Вечное "люблю"

К тому времени, как самолет приземлился, сердце мое отбивало бешеные ритмы в волнительном предвкушении. Еще пара минут – и я увижу ЕГО! Интересно, он поцелует меня прямо в аэропорту или подождет, когда мы окажемся в более укромном месте? Лично я двумя руками за первый вариант. Не хочу больше ждать ни секунды, и плевать, что скажут люди! Но Федерико, помимо всего прочего, отличается еще и редкостным благородством. Надеюсь, сегодня оно будет молчать. Спускаясь с траппа, я дрожала от волнения, но торопилась, как могла. Вот и коротенький коридорчик. О, боже! Я вижу его! Вот он, стоит почти у самой двери во всем своем великолепии! Наконец-то! Все! Теперь я собственными руками придушу любого, кто посмеет меня остановить! С этими мыслями, я перешла на бег. Несколько секунд – и нас уже не разделить. Наши тела так переплелись, что со стороны, наверное, даже сложно было понять, где чьи руки. А уж если учесть то, что после моего эффектного прыжка в его объятия, возлюбленный оторвал меня от пола и закружил… Впервые за весь этот месяц я была по-настоящему счастлива. Наконец-то! Наконец-то мы вместе! Наконец-то я прильнула к такой знакомой и такой любимой груди! Наконец-то я провела рукой по таким знакомым и таким любимым волосам! Наконец-то я вдохнула такой родной и такой любимый запах! Наконец-то… Цветы в руке возлюбленного я заметила только тогда, когда он поставил меня на пол и протянул их. Белые орхидеи. Как он догадался? Их было пять, а это, насколько я помню из одного старого журнала, уже серьезно. Любовь – вот, количество цветов в букете. Федерико пытался сказать этим, как сильно любит меня. Но это и не нужно. Его любовь я чувствую безо всяких букетов. Дрожью в организме, теплом в груди, бабочками в животе, бешено колотящимся сердцем. Но сейчас мне нужно еще кое-что… - Спасибо, - поблагодарила я, приняв цветы. – А поцеловать меня ты не хочешь? - Ну, не здесь же! – рассмеялся Федерико. Сбылись мои худшие опасения. - Почему? – упрямо спросила я, по-детски насупившись. – Ты что, совсем не скучал? - Ну, о чем ты говоришь?! – ласково спросил мой возлюбленный, посмотрев на меня с огромной нежностью. – Если бы ты знала, КАК я скучал! Я места себе не находил! Этот месяц стал чуть ли не кошмаром всей моей жизни! А знаешь, почему? Потому что без тебя время тянется не быстрее улитки! Я так скучал и так ждал встречи… - Тогда почему ты не хочешь меня поцеловать? – капризно допытывалась я. - Кто сказал, что не хочу?! Вилу, поверь, мне ничего сейчас не хочется больше, чем снова почувствовать твои губы! Я хочу тебя поцеловать! Очень! Просто, понимаешь, в Риме не все адекватно относятся к поцелуям в общественных местах, и… - Тебя волнует, что скажут люди? - Меня волнуешь только ты. Мне просто не хочется, чтобы люди плохо думали о тебе. А вдруг среди них есть те, кто тебя знает, да еще и с фотокамерой под рукой? Представляешь, завтра все социальные сети и сайт «Ю-Микса» будут пестреть записями типа: « Виолетта целовалась с парнем на глазах у многотысячной толпы». И никого не будет волновать, сколько мы не виделись и как соскучились. Я не хочу, чтобы пострадала твоя будущая карьера. Мне вспомнились слова Джейт о том, что нужно позволить Федерико заботиться о себе, и я об этом не пожалею. Он уже показал мне свою любовь – объятием, нежным влюбленным взглядом, букетом и горячим монологом (от которого сердце мое воспарило). Я уже почти полностью счастлива. Ну, что стоит подождать немного? - Ладно, - согласилась я, - пойдем. Переплетя пальцы, мы прошли к дорожке, по которой проезжали чемоданы. Я хотела, было, сама взять свою сумку, но Федерико меня опередил. - Моя принцесса никогда не будет самостоятельно поднимать ничего тяжелее цветов, - шепнул он мне в ухо, когда мы уже выходили из аэропорта. Я залилась краской, чувствуя, как сердце поет от счастья. Как он меня назвал? «Моя принцесса»… Ну, не знаю, что насчет принцессы, а только в одном он прав. Я всегда буду принадлежать только ему. Даже если завтра все закончится (одна мысль об этом уже наводит ужас), мое сердце и душа навечно останутся с этим удивительным итальянцем. Я принадлежу ему. Навсегда. Когда мы вышли на улицу, там оказалось уже совсем темно. Но, несмотря на это, Федерико быстро поймал такси, и через пару минут мы уже сидели на заднем сидении машины. Водитель, к счастью, попался молчаливый. Когда мой возлюбленный сказал ему адрес, он просто коротко кивнул и тронулся с места. Мы на заднем сидении были предоставлены сами себе. Федерико даже робко обнял меня за талию одной рукой и прижал к себе. Я с удовольствием прильнула к его груди и почти замурлыкала от удовольствия. Мне так тепло рядом с ним… С водительского сидения послышалось ворчание на итальянском. Нечто вроде «чертовы подростки». - Что, простите? – нахмурившись, окликнул его Федерико (тоже перейдя на родной язык). - Не слишком ли вы молоды для подобного рода отношений? – напрямик спросил мужчина, обернувшись на пару секунд. Ему было около сорока пяти лет. Полноватый с залысинами и осунувшимся лицом, он не производил особого впечатления. Но его ярко-синие глаза смотрели, как два прожектора. - Мой отец тоже так думал, - заметила я, когда тот отвернулся. – Но так уж все сложилось. И потом, мы просто очень долго не виделись, вот со стороны, наверное, и кажется, что у нас все так по-взрослому. - Моя старшая дочь говорила то же самое, - спокойно отвечал таксист. – А в восемнадцать лет объявила, что беременна. - Нам жаль Вашу дочь, - возразил Федерико. – Но у нас все совсем не так. - Это ты сейчас так говоришь, парень, - вздохнул водитель. – А если вдруг что… Отец ребенка моей дочери сбежал, когда она ему сказала. - Синьор, - железобетонным голосом заговорил мой возлюбленный, - так бывает сплошь и рядом в разных возрастах. Дело не в возрасте, а в ответственности перед своими близкими людьми и перед самим собой. Если некоторые люди способны бросить своего ребенка, это их дело. Но я так не смогу. - Очень надеюсь, что это так, - вяло вздохнул таксист. Я была счастлива, теснее прижимаясь к Федерико. Нет, я и раньше понимала, что все у нас будет хорошо. Но услышать такое вслух – ощущение непередаваемое. Теперь я не боюсь ничего. Рядом с ним мне ничего не страшно, потому что мы любим друг друга. А вот и многоэтажка, в которой живет Федерико и его мать. Мой возлюбленный расплатился с таксистом, снова взял мою сумку одной рукой, а другой – мою ладонь. Мы вместе вошли в подъезд, поднялись на нужный этаж и остановились возле двери квартиры. Федерико отпустил мою руку, чтобы достать из кармана ключи. - А разве Аврелии нет дома? – удивилась я. - Нет, - покачал головой Федерико. – Она позвонила, когда я уже ехал в аэропорт. Сказала, что у ее приятельницы серьезные проблемы, и она побежала помогать. Ночует там. Я едва не завизжала от восторга. Всю ночь мы будем вдвоем! Всю ночь в квартире только я и он! В нашем распоряжении вся ночь! Очень надеюсь, что сегодня мой возлюбленный все-таки потеряет контроль над собой… Но меня кое-что удивило. О том, что на всю ночь квартира полностью в нашем распоряжении, Федерико говорил абсолютно спокойно. Он как будто не видел в этом никакой особой возможности. Единственное, что его выдало, - слегка дрогнувшая рука, когда парень поворачивал ключ в замке. Интересно, это как-то связано с предстоящей ночью? Федерико пропустил меня вперед и запер за нами дверь. Конечно – ведь мы никого больше сегодня не ждем. Затем, парень убрал ключи в карман, снова взял меня за руку и провел в одну из комнат. Она находилась по соседству с его спальней, да и обставлена была похоже. Стол у окна, шкаф, стеллаж для книг, кровать и столик рядом с ней, на котором красовался светильник. - Эта комната для тебя, - пояснил мой возлюбленный. Я кивнула, хотя, надеялась, что эта кровать мне не пригодится. Во всяком случае, сегодня. Федерико же, молча, поставил мою сумку рядом с этой самой кроватью, повернулся ко мне и спросил: - Устала? - Нет, - быстро ответила я. – Нам еще нужно кое-что обсудить. - Ах, да, истерика, - со смехом вспомнил мой возлюбленный. – Ладно, пойдем в гостиную. Через несколько минут мы уже сидели на диванчике перед столиком с чашками чая в руках. А Федерико как будто даже искренне не понимал, что могло меня разозлить. - Скажи мне, пожалуйста, - медленно заговорила я, - кем нужно быть, чтобы просыпаться в три часа ночи для разговора со мной?! Секунду парень удивленно на меня смотрел, а потом вдруг весело рассмеялся. - А я все думал, что происходит, - произнес он, наконец. – Герман поделился? - Можно и так сказать, - отвечала я, вспомнив утро. – Но, по большей части, мне достаточно было напомнить про часовые пояса – и я сама обо всем догадалась. Ты не ответил на вопрос. - Кем нужно быть? – хмыкнул Федерико, все еще улыбаясь. – Не знаю. Наверное, просто влюбиться. Я хотела сказать что-то еще, но голос мой куда-то делся. Улыбка возлюбленного полностью обезоружила меня. Вот, дьявол! Только этот парень так может! И мне это нравится… - А я думал, ты будешь сердиться, - заметил он, отставив свою чашку. - На тебя? – рассмеялась я, последовав его примеру. – Издеваешься? Просто больше так не делай, хорошо? - Ничего обещать не могу, - возразил Федерико. – Ты ведь понимаешь: я ставил будильник на три часа ночи, чтобы иметь возможность успокоить тебя перед сном. Я всегда все буду делать ради тебя, Вилу. И, если для этого нужно будет чудовищно не высыпаться, я готов. Нет, ну, вот, как на это можно рассердиться?! Я пыталась, честно! Но не смогла. Слишком была счастлива от таких слов. Он так меня любит! Я сейчас взлечу! Собственно, и моя любовь к нему не слабее. И от этой самой любви мы сейчас оба воспарим в небеса. Хотя, впрочем, не хватает еще одного… - Ладно, сдаюсь, - вздохнула я. – Просто в следующий раз постарайся избирать менее радикальные меры. Я ведь тоже за тебя переживаю! Не забывай, что не ты один из нас влюблен! Я тоже очень тебя люблю, и мне невыносима мысль о том, что ты все это время не высыпался! - Но я потому и не высыпался, что люблю тебя больше всего на свете, - возразил Федерико. – Ну, хорошо, если тебя это успокоит, я обещаю больше так не делать! Конфликт исчерпан? - Это не конфликт! – воскликнула я. – Ни в коем случае! Не хочу с тобой ссориться никогда! Это было просто маленькое разногласие! И, да, оно исчерпано. А теперь, ты, кажется, еще днем получил разрешение поцеловать меня… Федерико обезоруживающе улыбнулся, как бы признавая свое поражение, подвинулся ближе, робко обнял меня одной рукой, а второй нежно погладил мою щеку. - Можно? – осторожно спросил он. Я уже давно почти порхала в поднебесье. Его прикосновения, влюбленный взгляд, улыбка, от которой у меня потеплело в груди, нежность в каждом движении… - Целуй, иначе, я сойду с ума! Федерико робко потянулся ко мне. Я тоже подалась навстречу. Сердце мое, словно сальто в груди выделывало, неистово стуча по ребрам. Тело сотрясали приятные разряды тока. Голова же, и вовсе, совсем отключилась, дав место всего одной мысли: «хочу принадлежать только ему сегодня и навсегда». О, что я почувствовала, когда наши губы, наконец, соприкоснулись! Как будто внутри меня взорвался фейерверк, и искры от него дошли до каждого органа, до каждой клеточки тела… А эпицентром этого самого взрыва стало мое сердце. В груди бушевал самый настоящий пожар. Я обхватила Федерико за шею, отчаянно не желая, чтобы он останавливался… Хотелось позволить ему перейти все границы! Я тянулась к нему каждой клеточкой души и тела… Поцелуй, тем временем, стал еще горячее. От него кровь закипала в жилах, и хотелось чего-то более существенного. Но пока Федерико лишь целовал меня. Одна его рука лежала на моей спине, а другая – на затылке, притягивая меня еще ближе. Да я и не сопротивлялась, с удовольствием прижимаясь к нему и отвечая на поцелуй. Только бы сейчас его благородство снова не активизировалось! Да, я снова испытывала эти взрослые желания. И никакие мысленные оклики не помогали. Я пыталась внушить себе, что нам еще рано переходить к столь взрослому этапу отношений. Честно пыталась. Но чувства вытеснили все. Ощущение от поцелуя, наша любовь, половое созревание – все соединилось в один сплошной поток, который не давал мне думать. Я хотела лишь одного: принадлежать Федерико полностью, без остатка. И, наверное, после разлуки отдаться ему было бы даже правильным… Вот, о чем я думала, когда осторожно, едва касаясь, провела пальцами вдоль линии ворота рубашки возлюбленного и, легонько сдвинув его в сторону, коснулась того места, которое было под ним. Федерико охнул и отстранился, глядя на меня с немым вопросом. А я испытывала сразу несколько самых разных чувств. Во-первых, мне было неприятно от того, что мы перестали целоваться. Просто не хотелось прерывать физический контакт. Особенно, теперь, когда мы, наконец-то, вместе после месяца разлуки. Я постоянно хотела ощущать его рядом. И, честное слово, все равно, как. Что угодно, лишь бы мы были вместе! Итак, во-вторых, я боялась, что Федерико не испытывает того же, что и я. Ну, еще бы! Ведь, если это так, то он не так сильно любит меня, как я его! Но что, если мой возлюбленный сознательно себя остановил, чтобы не переступить запретную черту? И как теперь узнать, чем он руководствовался, разрывая физический контакт между нами? В-третьих, было неловко и даже немного стыдно за саму себя. Теперь, когда в груди не так бушевали эмоции, я, наконец, смогла нормально думать. И вот, теперь мне стало стыдно. Я сама, первой, начала проявлять инициативу, да еще и в эту сторону! Как девушка легкого поведения, я почти лезла из платья! Весело… А хуже всего то, что мне, действительно, этого хотелось. Хотелось принадлежать только ему. Хотелось, чтобы он тоже принадлежал только мне. Но мой возлюбленный, конечно, не такой. Да и не надо ему быть таким. Я его не за это люблю. Хотя, нет, не так. Я ПРОСТО его люблю. Не за какие-то определенные черты, а просто так. Но любовь эта сильнее всего на свете. - Извини, - залившись краской, пробормотала я. – Мне не следовало… - Все хорошо, - улыбнулся Федерико. Он обнял меня, прижал к себе и откинулся на спинку дивана. Я с удовольствием прильнула к его груди и положила голову на любимое плечо. Счастье – вот мое чувство в тот момент. Он любит! Теперь можно просто насладиться теплом его объятий и потоками эмоций, которые эти объятия вызывают! Люблю его! До безумия! Его одного! Навсегда! Федерико не стал допытываться о мотивах моего поступка. Наверное, потому что прекрасно их понимал и сам испытывал то же самое. И, казалось, ему было куда сложнее отстраниться, чем я думала. Но тут его благородство сделало свое дело. А я не стану спорить. Всему свое время.