***
— А потом он как прыгнет на меня! — Тассельхоф, раззадоренный собственным рассказом, подскочил на ноги, вставая в воинственную позу. — Он хотел уже было разорвать меня своими когтями, как я ударил его хупаком прямо по тупой башке, да так, что зубы затрещали! Золотая Луна охнула, пододвигаясь поближе к супругу, на что тот лишь усмехнулся, крепче обнимая женщину за плечи. Тас был мастаком на выдумки различных историй, но в этот раз он превзошел самого себя. Кендер настолько углубился в повествование, что уже ни на что не обращал внимания, полностью войдя в роль. — Я расправился тогда с одним врагом, но внутри пещеры меня поджидали еще десятки таких же. Признаю, мне было немного не по себе, но каким бы я был кендером, если бы не узнал, что там внутри? В пещере было темно, но я ясно слышал, как монстры скребут своими когтями о камень. Я шел вниз, и… Ааа! — Тассельхоф заорал во всю глотку, когда его схватил за штанину Нефур, гном из группы, попросившей у друзей место у огня. Вся компания разразилась смехом, наблюдая за тем, как кендер пронзительно ругается на гнома за то, что тот так его напугал, но новый знакомец лишь отмахивался от Непоседы, смеясь себе в бороду. Отсмеявшись, Нефур оглянулся на товарищей и подмигнул им, кивнув головой, после чего повернулся к остальным. — Раз уж пошло такое дело, мы тоже можем рассказать парочку историй. Так сказать, благодарность за радушный прием. Если вы, конечно, того хотите, — он внимательно осмотрел всех, и Танису в этот момент показалось, что гном задержал взгляд на Рейстлине чуть дольше, чем на остальных, но задержка эта была настолько маленькой, что Полуэльф отмахнулся от ощущения, мысленно обозвав себя параноиком. Вся компания одобрительно закивала, пододвигаясь поближе к согревающему огню и будущему рассказчику, который о чем-то совещался с друзьями вполголоса. Закончив обсуждение, гномы посмотрели на них, пихнули Нефура, призывая начать рассказ самостоятельно. — История эта случилась, на самом деле, уже настолько давно, что вряд ли кто-то может сказать, было ли это взаправду, или же все выдумали любители почесать языками, — гном откашлялся, прочищая горло, после чего обратил взор на вздымающуюся к самым небесам гору. — Впрочем, в эти времена, когда из всех щелей лезут какие-то ящерицы, а боги возвращаются к нам, трудно уже сказать, что было вымыслом, а что правдой. Поговаривают, что в этом самом городе когда-то останавливался великий чародей, человеческий кудесник по имени Миррирейн, направляющийся в сторону моря и попросивший у нашего города приюта на некоторое время, чтобы восстановить силы и собрать заново припасы. Да только вот ходили слухи, что все это лишь отговорки, повод, чтобы попасть внутрь Торбардина и сотворить там свое черное дело. Волшебник этот был мастером по части различных духов и привидений, говорили, что может он с их помощью даже горы заставить содрогнуться. Танис невольно обратил взгляд на Рейстлина. Чародей, до того особо не обращавший внимания на компанию, теперь явно прислушивался, так увлеченно, что даже не заметил, что почти прижимался бедром к соседу. Мужчина даже дыхание задержал, чувствуя тепло, исходящее от юноши, и это отвлекло его от повествования. В который раз Танис ужаснулся тем чувствам, что вызывал в нем алый маг: это было абсолютно неправильно, так грязно и жутко, что Полуэльфу было противно от самого себя, но сделать он решительно ничего не мог. Рейстлин же, видимо, почувствовав на себе чужое внимание, поднял глаза, встретившись взглядом с Танисом. Обратив наконец внимание на то, как он сидит, юноша вздрогнул и отодвинулся так поспешно, что Карамон, сидящий рядом с Тикой напротив, тревожно посмотрел на близнеца, посылая ему молчаливый вопрос. Волшебник лишь нахмурился и покачал головой, приказывая брату не докучать ему лишний раз. Подарив Полуэльфу раздраженный взгляд, Рейстлин вновь перевел все свое внимание на рассказчика, и Танису оставалось лишь только сделать то же самое, мысленно ругая себя всеми известными словами. — В общем, Миррирейну этому пришлось от нас быстренько смыться. Но с тех самых пор тот самый тоннель, где он с духами поссорился, все стороной обходят. Овражные гномы, и те носа туда не суют. Говорят, что самыми темными ночами издалека можно услышать шепот призраков, которых разгневал тогда маг. Он ведь с собой всюду амулет таскал, говорил, он против проклятий разных помогает. В его деле штука довольно полезная, — Танис нахмурился, вновь заметив взгляд Нефура, направленный на Рейстлина. Только в этот раз в глазах гнома читалась явная неприязнь, но не к самому магу, а ко всем чародеям в целом. — Да там, видимо, трофей свой и потерял, когда ноги делал. Старики говорят, что амулет этот духов с тех пор и не отпускает. — И что, он просто взял и оставил внутри пещер такую ценную вещь? — это были едва ли не первые слова Рейстлина за весь день; голос его звучал даже более хрипло и неприятно, чем обычно, что, скорее всего, было вызвано холодом и долгим молчанием. Алый маг внимательно смотрел на гнома, и Полуэльф ясно увидел, как тот поежился под пронзительным непроницаемым взглядом золотых глаз. — И никто за столько лет ни разу не ходил, чтобы проверить? Мне казалось, вы свою гору цените больше всего на свете. — Гору-то мы ценим, — нехотя ответил гном. Танис видел, как он пытался отвести глаза, но Рейстлин крепко держал его. — Да только неохота из-за какой-то безделушки жизнь богам отдавать, сам понимаешь. Мы вообще в магию стараемся не лезть. Если лежит, то и пусть так оно и будет, шут с ней. Нам такие вещи не нужны. Чародей, видимо, услышав все, что хотел, тут же потерял к гному всякий интерес, отведя взгляд и сильнее закутавшись в меховой плащ. Нефур, свободный наконец от воли мага, едва ли не осел от облегчения. Некоторое время вокруг царила тишина, лишь шипел костер да похрустывал снег под ногами, когда товарищи пытались размяться и отогнать легкий холод. — Когда мы путешествовали вместе с Китиарой, нам повстречалась странная тварь, — подал голос Стурм, разрушая молчание, и все вздохнули с облегчением, переводя взгляды на рыцаря, готовые услышать новую историю.***
С тех самых пор, как они вернулись в Торбардин, Рейстлина не отпускали мысли об истории, рассказанной Нефуром. Несмотря на то, что чародей воспринимал все подобные байки с изрядной долей скептицизма, самая призрачная возможность того, что где-то совсем рядом есть вещь, способная избавить его от последствия злой шутки архимагов, не давал юноше покоя. Тысячи раз он ругал самого себя, стараясь избавиться от навязчивой идеи, но желанный покой мыслей так и не приходил. — Карамон! — в один из вечеров, совершенно неразличимых между собой глубоко под землей, Рейстлин наконец потерял терпение. — Мы должны сходить в тот тоннель, о котором рассказывал тот гном. Великан рассеянно моргнул, уставившись на близнеца — он уже лег и почти заснул, когда его брат побеспокоил его: — Какой гном? Рейст, о чем ты говоришь? — Нефур, рассказавший историю о Миррирейне, — чародею явно трудно было сдерживать раздражение, но он прекрасно знал, когда стоит быть с братом помягче, а когда, наоборот, проявить жесткость. — Он говорил об амулете, ты помнишь? Я хочу проверить, действительно он существует или же нет. Карамон сел на постели, все еще немного осоловело поглядывая на брата и по сторонам, видимо, в глубине душе наивно надеясь на то, что Рейстлин шутит. Но нет, маг предельно серьезен, он уже собран, посох Магиуса зажат в худой руке, тускло отражая свет факелов навершием. В темноте пещер алая мантия казалась черной, и Карамон отвел глаза, отгоняя дурные мысли. Вздыхая, воин все же поднялся, потянувшись, и Рейстлин отошел от него, давая время собраться. Несмотря на мягкость брата, Карамон постарался собраться максимально быстро и тихо: прекрасно знал, какое у его близнеца переменчивое настроение. — Мы пойдем одни? — А какой нам смысл брать с собой кого-то еще, братец? Это будет просто короткая прогулка по окрестностям. В конце концов, мы тут уже так долго, а еще ничего не видели, — Рейстлин улыбнулся, глядя на Карамона, но тот ясно видел в его глазах нетерпение и неясный огонь какого-то желания. Вздохнув, он кивнул, подчиняясь. — И ты знаешь, куда идти? — Поспрашивал местных, — Рейстлин неопределенно махнул рукой, уже дойдя до порога. — Думаю, тебе стоит взять меч. Кто знает, что там живет? Карамону совершенно не понравилась мысль о том, что внутри пещер, в которые никто не заходил столетиями, может кто-то жить, и желание идти туда у него пропало окончательно, но он никак не мог отпустить туда своего слабого брата одного. Подхватив меч, не казавшийся серьезным оружием в его могучих руках, великан послушно последовал за Рейстлином, уже скрывшемся в темноте множества коридоров. К сожалению, в пещерах, где были прочные стены и верные друзья, Карамон изменил привычке оглядываться, не раз помогавшей на открытой местности. Потому он не заметил, что Тассельхоф, как раз в это же время задавшийся вопросом о том, как же появляются горы, и отправившийся к Рейстлину за ответом, слышал их разговор и, как это часто бывает с кендерами, жутко заинтересовавшись происходящим, отправился за ними.***
Нефур, рассказывая свою историю, в одном точно не соврал: в эти коридоры уже несколько столетий не ступала нога ни одного живого существа. Затхлость, которая царила в горе повсеместно, тут чувствовалась особо сильно — тяжелый запах пыли и тлена, навевающий лишь мысли о смерти. Рейстлин целеустремленно шел вперед, и его явно не беспокоили старые сказки гномов о привидениях, но Карамон не разделял его уверенности. Отовсюду ему слышались шорохи и насмешливый, едва различимый шепот, поющий что-то на своем языке. — Рейст, ну, прислушайся! Разве ты не слышишь этого? — воин знал, что подобными разговорами выведет близнеца из себя, но лучше было стерпеть гнев родного брата, чем вариться в соку из собственных мнимых переживаний. — Карамон, я уже тысячу раз сказал тебе, что если тут будет что-то мистическое, я обязательно это замечу и первым же делом скажу тебе. А теперь замолчи наконец и перестань меня отвлекать, — алый маг уже успел пожалеть, что взял брата с собой, но ради собственной безопасности стоило потерпеть. Рейстлин поднял посох повыше, освещая путь на несколько метров вперед: коридоры тут были гораздо уже, чем в тех местах Торбардина, где ныне жили гномы, и уже множество раз путь близнецов преграждали кучи валунов, широкие трещины, образовавшиеся в полу, а то и просто слишком узкий, даже для мага, проход. Чародей начинал испытывать раздражение — они шли уже достаточно долго для того, чтобы найти хоть что-то, будь то хотя бы несчастная брошенная битая посуда. Но нет, они все шли и шли, и ничего, кроме камней и пыли, так и не увидели. Маг уже начал думать, что сказки Нефура — всего лишь сказки, как из прохода, откуда-то слева, потянуло легким сквозняком. Подойдя к стене, Рейстлин увидел щель, ведущую в сторону от основного пути. Она была слишком маленькой для того, чтобы в нее смог бы залезть Карамон, а вот для волшебника была в самый раз. Обернувшись на брата, маг подозвал его к себе, жестом руки указывая на находку. — Я же туда не пролезу, — удрученно заявил великан, осматривая щель. — Тебе и не нужно, братец. Пойду я. Твоя работа — стоять тут и следить за тем, чтобы мне никто не помешал, а я скоро вернусь, — худое лицо мага тронула легкая улыбка, он осторожно коснулся огромной ладони брата рукой. — Не беспокойся, Карамон. Сам видишь, что кроме нас и камней тут ничего нет, а значит, мне ничего не угрожает. — Тебе нельзя идти туда одному, — воин нахмурился, всерьёз намереваясь удержать брата рядом несмотря ни на что. — Сам говорил — кто его знает, что тут может водиться? Это слишком опасно. Рейстлин нахмурился в ответ, хотел уже было осадить великана жестокими словами, как сзади, оттуда, откуда они пришли, раздался шум. Стуки камней и невнятные слова были куда реальнее, чем-то, что мерещилось Карамону до того, но легче от этого не становилось. Маг поднял посох выше, пытаясь выцепить из темноты источник шума, но ничего, кроме голых старых стен, близнецы увидеть не смогли. — Сходи и проверь, что там было. Я как раз вернусь к тому моменту, — чародей отдал приказ, даже не сомневаясь в том, что брат его выполнит. Он потянулся к сумке и достал факел, прихваченный на всякий случай, после чего начал шептать слова короткого заклинания, поджигая волокно. — Держи. Отдав факел Карамону, Рейстлин не ждал более ни секунды — он резко развернулся и протиснулся в проход, скрываясь в густом бархатном мраке, оставив близнеца одного. Карамон опомнился слишком поздно — за братом он последовать не сможет, как бы он того ни хотел. Волей-неволей, а приходится идти к источнику шума, ведь проверить действительно нужно. Рука привычно легла на рукоять меча, а волнение, вызванное рассказами о призраках, отступило: привидения так не шумят, а это значило, что враг был реальным, и его можно было ударить и даже убить. Шум повторился уже ближе, и Карамон весь напрягся, готовясь схватить неизвестного. Оставалось только зайти за угол, занести меч и… — Ааа! — мелкая шустрая тень отпрыгнула назад от Карамона, пронзительно при этом вереща. — Тас? Что ты тут делаешь? — сердце воина колотилось так быстро, что он едва себя слышал. — Гуляю, — кендер тяжело сопел где-то в темноте. — А тут ты как выскочишь на меня со своим мечом! — Гуляешь тут? Не смеши меня. Ты шпионил за нами? — Карамона охватила злость: из-за кендера он отпустил своего брата одного неведомо куда. — Не шпионил, — обиженно отозвался Тассельхоф, подходя к мужчине ближе. — Просто шел следом. Карамон открыл было рот для того, чтобы сказать, что разницы в этом нет никакой, но потом вспомнил, с кем он говорит. Тем более Непоседа уже потерял к нему всякий интерес. Щурясь от света, он оглядывался по сторонам, ища, чем бы теперь себя занять. — Тут так интересно, Карамон! Ты представляешь, я, пока шел сюда, нашел много разных камушков, — кендер вытянул маленькую ладонь, демонстрируя блестящие в свете факела самоцветы. Они с Рейстлином тоже их видели, но маг лишь отмахнулся, сказав, что они ничего не стоят, и Карамону лучше думать об их нынешней цели. — Ты посмотри, тут ведь тоже они есть! Великан не успел осадить кендера, и тот шустро подбежал к стене. Там, как раз на уровне вытянутых рук Тассельхофа, блестел большой зеленый камень, и именно он и заинтересовал Непоседу. Кендер уцепился за камень обеими руками и потянул на себя, упираясь ногами в стену. Медленно и с трудом камень поддался, и в тот же миг от него вверх побежали трещины, разбегаясь, словно вспугнутые пауки. Сердце Карамона екнуло, когда тот понял, что происходит, но было уже слишком поздно. Пол под ногами содрогнулся, и воину показалось, что в следующую секунду весь коридор внезапно перевернулся. Он успел лишь прыгнуть вперед, хватая Таса и спасая его от огромного валуна, упавшего сверху. Кинув кендера в ближайшую трещину, великан бросился следом, спасаясь от обвала. Там, забившись в узкую щель настолько, насколько это вообще было возможно, Карамон замер неподвижно, закрывая своими могучими плечами Таса. Когда грохот камней наконец стих, воин попробовал подняться, но все это было бесполезно: широкая плита, которая спасла их, упав сверху и закрыв от остальных камней, также была и надежной ловушкой, которая теперь не давала двинуться с места. Карамону удалось лишь немного отодвинуться назад, давая место и возможность дышать Тассельхофу, который сидел и ругался последними словами. — Рейстлин! — в коридоре было слишком тихо. Зажав рот кендера ладонью, Карамон крикнул снова, напряженно вслушиваясь, но так и не услышал ничего, кроме тихого стука маленьких камней, иногда до сих пор падающих с потолка. — Рейст, отзовись!