернулся? На побывку просто или, не дай бог, ранен? - Он на фронте, - отозвалась Мария. – Побывку он себе не позволит. - Как? А кто тогда во дворец въехал? Только король? Наследник? Положив сверток на прилавок, княгиня, нервничая, сжала руки. - Кто-то приехал во дворец? - Самолично видела и мне говорили, что наблюдали, как ворота открывали. Что же это, вам не сообщили? - Нет, - покачала княгиня головой. – Что ж, я просто заеду сейчас и узнаю все. Быть может, кто-то приехал совсем ненадолго и уже уехал. - Может, Ваше Высочество, - подтвердила женщина. – А я то уж страху напустила. Попрощавшись с ней, Мария вышла, привычно крепя бумажный пакет к рулю велосипеда. Она уже думала о том, что его следует оставить до весны, сменив на небольшой автомобиль, но все время оттягивала момент расставания. Сейчас же, провернув педали, она направилась прямиком к королевскому дворцу, где собиралась выяснить личность таинственного гостя. Обитель короля и наследника изменилась с момента ее первого появления, пусть и незначительно, но в этом снова была ее заслуга. Гостей дворца теперь встречали огромные ростовые портреты: улыбающийся Александр в парадном лазурном мундире и во всех орденах, Георгий, одетый куда проще, без единой медали и только со значком Пажеского корпуса, не оконченного им, приобретенным только благодаря Косте, с Алекто у ног и скучающе - высокомерной гримасой на лице. Между ними – она сама, в платье светлого золота, с паутиной кружев на плечах. Портреты получились хорошо, и даже вечно скептически настроенный Георгий не нашел что сказать. Сегодня возле этих портретов Мария натолкнулась на персонажа неожиданного – королевского адъютанта. - Ваше Высочество. – Он склонил голову, но от княгини не ускользнуло, как досадливо он поджал губы. – Добрый вечер. - Король здесь? – осведомилась Мария. Адъютант кивнул. – Что-то произошло? - Позвольте, я провожу вас к Его Величеству. Он не сказал больше ничего, ведя ее по коридору. Плохо зная дворец, Мария полностью положилась на него и послушно остановилась, когда он, подойдя к одной из дверей, постучался и заглянул в комнату первым. - Ваше Величество. – Его голос опустился почти до шепота. – Ее Высочество здесь. - О, Боже. – Выдохнул там, за дверью, голос свекра. – Задержи… Не выдержав, Мария отстранила адъютанта и шагнула за порог. - Папа, что… - она застыла у входа, смотря на кровать, занимающую не слишком большую комнату. Возле нее стоял стул, на котором сидел король, а на постели лежал Георгий - бледный, вытянувшийся словно покойник, с полуоткрытыми глазами. – Джордже! - Маша, не подходи! – остановил ее Петр, поднимая руку. – Это опасно. - Что опасно? – не слушая его, вскричала княгиня, в два шага преодолевая расстояние до кровати. Быстро стянув перчатку, она приложила ладонь ко лбу и щекам мужа – и он показался ей раскаленной от долгой топки печкой. – Что с ним?! Он весь горит! - Мы ждем врача. Но армейские доктора подозревают тиф. - Тиф? - Не спрашивай. – Король перевел взгляд на лежащего совершенно недвижимого сына. – Сегодня он просто не встал. - Ему нужно домой. – Мария вскочила, подхватывая перчатки. – Нужно перенести его к нам. - Машенька, мы найдем ему сиделок. Даже если он… - Петр запнулся. – Я не хочу, чтобы еще и ты заразилась. - Глупости. Папа, позовите людей, пусть они помогут перевести его. – Княгиня в упор взглянула на свекра. – Пожалуйста. - Драган, - негромко позвал король, и адъютант мигом появился в дверях. – Позови лакеев и вели, чтобы перчатки надели. - И, пожалуйста, пошлите за доктором, - обратилась к нему же Мария. – Скажите, что я прошу его приехать к нам домой. Явились слуги и, переложив принца на одеяло, перенесли в экипаж, выделенный королем. Мария едва не сорвалась после того, как свекор отправил лакея, явившегося без перчаток – казалось, он заботится обо всех, кроме сына. - Я должен вернуться обратно, - произнес он с сожалением, когда автомобиль с королевичем отъехал от ворот. – Я нужен армии. - Да,- кивнула Мария, берясь за руль велосипеда. – Езжайте. - Не держи нас в неведении. Раз в неделю мне отправляют донесения о делах, прошу, присылай вместе с ними новости. - Хорошо. Даже не попрощавшись, как следовало, княгиня покатила вслед за экипажем, увозившим ее мужа. Дома поднялся страшный переполох, когда она объявила о случившемся – побежали горничные стелить свежую постель, Бранислав, все же довольный возвращением хозяина, хоть и при таких неприятных обстоятельствах, вызвался переодеть его, поклявшись, что болел всем, чем только можно. Сделав указания слугам, Мария срочно, по телефону передала телеграмму в Царское, родителям, с плохой новостью. Ответ поступил незамедлительно – отец выражал надежду на скорую поправку зятя и требовал ежедневного отчета о его самочувствии. Интересовались также, требуется ли ей помощь профессиональных сиделок или приезд мачехи, изъявившей готовность выехать немедленно. Мария ответила тут же – «нет, не надо». Но от заботы родных стало легче. Явившийся доктор осмотрел больного и пришел к неутешительным выводам. - Мои коллеги не ошиблись – это действительно тиф. Сыпной, если быть точнее. - Сыпной? – переспросила Мария. – Он же поправится? - К сожалению, я не могу ничего говорить сейчас. Видите ли, для тифа типичны некоторые симптомы, такие как лихорадка. При этом не только повышается температура, но и сильно повреждается сознание – больные бредят, беспокойно себя ведут. Нередки даже галлюцинации. - Когда я видела его в последний раз, он утверждал, что Белград бомбят. – Княгиня вздохнула и посмотрела мужа. – Ему казалось, что город очень близко от линии фронта. - Да, это оно! Неоправданные страхи или, напротив, показное спокойствие – это симптомы начала болезни. Но Его Высочество, - Доктор поднял его руку, считая про себя пульс, и покачав головой, вздохнул. – Учащенное сердцебиение. Но он спокоен, даже слишком. Я бы назвал это ненормальным. - Его Высочеству хватает беспокойства в обычной жизни. В болезни он вдруг решил вести себя тихо. - Вероятно, это так. Я не хочу вас обманывать вас, Ваше Высочество – летальный исход возможен. Но будем надеяться на здоровый молодой организм. И все же нам нужно, чтобы он пришел в себя. Я боюсь как бы болезнь не отразилась на нервной системе…- Врач встряхнулся. – Будем верить в лучшее. Я буду приезжать каждый день, но вы можете прислать за мной в любое время. Попрощавшись, он удалился, а Мария присела на постель. Руки, лежащие по обе стороны тела принца поверх одеяла, были совершенно неподвижны, порой ей казалось, что он и вовсе не дышит. Лишь только наклонившись к нему, можно было услышать тихое дыхание, но громче его – оглушительный стук сердца в груди. - Джордже, - позвала княгиня, прикладывая ладонь к его горящему лицу. – Ты дома, ты со мной. Открой глаза. Но принц молчал. Лишь сердце, как ей показалось, пропустило удар.