Бессмертные

   — Кажется, завтра снова будет жарко.    Сэм Адли взглянул на долговязого парнишку, с которым ему приходилось работать. Потному, сомнительному подростку была явно не по душе нужда провести день в салоне вместе Сэмом, однако последнему было всё равно. Все поклажи выгружены, и теперь они свободны.    — Наверное, — сухо подтвердил Сэм с угрюмым лицом.    — Хех… Да…    Клэй принялся скоблить подоконник пассажирской двери. Сэм, управляющий машиной, кинул мрачный взгляд на парня, и тот перестал мучить поверхность салона.    Раньше Сэму было не в тягость работать с кем-то, но в последнее время пустая болтовня, особенно с этим нахальным и раздражающим подростком, начинала выводить из себя. Клэй протёр лоб и убрал использованный платок в штаны рабочего комбинезона. А затем засвистел. Пыхтя от злости, Сэм закатил глаза. Извилистыми дорогами доставив груз в Мака, они возвращались домой.    Конец рабочего дня был для Сэма настоящим счастьем.    Он прищурился от яркого света солнца. Для июня такая жаркая и удушливая погода — большая редкость; обычно тепло в штат Вашингтон приходило к середине июля. Выйдя из машины, Сэм с ворчанием хлопнул дверью. Лето будет долгим.    Место на фабрике недалеко от Форкса вполне подходило для Сэма. Он просто выполнял физическую работу — ничего сложного. Срубаешь и грузишь деревья. Но вскоре, однако, всё стало меняться.    Сэм всегда считался прямолинейным, уравновешенным, спокойным парнем. Отец ушёл из семьи, когда он был совсем юным, поэтому все обязанности главы семейства пришлось взять на себя. Сэм без вопросов свыкся с этой ролью. Надо — значит, надо. Всю жизнь он прожил с матерью, помогая с домашними делами и выполняя её незначительные просьбы.    Ради воспитания сына мать пожертвовала всем, что у неё было. Излишествами общественной жизни она не обладала, а просто растила мальчика на минимальную заработную плату. Сэм ценил её старания, поэтому без раздумий бросил футбольный колледж. Он был первым учеником из резервации, кому выпала возможность продолжить обучение после школы, и все пришли в недоумение, когда Сэм отказался от предложения.    «Они не понимают, с чем я имею дело…» — горько думал парень.    Вернувшись в центральный офис, чтобы отдать все документы о грузе, Сэм вспомнил об утренней ссоре. Каждый раз, когда сын поздно возвращался домой от своей девушки, мать сильно беспокоилась и злилась, но он и слышать ничего не хотел. Вскоре всё стало ещё хуже, и единственным утешением была только Леа.    Мыслей о её длинных волосах цвета воронова пера и миндалевидных глазах хватало, чтобы почувствовать себя лучше. Два года назад эта храбрая и серьёзная красавица перешла в старшую школу, и Сэм сразу же попал в плен её чар. Многих удивляли отношения между учеником предпоследнего класса и только что поступившей в старший класс девушкой*. Но это не имело значения. Леа Клируотер быстро стала смыслом жизни для Сэма. Когда надо — она становилась милой, но именно в её вспыльчивый характер и саркастическое чувство юмора он влюблялся снова и снова при виде светло-карих глаз.    «Леа».    Вспоминая о прошлой ночи, Сэм тут же успокоился. Примерно в полночь, когда родители девушки отправились в постель, он юркнул к ней в окно. Необходимость вести себя тихо только распаляла в обоих страсть. Единственная цель в жизни — находиться рядом с Леа. После всего Сэм ещё несколько часов не мог покинуть её и домой вернулся только без пятнадцати пять. Тогда-то мать и подловила его.    Следующий год после окончания старшей школы выдался тяжёлым. Сэм получил работу и стал взрослым мужчиной, однако мать продолжала требовать следовать её правилам и соблюдать комендантский час. Вскоре ситуацию усугубила ещё и неконтролируемая вспыльчивость.    Крепко сжимая документы, Сэм вошёл в приёмную погрузочного склада за подписями. Обдумывая утреннюю ссору и своё необъяснимое поведение, он прокусил губу и, насупившись, почувствовал во рту привкус крови.    — Сюда, — позвал мужчина в окне. Сэм просунул ему бумаги и принялся ждать подписей, подтверждающих, что всё дерево за день перевезено. Мужчина за небольшим стеклянным окошком окинул брюнета странным взглядом, но, встретившись с черными глазами Сэма, тут же вернулся к бумагам.    Когда всё было готово, индеец развернулся и покинул офис, спешно засовывая документы в задний карман. Надо подумать о чём-нибудь ещё, кроме скандала, пока эмоции не вышли из-под контроля. Закипающая в животе злость начинала пробираться к груди. Сэм по привычке быстро протёр лоб; порой казалось, что ярость горячит всё тело.    Склока с матерью не давала ему покоя; она не сделала сыну ничего такого, чем можно было бы оправдать внезапную вспышку гнева. Не в силах контролировать себя, Сэм с бранью набросился на женщину. Всё чаще он начинал трястись от злости и заводиться по пустякам. И это серьёзно беспокоило. Днём ранее Сэм отправился в комнату отдыха на обед, но стоящую там содовую машину заклинило. В порыве злости он врезал кулаком по автомату, чем заработал несколько косых взглядов от своих коллег.    Приступы гнева стали нонсенсом для всегда спокойного и мирного человека. Оглядываясь назад, Сэм понимал, что некоторые его срывы были до смешного нелепыми и детскими. Как правило, спустя пятнадцать минут после гневных вспышек он успокаивался и каялся в совершённой глупости. Индеец не понимал, что происходит. В такие моменты в нём просыпался раздражённый ребёнок, но контролировать это было невозможно.    Несмотря на то, что Сэм был не в состоянии объяснить причину своих срывов, у него оставалась одна-единственная отрада, рядом с которой становилось лучше, а всё заботы растворялись. Леа.    Сэм улыбнулся, вспоминая ночной образ Леа в узкой кроватке и лунный свет, что лился на её кожу цвета ириски через окно. Один лишь контраст нежного цвета тела и белоснежных простыней заставлял облизывать губы в предвкушении следующей встречи.    — Следи за погрузкой, я не доверяю этим слоняющимся без дела прохвостам.    Сэм посмотрел на своего босса, который по стечению обстоятельств был ещё и отцом Леа.    — Хорошо, Гарри, — коротко ответил пожилой мужчина.    Гарри кивнул и, заметив Сэма, пристально оглядел его.    «Вот дерьмо! В курсе ли он, что я был в комнате его дочери ночью? Чёрт».    Но Гарри молча проследовал обратно в офис. Сэм чуть нахмурился и отбросил с лица грязные волосы, которые пришлось остричь до подбородка. Он скучал по своим длинным и прямым космам. Когда-то они опускались ниже плеч, но, получив постоянное место работы, пришлось укоротить причёску. Теперь волосы свисали чуть ниже ушей, но были слишком короткими, чтобы собрать их в хвост. Это жутко раздражало.    Сэм неуклюже оттянул слишком тесную футболку, пуская в неё больше воздуха. Ткань плотно облепляла торс, и гнетущая жара только ухудшала положение. Нахмурившись, парень потянул рабочую рубашку за воротник, мечтая сорвать рукава и ослабить давление на шею. Сэм и не подозревал, что так сильно набрал в весе, однако одежда говорила об обратном — за несколько дней всё укоротилось и стало жать, отчего в самом парне спешно закипала злость.    «Почему, чёрт возьми, меня всё бесит?»    Покачав головой, Сэм вернулся к грузовику, чтобы припарковать его на заднем дворе офиса. Дёрнув ручку, он простонал.    — Будь ты проклят, Клэй! — прогремел индеец и обошёл кузов. Клэй сидел на заднем бампере, потягивая косяк. Сэм почувствовал, как внутри него всё сжимается.    — Что? — спросил подросток, быстро разгоняя дымок.    — Из-за тебя мы не можем попасть в грузовик! — Сэм с громким стуком ударил по машине. Звук эхом разлетелся на ярд, и все рабочие оторвались от своих дел, чтобы посмотреть на причину волнения.    — Что? О боже… Прости, Сэм, я…    — Ты конченый дебил, клянусь богом! Какого чёрта ты делаешь? Я сказал тебе оставаться внутри, а ты тут куришь? — кричал Сэм, приближаясь к Клэю. Сжав кулаки, он тяжело задышал и затрясся от злости.    — Какого хрена? Не надо срываться на мне, чёрт побери! — в ответ завопил Клэй и затоптал косяк. С каждой секундой злость Сэма возрастала.    — Убирайся с глаз моих долой, никчёмный кусок дерьма, — низким голосом проговорил Сэм. — Иди домой, сделай что-нибудь полезное и помолись Богу, чтобы завтра тебя поставили работать не со мной, — плюнул индеец худощавому подростку.    Клэй сжался, ожидая удара, но вместо взбучки Сэм ушёл сам. Незадачливые работники, не желая попасть под раздачу, расступились и освободили парню дорогу.    Гарри Клируотер стоял в офисе и с интересом наблюдал, как Сэм влетает в свой автомобиль.    «Возможно ли это?»

***

   Ворвавшись дом, Сэм поспешил в кухню. Он специально долго ехал с работы, чтобы успокоиться, и с облегчением отметил, что матери нет. Пока не время для серьёзных разговоров.    От подобных мыслей о собственной матери внутри взыграла совесть, поэтому он тут же возненавидел себя за неприемлемое поведение. Сэм знал, что выходить из себя — недопустимо и что он в последнее время сам не свой, а мать, в конце концов, просто заботится о сыне.    Схватив из холодильника блюдо с фаршированными яйцами, которое мама принесла с офисной вечеринки, Сэм захлопнул дверцу. Чтобы заесть горечь начинки, он сделал себе три сэндвича из остатков копчёной индейки и завершил всё коробкой сока. Когда до мозга медленно дошло осознание всего съеденного, индеец схватился за живот. Стало легче, но злость после рабочего дня всё равно не отступала.    «Как такого кретина земля носит?»    Воспоминание о подростке снова пробудило ярость. Сэм вышел из-за стола, опрокинув за собой стул и даже не удосужившись его поднять.    Снаружи ему снова стало полегче, но скопившаяся агрессия по-прежнему переходила все границы. Парень схватил охапку дров и взял топор, чувствуя от этого слабое облегчение. Сорвав с себя рубашку, он принялся рубить поленья и сваливать их в кучу. Физическая работа всегда помогала побороть избыток агрессии. Сэм чувствовал, что вот-вот взорвётся.    Снова и снова он вонзал топор в жёсткую древесину, каждый раз вырисовывая в голове мишень. Всё проходило с переменным успехом. Чем больше он вспоминал о вещах, выводивших его из себя последние дни, тем больше начинал трястись. Руки сильнее сжимали рукоятку топора, а лезвие всё резче вонзалось в дерево. Сэм работал всё быстрее и быстрее, останавливаясь лишь для того, чтобы водрузить новое бревно. Он не стремился наколоть все поленья, а просто искал занятие, на которое можно направить свой гнев.    — А! — выкрикнул Сэм и отбросил инструмент. Чересчур сильно замахнувшись топором, парень скользнул лезвием по обнажённой икре. Внутри нарастала паника: крови потеряно много, а он дома один. Подняв рубашку, Сэм спешно обмотал ею пульсирующую рану.    «Это не к добру».    Нога пульсировала, а липкая кровь сочилась из глубокого пореза, рану невыносимо жгло. Всё очень плохо.    Доковыляв до дома, Сэм понял, что, как бы он ни ненавидел просить о помощи, ему необходимо было кого-нибудь позвать. Пока парень хромал до кухни, порез жалил и пульсировал. Свежая рана на коже ныла и горела при взаимодействии со свежим воздухом, а Сэм морщился от столь чуждого ему чувства.    Стоит позвонить матери на работу, и, может, тогда она отвезёт его в больницу. Открыв кран, Сэм запрыгнул на столешницу рядом с раковиной, чтобы промыть рану. Он осторожно снял с ноги окровавленную рубашку и уже было приготовился увидеть страшную рану, но от увиденного у парня перехватило дыхание.    «Стоп, чёрт возьми… Чёрт возьми… Моя нога… Что произошло?»    След от топора уже зарубцевался и превратился в тонкую розовую полоску. Шрам по-прежнему болел и жёг, но от пореза практически ничего не осталось. Сэм потёр глаза, бросил рубашку на столешницу и спрыгнул на пол.    Минуты не прошло, а голень уже зажила. Осматривая ногу, брюнет собственными глазами видел, как в считанные секунды исчезает и розовый шрам.    Странно.    Сэм моргнул и снова сосредоточился на шраме, который превратился в едва видимый след от пореза. Дыхание затруднилось. Он искал всевозможные объяснения происходящему.    Безрезультатно.    Топор протаранил голень, оставил глубокую рану, а она зажила за три минуты. Сэм видел порез и вспоротые розоватые мышцы. Точно видел. Без сомнений. Он не сошёл с ума. Индеец откинул с глаз волосы и зажмурился от охватившего ногу жара. Однако горячка поразила всё тело.    Вернувшись к раковине, Сэм прыснул холодной водой на вспотевшее грязное лицо. Случившееся не поддавалось никакой логике. Скоропостижное исцеление и лихорадка? Объяснений нет.    Когда в дверь раздался стук, Сэм чуть из кожи вон не выпрыгнул. В тело словно вонзили множество гвоздей и иголок.    «Кто это может быть? Мама бы не стала стучаться… Да и какого хрена меня волнует гость?»    Сэм тряхнул головой, открыл белую дверь и несказанно обрадовался, когда к нему кинулась Леа. Он привлёк её к себе и почувствовал приятное облегчение. Индеец, крепче прижимая девушку к горячей груди, вдохнул её запах сирени и ванили.    Леа отпрянула с широко открытыми глазами.    — Сэм! Ты весь горишь! Что с тобой? — спешно спросила она.    Покачав головой, Сэм потянул девушку на диван и сам уселся рядом.    — Ли-ли… Такой странный день, — медленно протянул он, переплетая тонкие девичьи пальчики со своими. Удивительно, но в его широкой ладони могли поместиться обе ладошки Леа.    «Мне двадцать лет… Неужели я… вырос?»    Сэм с изумлением изучал свою руку, совершенно позабыв о девушке, которая с любопытством ждала объяснений.    — Сэм? — позвала Леа, подавшись вперёд. — Милый, ты в порядке?    Простонав, он вздохнул.    — Плохой день… Не знаю… Всё стало таким странным в последнее время.    На мгновение Леа призадумалась, а затем сжала ладонь Сэма в своих руках.    — Да, отец сказал, что ты сорвался на Клэе в конце дня, — кивнула она. — Сэм, на тебя это не похоже.    Сэм нахмурился и помрачнел.    — Тебе-то откуда знать? — огрызнулся он.    Брюнет, пристыженный таким поведением по отношению к девушке, тут же поджал губы и опустил взгляд. Мать не так воспитывала его.    — Не смей так со мной разговаривать, — в ответ огрызнулась Леа.    Индеец выдавил улыбку. Леа так просто не задеть.    — Прости, Ли-ли…    — Да ладно, — помедлив некоторое время, пробормотала она.    Девушка накручивала длинную прядь чёрных волос на загорелый палец и не сводила глаз с Сэма. Её взгляд вдоль и поперёк изучал изменения в теле парня. За свою резкость брюнет чувствовал себя полным кретином, но отдавал себе отчёт в том, что просто потерял контроль над эмоциями.    Миндалевидные глаза Леа внимательно вглядывались в лицо Сэма, который тихонько закипал от злости. В попытке успокоиться он сделал несколько глубоких вдохов, и тогда девушка снова взяла его руку.    — Сэм, ты можешь всё мне рассказать.    Не найдя ответа, индеец взглянул на Леа и натянуто улыбнулся. Страх, что он снова выйдет из себя и нагрубит ей, не позволял вымолвить ни слова.    Леа наблюдала за ним некоторое время, после чего продолжила:    — В последнее время… ты стал агрессивнее. Будь на твоём месте кто-то другой, я бы не стала терпеть, — поддразнила девушка, пихнув в бок локтем.    Сэм вздрогнул и слабо зарычал. Леа тоже дёрнулась и подозрительно глянула на него.    — Ты только что… зарычал на меня? — тихо спросила она.    Брюнет казался не менее ошарашенным. Он немедленно опустил взгляд на колени.    «Какого чёрта, Сэм?.. Соберись. Давай же…»    Когда парень снова решился взглянуть на Леа, он удивился молящему огоньку в её глазах — очевидно ведь, она хотела помочь, а Сэм не позволял подступиться к себе.    — Ли-ли, просто… — Пристыженно закрыв лицо рукой, индеец затих. За целый день спокойствие столько раз чередовалось со злостью, что складывалось ощущение, будто мозг прогнали по американским горкам с неестественной скоростью.    Леа вздохнула, обхватила руками лицо Сэма и прильнула в глубоком поцелуе. Слегка дрожа, он подался вперёд. Леа, истолковав действия индейца как поощрение, прижала его руки к бёдрам.    — О, милый, — бормотала девушка между поцелуями. Её мягкие, зазывающие губы на некоторое время утихомирили Сэма своей страстью. Когда сильные и одновременно нежные пальцы Леа потянули в сторону его взлохмаченные волосы, он застонал. Сэм схватил колено возлюбленной и закинул её ногу на талию.    Переместившись с места, девушка оседлала Сэма, на что тот грубо схватил её и застонал, углубляя поцелуй. Что угодно, лишь бы слиться воедино с высоким подтянутым телом Леа не только в области паха. Нутро брюнета призывало взять её прямо здесь, на старом диване, не заботясь о несвоевременном возвращении матери.    Но даже риск, что мама может застукать своего сына за неподобающим занятием, не смог укротить пыл. Пока Леа, сидя на коленях, продолжала целовать Сэма, тот внезапно поймал себя на безумном и даже первобытном желании разорвать на ней столь докучные джинсы и немедля ворваться в её тело. Дикие животные мысли обуревали сознанием, перебирая множество вариантов соития. Сладкий язычок ласкал нёбо, и оттого наплыв возможностей казался бесконечным.    Сэм запустил руку в длинные чёрные волосы девушки, сильнее прижимаясь к желанному телу. Леа заскулила, и брюнет резко отпрянул, разорвав поцелуй.    — Ой, Сэм, ой, — завопила девушка, отрывая от своих бёдер руки брюнета. Сэм в замешательстве отодвинулся от Леа. Он причинил ей боль.    — Прости! Мне жаль, — спешно проговорил индеец, поднимая руки. Удивлённый тем, что сделал Леа больно грубым прикосновением, он встревоженно посмотрел на неё.    Леа погладила его гладкую красновато-коричневую щёку пальцами.    — Милый, ты вернулся с работы таким странным… Что происходит?    — Леа…    — Сэм. Пожалуйста. Я люблю тебя. Это же очевидно — что-то не так! Я не слепая, Сэм Адли, и мне тяжело видеть, как ты…    — Ли-ли, прошу…    — Нет! — перебила девушка. — Я не собираюсь стоять в сторонке и позволять тебе так себя вести.    В суженых глазах Сэм видел огонь, воспламеняющий Леа. Его собственный взгляд помутнел.    — Что ты имеешь в виду? Что со мной происходит? Как ты узнала? — сыпал вопросами индеец, чувствуя уже знакомую зарождающуюся ярость в глубинах желудка.    «Она знает! Знает что-то ужасное! Кто сказал ей? И почему она не… Стоп. Нет! Леа… Это моя Ли-ли, и она не может знать. Это всё я выдумываю в своей сумасшедшей, дурной башке».    — Сэм…    — Ты ничего не понимаешь, Леа, просто… Оставь меня. — Сэм встал с дивана. — Мне нужно время.    Леа вперилась в него недоверчивым взглядом.    — О чём ты вообще? Я приехала сюда, ты схватил меня, поцеловал, а теперь говоришь, что тебе нужно время? Что с тобой? И не надо говорить «ничего». Я не идиотка, Сэм Адли, и всё прекрасно вижу! — с пылающим взглядом отчитала Леа.    Сэм не сводил взгляда с потёртого ковра; от разочарования и злости начинали пылать щёки. Он крепко сжал трясущиеся руки и безуспешно попытался успокоиться. Брюнет по-прежнему не находил объяснений происходящему, но отчего-то знал наверняка, что сейчас не может находиться рядом с Леа.    — Прошу, просто уйди, — процедил он сквозь сжатые зубы.    Не веря собственным ушам, девушка уставилась на Сэма. Он внушал страх. За все года, что они вместе, Сэм ни разу не терял самообладание при ней. В сущности, Сэм вообще никогда не терял самообладания.    — Пожалуйста, Ли-ли.    Боль в голосе, с которой Сэм произнёс имя, ошеломила Леа. Она ожидала от него какой-нибудь выходки, но он стоял, не шелохнувшись, и тогда девушка соскочила с дивана. Подойдя к нему, Леа взяла руку и удивилась её высокой температуре.    — Сэм…    — Леа, прошу, уйди. Я не могу сдерживать себя, — говорил парень. — Я… приду, когда станет лучше, но сейчас… не могу.    Леа смотрела на Сэма, её глаза отражались в его тёмных зрачках. Отпустив руку, она направилась к двери.    — Отлично, Сэм. Просто отлично.    — Леа…    Девушка распахнула москитную дверцу и замерла на пороге.    — Надеюсь, я смогу дождаться того момента, когда ты «сможешь сдерживать себя», — отчаянно кинула напоследок. Длинные завитые волосы взлетали в такт походке и отблескивали в предвечернем свете солнца. Когда Леа подошла к машине, сердце Сэма ёкнуло.    «Как я мог так с ней обойтись? Ведь я не хотел… Леа не должна сердиться на меня. Только с ней мне становится лучше… Что происходит? Я конченый дебил».    Пальцы схватились за иссиня-чёрные волосы и с силой вырвали несколько клочков.    Немыслимо упустить Леа. Иначе всё рухнет в одночасье. Сэм потерял отца, отказался от обучения в колледже, выбрав жизнь в унылом Ла Пуш. Леа стала единственным маячком в этой тусклой жизни. Брюнет готов был сделать что угодно, чтобы удержать её, пока не стало слишком поздно.    Оторвав руки от волос, Сэм открыл глаза; в поле зрения всё начало как-то дрожать. Когда машина матери свернула к дому, он вскинул голову. Ещё одного скандала по поводу прошедшей ночи ему определённо не вынести, только не теперь.    Индеец выбежал в заднюю дверь маленького дома и направился к лесу. Очутившись в укрытии деревьев, Сэм тяжело задышал и запыхтел. Происходило что-то странное.    Тело продолжало трястись, пока сознание силилось отбросить все въедающиеся в мозг мысли о тех вещах и происшествиях, что так злили целый день. Все картинки смазывались и сливались в единое выводящее из себя изображение: Клэй, мать, ссора с Леа — всё это злило.    Опустившись на землю, Сэм попытался вобрать как можно больше воздуха в лёгкие. То ли из горла рвался крик, то ли тело подбросило и разорвало на части, то ли он просто потерял сознание. Сжимая и разжимая пальцы, Сэм слушал, как мать выходит из машины, идёт в дом и зовёт его по имени.    «Нельзя возвращаться… Посмотри на себя — тебя всего колотит».    Сэм охнул, когда дрожь перешла по рукам. Тело стало приобретать размытые очертания — он чётко видел это, готов был поклясться. Он продолжал стонать и жмуриться от боли, пока всё тело тряслось и извивалось в спазмах.    «У меня припадок? Какого…»    Но мысль Сэм так и не закончил. C тяжёлым вздохом, переходящим в стон, он почувствовал, как тело изнутри стало дрожать, растягиваться и наконец лопнуло. Из горла вырвался болезненный крик, когда каждая клетка загорелого тела одной лишь мелькнувшей вспышкой увеличилась и взорвалась.    Сэм опустился на землю на своих четверых.

***

   «Что. За. Чёрт?»    Пытаясь сохранить власть над собой, Сэм сделал несколько прерывистых вздохов.    «Я сплю, я сплю, я сплю… Всё это дурной сон. Боже… Чёрт, чёрт, чёрт. Проснись же, Сэм! Давай, очнись…»    Он тряхнул огромной мордой и, почувствовав контроль над совершенно иным телом, подпрыгнул. Очередной дрожащий вздох, и Сэм, озираясь по сторонам, пытается понять, что произошло.    «Меня колотило от злости, после чего я превратился в… Да кто я, чёрт возьми?»    Сэм изумился от ощущения нового тела, в которое оказался заточён. Одно стало ясно — этот сон закончится ещё не скоро. Осмотревшись по сторонам, Сэм быстро заприметил лужицу у основания дерева и, не зная, что делать, осторожно двинулся к ней. Прежде бродить в шкуре животного ему не доводилось… А теперь он явно очутился в теле зверя.    Заглянув в воду, Сэм немедленно отпрыгнул. То, что открылось в отражении, оказалось ужаснее всех мыслимых и немыслимых предположений — самый огромный, мерзкий, чёрный волк, которого только можно себе вообразить, глядел на него из лужи. Споткнувшись удлинёнными конечностями о преграду, Сэм рухнул на земляной покров леса, фыркнул, перевернулся вокруг своей оси и почувствовал какое-то натяжение позвоночника. Собравшись с духом, поднялся.    «Боже мой. У меня… хвост».    Вздёрнув его, Сэм ощутил странное чувство в пояснице. Сосредоточился и повёл им взад-вперёд, чтобы в полной мере испытать новое «приобретение».    «У меня отрос грёбаный хвост».    Когда хвост подвернулся между задних лап, Сэм дрогнул.    Сделав глубокий вдох, он осторожно усадил себя на землю и насупился, когда хвост улёгся рядом.    «Ладно. Самый обычный день… Тут и там несколько истерик. Надо быть честным… Я расстроился, бросился в лес, задрожал, тело стало размываться и заполняться болью. А потом раз — и я гигантский волк. Что-то где-то пошло не так».    Частота сердечных сокращений увеличивалась в такт возрастающей панике. Сэм попытался успокоиться, дыхание, участившись, сбилось с размеренного темпа, но реалии обращения в огромного зверя отбирали всякое самообладание и завладевали сознанием. Шерсть на загривке всколыхнулась при осмыслении случившегося. Когда из пасти вырвался жалобный вой, Сэм подпрыгнул на месте.    «Этот звук издал я? О Боже… О Боже… Как собака! Да какого хрена… Что теперь делать? Я стал псиной на всю жизнь?»    Сердце глухо забилось в груди, постепенно порождая страх.    «Вдруг превращение необратимо? Что тогда? Что я могу сделать? Как сказать маме? А Леа?.. — раздумывал Сэм. — Нет, это не навсегда. Я должен действовать! Надо сказать Леа, что со мной всё в порядке… всё будет в порядке… Будет».    Посмотрев по сторонам, Сэм снова попытался успокоиться и ещё раз всё обдумать. Но ничего не помогало. Он оставался громадным волком. С какой бы стороны Сэм ни подступал к этому вопросу, всё казалось неправильным. Совсем.

***

   Под тяжёлыми сосновыми ветвями Сэм просидел несколько часов. И сколько бы возможных объяснений превращения ни появлялось в голове, ничего путного из этого не вышло.    Парень чувствовал себя запертым внутри животного, а злость и ярость никуда не делись. Раздражало всё, и даже шелест листвы порождал в горле рычание.    Выйти во двор и постучать большой страшной лапой в дверь не представлялось возможным. И уж точно никакой доктор не смог бы помочь. Запыхтев, Сэм опустил огромную морду на лапы, что сильно напомнило детство, когда, смотря телевизор, он ложился на живот и подпирал руками голову.    Индеец чувствовал себя: он — это он, только внутри чужеродного тела и без возможности заговорить. Попытавшись раз сказать что-нибудь, Сэм ощущал себя идиотом, потому как вместо членораздельной речи из пасти вырвался приглушённый скулёж. Язык, не взаимодействуя с мозгом, не мог сформировать ни единого слова. Невероятно сложно чувствовать себя самим собой, когда визуально от тебя не осталось и следа.    Что делать дальше — не понятно. Ничего не получлось, сердце отплясывало панический танец в груди, а Сэм терялся — временное это изменение или же нет.    «Что делать, если я навсегда заточён в тело зверя? И не заговорить. Я даже не смогу объяснить маме и Леа, что я гигантская собака. Как быть?»    Начинало темнеть, пора возвращаться домой, иначе мать забеспокоится. Сэм лежал на краю дворовой лужайки, надёжно скрытый деревьями. Уши навострились — в голове возникла идея подслушать, чем занимается мама. Повышенная чувствительность определённо точно улавливала различные звуки изнутри дома, словно при помощи специального прибора, который увеличивал громкость. Качнув мордой, Сэм снова устроился на лапах и продолжил внимать.    Мать обзванивала контактные номера в его мобильнике, который нашла на столе в кухне вместе с окровавленной футболкой. Сэм зажмурился, когда услышал её тревожный голос, и принялся отсчитывать шаги, которые мама навёрстывала по маленькому дому.    После примерно семисотого шажка и многократных обзвонов, женщина снова подхватила телефон и набрала знакомый номер.    — Леа? — спросила мать.    Сэм вскинул морду и принялся вслушиваться.    — Леа, Сэм с тобой?.. Его нет?.. О… О, дорогая, ладно… А ты не знаешь, где он?    C другого конца провода послышался приглушённый ответ. Заражённый их беспокойством, Сэм взволновался пуще прежнего.    — Нет предположений, где он может быть?.. Я знаю Сэма, мы не ладили в последнее время, но мне нужна твоя помощь.    Сэм снова вслушался в ответ, рыча себе под нос.    «Ладно, это уже не смешно. Как измениться обратно? Возможно ли это? И что, если я увяз в этом навсегда? Неужели мне и вправду не вернуться…» — переполошился он. Бешеные мысли отголоском отражались в голове, наращивая волнение. Время тянулось. Одни и те же мысли проносились в сознании каждые несколько минут. Просто невозможно успокоиться и трезво всё обдумать.    Ожидание только ухудшало и без того дёрганое поведение. Из пасти вырвалось жалобное завывание, когда мать принялась звонить в полицию. В течение двадцати минут Сэм неустанно рычал про себя. Шериф полиции свернул к их дому в сопровождении двух патрульных автомобилей. За ними показались лесные следопыты, которые всей толпой завалились прямиком в дом вместе с матерью Сэма для выяснения возможного местонахождения её сына.    «Не думаю, что они найдут меня сейчас».    Всё ещё пребывая в шоке от произошедшего, Сэм посмотрел на собственные лапы. Каждый раз в памяти возникал момент, когда на месте кожи образовалась шерсть, и дыхание тяжелело, а сердце ускоряло свой темп.    От его бешеного биения Сэм готов был задохнуться, когда на подъездную дорогу свернула Леа и ворвалась в дом. От тревоги к медным щекам приливал румянец, а чёрные волосы развевались за спиной в такт походке. Сэм услышал глухие рыдания — обнявшись, Леа и его мать всхлипывали и плакали.    Выйдя на крыльцо, егери принялись обсуждать кто и куда отправится на поиски. Сидеть и слушать мучительные стенания Леа в гостиной оказалось для Сэма настоящей пыткой. Он слышал движения каждого человека, скрип половиц и людские разговоры. Но странным казалось не только это, но и усиленные запахи, зрение, которое позволяло разглядеть невидимые человеческому глазу детали… В животном теле эти способности казались естественными.    Будто Сэм самый настоящий волк. Он покачал головой, прогоняя мысли из головы, и снова уставился на свои чёрные лапы. Человеку быть волком просто невозможно, это страшный сон. Не важно, как сознание реагирует на реальность, но Сэм смог прийти только к этому выводу. Страшный сон.    Индеец наблюдал, как Леа покинула дом в сопровождении хорошего друга Гарри — Чарли Свона.    — Чарли, я хочу остаться здесь! — настаивала девушка, протирая заплывшие от рыданий глаза. Видя доказательство слёз своей возлюбленной, Сэм крепко зажмурился.    — Леа, позвонил Гарри и сказал тебе возвращаться домой. Всё равно мы пока ничего предпринять не можем. Сэм взрослый парень, думаю, с ним всё хорошо.    — А если нет? Вдруг он вернётся, а меня нет? — Слёзы снова покатилась по щекам Леа.    Чарли строго взглянул на неё и мягко подтолкнул к машине.    — Нет! — рассердилась девушка и вырвалась из слабой хватки рук шерифа. Идеальные чёрные брови сошлись на переносице, а взгляд потемнел от злости. Леа вызывающе вздёрнула подбородок, и сердце Сэма переполнилось гордостью за свою возлюбленную. Во время злости она была неотразима ровно настолько, насколько Сэм никогда не хотел её злить. Он желал очутиться поближе к Леа… Лишь одна мысль о ней помогала успокоить ярость.    — Леа, — качая головой, вздохнул Чарли. Он взглянул на решительно настроенную девушку и взял рацию. — Я позвоню твоему отцу и предупрежу, что ты останешься сегодня с мамой Сэма.    Лицо Леа немного смягчилось, и она ослабила сцепленные на груди руки.    — Спасибо… Чарли.    Опустив взгляд, она спешно покинула шерифа и вернулась в дом.    Девушка, шаркая подошвой, прошла мимо матери Сэма прямиком в конец дома, где располагалась его комнатёнка. Легла на узкую кровать, закуталась в покрывало и принялась ждать. Пожалуй, совершенный слух был единственным достоинством нового тела.    Опустив морду на лапы, Сэм вздохнул. Ночка будет долгая.    Время тянулось, а он не сомкнул глаз ни на минуту; покидал своё место у кромки леса лишь несколько раз, когда следопыты принимались прочёсывать двор и прилегающее к нему пространство. Сэм на удивление тихо передвигался через многочисленные кустарники. Огромное тело прислушивалось к каждой мысли, которая помогала уворачиваться от веток и папоротников. Бесшумно преодолевая деревья, он с лёгкостью скрывался из поля зрения егерей.    «И чёрная шерсть как нельзя кстати…»    Сэм вернулся к дому, всё ещё изумляясь тому, как тихо он сновал по густым зарослям леса. Вспомнив детство, когда Сэм с друзьями учился бесшумно передвигаться, он внутренне улыбнулся; это первое, чему обучали детей коренных народов Америки.    Передвигаться тихо, словно ветер, как делали все наши предки. Невидимо, неслышимо, незаметно…    В голове что-то щёлкнуло. Предки…    В сознании всплыла одна из племенных историй, которую рассказывал старина Квил. Сэм сразу представил древних прародителей, которые обращаются в волков для борьбы с врагами общины.    «Возможно ли? Может ли это быть правдой?»    Все мысли смешались в кашу, но только эта версия могла объяснить превращение. Так истории — правда? В действительности некоторые члены племени превращаются в защитников? Данный сценарий подходил как нельзя лучше.    Реальность вопотилась в нём самом. Это были не просто легенды… Не мифы, истории или слухи, нет… То было правдой.    То было реальной историей случившегося.

***

   В свои автомобили следопыты вернулись ни с чем. Боль ножом вонзилась в сердце Сэма при виде расстроенных лиц Леа и матери. Последняя внезапно стала выглядеть на свой возраст; индейские гены обычно играли ей на руку и внешне омолаживали лет на десять, но сегодня это лицо исказилось и постарело. Женщина будто прибавила пять лет всего за одну ночь.    Когда Чарли Свон заговорил с ней, Сэм навострил уши.    — Есть новости, Чарли? Хоть что-нибудь? — обеспокоенно вопрошала мать, вытирая с щёк слёзы. Леа сжимала её руки — обе, затаив дыхание, ждали вестей.    Чарли вздохнул, потёр подбородок и оглянулся на выставленные в ряд патрульные машины.    — Мы не нашли ничего, кроме следов крови у охапки дров… Но это ничего не значит, — тут же пошёл на попятную шериф.    Сэм вспомнил, потерял много крови, когда порезался топором. Наверное, это вызвало море самых ужасных домыслов. А кажется, будто поранился несколько лет назад. Почти всё кажется многолетней давностью.    Мать снова разревелась.    — Ох, Сэм… — рыдала она, прильнув к Леа, которая, кусая губы, всеми силами старалась сдержать собственные слёзы. Сердце Сэма разрывалось.    — Это не значит, что что-то случилось… Сэм сознательный парень. Возможно, после несчастного случая он пошёл искать помощь…    — И что? Потерялся? Он живёт здесь всю свою жизнь, Чарли. С моим сыном что-то случилось, и уже поздно помогать ему!    — Давайте будем реалистами. Что-то произошло, да, но мы делаем всё возможное, чтобы найти его. И мы вернём его домой в целости и сохранности.    Твёрдость в голосе шерифа успокоила даже Сэма. Чарли по своей природе был спокойным и решительным, что так нравилось людям. Добавить ко всему напористость — и получится идеальная смесь для шефа полиции.    Женщина перешла на тихие всхлипывания, продолжая шмыгать носом. Леа неловко погладила её руку, и Сэм улыбнулся, увидев, как девушка пытается успокоить его горюющую мать. В его возлюбленной грубость совмещалась с умеренной долей доброты, за что он и любил её.    Чарли дёрнулся и оглядел тёмный лес. Сэм втянул голову, пытаясь прикрыться, но тут же вспомнил, что и без этого хорошо замаскирован.    — Не обязательно. Он мог… просто уйти. Сэм всегда любил бродить по лесу, вдруг он где-нибудь уснул. Леа сказала, что у него выдался плохой денёк на работе, так что, возможно, парень решил выпустить пар.    — Но он обычно берёт с собой машину, — указала Леа на ржавый грузовик Сэма.    — Что ж, я подкинул вам идеи, крепитесь.    — Чарли, прошу, дай нам знать, если найдёте что-нибудь, — попросила женщина. Она заметно устала от споров с шерифом.    Сэм наблюдал, как мать вместе с Леа вернулась в дом, а полиция и егеря отправились на продолжение поисков. Отчаяние нависло над Сэмом и его семьёй, как тёмная грозовая туча. Он несколько часов пробыл в теле зверя, а Леа и его мать считают, что он попал в неприятности. И это никак не исправить, ничего не изменить.    Единственное, что остаётся, — ждать.

***

   После той ночи дни стали тянуться ещё медленнее. Из леса Сэм наблюдал за поисковыми группами и боялся, что они остановятся, если вскоре ничего не обнаружат. Леа вернулась в школу, а мать — на работу. У полиции не было ни одного основания считать Сэма живым, хотя и мёртвое тело они ещё не нашли. Один из следопытов, бродя среди деревьев, рассказывал, что такие происшествия никогда не заканчиваются хорошо. Все обстоятельства обращались против пропавшего индейца.    Спустя день Сэм почувствовал сильный голод, но как поесть, будучи волком, не знал. Можно ли есть человеческую еду? И как раздобыть её?    Несколько часов он, поджав хвост, бегал по окраинам Ла Пуш с урчащим желудком. Придётся заново переучиваться жизни. Спать, ходить в душ, даже бегать. Всё усложнялось четырьмя лапами и хвостом.    Утром третьего дня изголодавшийся желудок заставил приблизиться к Ла Пуш. Сэм чувствовал искушающие запахи еды, доносящиеся из маленького ресторанчика в центре резервации. Как добраться туда?    «Огромному чёрному волку нельзя просто так выйти и остаться незамеченным».    Сэм раздражённо фыркнул и вильнул хвостом. Он до сих пор не давал ему покоя и только нервировал. Любое движение хвоста ощутимо отдавалось подёргиванием в основании позвоночника.    Из чащи леса Сэм наблюдал за повседневной жизнью людей и заметно огорчался, когда мать и Леа возвращались к своим бытовым хлопотам. Это означало, что они смирились с его исчезновением.    Вдруг он унюхал прогорклый, но весьма съедобный по ощущениям запах. Не выходя за пределы густой кромки леса, волк двинулся к его источнику.    «Вроде пахнет едой, но… Больше похоже на мусор».    Порывисто выпустив воздух из лёгких, Сэм стал красться от кромки деревьев в сторону запаха снеди. Ряд мусорных баков, выставленных позади закусочной «Фэмили Динер», находился прямо у леса, поэтому подобраться к ним было нетрудно. Оглядевшись вокруг, волк удостоверился, что его никто не видит, и вышел из-за деревьев. Сэм с любопытством заглянул в бак; желудок сжался и заурчал, требуя своей еды за эти три долгих дня.    «Вот дерьмо, и что теперь? Ни рук, ни пальцев, чёрт побери!»    Сунув чёрную морду в бак, он вздрогнул — металлический ящик грохнулся о землю и перевернулся, выплёвывая всё своё содержимое. Еда и обломки разлетелись прямо перед Сэмом, и он огляделся, проверяя, не заметили ли его.    «Ну, не так уж плохо, как казалось», — размышлял он, пережёвывая булочку от гамбургера. Еда недолго пролежала в баке, так что её можно было назвать свежей. По крайней мере, этим утешал себя Сэм. Хоть что-то в желудке — уже лучше, чем ничего. Не идти же домой и, постучав в дверь, простить подаяние.    «Интересно, могу ли я в таком виде охотиться на животных? И каковы они будут на вкус? В обычной жизни я бы ни за что не стал есть сырое мясо, но… но это лучше помоев», — думалось волку, пока он разжёвывал листья салата. Фыркнув, он поглотил томаты черри.    «Это даже смешно… Терпеть не могу помидоры всем своим человеческим нутром и, видимо, волчьим тоже».    Послышались приближающиеся шаги. Вынужденный оторваться от своего помойного ланча, Сэм с грустью метнулся к деревьям. Владелец закусочной тут же заметил перевёрнутый бак и принялся убирать разбросанные отходы. Сэм почувствовал себя виноватым, однако желудок был благодарен ему за этот перекус.    В глуши леса на волка снова напала усталость. Сказались несколько долгих дней в зверином обличье — Сэм начал свыкаться с мыслью, что его заперли в теле животного. Но как бы там ни было, он не переставал скучать по Леа. Несколько раз он пробегал мимо дома Клируотеров и успокаивался, слыша тихое посапывание девушки во сне. Он видел, как Леа ходит в школу, и сердце его болезненно сжималось. Её лицо, вытянутое и серьёзное, прямо как у его матери. Сэм приложил немало усилий, чтобы остаться в лесу, поборол желание выскочить и сказать Леа, что с ним всё в порядке.    Вместо этого он свернулся на земле и положил голову на чёрные лапы.

***

   Сэм зевнул и вытянул длинные конечности, вдыхая чистый, свежий воздух. Пробуждаться каждое утро и вдыхать прохладу леса — пожалуй, только это бодрило и придавало сил. К тому же он не мёрз, даже холодными ночами.    Потянувшись ещё раз, Сэм открыл глаза и тут же вскочил на ноги.    — Чёрт! — крикнул он и взглянул на руки.    «Руки. Не лапы. Руки… О мой бог».    Внутри росло возбуждение. Сэм беспрерывно осматривал своё человеческое тело в течение нескольких минут, пока не понял, что теперь-то можно вернуться домой. Взглянув в сторону дома, Сэм быстро собрался с мыслями и, обнажённый, кинулся к нему через лес. Небо подсказало, что ещё довольно рано и, наверное, матери нет дома.    «Тяжело будет объяснить, почему спустя четыре дня я возвращаюсь абсолютно голый».    Умудрившись проникнуть в дом, Сэм наскоро принял душ и оделся. Затем устроился на кухне и домашней еды съел в пять раз больше обычного. Откинувшись на стуле, он довольно погладил живот. Сэм безошибочно смог определить звук автомобиля мамы, который свернул с главной дороги к дому.    «Надо же! А слух такой же, как у волка… Минутку. Не значит ли это, что я снова могу обратиться?»    Руки затряслись. Сердце заколотилось в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Сэм сглотнул и попытался успокоиться. Делая глубокие вдохи, он всеми силами сдерживал животное внутри себя, иначе как объяснить матери пребывание огромного чёрного волка в их кухне? Сделать это будет очень непросто.        Мать зашла внутрь и, увидев сына в крошечной кухоньке, выпустила из рук сумку.    — С-сэм? — выдохнула она и кинулась к сыну. Она погладила его лицо и проигнорировала недовольное ворчание, когда заключила Сэма в крепкие объятия. Когда порыв ушёл, она отпрянула и дала сыну звонкую пощёчину.    — За что?..    — Где тебя черти носили? А?!    Сэм тупо уставился на мать.    «Вот дрянь! Стоило придумать оправдание ещё в лесу».    — Мам, я вернулся… Этого достаточно, ладно?    — Нет, Сэм, я хочу знать, где ты шлялся! — повысив голос, отозвалась мать, обошла стол и недоверчиво взглянула на сына.    Сжав в кулаке волосы, Сэм поморщился — его мама выглядела как минимум на четыре года старше.    — Мам…    — Сэм, тебе придётся объясняться. Ты не мёртв, и не изувечен, и не… — Она осмотрела его с ног до головы. — Что произошло?    — Я… н-не знаю.    — И что, чёрт возьми, это значит? Сэм Адли, тебя не было почти четыре дня, а теперь ты являешься и говоришь: «Я не знаю, где был»? Думаешь, я поверю в это?    Сэм начинал паниковать. Было ясно, что матери знать правду никак нельзя, ведь ради безопасности она может упрятать сына за решётку. И что грустно, Сэм не был уверен, что не станет винить её за это.    — Тебе придётся поверить мне. Так что давай просто оставим это? Идёт? Я дома…    — Нет! — пронзительно выкрикнула женщина, вытирая дорожки слёз на щеках. — Ты не можешь вести себя так безответственно и эгоистично! Все искали тебя, Сэмюэль. Все!    Сэм опустил глаза. Он мог быть взрослым мужчиной, но, когда мать называла его полным именем, понимал, что всё очень серьёзно. Она пометалась по кухне и схватила телефон.    — Сэм, это так не похоже на тебя. Ты всегда был хорошим ребёнком… Даже не знаю, что думать!    — Мам, я в норме, я дома, что ещё?    — Ты даже не понимаешь! Поразительно. Ты никогда не поступал так опрометчиво. Какой бес вселился в тебя, Сэм? — спросила женщина, не переставая расхаживать по кухне.    — Клянусь, мам, никакой бес не вселялся в меня. Давай оставим это?    — Это наркотики? Тебе лучше сказать об этом мне прямо сейчас.    — Нет, ма, это не наркотики! — взвыл он, отскочив от стола. Стул влетел в стену, с грохотом отправившись на покой.    — Не узнаю тебя, Сэм, — рыдала мать. — В какую передрягу ты влип?    — Мам… Мне просто нужно было несколько дней…    — Поэтому ты взял и исчез.    — У меня не было выбора…    — Где тебя носило?    — Я был… Не хочу говорить об этом. Всё пойдёт наперекосяк.    — Это не оправдание! — крикнула женщина. — Ты заставил всех нас волноваться! Я глаз сомкнуть не могла — так беспокоилась за тебя. И Леа… бедная девочка.    — Мам, я позвоню Леа; всё будет хорошо, только крики не…    — Только вообрази каждого, кто потратил своё личное время на твои поиски. Помни это, Сэмюэль.    — Мам… — Слов не осталось.    Сэм сел, а мать продолжила кричать на него. Она позвонила Чарли Свону и сообщила, что сын вернулся домой. Он слушал их разговор.    — Я не знаю, Чарли. Он ничего не расскажет… Он кажется совсем другим. Понятия не имею… Он никогда не вытворял ничего подобного… Знаю, знаю… Да, конечно. Не уверена… Вряд ли Сэм был с той компанией, он хороший парень… Знаю. Не думаю, что он когда-то увлекался этим… Ладно. Спасибо, Чарли, до свидания.    Сэм съёжился, сидя на диване. Он слушал, как Чарли Свон интересуется, не связался ли Сэм с дурной компанией, не подсел ли на наркотики… К сожалению, в резервации водилась эта дурь. Несколько наркодилеров торговали своей отравой на территории Ла Пуш, но Сэм ни разу даже не задумался об этом. Эта штука не для него.    Истощённый духом и телом, Сэм несколько часов просидел на диване. Ближе к ночи он пошёл к себе, где бросил попытки придумать хотя бы одно логическое объяснение для матери. Несколько раз он подумывал о лжи. Лёжа в кровати, Сэм изумился, насколько она удобна. Конечно, земля тоже не так плоха, как может показаться, но кровать в десять раз лучше.    Стянув с себя всю одежду, индеец сделал несколько глубоких вдохов, чтобы остыть. Прежде он никогда не спал голым, и сейчас это являло собой очень странную картину, но лежать в одежде оказалось слишком жарко, даже не расслабиться. Сэм с трудом не стянул с себя рубашку, пока мать отчитывала его, ведь в ней его тело пылало. Кто знает, одежда могла расплавить всю плоть, не сними Сэм её.    Обёрнутый по пояс простынёй, он лежал на кровати, заведя руки за спину. Спустя все эти дни заснуть никак не получалось. Сэм чувствовал себя ужасно из-за того, что вынужден был лгать матери; она ясно дала понять Чарли, что не уверена, не связана ли эта странная отлучка сына с наркотиками.    «Мама считает меня наркоманом. Что может быть хуже?»    Стыд вспыхнул в уже разгорячённом теле. Сэм снова предпринял попытку уснуть; возможно, утро будет лучше.

***

   Сэм вернулся неделю назад, однако ничего от этого не успело измениться. Теперь всё казалось иным, но ему удалось не обращаться в гигантского волка все последующие семь дней.    «Ничего не вспыхивает и не превращает меня в псину. Что-то здесь не так», — с усмешкой думал Сэм.    Уголком глаз он заметил, как Леа обернулась и обеспокоенно посмотрела на него. Со вздохом Сэм положил ладонь на бедро девушки и провёл пальцем по нежной коже. Леа поёрзала на поверхности дивана и слегка придвинулась к брюнету, но тот лишь внутренне содрогнулся, понимая, чего она хочет.    С момента возвращения в отношениях с Леа всё изменилось. Конечно, она успокоилась, увидев своего возлюбленного в целости и сохранности, но немедленно поспешила заехать ему кулаком в челюсть, притом угрожая куда более болезненной расправой, если такое повторится вновь. То был единственный раз, когда Сэма опять пробрала дрожь. Любое общество пугало его до смерти; даже пришлось взять отгул на фабрике за свой счёт, чтобы привести мысли в порядок.    Как ни странно, Леа скорее была обижена, чем зла. Прежде они рассказывали друг другу всё, и едва ли у них вообще были секреты. И теперь, обманывая свою прекрасную девушку, Сэм чувствовал себя отвратительно.    Сэм продолжал гладить бедро девушки, стараясь беспечно следить за изображением в телевизоре, хотя не имел даже малейшего понятия, что они смотрят. Последний час прошёл в неловком молчании.    Когда Леа придвинулась ещё ближе, сердце охватило тепло, которое почти тут же развеялось от осознания, что он не сможет дать то, чего она хочет. С момента возвращения Сэма они не вступали в интимные отношения, и на то была своя причина — что, если он потеряет контроль? Одна лишь мысль об этом пугала. Он запросто причинит боль Леа и вряд ли сможет прожить с этим оставшуюся жизнь.    — Сэм, — простонала она, водя носом по горячей руке. — Ты такой тёплый.    Она обхватила его бицепс своей рукой, двигая ею по чувствительным мышцам. Сэм закрыл глаза. В течение последних недель он беспрестанно рос, что казалось совершенно нормальным. Его вообще уже ничего не удивляло.    — Знаю, — учтиво ответил он, отнимая руку. Сэму сейчас так нужно было побыть наедине с собой, но и на душе и без того было паршиво, ведь он пытался избегать встречи с Леа. А Леа, в свою очередь, выглядела всё такой же озабоченной, как во время его исчезновения.    — Сэм, да что с тобой такое? — взялась за старое девушка. Она повторяла это каждый день.    — Ли-ли… я не хочу это обсуждать, — мягко произнёс Сэм, взяв руку Леа в свою.    Она взглянула на ладони и вздохнула.    — Из тебя и слова не вытянуть, — заключила брюнетка, откинувшись на спинку дивана.    — Прости, Леа… Просто… я изменился.    — Что это значит? Сэм, твоя мама спрашивала, принимал ли ты когда-нибудь наркотики, и я сказала нет, потому что… потому что это даже вообразить глупо. Но теперь… Если она спросит меня об этом снова, я уже вряд ли смогу ответить с той же уверенностью.    Сэм недоверчиво взглянул на Леа.    — То есть теперь и ты считаешь меня наркоманом? Превосходно. Отлично, Леа. Просто великолепно. Спасибо.    С трясущимися кулаками он вскочил с дивана.    — Леа, лучше молчи! Я не долбаный наркоман, ясно?! Ты счастлива? — Внезапно Сэм перешёл на крик.    Шокированная его выпадом, Леа передёрнулась, следом вскочила с дивана и, опалённая злостью и яростью, сверкнула взглядом в его сторону.    — Не смей орать на меня, Сэм Адли! Не знаю, что ты там о себе возомнил, но ты не имеешь права так со мной разговаривать! — выплюнула она.    Сэм со всей силы вцепился в свои взлохмаченные волосы. Он вовсе не хотел ругаться с Леа. Нет. Она была любовью всей его жизни, дороже самой жизни. Почему же так сложно контролировать себя?    Вместе они в одночасье подняли головы, когда мать Сэма вошла в дом, бросила сумку на столешницу и окинула взглядом Сэма и Леа, заметив про себя повисшее в воздухе напряжение.    — Я ухожу, — прошипела Леа, схватив свою сумочку с журнального столика. Она стремительно промчалась мимо Сэма, даже не поцеловав на прощание, из-за чего его тут же болезненно кольнуло, и вылетела из дома.    Мама громко вздохнула и разочарованно покачала головой.    — Что-то творится с тобой, Сэм, и ты знаешь, я бы всё отдала, чтобы помочь тебе.    — Тут ты мне точно не помощница, — рыкнул он, снова чувствуя дрожь в запястьях.    — Сэм… что-то не так. На работе…    — Что?    — На работе ходят толки, — договорила женщина. — Все считают, что ты связался с хулиганьём. Дженис сказала, что её сын стал вести себя иначе, когда… начал принимать.    Сэм вспыхнул.    — Это не наркотики! — завопил он. — Почему мне никто не верит? Я не наркоман, ясно? Оставьте меня, у меня тяжёлый период, просто… А-а-а! — выдавил он, вырываясь на свободу. Входная дверь звонко ударилась о косяк.    Позади слышались всхлипы матери. Тряхнув головой, Сэм удалился в гараж, который использовал как мастерскую. Ему всегда нравилось делать что-то своими руками, но теперь это не помогало. Он даже не мог сконцентрироваться на чём-то одном и закончить.    Парень рухнул на разваливающийся в углу стул и схватился за голову. Как всё могло разлететься в пух и прах так быстро?

***

   Последующие дни Сэм продолжал избегать всех и вся. Внеплановый отпуск на работе закончился ещё два дня назад; босс — Гарри Клируотер — неоднократно звонил, но Сэм не отвечал. Несомненно, Гарри изумлялся его исчезновению, ведь Сэм за все два года работы на него ни разу не пропустил и дня. Ему было стыдно за свой страх перед Гарри, но ничего другого не оставалось.    Всё по-прежнему казалось странным. С тех пор как нечто вселилось в тело, всё изменилось, и Сэм не мог прийти в себя после обращения в волка, что не поддавалось никаким объяснениям. Каждую ночь он по несколько часов не смыкал глаз, придумывая, что сказать самому себе, не говоря уже других. Мать — секретарь по медицинским вопросам — ежедневной возвращалась домой с новой теорией, которую она выводила со своими коллегами. Гнев и смятение завладевали Сэмом после каждой такой идеи.    Однако сегодня, вернувшись с работы, женщина молчала и только передвигалась по кухне. Сэм по привычке сидел на своём месте в гостиной, когда она всё-таки решила подойти. В доме было так тихо, что без труда можно было услышать падение её заколки.    — Сэм, — коротко и решительно начала мать.    — Что? — пробурчал он, не отрываясь от экрана телевизора. У него не было настроения отвлекаться на разговоры — всё тело болело, уже неделю изнывая и принося страдания.    Женщина поджала губы и, подумав, присела на диван, соблюдая безопасное расстояние между собой и сыном.    — Сэм… Кое-кто из старейшин племени…    — О, мама, ну же.    — Так будет лучше. Они хотят поговорить с тобой. Гарри позвал меня завтра к себе на работу, он очень волнуется за тебя. Ты не появлялся у него, и Гарри… решил поговорить об этом с другими.    — Зачем? — требовательно спросил он. Пульт со стуком приземлился на журнальный столик. У него не было ни малейшего желания говорить со старейшинами, только не сейчас. Они всегда вмешивались, если кто-то из молодёжи ступал на ложную тропу. Но всё, что старейшины делали, сводилось к разговорам о Духах и Братьях прошлого, они с упоением разглагольствовали о легендах и россказнях предков, а затем требовали, чтобы проблемные подростки утихомирили свой пыл и встали на путь истинный. То же ждало и Сэма.    Но для него всё это было вздором.    Он уважал легенды, раз кто-то из племени верил в них и их же проповедовал. Но слушать об этом он не желал. Естественно, Сэм слышал легенды и историю их племени от старины Квила, но тогда он был маленьким мальчиком, которому всё казалось интересным.    Сэм тяжело вздохнул. Нет, сейчас точно не до разговоров со старейшинами.    В дверь раздался стук, и мать тут же подскочила. Через мгновение в крохотной гостиной возникли Билли Блэк, Гарри Клируотер, Дэн и старина Квил Атеары.    Прежде чем встать, Сэм оглядел их. Ему было плевать, покажется ли он грубым старейшинам или нет.    Он протянул руку для рукопожатия Квилу-старшему.    — Добрый день, — поприветствовал старик, пожимая руку Сэма сильнее обычного.    Парень встревоженно посмотрел на сцепленные ладони.    «Наверное, не стоило прикасаться к нему», — в панике подумал он.    Глаза Квила округлились, что не укрылось от тревожных взглядов остальных старейшин, которые тут же обратили своё внимание на Сэма. Старик продолжал держать его руку, медленно пожимая её. В чёрных, умудрённых опытом глазах отражался вопрос. Квил перевёл взгляд с лица Сэма на его руку и резко отпустил её.    — Простите! — быстро извинился Сэм, неловко отпрянув.    Старина Квил вяло улыбнулся.    — Всё нормально, — тихо пробубнил он, снова взглянув на Сэма.    Старейшины без слов что-то обсудили между собой, Сэм это заметил — Квил-старший кивнул, и тогда на лицах Билли, Гарри и Дэна отразилось понимание.    — Что? — яростно спросил индеец, бегая взглядом по лицам старейшин.    Молчание.    — Что со мной не так? — повысил голос он, чувствуя, что эта четвёрка знает о его маленькой проблеме.    — С тобой всё так, — спокойно проговорил Гарри. — Но мои подозрения подтвердились.    — Какие подозрения?    Сердцебиение ускорилось. Руки снова затряслись.    «О нет… Нет-нет-нет… Не здесь… Они могут помочь мне!»    Пока Сэм силился унять дрожь, в голове творился полный сумбур. Старина Квил удивлённо смотрел на дрожащие руки.    Сэм сцепил пальцы, пятясь от старейшин. Глянул на кухню — там мама. Только не это. Снова этот взрыв, как в первый раз.    — Нет… Я… — Парень нервно сглотнул и сделал несколько глубоких вдохов.    — Успокойся, сынок, — осторожно сказал Квил и протянул руку.    Ещё пара глубоких вдохов, чтобы сосредоточиться. Дрожь в руках потихоньку стихала, и старейшины обменялись понимающими взглядами.    — Ч-то п-происходит? — заикаясь, пробормотал Сэм. Он был напуган, ведь ещё чуть-чуть — и всё бы повторилось.    — Ты в порядке? — поинтересовался Билли, странно поглядывая на юношу.    Старина Квил посмотрел на руку, которую ещё недавно пожимал, и кивнул. Он проговорил что-то на квилетском наречии. Сэм нахмурился, стараясь держать себя под контролем.    «Он вроде сказал что-то о легендах? Вот же чёрт, надо было лучше изучать квилетский», — ругался про себя Сэм, успокаиваясь и игнорируя тот факт, что старейшины знают что-то о его внезапных приступах злости.    — Присядь, мой мальчик, — приказал Квил. — Нам надо поговорить.    Сэм вопросительно взглянул на него, и внезапно осознал, что, вероятно, они подтвердят худшие из его страхов.    «Возможно ли? Могут ли легенды быть правдивыми?»    Такое объяснение оставалось последней надеждой. Если старейшины оправдают его, то хотя бы останется уверенность в здравом смысле.    Старина Квил устроился в кресле напротив Сэма. Их взгляды встретились, и молодой индеец неистово вздохнул.    В голове тут же вспыхнул поток воспоминаний о кострах из детства. Сказки о волках, и смертельных врагах, и о воинах… Всё всплыло в памяти, до малейшей детали. То были вовсе не легенды, чего и боялся Сэм. Квил откашлялся и начал рассказывать.    Хватило одного взгляда старика, чтобы понять: всё это правда.