Беглый взгляд

      Поистине, глубины космоса таят в себе множество кошмаров. И один из них выплыл оттуда, чтобы терзать Лею.       Ей дали вымыться и поесть. Ей сказали, что её друзья («сообщники») находятся в тюремном блоке, и отнюдь не в качестве гостей на экскурсии. А потом началось это.       — Полагаю, мы, как разумные, цивилизованные существа, сумеем договориться.       Великосветски журчит негромкий голос, и Лея боится, что её сейчас стошнит. Он выглядит почти как человек. Он говорит на общем в плавной, завораживающей манере без малейшего акцента, и от этого только хуже. Это чудовище ни к чему цивилизованному отношения явно не имеет.       — Вы же хотите спасти своих друзей? Уверяю вас, необдуманные, противозаконные действия против Империи поставили сами ваши жизни под угрозу.       Лея гадает: к какой расе может принадлежать её похититель? Так глаза светятся только у грязных джав с Татуина, да еще у инсектоидов Внешнего Кольца. Наверное, ей незачем об этом беспокоиться — ей явно суждено узнать много об анатомических особенностях этого существа, и прямо сегодня.       — Я прошу вас снять одежду.       Гранд-адмирал сидит в своем командирском кресле и любуется «Закатом килликов», на Лею он даже не смотрит. Эта картина висела возле спальни девочки, что была принцессой Альдераана, давным-давно. Лея выпутывается из своей потрёпанной одежды и становится рядом с креслом в одном белье — о белье он ничего не говорил. Скорей бы всё закончилось.       Бледно-синей ладонью Траун очерчивает изящный полукруг, указывая на пространство перед собой.       — Я уверен в том, что вы способны на действительно плодотворное сотрудничество, и я избавлен от реальной необходимости проговаривать каждый ваш последующий шаг.       Обтянутые тонким белым сукном бёдра призывно раздвигаются, и Лея прекрасно понимает, какого следующего шага от неё ждут. Она становится на колени и на пробу проводит пальцами по поле адмиральского мундира, прикрывающей пах. Оказывается, у него уже наполовину стоит. Его что, работы радикальных травяных художников возбуждают?       Адмирал быстро отстегивает нижние застежки кителя и расстегивает брюки. И замирает так, словно спать собрался, предоставляя Лее самой стаскивать с него бельё.       Как будто у неё есть выбор.       Внешне он отличается от мужчин, которых она знала, лишь оттенком кожи. Может быть, с ним сработают те же уловки?       Лея позволяет слюне свободно стекать со своих губ на член, когда она начинает осторожно лизать его снизу вверх, возбуждая и увлажняя. Она знает, что долго ей время тянуть никто не позволит.       И точно: экзот запускает пальцы в заплетённые волосы и начинает подпихивать её голову, заставляя брать в горло так глубоко, как ему только хочется.       Это не продлится долго. Это скоро закончится. Скорей бы это закончилось.       Лее остается только надеяться на то, что Траун слово своё сдержит.

***

      Как это было на самом деле:       Лея прошла через преследования, ранения, войну, пытки Империи и общество Хэна Соло. Она привыкла считать себя бывалой и готовой ко всему, способной выдержать многие лишения и испытания. Нет мучения горше, чем то, что терзает её сейчас. Это издевательство над личностью противоречит всем основам гуманизма.       — В поздних живописных работах Оба Каддора, таких, как «Испуганная» или «Боец», можно отметить декадентские настроения, в целом характерные для альдераанского искусства периода становления Империи. Если обратить внимание на правый верхний угол полотна, можно заметить надвигающуюся бурю — символ угасания великой расы. «Закат килликов» является шедевром изобразительного искусства хотя бы потому, что художник сумел гениально, пророчески прочувствовать трагические события далёких лет и отобразить их в столь необычной, самобытной форме...       Великосветски журчит негромкий голос, и Лея боится, что её сейчас стошнит. Она уже почти готова выдать ему всё, что он знать пожелает.       Гранд-адмирал трахает ей своим искусством мозг уже почти четыре стандартных часа, согласно хроно, — кто такое выдержать может?