Влекомый

...Я еще спал, когда Костя ушел. Факт, что когда проснулся (это случилось аж в два часа дня), его в квартире не было. Тело болело жутко. Я был рад, что будильник не смог разбудить меня на работу. На столе лежала записка, выведенная аккуратным почерком. "Еще увидимся". Как? Неужели уехал? Я ощутил горькую обиду, а потом разозлился. Что за выходки, в конце концов? Я только начал привыкать, а тут... сюрприз. Свалил и не попрощался. Для острастки стукнув кулаком по столу, я пошел звонить его родителям. Трубку взяли сразу. Голос его мамы, радостный и слегка возбужденный, сразу выдал мне все, что я хотел знать. Костик вернулся домой. Костик похвастался вчерашней свеженарисованной курицей, собственным портретом и моим чудесным спасением. Костик доволен и весел. Костик обещает больше не убегать. Я вежливо попрощался и, не меняясь в лице, разбил телефон об стену. А потом ни с того ни с сего пошел в любимый бар и нажрался. Разнес стол, кого-то избил, прежде чем меня закрутили и вышибли оттуда. Потом пошел в другую забегаловку, продолжил нажираться, кого-то заблевал... Словом, ночь была веселая, и, думаю, я не вспомню даже четверти безобразий, которые творил. Очнулся на рассвете без денег, в чужой куртке, в районе вокзала. Надо думать, решил пойти за Костей по рельсам, но не смог по состоянию здоровья даже найти их. Так же я был чумаз, абсолютно болен и образом грязен. До дома дошел пешком. Ковылял часа два. Стыдно было в таком виде и с таким запахом впираться в транспорт. Свежий воздух немного взбодрил, теперь я даже мог найти в себе силы помыться. И вот в нескольких десятках метров от меня выплыл из рассветного тумана подъезд. А на лавочке у подъезда сидел, дрожа, Костик. И куда делась вся немощь из тела, когда я в два прыжка подлетал к скамейке? Куда делся севший голос, когда я орал на него, тряся за хрупкие плечи? Я уж и не помню, за что на него кричал и что конкретно. Но кричал так, что соседи чуть не повыпадали из окон. А потом заткнулся. И в полном молчании поднялся наверх. Я был и обрадован, и испуган, и зол. Костик таращил на меня глаза, семенил чуть сзади и все пытался оправдываться тихим голосом. "Я думал, тебе все равно... заволновался... повидал родителей, приехал назад... ты же на работе все равно... пришел, позвонил, а тебя нет... Полночи сидел на улице, замерз..." "Да чтоб тебя, - думал я со злостью. - Хоть бы уж не возвращался." И сам пугался своих мыслей. Вдруг и правда не вернется. И еще больше злился. И был рад, что не нужно подниматься в квартиру в одиночестве. Совсем некстати вспомнилась вчерашняя ночь. Как он спал, мирно прижавшись ко мне. Он ведь возбудился во сне. Я ощущал это бедром очень отчетливо. Но разбудить его рука не повернулась. Это меня и не беспокоило, в общем-то. Перед дверью квартиры я повернулся к нему и сказал: - Сука ты. А он виновато вздохнул, опустил голову и пообещал, что больше не уедет без спроса. ...Выглядел я действительно кошмарно. И когда смыл с синяков и царапин грязь, стал еще кошмарнее. Вдобавок, все начало саднить, и у меня совсем испортилось настроение. На мне и вчера-то живого места не было, а уж сегодня... - От тебя одни неприятности, - буркнул я. Костя тыкал в меня ваткой с чем-то спиртосодержащим и сочувственно вздыхал. Минуты на две прервался, чтобы обновить состав, и спросил: - Почему это? - Меня уже два дня избивают. В жизни не получал столько синяков за два дня. - Сам виноват. Изображаешь мачо-мена, бухаешь, с гопотой воюешь... Ничего удивительного. - Да пошел ты в задницу! - раздраженно буркнул я, отлично зная, что он прав по крайней мере насчет выпивки. Хотелось быть хоть немного правым. Он-то поступил так, как я от него хотел. Так, как следовало поступить любому человеку, совершившему ошибку под влиянием момента и едва не втянувшему в свои игры другого. Только потом почему-то передумал. Чуть позже, чем передумал я. - Уже там был, - ровным голосом сказал Костя, - и мне не понравилось. Я поперхнулся словами. А он продолжил, как ни в чем не бывало: - Я не создан для того, чтобы трахать других. Я создан для того, чтобы трахали меня. Я многому научился, никакой девчонке не сравниться. А еще я уже не девственник... сзади. Знаю, как надо... - Кость, - я попытался сделать голос спокойным, хотя сердце колотится в горле. - Кость, я не хочу это все знать. - Извини. Пауза. Тычки мокрой ваткой по ссадинам. Боль. - Просто, если ты боишься, что я... ну... буду к тебе подходить сзади, то это зря. И если стесняешься того, что... ну... не умеешь... то это тоже зря. Я научу. Я хотел, чтобы мой первый раз был с тобой, но потом подумал, что это чревато... Мое лицо горит, и от этого ссадины и синяки болят еще сильнее. Блин, хоть бы выслушал спокойно. Говорить об этом труднее, а он ведь говорит, не смущается, хотя и самого явно от этого тошнит. - Я научился, - повторил еще раз, нахмурился, посмотрел в глаза, усмехнулся. - Ты же не ревнуешь? Я всегда только тебя любил, хоть и пытался забыть. Там и было-то пару раз, чисто зад разработать... Эй, ты что? Я тяжело поднялся. - Кость, заткнись. Я не хочу слушать о том, как кто-то ебал тебя в зад. - Ярик, мне это нравится! - сорвался он. - Нравится, понимаешь?! Я люблю, когда меня ебут в задницу, я люблю брать в рот, я испытываю от этого неземные ощущения! Мне нравятся сильные руки и крепкое тело, я... я - такой! И я не хочу, чтобы все это со мной делал кто-то, я хочу, чтобы это делал ты! Я так долго мечтал, что ты сделаешь это, возьмешь меня, как никто больше не сумеет, так, как ты все делаешь - четко, вдумчиво, детально, с чувством! Я так долго хотел обласкать тебя, сделать тебе хорошо, ты ведь так... так нуждаешься в этом! Никогда никто, кроме меня, об этом не знал, не хотел знать... И вот я рядом, а ты никак не хочешь впустить меня в свою жизнь! - Ты уже все решил за меня, - грустно сказал я. - Нуждался я или нет, это уже ничего не изменит. Ты сам зашел. И двери за собой не закрыл. - Ярик... - умоляюще протянул он. - Иди отсыпайся. И уезжать без спроса больше не вздумай. - Я уже пообещал! - Вот и славно. Спать иди. Наверное, что-то такое появилось в голосе. Костя больше не стал препираться, молча ушел в гостиную и включил телевизор. А я позавтракал, наспех припудрил синяки на лице и ушел на работу. Да, у меня есть пудра. Специально для таких случаев. И это ни о чем не говорит. А вот то, что я по пути представлял его, голого, с чьим-то членом в заднице, и понимал, что мне это не нравится совсем не потому, что я не люблю гомиков, говорило о многом. Нет, ну чем человек должен соображать, чтобы разрабатывать задницу для любимого?