Руки помощи

Ещё одна волна прошлась по дому, от крыши до самого основания, как будто его засасывал гигантский тайфун, чтобы унести в страну Оз. Джо бы не отказался от такой перспективы, но в ближайшее время он мог переправиться только в мир иной. Джо всегда был жизнерадостным мальчиком, но любая жизнерадостность меркнет, когда тебя протыкает взбесившаяся труба. Что бы сделал Барби на его месте? Он бы не растерялся, он бы действовал быстро и собранно, превозмогая боль. Норри схватила его за предплечья и попытался поднять на ноги, вытащить, помочь добраться до выхода, но не смогла сдвинуть его и на дюйм. И вовсе не потому, что Джо слишком тяжёл, хотя он, конечно же, весил больше. Просто застрявшая в его груди труба стремилась достичь поверхности Купола кратчайшим путём, она сопротивлялась, не давала отодвинуться от стены, впивалась в ткань, раздирала рану, превращала Джо в магнит. Джо завопил не сдерживаясь, но в груди у него разрасталась чёрная дыра, и она засасывала воздух, обращая его вспять, так что он не выходит из горла. Его агонизирующий вопль вышел почти беззвучным, но Джо всё равно услышал крик: это Норри, отпустившая его руки, дала волю своему ужасу. Грудные мышцы Джо конвульсивно сжались, и боль продолжила нарастать; рот вдруг заполнился чем-то жидким, и он с каким-то отстранённым смирением решил, что кровь хлынула сильнее, что он сейчас захлебнётся в ней, истечёт насухо. Не стесняясь Норри, никого не стесняясь, он разжал губы, но стёкшая на подбородок кровь была неожиданно прозрачной, на поверку оказавшись слюной. Желудок противно пульсировал, преумножая возникшую тошноту, но Джо, хоть и плохо соображал от страха и растерянности, догадывался, что нельзя было позволить ей победить, потому что его мышцы не выдержат такой нагрузки и принесут новые приступы боли, а от той будет мутить ещё сильнее, и этот замкнутый круг он уже едва ли разорвёт. Запрокинув голову и стиснув зубы, он пытался сосредоточиться, пока вокруг всё скрипело и двигалось, будто сила Купола заставила предметы ожить. − Норри, − наконец сказал Джо очень тихо, чтобы экономить воздух и шевелиться как можно меньше. По крайней мере, он вообще нашёл в себе способность говорить, − ты не вызволишь меня отсюда в одиночку. Приведи кого-нибудь посильнее. Давай же. Он не успел моргнуть, как она исчезла. Точнее, ему так показалось. Он потерял счёт времени, не помнил, сколько прошло с тех пор, как он напоролся на этот штырь, которому ничего не стоило пролететь мимо. Но судя по тому, что его дом до сих пор не сложился, как карточный, и не столкнулся с Куполом, это случилось совсем недавно — по меркам реального времени. Труба внутри ворочалась, прогрызая пусть наружу; так же, как жители Честерс Милл пытались вырваться из стен Купола, вот только тело Джо гораздо податливее. Интересно, больно ли было Куполу, когда на него обрушили заряд нескольких боеголовок? Может быть, он тоже мучился, удерживая людей внутри себя, но никак не мог выпустить их наружу? Джо слабо осознавал, что бредил, но бред успокаивал, обволакивал и сохранял живым. Джо представлял себя Куполом, к которому тянутся четыре руки. Пусть это будут руки помощи. Джо очень не хотел умирать — так ничего и не узнав, не поняв, почему их город был выбран и кем. Кто-то выдернул его прочь из параллельного мира галлюцинаций, и на секунду Джо решил, что это Барби. Барби! Он поможет ему с лёгкостью, он поднимет его без усилий. Но это был не Барби, это был Бен. Джо не почувствовал разочарования, ведь Бен был его лучшим другом — верным, надёжным другом; но всё-таки он не был Дейлом Барбарой, которого Джо по неясным для себя причинам хотел видеть рядом сейчас. − Держись, − повторял Бен, уворачиваясь от запоздавших сковородок. Глаза у него были очень круглые и очень испуганные, но он не позволил себе медлить. Подхватив Джо под мышки, он сумел преодолеть притяжение рвущейся в противоположную сторону трубы и медленно поволок его к порогу. Джо, кажется, орал всё время, поминутно теряя сознание. Едва ли можно одновременно находиться в обмороке и кричать от боли, но Джо, похоже, это удалось. Он чувствовал, как тряслись от напряжения — или страха — руки Бена; пару раз тот принимался кашлять, и Джо мельком посочувствовал ему: с астмой — продираться сквозь пыль и крошево разрушающегося дома. Но мысли Джо о чужом состоянии в такой момент были не актом благородства; просто он цеплялся за любую возможность отвлечься, абстрагироваться от мучительной пульсации в своей груди, голове, всём теле. Бен тащил его, почти надрываясь, а Джо упирался ногами в пол, слабо отталкивался ими, пытаясь помочь; и словно бы окончательно помешался, и просил Купол оставить его в живых. Он заморгал, когда порыв ветра подул ему в лицо: они всё-таки выбрались наружу. Повернув голову, Джо приоткрыл глаза, наблюдая, как дом сжался, съёжился и огромным перекати-полем всё быстрее и быстрее пополз к Куполу, чтобы с грохотом распластаться по его прозрачной поверхности. Труба внутри него тоже стремилась туда, и терпеть её упрямые толчки внутри было невыносимо. Джо слабо застонал, привлекая внимание хлопочущего рядом Бена. − К Куполу, − выдохнул он. − Да. Он притягивает металл, − непонятливо ответил тот, и Джо закусил губу, чтобы набрать сил для новой фразы. − Меня… ближе к Куполу, − выдохнул он. Может быть, так удастся выиграть время, и злополучная труба перестанет шевелиться внутри него, оказавшись рядом с источником притяжения. Некоторое время Бен оторопело моргал, а потом перевёл взгляд на торчавший из груди Джо обломок и, похоже, догадался. Неуклюже распластавшись боком, оставляя на Куполе кровавые подтёки, Джо слушал голос Бена, слушал, не слыша, мысленно повторяя про себя застрявшие в мыслях фразы. Спасибо, Бен. Спасибо тебе. Ты мой самый лучший друг. Я знал, что ты меня не бросишь. Я знал это, я был в этом абсолютно уверен, и лучше бы мне не пришлось этого проверять.