Джурджевдан

- Золотистое? – спросила Мария. – Или серо-зеленое? - Ваше Высочество, вы слишком надеетесь на мой вкус, - проговорил художник. – Уверяю, вы в любом случае будете смотреться хорошо. Сидящий в кресле напротив него Георгий бросил на нее взгляд. - Золотистое, Мари. Пусть будет оно. - А что насчет украшений…. - Простите, видимо, я должен помочь жене с нарядом. – Принц встал, одергивая мундир. Его снимки уже были готовы – королевич наотрез отказался переодеваться и на портрете готовился предстать в самой обычной полевой форме. – Мы ненадолго. Взяв Марию за локоть, он вывел ее из гостиной. - Надевай платье и причесывайся, а я посмотрю драгоценности. - Правда? А, может, лучше спросить Паю? - Не балуй его. - Ну ему лучше знать, что будет красиво смотреться на холсте. Джордже, а что за имя такое – Пая? - Павел, - отозвался Георгий, отпуская ее руку и открывая шкафчик с драгоценностями. – У нас множество странных сокращений. - Вот уж точно, - вздохнула княгиня, жестом указывая Марице на нужный наряд. – Я, наверное, не буду надевать орден. - Не надевай. - И сильно перебарщивать с драгоценностями. - Обвешавшись сильно, в этом платье ты будешь смотреться рождественской елкой. – Принц достал футляр и повернул на свет, рассматривая простой золотой веночек, подаренный кем-то на свадьбу. – У тебя же есть какая-нибудь накидка? - С мехом, просто манто, шали, - ответила Мария, выходя из гардеробной, вместе с горничной, на ходу застегивающей ей платье. – Кружева – бабушка Карнович подарила. Георгий опустил шкатулку с сережками, непонимающе смотря на нее. - Бабушка Карнович? - Да, Ольга Васильевна – мама мамы, то есть Ольги Валерьяновны. Прислала мне платок. А тебе булавку – я не отдала? - Нет. Покажи. Мария кивнула и, придерживая подол, шагнула обратно в комнатку, чтобы отыскать в ящичке комода заветный сверток. Развернув его, она накинула шаль себе на плечи и вернулась в спальню. - Ну как? - Ммм, красота, - оценил королевич. Улыбнувшись, Мария взглянула на Марицу. - Мне идет? - Страсть как красиво, Ваше Высочество, - подтвердила та. – Паутинка будто. Не примите за дерзость – можно потрогать? - Конечно. Протянув руку, девушка коснулась кружева и охнула. - Воздух прямо. Ниточки едва почуять можно. - Поправишь мне волосы? - Сию секунду, Ваше Высочество. Вы садитесь, а я только щипцы принесу – у меня они уж наготове. Марица выбежала из комнаты, а поднявшийся со стула Георгий положил на столик перед Марией футляр с диадемой и браслет. - Зря отец затеял меня рисовать. Меня же потом и корить за испорченный портрет будет. Оставив пудру, княгиня через зеркало посмотрела на мужа. - Джордже, разве я Александрова жена? - Моя, если не изменилось ничего. - Так почему же мой портрет должен без твоего висеть? Почему с Александром и без тебя? Королевич посмотрела на нее в отражении и, вздохнув, поцеловал в затылок. - Я буду позировать. Пусть и только для этого. Я спущусь, поговорю с художником. - Джордже, - он обернулся. – Надень парадный мундир. Тебя снимут еще раз. Принц кивнул. - Хорошо. Сейчас. - Иди. Георгий вышел, а вместо него пришла Марица с щипцами для завивки и Славкой. Та тоже с восхищением осмотрела подаренную шаль и с некоторой опаской, но с нескрываемым восторгом приняла предложение примерить. Счастливые, обрадованные обещанием Марии подарить им к Рождеству косынки елецкого кружева, девушки живо причесали ее. Оценив свой вид в зеркале, княгиня отправилась вниз, в гостиную. - Это будет хорошо, Ваше Высочество, - звучал из-за двери комнаты примирительный голос Йовановича. – Правая часть портрета была бы пустовата. Если бы мы могли снять ее…но она встала. - Алекто, иди ко мне, - спокойно отозвался принц. - Сидеть, ждать. - Отлично, Ваше Высочество. Лучше не пожелаешь. Мария открыла дверь как раз когда аппарат, управляемый фотографом, щелкнул. Уже выставивший мольберт художник обернулся на звук. - Ваше Высочество, это более чем я мог бы желать. Муж, присевший ради снимка на краешек низкого столика, сохраняя все ту же безразличную позу со сложенными на груди руками, все же переоделся – светлый серо-зеленый френч и черные с синими лампасами брюки шли ему безукоризненно и намного сильнее, чем императору, надевавшему такой же мундир на их помолвку. Подаренная ее отцом сабля в ножнах висела на ремнях портупеи на правой стороне, явно с целью показать ее на портрете, а у ног принца покорно сидела Алекто, с безраздельным обожанием смотрящая на хозяина. Мария знала – она не шевельнется, пока он не разрешит. - Умница, хорошая девочка. – Георгий наклонился и потрепал собаку по ушам. Та со вздохом облегчения опустилась на пол. – Ступай. Алекто послушно поднялась и потрусила к дверям, не забыв подпрыгнуть к вытянутой руке Марии и шутливо клацнуть зубами – она любила все, что любил королевич. Она ловила пастью дым его сигарет, часами лежала под столом в его кабинете, фыркала и не давала себя гладить Кате и с ненавистью тысячи богов рычала на Александра. Пропустив овчарку в коридор, княгиня прикрыла за ней дверь и прислушалась к шлепанью массивных лап по лестнице – Алекто несомненно отправилась в кабинет королевича трепать бумаги, которые он выбросил, не посчитав важными. - Ваше Высочество, встаньте, пожалуйста, здесь, - попросил художник, указывая на тумбу с изящной статуэткой. – Нет, нехорошо. Не будем создавать фон. Вы можете спустить вашу шаль с одного плеча? Да, так. Прекрасно. Фотограф сделал несколько снимков для художника, потом просто «для короля», как он выразился. Забрав свой аппарат, он удалился скоро, а Пая остался, намереваясь провести один сеанс немедленно. Позировать выпало Марии, а Георгий сидел в кресле, смущая ее улыбками. - Ваше Высочество, вы довольны началом? – спросил художник, отрывая кисть от пряди нарисованных волос в уже почти законченной прическе портрета. Принц взглянул на полотно скептически. - Нет, но я не смогу нарисовать лучше. Поэтому ни коим образом не считаю возможным критиковать вашу работу. - Благодарю вас, Ваше Высочество. Надеюсь, готовый портрет все же придется вам по вкусу. - Будьте готовы написать еще один портрет Ее Высочества, после сеанса нам нужно будет обсудить условия. - Нет! – воскликнула Мария. – Не надо портрет! - Почему? – удивился Георгий. - Я…это дорого. - Мари, смею напомнить, что я все же принц. Деньги есть, не беспокойся. Так вот, - он снова обратился к художнику. – Ее Высочество будет позировать вам снова после того, как вы кончите эти портреты. Докладывать об этом Его Величеству вовсе не обязательно – его это не касается в чуть меньшей степени, чем Его Высочество. - Ваше Высочество, для меня это большая честь. Я приложу все усилия, чтобы результат вас порадовал. Мария прикусила язык, не зная аргументов против этого решения мужа. Он кивнул удовлетворено. - Да, я на это надеюсь. Пока художник скрупулезно подбирал краски для оттенки волос и золота венчика, княгиня рассказывала, как позировала для портрета Серову. - Но у Юсуповых портреты удачнее моего, - резюмировала она. – Во всяком случае у Феликса и Зинаиды Николаевны, Николай, упокой Господь его душу, излишне строг на нем. А Феликс напротив, совершенно сладкий. У него в жизни нет такой сладости в лице. - Я бы сказал свое мнение, если бы знал его, - отозвался королевич. - Не говори, что не помнишь его. Он приходил к Мите и потом подходил поздравлять у Клейнмихелей. - Да, вспомнил. Но я все равно не видел портрет. - Прошу прощения, что вмешиваюсь, но, Ваше Высочество, это Винтерхальтер? – спросил Йованович, кончиком кисти указывая на висящий на стене портрет. - Да, это моя прабабушка. - Позвольте взглянуть поближе, я наперечет могу назвать его работы, виденные мной. - Да, разумеется. А можно мне пока посмотреть, что получается? - Конечно, но там пока очень мало. - И все же интересно. – Мария подкралась к мольберту, с сожалением смотря на правильное белое пятно лица в окружении уже почти законченных волос. – Да, в этом виде этот портрет – лучшее мое исполнение. - Не извольте беспокоиться, я буду продолжать работать по фотографии, - успокоил ее Пая, возвращаясь. – Я оставлю до следующего сеанса лицо, но могу заняться платьем, хоть и нелегко будет подобрать его цвет по памяти. - Короля рисовали с куклы, обряженной в его мундир, - хмыкнул Георгий. – Чуть удар тогда не хватил – сидит на стуле, а головы нет. - В самом деле? Я тоже могу дать платье, если это поможет. - Ваше Высочество, ваша доброта не знает границ. - Ваше Высочество, - прошептала заглянувшая в гостиную Йована. Зайти она не решилась и лишь показала краешек портьеры в проеме. – Что мне делать? - Отдай Пеле и скажи, что я просила повесить, она знает какие куда, - ответила Мария, пытаясь сохранить позу. – Я скоро приду. Лишь только завершившаяся перестановка в доме закипела вновь, охватывая гостевые комнаты - пришлось немало потрудиться, а княгине вдобавок пойти на незапланированные траты из сумм своего приданого. Были заказаны столики и комоды для каждой комнаты – «приданной» мебели не хватило, но для спальни свекра она выделила лучшее из того, что было. Кровать оставили старую, но рядом с ней поставили новую ореховую тумбу с красивой лампой, спальную часть отделили ширмой. В углу у двери поставили диван с полосатой бело-зеленой обивкой и такое же кресло, между ними столик. У окна с таким полюбившимся королю видом устроили рабочий уголок с палисандровым бюро - оно изначально предназначалось для кабинета Георгия, но тот наотрез отказался расставаться со старым тяжелым столом. - У меня там совсем недавно поселился вожделенный порядок, мне совсем не хочется все перекладывать в другое место, - аргументировал принц свое решение. – Вот состарюсь, сяду писать мемуары, тогда поставлю себе этот стол – он настраивает на сентиментальные мысли. Впрочем, когда бюро проносили мимо его дверей из кладовой, он соизволил покинуть кабинет, чтобы выразить свой протест. - Куда это вы потащили мой мемуарный стол? - Когда состаришься, я куплю тебе новый, - пообещала Мария, руководящая расстановкой мебели. – Твоему отцу он нужнее. Принц вздохнул. - Даже стол отняли. Что ж, забирайте. Предупредите меня, когда из дворца придут за моей женой. Он лукавил, конечно, и совершенно не огорчился потери бюро и даже с удовольствием одобрил выделенный для комнаты письменный прибор из оригинального сочетания дерева с бронзой, такие же часы и очень необычные рамки из многочисленных переплетенных веточек. Ими Мария оправила фотографии Александра, Елены с Иоанном, покойной княгини, Павла с князем Арсением Александровичем и свою помолвочную. Последний штрих все же остался за Георгием: пересмотрев оставшиеся пока невостребованными картины, он выискал недурный горный пейзаж для голой стены над диваном, а над столом повесил подробную карту Европы. - Теперь и Александр попросит «свою» комнату, - резюмировал он хмуро. – Если случится так, то сбежим во дворец. Жаль, конечно, но лучше поменяться. В обстановке остальных комнат королевич не участвовал, положившись на вкус жены, руководствующейся своими чувствами больше чем смыслом. Открывая дверь, она решала – «это комната для Елены» - и приступала к работе. Золовке обстановка подбиралась изящнее, для Ольги Валерьяновны пышнее, отцу – удобнее. Для Наташи и Ирочки – розовый цвет, Дмитрию самую крепкую мебель и кровать просторнее - чтобы спать было вольно. Для Володи главное вид из окна и куча ящиков, в которые он будет заталкивать свои бумаги, Александру – личный телефон прямо в комнате. Конечно, комнаты не выделялись в безвозвратное пользование одного человека, иначе бы к дому пришлось пристраивать еще один этаж – так велико было количество родственников. Но такое разделение помогало придать комнатам не безликий, одинаковый вид, а сделать их с душой и своим собственным характером. С Йовановичем окончательно договорились о сеансах, в обсуждении времени Георгий проявил неожиданную твердость – его портрет должен был быть закончен первым. Мария порадовалась этой перемене, но, как оказалось, зря.