Дом2 по-арийски

Выйдя из бара, Максим глубоко вдохнул. С одной стороны стало легче от мысли, что теперь Беркут ближе чем на метр к нему не подойдет, с другой, как бы странно это ни звучало, но он отомстил за Сергея. Несмотря даже на то, что сам Сергей его об этом не просил. А вдруг он узнает? Нет. Ему ведь никто не скажет… Вокалюга хоть и со странными фантазиями, но об этом позоре трепаться точно не станет. Если только ему понравилось и он похвастаться пожелает… Но этот вариант совсем за гранью адекватности. Размышляя о степени неадекватности тараканов, обитающих в голове вокалюги, и о том, как Прист все это терпел, Максим добрался до дома Сергея. Хотел нажать на кнопку домофона, но рука дрогнула. Мелькнуло легкое сомнение в правильности своих действий. С чего взято, что Сергей за него переживает? Может, решил, что Птичка наконец-то отвалила к другому, не важно даже к кому, и радуется этому факту. Навязываться же совсем не хочется. С этой мыслью Максим спрятал руку в карман и развернулся, чтобы уйти. Но тут же угодил в объятия только вернувшегося домой Сергея. — Как ты? Он тебя не тронул? — запричитал Сергей, прижав драммера к себе. — Пойдем, расскажешь все. Замерз, наверно, дожидаясь меня? — Да нечего рассказывать. Сбежал он по делам каким-то. — Фиг с ним. Пойдем. Не зря же пришел, — гитарист открыл дверь и втолкнул Максима в подъезд. Извинившись за легкий беспорядок, Прист быстро растыкал вещи по своим местам и предложил товарищу расположиться на диване. Сам скрылся в кухне. Обещал чай с печеньем, но не на шутку запарившись, приготовил глинтвейн. Сказал, что это получше чая согреет и настроение поднимет. — Погодка сегодня атас, — Сергей поставил на столик рядом с Максимом бокал с напитком. — Угу. Чуть не замерз, пока этот тамада мне про свои дела рассказывал. — Пожаловался Максим. — Только обещаний больше было. — Даже не похоже на него, — Сергей задумался. — Не иначе опять что-то затеял. Затеял? Кто его знает. Он постоянно вот так вот мотает нервы Сергею. То врет, то сцены ревности устраивает, то что-то придумывает каждый вечер, от чего Прист уже не знает куда бежать. А что, если он узнает, что и другой его друг ударник — такой же извращенец, а то и хуже? И узнает от кого-то другого в раздутом до неприличия виде? Как он к этому отнесется? Разочаруется во всех и во всем и свалит в депрессию, страдать будет от непонимания. Зачем? Нельзя так… — Он пытался свалить от меня, но я его в бар затащил и изнасиловал прямо в сортире, — выдал Утконос. — Палочками. — Чего? — Прист чуть не выронил бокал, но успел поставить его на стол. — Макс, это ни хрена не смешно. — Я и не шучу. Сергей встал с дивана и ушел в другую комнату, что-то там разбил, пнул, предположительно, стул, который с грохотом рухнул на пол. — Убирайся, — потребовал он, вернувшись. — И не попадайся на глаза. — Я не специально, нашло что-то, — попытался оправдаться Максим. — И ты сам говорил, что он тебя мучает. — Заткнись и уматывай… Это мой вокалист, что хочет со мной, то и делает. Имеет право. — Уверен? — Максим пристально посмотрел в глаза Сергею. — Больше похоже, что это ты его гитарист и терпишь все, что ему вздумается. — Твое-то какое дело, — взвыл Прист, схватив со стола вазу. — А ну пошел отсюда, доброжелатель хренов. Я в своих чувствах сам в состоянии разобраться, в отличии от некоторых. Выгнав ударника, Прист расколотил-таки об пол так не кстати подвернувшуюся под руку вазу, пару тарелок, хотел напиться, даже бутылку достал, но, резко передумав, расколотил и ее. Убирать это все не возникло ни сил, ни тем более желания. Захлопнув дверь, он кинулся к своей машине. Не открыв ее с третьей попытки, понял, что водитель из него сейчас дерьмовый. Вызвал такси, обложив матом водителя за то, что пришлось ждать целых десять минут, потребовал везти его к Михееву. Сразу уточнить адрес проживания неизвестного Михеева водитель не решился: в процессе и за разговорами клиент утихомирится и вспомнит про эту незначительную мелочь плюс денег побольше срубить получится по счетчику. Добравшись до дома Артура, Сергей автоматически ткнул кнопки и дверь открылась. В очередной раз убедившись, что закон подлости работает всегда, в отличии от лифта, рванул по лестнице. Который этаж? Даже считать их не собирался. В голове только номер нужной квартиры и надежда, что Артур дома и с ним все в порядке, что не навредил ему ударник… Беркут оказался дома. Встретил долгожданного гостя с довольной улыбкой на лице. Такой довольной, что Сергея на секунду посетила шальная мысль, что это не Макс Артура изнасиловал, а наоборот. Но нет. Ударнику, вроде, незачем так врать, не логично как-то. — Как самочувствие? — спокойно спросил Сергей. Довольная физиономия пернатого начисто заглушил эмоции. — Отлично, Сереж, — Беркут выпнул из-под тумбы тапки и предложил их гитаристу. — Когда ты посещаешь мою каморку, и солнце ярче светить начинает, и все невзгоды проходят. — И жопа? — В смысле? — Артура отбросило назад. — В прямом. — невозмутимо ответил Сергей. — Мне тут один ударник признался, что имел с тобой связь в общественном санузле с использованием орудий его труда. Вот и не знаю теперь, он врет или тебе понравилось? — Не понравилось. Но я не хочу зацикливаться на этом, — Артур втолкнул Сергея в комнату. — И ты окончательно загладишь это недоразумение. Ты ведь для этого пришел? — Видимо, да, — гитарист по хозяйски улегся на диванчик. — И не обижаешься даже на него? — Нет. Не вижу смысла обижаться на придурков, — Артур, присев к Сергею, стал расстегивать ремень на его джинсах. Сам же сказал, что его совесть мучает. Так ему и надо. А знаешь, я тут придумал, уверен, что тебе понравится… В этот раз Артур решил начать с расслабляющего массажа. Причин такой резкой перемены пристрастий Сергей не понял, да и не хотелось как-то… Дошло, когда вокалюга стащил его на пол, привязал за руки к батарее и достал плетку. Фу. А костюм полицейской проститутки он где достал? Мерзость-то какая… Только теперь Сергей понял, что в этом вопросе Михеева не переделать. А после его встречи с Удаловым, ему — Присту — будет не сладко. И это даже не месть, это снятие стресса… Думать про коллег можно все, что угодно. Хоть любить, хоть недолюбливать, но работа не место для чувств и выяснений отношений. Сергей, понимая это, делает вид, что вообще ничего не происходит. Беркут, как ни странно, придерживается той же позиции. Ни одной неуместной улыбки, ни одного подозрительного взгляда или намека, только рабочие вопросы. Максим хоть и замученный и бледный на вид, но старается держаться и не выказывать свои чувства и мысли. Не выспался — твои проблемы, и плевать на причины, по которым это произошло. Не можешь собраться — получай дозу пиздюлей от любимого руководятела для бодрости духа. Окрыляет не хуже энергетика и побочных действий вроде изжоги не дает. Только аргументы у Петровича с каждым днем все крепче, и Дубинин подключился со своими анекдотами про ударников. Там, кстати, и басисты за компанию фигурируют, только Виталя как-то удачно обходит этот момент. В один из дней Володя с Виталей явились в студию неприлично рано и обнаружили Удалова совсем уж в не рабочем состоянии. Выяснение причин, по которым они пришли рано, ушло на второй план. Увидев Макса, Дубинин согласился, что он долбанный жаворонок и закрыл тему. — Чего это с ним? — Виталий кивнул в сторону Утконоса. — Спит, вроде как. — предположил Владимир. — Дома, видимо, не получается. — Угу. А вздрагивает он почему? Зря вот ты на него наорал вчера. Может, его беспокоит что-то, а мы не спросили даже. — На себя посмотри. Сам анекдоты травил и не думал, а сейчас заботливого изображаешь. Выспится, волшебного пенделя получит и как новенький будет. — Заткнись! — рыкнул басист. — Чего? — Не ори, говорю. — уже тише попросил Виталий, — похоже, он ревет там. А еще нагнетаем. Подсев на край дивана, басист положил руку на плечо Утконоса. Тот вздрогнул, но не обернулся. — Макс, что случилось? -— как можно доброжелательно спросил Виталий. — Я знаю, что ты не спишь. Не добившись ответа и хоть какой-то реакции, Дубинин обхватил драммера за плечи и насильно усадил. Крепко прижав к себе, попытался успокоить. Владимир, покрывая матами Приста, ответственного за полноту и порядок аптечки, пытается найти валерьянку или хоть какое-то успокоительное. Но так и не найдя там ничего годного, лезет в шкаф и достает прибереженный до лучших времен вискарь. — Получше? — поинтересовался басист, заставив таки Утконоса выпить эту жидкость. Макс кивнул и припал щекой к плечу Виталия. Хоть и пара глотков, но на голодный желудок ударили сильно. Прилечь бы, но мужики не дадут, и похоже так просто не отстанут. Понятно, что волнуются, Холстинин вон даже запись отменил, сказал, что ему адекватные музыканты нужны, а не запущенные. Приятна эта забота, только ведь они ничего не знают. Беркут не стал трепаться, а Прист одним поведением своим изводит. Лучше бы рассказал. Лучше бы? Рассказал. В общих деталях без подробностей. Сказал, что из-за Приста так вышло. Зачем Серегу вплел? Сейчас орать будут оба. Потом? Да какая разница теперь? Но Виталий улыбнулся и обнял еще крепче. Не поверил или принял за действие алкоголя? Или? Холстинин накапал вискаря себе, но от комментариев воздержался. — Не волнуйся, — прошептал Виталий. — Я тебе потом без свидетелей одну историю расскажу. Вовка не любит, когда я про это вспоминаю. — Потом? — переспросил Максим. — А сейчас что? Свалить и не отсвечивать? — Сейчас надо привести тебя в человеческий вид. Вов, может к тебе? — Ну ясное дело, что не к нему. У него же срач неимоверный, судя по его настроению. — Владимир убрал бокал в шкаф, — а к тебе постоянно нельзя и очередные тому причины я слушать не желаю. — Вов! — Виталий виновато опустил глаза, — я же извинился за… — Забей, — смягчился Холстинин. — Нашло что-то. Поехали. Надо его накормить еще по пути. По пути накормить Удалова не удалось. То Холстинину забегаловка не по нраву, то Дубинин загадочно заявляет, что не хочет с кем-то встречаться, но в этой дыре обязательно встретится. По закону подлости. То сам Утконос заявил, что в данном заведении все на редкость вредное для здоровья. Холст даже буркнул, что побольше надо было драммеру налить, чтобы не выделывался. Плюнув на это неблагодарное занятие, Владимир заявил, что сам что-нибудь сварит и потребовал везти домой. Оставив Виталия с Максимом, сам побежал до ближайшего магазина. Виталий же загнал ударника в ванную и настоял на своем там присутствии. После утра в студии не рискнул драммера наедине оставлять. Максим, конечно, попытался поотговаривать басиста, убедить, что сейчас ему значительно лучше и ничего он с собой не сделает. Но сошлись на том, что Макс закроется шторкой, а Виталий не станет смотреть в сторону этой шторки. — Нашел кого стесняться, — буркнул Виталий и уселся на пол. — Так я не понял, что там у тебя с Серегой. — Ничего, — показательно изображая равнодушие, отозвался Максим. — Совсем ничего. — Не верю, Максюша. Вторая попытка. — Так и не может быть ничего. Вит, давай закроем тему. — Удалов повернул кран. — Не закроем. Это ведь не кран и чувства водой не смыть ни холодной, ни горячей. — Виталий намотал полотенце на руку. — Ну давай я начну, может, так проще будет. Помнишь я тебе историю обещал рассказать. — Помню, но не заставляю. Если не хочешь… — А это не важно, хочу ли я… Максиму показалось, что Дубинин решил начать свой рассказ сильно издалека, но перебивать не стал. История их с Сергеем работы в Германии, если это можно назвать работой, сама по себе не для слабонервных. Еще и эта атмосфера. Может, стоило сразу ему рассказать про историю с Пристом и Беркутом, без подробностей, конечно. В общих чертах, что Прист пожаловался на Артуркины измывательства, что сам случайно стал свидетелем одной из их разборок, вот и не сдержался, провел над Беркутом воспитательные работы. Интересно, как это будет выглядеть? Какое вообще собачье дело до чужих отношений. Сделал вид, что ничего не видел и вообще мимо проходил, и все проблемы отваливаются сами собой. Зачем вмешался? Странно, но в том баре даже сомнения не возникло в правильности своих действий. — Макс! — позвал Виталий. — Да! Что? — Все в порядке. Ты затих просто, я заволновался. — Прости, я не хотел… Виталий продолжил свой рассказ. Оказывается, он тоже один раз не сдержался. Правда, там были не палочки, а микрофон. Сейчас он об этом говорит спокойно, но тогда было совсем не до шуток. Маврин со своим шиложопием умудрился склеить того парня одногруппника и все бы ничего, если бы тот оказался адекватным и культурно отправил Серого куда подальше на любом языке. Но парнишка оказался не так прост, поддался ухаживаниям и ласкам Маврика, а потом заявил, что Серый его поимел в грубой форме с непосредственным участием микрофона, безжалостно, еще и избил потом. В эту сказку поверили все, кому надо было, кроме Виталия. Не укладывалось у него в голове, что его друг так может, а этот лживый упырь после всего якобы проделанного над ним, светится не хуже лампы Ильича. И чтобы убедиться в верности своего решения, Виталий решил провести опыт над этим лгуном. Дождался, когда в студии никого не останется, Маврина пришлось отправить за пивом, запер дверь изнутри и приступил к воспитательному процессу. По словам Виталия, Витас рядом с этим парнем, нервно курит в сторонке, а Копылову вообще делать нечего. Естественно, вариант про слабые нервы и плохого музыканта, из-за которого они ослабли, тогда не подействовали. — Как мы выбрались, я даже вспоминать не хочу, — Виталий вздохнул. — Серому что-либо объяснять было бессмысленно, он бы и слушать не стал. Петровичу потом разболтал по пьяному дело, так он весь мозг вынес, а потом запретил вообще про это говорить. Такая вот история. Подав Максиму халат, Виталий вышел из ванной, надо еще тапки найти или носки теплые. Желательно второе. Где там у Холстинина набор одежды для непутевых коллег? — Я тоже за Серегу переживаю, но сказать ему не могу. — признался Утконос, — точнее, сказал, но он меня послал и вокалюгу утешать убежал. Мазохист он, и ничего с этим не поделать. Бля… Что я несу? — Говори, что чувствуешь. Оно ведь так проще. — Дубинин принес плед и подушку. — Располагайся. — Запутался я, похоже. Не хочу больше вмешиваться, нравится, так пусть терпит и не жалуется. Плевать. — Дерьмовый из тебя психолог, Виталька, — внезапно вернувшийся Холстинин, приобнял басиста за плечи. — Ты тогда за рыжего раздолбая переживал и по дому скучал и по мне, надеюсь, вот тебя и переклинило. И я не обижаюсь, но и не хочу, чтобы об это говорили на каждом сабантуе. А Максюша наш тупо влюбился, представь себе, такое иногда случается. — Ничего я не влюбился, — возмутился Удалов. — Я же не мазохист, чтобы пернатого… — Не Пернатого, а Серого, -— улыбнулся Владимир. — Да ты не переживай так. Ты Сереге тоже не безразличен, раз он тебе вообще про свои отношения рассказывать стал… Макс не в силах спорить, обреченно рухнул на подушку. Владимир же увел басиста в кухню готовить ужин, не одному же париться. Плотно поев, Максим завалился спать. В самом деле стало спокойнее и не хочется никуда бежать, прятаться, изображать. Влюбился? Эта теория притянута за уши и не стоит внимания. Или… Среди ночи Владимира разбудил звонок в дверь. И не стал бы даже из-под одеяла выбираться, Виталик ведь рядом, Макс в соседней комнате… А телодвижения остальных малознакомых личностей не интересуют вообще. Но гость сдаваться не собирается. Пришлось вставать и открывать. — Попов, тебе не спится что ли? — спросил Петрович, признав коллегу. — Или… Кабак в соседнем доме, если что… — Не спится, Вов, и в кабак не хочу, — Сергей виновато опустил глаза. — Макс ведь у тебя? — Нет. Максов у меня нет. — Вов, ну я ведь серьезно. — Так и я не шучу. И вообще не понимаю, о ком ты? — ровно сообщил Холстинин. — Могу такси тебе вызвать, а то вид у тебя не важный. — Не надо такси, — не унимается Сергей. — Сам дойду, если… Удалов точно не у тебя? — Вов, кого там принесло? — в прихожей появился слегка растрепанный Виталий. — Ууу… Нет, Серега, сегодня здесь не наливают. — Я ему так и сказал, — поддержал Владимир, — а он Удалова желает видеть, почему-то решил, что он здесь. — Мужики, ну что вы как звери-то? — Прист глянул в глаза Холстинину и тут же опустил голову. — Его дома нет и в студии нет, я волнуюсь. Наговорил ему лишнего и… Я только извинюсь и свалю. — Завтра извинишься, — Холстинин втащил Сергея в квартиру. — Спит он, и будить его не советую. — Спасибо! — Прист обнял Холстинина и Дубинина. Сняв обувь, тихо прошел в комнату и улегся на полу рядом с диваном. Извинения потерпят, главное, что с Максом все в порядке, спит вот тихонечко рядом. Утром Виталий с Владимиром обнаружили друзей на одном диване. Сергей, обняв Макса сзади, припал щекой к его плечу, Утконос, сжал его ладонь. — Что с вокалистом решать будем? — шепотом спросил Виталий.