Твое сердцебиение

У меня потели ладони и дрожали руки — плохой знак, но учитывая ситуацию, в которой я оказалось — это не удивительно. Поднимаясь по ступенькам я чувствовала взгляд его прекрасных нефритовых глаз, а еще я чувствовала, как краснеют мои уши, которые, к счастью, никто не мог видеть. Эдди, как истинный джентльмен, пропустил меня вперед и теперь он держался строго в шаге от меня. Да этот шаг все равно, что миля. Наконец, ступеньки закончились и мы оказались на шумной улице Лондона. За то время, что я находилась под опекой «монстра», если позволите ее так называть, погода значительно испортилась, «осчастливив» и без того радостных жителей городка холодным дождиком. Взглянув на затянутое серыми тучами небо, я еще раз выругала себя за редкостную безалаберность, ну как можно вот так полагаться на переменчивую, как мое настроение, погоду туманного Лондона. Но Редмэйн, уже смирившийся с причудами этой непостоянной особы, держал наготове длинный «зеброобразный» зонт, возникший из ниоткуда.  — Ты волшебник? — улыбнулась я, но тут же отвернулась, дабы не растерять последние крупинки самообладания.  — Иногда, это что-то вроде хобби, — ответил британец. Могу поклясться, я слышала улыбку в его голосе. Мне так хотелось повернуться и увидеть, как его соблазнительные губы растягиваются в потрясающей и лучезарной как солнце улыбке. Но я продолжала неприступно стоять на тротуаре, как каменная статуя. Если честно, я сейчас и внутри чувствовала себя такой. И ненавидела себя за это. За то, что так обращаюсь с человеком, который мне действительно дорог, пусть я и не готова была это признать. Но я всегда отличалась своим неумением выражать чувства в отношении близких мне людей. Эдди раскрыл зонт и предложил мне составить ему компанию под уютным предметом, предназначенным спасать людей от нещадно поливающего дождя. И мне пришлось подойти ближе, да что там, мне пришлось прижаться к его плечу, что полностью противоречило всем моим запретам относительно близости с ним, которые я воздвигала вокруг себя как неприступные стены. И сейчас я чувствовала, как они рассыпаются, камень за камнем, от одного лишь его прикосновения. Заметив как я дрожу, он предложил свой темно-синий вязанный пиджак, но мне пришлось отказаться, потому дрожала я вовсе не от холода. Всю дорогу мы молчали, я потому что не хотела лишний раз ставить себя в неловкое положение, а он, наверное, потому что чувствовал исходящие от меня волны безразличия. Понимаю, что выбрав такой путь, я отталкивала его от себя. А ведь мы друзья, а друзья так себя не ведут. Мне было тяжело. Боль просочилась в грудную клетку, прочно там обосновавшись. Сердце сжималось всякий раз, как мне удавалось кинуть быстрый взгляд на его изумительный профиль. Я чувствовала себя беспомощным человеком, запертым в клетке, сотворенной из собственных эмоций и мыслей. Я не могла себя контролировать, и чудом можно назвать то, что я не расплакалась и не упала в его объятия, которые сейчас значили для меня больше, чем жизнь. Мне хотелось прижаться к нему, провести рукой по каштановым волосам, находящимся в беспорядке. Сейчас я готова была отдать все, что у меня есть, лишь бы еще раз оказаться в его крепких объятиях. Мне неприятно было признавать это, но если бы мне дали еще один шанс и вернули в тот самый последний день, проведенный в Лондоне, я бы не стала долго раздумывать и отдалась на его милость, несмотря на все те запреты, что остановили меня в прошлый раз. Ощущая себя редкостной дрянью, что, кстати, не придавало мне ни капли уверенности и не повышало мою заниженную самооценку, я шагала рядом с самым дорогим мне человеком бок о бок, под уютным зонтом, чувствуя запах мокрого асфальта. Возможно вы осудите меня за все те мысли, что крутились у меня в голове, но я просто не могла взять их под контроль, как и чувства, которые бушевали внутри меня как ураган, грозясь вырваться наружу. Подобная цепочка мыслей прервалась как только мы оказались в кафе, которое действительно оказалось за углом. Это было небольшое уютное здание, привлекающее своей домашней атмосферой. Само помещение напомнило русскую избу, только переделанную на английский манер и более богато обставленную. Эдди предложил столик, который находился чуть поодаль от остальных. Я согласно кивнула. Через минуту перед нами возник официант и предложил меню, но я отказалась, сославшись на то, что не голодна.  — Мне только чашку чая, спасибо.  — Тогда и мне тоже, — произнес Эдди, возвращая парню меню.  — Сейчас исполним, — ответил официант и исчез так же быстро, как и появился. Повесив рюкзак на спинку стула, я поправила волосы, которые от дождя принялись закручиваться в небольшие спирали.  — Ты изменила прическу, — сказал Эдди улыбаясь. — Мне нравится. Теперь, когда он сидел напротив меня, отворачиваться и смотреть по сторонам было оскорбительно, поэтому мне пришлось, наконец, взглянуть на него. Язык прирос к небу, а в горле поселился комок, уютно обустроившись там и не собирающийся съезжать. Прокашлявшись, я все же выдавила нелепую фразу:  — Захотелось перемен. Давно хотела что-нибудь поменять, решила начать с волос. Британец одобрительно кивнул.  — Ты не представляешь, как мне хотелось тебя увидеть. Знаю, мы общались по электронной почте, но мне все же не хватало живого общения с тобой. Официант, появившийся как раз во время с подносом, на котором красовались две белоснежные чашки с ароматным чаем, избавил меня от необходимости отвечать. То, что только что сказал Эдди, заставило меня вздрогнуть и вспомнить все то, что я испытывала, перечитывая его имейлы в сотый раз. И каждый раз как будто первый. Понимая, что нужно быстро сменить тему, я поблагодарила официанта за чай и произнесла:  — Ты не плохо сегодня смотрелся, — «как и всегда» добавила я про себя. — Думаю, снимки получатся хорошие.  — Благодарю, — кивнул Редмэйн, — так ты теперь работаешь у Аделаиды? Ты перебралась в Лондон? — возбуждение в его голосе заставило меня улыбнуться, на что он тут же ответил широкой ухмылкой. «Вы только посмотрите, я смог, наконец, заставить эту буку улыбнуться». Смешно, но это так.  — Я еще не решила, — осторожно ответила я. — Сегодня была пробная съемка. Так что…  — То есть, ты не хочешь? - Нет, — я отрицательно покачала головой. — Конечно, хочу, но не думаю, что у меня получится работать здесь.  — Не надо сомневаться, — Эдди дотронулся до моей руки. — Я уверен, у тебя все получится. С минуту я смотрела на наши соприкоснувшиеся руки, оценивая ситуацию. И, в конечном итоге, я пришла к выводу, что лучше бы он этого не делал. Я осторожно убрала руку, при этом наблюдая за его реакцией. И она последовала незамедлительно. Он поспешно убрал руку, шепча какие-то извинения. А мне хотелось закрыть лицо руками, чтобы он не видел ту боль, которую я сейчас испытывала. Неожиданно он замолчал, вглядываясь в мое лицо, а мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы избежать подобную пытку. Наконец, он нарушил молчание, заставив меня взорваться.  — Я скучал по тебе, Дайана, очень сильно. Ты просто не представляешь, насколько я рад видеть тебя сейчас, разговаривать с тобой. Я думал больше не выпадет случая встретиться, но я счастлив, что оказался не прав.  — А как поживает Ханна? — «Сука, чертова Сука» — крутилось у меня в голове. «Зачем ты делаешь это, дрянь? Ты видишь, что ему так же тяжело как и тебе?». Но сказанное уже не воротишь и мне оставалось лишь наблюдать, как изменилось его выражение лица. Уже ни на намека на улыбку или хорошее настроение, только опущенные уголки губ и складка на лбу.  — Зачем ты так? — наконец, выдавил он. Не обращая внимания на приступы удушья, я дрожащим голосом произнесла:  — Прости, наверное, мне лучше уйти, — с этими словами я схватила рюкзак и решительно направилась к выходу, оставив чашку нетронутого ароматного чая и мужчину, которого люблю всем сердцем. Справляясь со слезами, душившими меня, я выскочила на дождливую улицу и бросилась к дороге, чтобы поймать такси, но была остановлена сильной рукой, которая сжимала мою руку. Я повернулась, демонстрируя ему свои слезы против воли. В его глазах читалось раскаяние, не знаю почему, ведь это мне должно быть стыдно за такое поведение.  — Прошу… — прошептал он, — …не уходи. Только не снова. Ты просто не можешь этого сделать. Слезы не переставая скатывались по моим щекам, а сердце готово было в любой момент перестать биться, но я продолжала сопротивляться, стараясь освободиться от его хватки. Перед нами остановилось такси, заставив Эдди отпустить меня. Даже не взглянув на него, о чем я потом пожалела, я открыла дверцу и скрылась в теплом салоне лондонского такси, скрылась за толстым стеклом, по которому стекали мокрые дорожки. Машина тронулась, а я продолжала плакать, оставив его, человека, который очень много значит для меня, мокнуть под английским летним дождем.