— Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые и тираны из злых людей, — Вальпурга, бродящая по одному из коридоров Гриммо, едва ли не мурлыкала. — Блажен тот пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведет слабых за собой над бездной тьмы, ибо именно он и есть тот самый, кто воистину печется о ближних своих…
Орион открыл дверь своего кабинета и с удивлением уставился на жену.
— И совершу над ними великое мщение и наказание яростное, — повысила голос мадам Блэк, — над всеми теми, кто задумал отравить братьев моих, и узнаешь ты, что имя мое — Господь, когда совершу над ними свое мщение…
Она замолчала.
— А дальше?
Орион спрашивал не столько всерьез, сколько из желания повеселиться, но Вальпурга ответила со всей серьезностью.
— А дальше я использую какое-нибудь непростительное. Эффектно, правда?
Вальпурга Блэк была страшным бойцом, хотя тогда, когда Блэки только-только оборотили свой гнев на Темного Лорда, от нее, просидевшую всю жизнь за ведением хозяйства и ведущей жизнь «истиной леди», никто ничего особенного в бою не ждал.
Однако, когда в совместной с фениксовцами стычке с пожирателями эта леди с воплем: «Смерть фальшивому чистокровию!» одолела парочку серьезных противников и обратила в бегство еще нескольких, Орион посмотрел на жену уже совершенно другими глазами. А чуть позже с удивлением узнал, что она предпочла бы служить в аврорате, чем выйти замуж и вести хозяйство, хотя так и не понял, что мешало ей исполнить свою мечту параллельно с этим, ведь одно другому не мешает.
— И кого ты собираешься ему подвергнуть?
Вальпурга кровожадно улыбнулась, и лорд Блэк невольно подумал о том, что Ирма была в очередной раз права, когда сказала ему, тогда, в начале восьмидесятого года: «Только на войне моя дочь оживет по-настоящему. Все остальное время она будет находиться в спячке».
Орион понимал, о чем она говорила. Он и сам был таким же.
— Ты ведь понимаешь, что Черная Метка не появляется просто так. Возрождение Риддла — вопрос времени. Хотя сначала я хотела бы применить этот прием на Фадже, — женщина оскалилась.
— К сожалению, на данный момент именно Фадж — наиболее удобный нам министр.
— Почему же?
— Вся его авторитарность направлена только и исключительно на удержание своей власти. Ты умная женщина и наверняка понимаешь, что это значит для нас.
Мадам Блэк нахмурилась.
— Регулус говорил, что сейчас поддержка Фаджа — это как… индульгенция, потому что его волнует только его собственный комфорт. У него нет своей программы, единственное, что он обещает, так это стабильность, — она усмехнулась. — Регулус назвал это «стабильностью болота».
— Это не так важно. Пока царит аппарат серого лизоблюдства и праздник всеобщей безответственности, мы можем гнуть свою линию. Хотя, если министр перестанет нас устраивать, а это произойдет рано или поздно, я уверен, что Регулус передаст тебе нашего лидера лично в руки.
— А эту… ну, которая все противоборствовала его проектам и хотела протащить свои? Амбридж, вот.
— А Амбридж, я думаю, мы привяжем к дыбе, и все вместе отработаем на ней пыточное проклятие. Как тогда, когда мы всей семьей кололи Селвина…
— Роули. Селвину я случайно перерезала горло, когда впервые опробовала снейповскую Сектусемпру. И раскалывала Роули не вся семья, а мы с тобой. Сыновья, если помнишь, воздержались, — она недовольно фыркнула. — Тряпки.
— Просто тогда им было нечего защищать.
— А сейчас есть? Я вырастила бесхарактерных…
— А сейчас у них есть жены и дети, — перебил ее Орион. — А еще у нас у всех есть Кэт. Она, конечно не полностью наша кровь, но она выросла прекрасной Блэк.
— Думаешь, мы сможем извлечь из нее крестраж? — супруги не сговариваясь двинулись неспешным шагом к комнате приемной внучки.
— Думаю, что, к огромному моему сожалению, это сможет сделать только тот, кто его создал.
Дверь с легким скрипом отворилась.
Катерина спала, закутавшись в одеяло, как в кокон. Вид у нее был мирный и абсолютно беззащитный.
— Значит… — голос женщины невольно дрогнул. — Наша девочка должна умереть?
— Волдеморту придется лично убить ее. Иначе крестраж не достать.
Вальпурга закрыла дверь и наложила на комнату внучки Квиетус.
— Четырнадцать лет. Мы растили ее целых четырнадцать лет, и все ради чего?! Чтобы вырастить свинью на убой?! — она чуть-чуть помолчала, переводя дыхание. — Сириус знает?
— Думаю, нет. Но мне кажется, что Кэт не умрет с первого раза, если, конечно, сама не захочет пойти дальше. Но она не захочет. Она умная девочка.
Часы на первом этаже пробили четыре часа утра.
***
Статья Риты Скитер о том, что лесничий Хогвартса — полувеликан, появилась в газете через три дня после Святочного бала, однако, по иронии судьбы, совпала с тем днем, когда в Визенгамоте прошло масштабное совещание о предоставлении великанам территории и определенных гражданских прав при ряде требований к некоторым моментам их поведения.
Как и всегда перед подобными дебатами, младший Блэк принял столовую ложку Феликса Фелициса — в лаборатории Блэков стоял целый котел зелья удачи. Итог был закономерен — Регулус в очередной раз взорвал общественность, добившись понятных только ему целей. О том, что играл политик не совсем честно, не знал никто, кроме него самого и некоторых его родных.
А на следующий день на Гриммо заявился Северус Снейп собственной персоной.
Катерина отметила, что за то время, пока они не виделись, Самый Главный Нюниус заметно похорошел, хотя и остался таким же невыносимым, как и был. О чем он говорил с дядей Регулусом, она не знала. Ей не было до этого абсолютно никакого дела.
***
Катерина вернулась в Хогвартс в последний день каникул. Альфард и Близняшки вернулись на день раньше, Флер возвращалась на полчаса позже, а посему ждать не было никакой нужды.
Девушка решила не идти в гостиную колледжа сразу — она не стала сегодня обедать, и есть хотелось довольно сильно. Вывод был простой — зайти на кухню.
Правда, увидеть на ней Долохова она совершенно не ожидала.
— Ты как сюда попал?
— Я тоже рад тебя видеть, но загадки умеешь разгадывать не ты одна, — по его лицу расползлась слегка напугавшая Катерину улыбка. — Хочешь, я загадаю тебе загадку, Поттер?
Катерина вспомнила о своем визите в когтевранскую спальню и со стоном закрыла лицо руками. Глупо было полагать, что девчонки оставят это в тайне.
Пуффендуйка опустилась на стул напротив собеседника и попросила эльфов принести ей еды.
— Ну так что?
— Загадывай. — Катерина обреченно махнула рукой.
— В темной комнате, на белой простыне, два часа удовольствия.
— В темной… — тут до нее дошло. Девушка почувствовала, как щеки стремительно заливает краска, и резко вскочила на ноги. — Знаешь, что? Засунь свои пошлости…
Долохов расхохотался.
— Это было кино, а не то, о чем ты подумала… — выдавил он из себя пару минут спустя.
— Кино?
Катерина вспомнила маггловские кинотеатры и спрятала лицо в ладонях.
Ей было очень и очень неловко за свои неприличные ассоциации.
***
Загадку золотого яйца Катерина так и не разгадала. Просто не успела. Утром следующего дня к ней и двум иностранным чемпионам спикировали школьные совы. Каждая из сов несла своему адресату одинаковый пергамент:
«Нам нужно будет залезть в озеро и отобрать у русалок нечто ценное. У нас будет на это ровно один час».
Катерина прочитала эту записку и облегченно выдохнула — теперь, когда неизвестность исчезла, она почувствовала себя гораздо спокойнее.
Плавать она умела, к тому же, когда ей было десять, она ездила в Египет с папой Сириусом, и там они погружались в море — папа использовал заклинание головного пузыря, и они плавали под водой, рассматривая рыбок и прочие донные красоты.
Сейчас, по сути, все было точно так же, только вместо рыбок и кораллов были русалки, а вместо Красного моря — Черное озеро.
Катерина послала Седрику благодарную улыбку.
Теперь она не сомневалась — она справится.
