Ядовитые камелии

      Саске вальяжно развалился на кожаном сидении автомобиля и, достав пачку сигарет, закурил. Снова эти неприятные ощущения. Перетерпит. Надо как-то успокоить заведенные нервы. Он держал пальцами мерно тлеющую сигарету и выпускал дым через приоткрытое окно. Чувствуя на себе напряженный взгляд Итачи, он ощущал, как мало-помалу это напряжение охватывало и его самого. — Ты на мне дыру прожжешь. — Ты опять принялся за старое? — спокойно, но твердо произнес Итачи. — Пф… Разочарован? – с издевкой бросил Саске.       Меньше всего ему хотелось язвить, но это была лишь ответная реакция на попытку копнуть в его душу. Уж слишком все там сложно и запутано, чтобы вот так просто взять и вывалить все на серебристый поднос мозгов оппонента. Такая правда даже ему не нравится, не говоря уже о том, чтобы прийтись по душе вообще хоть кому-нибудь. — Что происходит? — А что не так? — Ты снова куришь, торчишь в барах и спишь с кем попало. — Так почему "опять", я не понял? Кажется, это осталось моим любимым времяпрепровождением еще с тех лет… — с фальшивым равнодушием бросил он.       Нет, неправда. Может, Саске и любил хорошую выпивку и девушек, но он не пил все то, что льется, и не набрасывался на все, что шевелится. Ежу понятно, что что-то неладное с ним творится. Перед выходными Итачи замечал частые перепады настроения у Саске, но он всегда был вспыльчивым и темпераментным, и трудно было уловить, что что-то не так. Поэтому старший брат поздно стал бить тревогу. Но вот когда он исчез на несколько дней, Итачи понял — пора вмешаться. Такое уже происходило, когда несколько лет назад Саске пришлось перенести болезненное расставание с любимой девушкой, которое совпало со смертью родителей. Тогда никого, как и сейчас, кроме него самого, у младшего брата не было, так и наоборот.       Машина резво завелась, но тем не менее достаточно плавно тронулась с места. Тонкие длинные пальцы Итачи уверенно удерживали руль, лицо было спокойно, но вот взгляд… Его взгляд, устремленный вперед, напрягся. — Сколько раз я тебе звонил! — Итачи оторвал взгляд от дороги и уставился на безответственного Саске. — Но ведь я ответил… — повел бровью тот, наблюдая косой взгляд старшего брата. — На сотый раз!.. Разве ты хоть разок не можешь включить свой мозг и подумать, что я могу волноваться?.. Блин, ладно… поговорим об этом позже.       Саске облегченно выдохнул. Слава Богу, сейчас Итачи не будет выпытывать у него причины его состояния. Собственно, даже и спроси он, а не принесло бы это ничего… Ну, а что бы он мог сказать ему? Как аники мог его понять, когда сам он толком не понимает себя?.. Да это просто смешно! Такая глупая болезнь, вызванная такими глупыми чувствами…. — Куда мы едем? — В офис.       Настораживало то, что его брат был чем-то взволнован, и, явно, не только им. Раз он сразу везет его в компанию, значит что-то случилось.       Всю дорогу Саске молчал, не желая привлекать к себе внимание. Все, что происходило, он видел через практически непроглядную пелену, которая застилала глаза. Время от времени он замечал, как Итачи обеспокоенно смотрел на него, что вызывало уже злость. Да сколько ж можно?!       Доехав до офиса компании, Итачи стремительно влетел в кабинет, и, подойдя к рабочему столу, рухнул в кресло, по селектору попросив секретаршу принести две чашки кофе. Отличная мысль.       Минуту спустя дверь открыла высокая стройная брюнетка с яркими, несравненно небесными глазами. Поздоровавшись с парнями, она поднесла поднос к столу и, развернувшись, вышла, придерживая коротенькое черное платье, вырез которого изгибался, спускаясь до четверти её спины. Прибранные набок шелковые волосы открывали потрясающий вид. — Не обидел её Бог формами, — завороженно прошептал Саске, когда дверь кабинета надежно захлопнулась.       Он поднялся и подошел к небольшому шкафу, где начал судорожно искать что-то. — Если ты и с этой секретаршей переспишь, я тебя придушу, — с легкой улыбкой пригрозил Итачи. — Есть масса других, более интересных наказаний, которые принесут удовольствие не только тебе, но и мне, — самодовольно усмехнулся тот в ответ и ослепительно улыбнулся своей находке. — Вот она, родимая, — Как мало нужно для счастья. — Хватит пить. — Тачи, — тот сморщился, услышав свое искаженное имя, — если я хотя бы не прополощу свое горло чем-нибудь, твой единственный брат сойдет с ума.       Зудящие нервы необходимо было срочно притупить алкоголем или сигаретой. В данном случае, предпочтение безоговорочно отдавалось первому. Эта фальшивая, наигранная непринужденность отнимала много сил, поэтому Саске, налив в кофе виски, уселся на черный кожаный диван и втянул в себя блаженный глоток, который приятно обжег горло.        Итачи нервно перебирал бумаги на столе, пытаясь найти ту самую, параллельно отпивая маленькими глоточками кофе. Еще не знающий ни о чем, его брат сидел и наслаждался миксом из кофе и виски, который мог пить только он. Его волосы были как-то по-детски взъерошены, рубашка полурасстегнута, а взгляд бегал по полу, периодически возвращаясь к брату. Он был похож на ребенка, который только что вернулся со двора с немного потрепанным видом, наигравшись и набегавшись вдоволь, как это было в детстве. Он всегда был таким. Сквозь озорной взгляд просачивалась едва заметная печаль, которая выдавала истинное состояние Саске и, может быть, даже его возраст, говоря, что он уже давно не тот ребенок, что маленький глупый брат, который всегда был беззаботным, вырос, навалив на свои плечи нелегкий груз всего происходящего вокруг, тот груз, который давил на плечи самого Итачи. Как ему не хватало тех времен, когда ничто их не беспокоило, они могли вот так беззаботно и самозабвенно бегать по двору, смеяться, спорить и возвращаться домой уставшими, запыхавшимися, но зато счастливыми. Самый близкий и самый родной человек…       О чем он сейчас думает? Трудно сказать… Он не из тех, кто кричит о своих проблемах и переживаниях. Гордый и упрямый, как и их отец, который всегда все решал сам. — Так что случилось? — прервал тишину младший брат, почувствовав, что теперь более-менее проснулся и готов к труду и обороне. — Вот, — Итачи поднялся с места и, подойдя с бумагами в руках к дивану, на котором сидел Саске, присел рядом и протянул их ему, — посмотри на это.       Тот мгновенно выхватил документы из его рук и уткнулся в содержимое, зачитывая полушепотом. Постепенно праздное выражение лица разбавили тревожные морщинки, появившиеся между бровями, затем оно и вовсе исчезло. — Чтобы переварить то, что здесь написано, я должен выпить еще. — не выпуская бумаги из рук, он встал, налил виски в два бокала и вернулся, вручив один в руки Итачи.       Саске залпом опустошил стакан и нервно постучал по подлокотнику дивана. Договор, который был заключен еще их отцом и от которого во многом зависела судьба компании, которая и так уже была на грани. Как так? Как так? — Что это за хрень? — он повысил голос.       Итачи следом опустошил бокал. — Итачи… — У нас в компании, судя по всему, крот, который и слил липовую информацию о том, что будто филиал, который мы построили, производит лекарства, с абсолютно идентичной формулой. что и у конкурентов. Если партнеры расторгнут договор, мы едва сможем расплатиться с долгами. — Он обреченно поник, опуская свои длинные ресницы. — Но это же не так. — Подделали результаты экспертиз, изменив состав. — Но кто копает под нас? Кому это нужно? — Если бы я знал… — Итачи беспомощно откинулся назад, закрывая идеально красивое, мраморное лицо ладонью. — Видимо, я не так хорош, как отец. Он бы придумал что-нибудь. Я никогда не был… — Нет!       Как он может так говорить? Сердце пропустило удар. Да как он только мог оставить Итачи в тот момент, когда был так нужен ему? Саске потянулся и аккуратно убрал с его лица руку, и пара черных глаз, полных отчаяния, уставились на него. — Не смей так говорить. Слышишь? — полушепотом произнес он, прикасаясь ладонью к его нежной щеке. — … — Отец редко проводил со мной время, был занят. А ты всегда был рядом. Даже после смерти родителей, когда на тебя взвалилось все это, ты никогда не оставлял меня. И я, черт возьми, не знаю никого, кто был бы лучше тебя! — он встал и потянул за собой Итачи. — Идем, я знаю, что нам сегодня поможет.       Тот попытался возразить, ведь не зря он привез их в офис. К тому же, не трудно было догадаться, куда младший брат собирался отвести его, но возражения мгновенно были отклонены.

***

      Дверь дома открылась и, придерживая брата, Саске завел его внутрь. Кажется, Итачи немного переборщил с алкоголем, но эта терапия была просто необходима для него. Когда в последний раз этот красавчик веселился нормально? Ведь он всегда был по уши погребен в дела компании. Доведя его до комнаты, Саске неуклюже уронил его на кровать, но тонкие цепкие пальцы, которые держались за него, утянули за собой. Саске повис над Итачи. Глаза... эти темные глаза, которые обладали неудержимым магнетизмом, были слегка приоткрыты, как и тонкие губы, которые шевелились, шепча что-то бессвязное. Еще минута, и Саске утонет в этом бархатном взгляде.       Нет, нет, пора уходить.       Но не было сил. Он опустился и осторожно коснулся горячих губ Итачи своими. Волна дрожи пронеслась по телу, и биение сердца участилось. Кровь стала неистово стучать в висках. Саске поднял лицо, и в ответ из губ старшего брата вырвался теплый полустон. «Прости меня, черт возьми».       Сердце замерло на секунду, тонкий аромат духов на теле Итачи опьянял и кружил голову. Саске обрушил поцелуи на его губы. Нет сил сдерживать это влечение, что скребло все это время внутри него, вызывая раны, от которых кровоточило сердце, кровоточила душа. Под движение его губ, губы Итачи стали отвечать нежно и осторожно. Почувствовав, как тонкие пальцы старшего Учихи, лежавшие на его спине, нежно соскользнули вдоль позвоночника, притягивая к себе, он потерял какой-либо контроль и начал целовать его почти грубо и резко. Рука гладила спину и скользила по его ребрам. Приложенная к щеке Итачи ладонь медленно спустилась вниз и, дойдя до края рубашки, начала неловко ее расстегивать. Тепло его тела почти обжигало. Он тихо застонал, и теперь уже губы Итачи с жадностью целовали его, стараясь раскрыть рот. Его язык танцевал в каком-то завораживающем ритме, заставляя дыхание младшего сбиваться в волнующем поцелуе. Неожиданно тот отвел его руку в сторону и вторая уперлась в грудь, отталкивая от себя. «Нет…»       Саске со сдавленным стоном разорвал поцелуй. Глаза его вновь раскрылись широко, он затаил дыхание. Итачи резко перевернул его на спину, лег на него и вновь начал эту мучительную игру губ и языка, разжигая возбуждение. Руки дрожали, исследуя тело, которое беспомощно реагировало на каждое прикосновение, словно на маленькие удары тока. Огонь бушевал внизу живота, ожидание щекотало нервы. Саске запустил пальцы в длинные шелковые волосы, в порыве страсти сжимая нежные локоны и вызывая у Итачи глухие стоны. Так же резко, как и начал, он мгновенно разорвал поцелуй, порождая отчаянный и немой вопрос в глазах Саске. — Нет, нет, — тихо прошептал он, отрываясь от младшего брата. — Нет…       Он поднялся с кровати и, придерживаясь за стену, вышел прочь, оставив в комнате одного Саске. Тот так и остался лежать, пытаясь отдышаться и прикасаясь пальцами к разбухшим от поцелуев губам. Боль и отчаяние, доведенные до самого пика. Кровь пульсирует в висках.       Что это было?       Взвыв от безысходности, он закрыл глаза, вдыхая призрачные ноты камелии, которые исходили от кровати Итачи, и вслушиваясь, как дождь тихо барабанит по стеклу.        Такая глупая болезнь, вызванная такими глупыми чувствами….