Траун/Пеллеон, R, "Рассматривайте это как упражнение в доверии, — предложил Траун" ("Последний приказ")
11 апреля 2015 г. в 19:03
«Рассматривайте это как упражнение в доверии», — предложил Траун давным-давно, когда все только начиналось. Это самое странное упражнение в доверии, какое только Пеллеону доводилось встречать. Только теперь, узнав Трауна лучше, он начинает понимать, что был выбран для этих упражнений с самой первой встречи.
Долгое, долгое время капитан с детской наивностью принимал легкие касания рук за случайность. Списывал блуждающий по его телу взгляд алых глаз на рассеянность и усталость. Теперь по его телу блуждают уже руки адмирала.
Пеллеон стоит посреди каюты, зажмурившись, и открывать глаза ему совсем не хочется. Сквозь тонкую кожу век он чувствует полыхающие на его лице блики голограмм. Огненные скульптуры Кореллии. Траун ощупывает его внимательно, чутко, как будто ищет в изгибах тела какой-то странный шифр или послание, предназначенное для него одного.
Пеллеон знает: если он сейчас посмотрит вниз, то увидит, как на голубой коже танцуют золотые блики, и это будет художественно. Жарко. Он не открывает глаз и не вздрагивает даже тогда, когда опытные, терпеливые пальцы адмирала устанавливают медленный до мучения ритм, поглаживая осторожно.
Трауну нравится сидеть, удобно откинувшись на спинку кресла, и дразнить своего подчиненного распутными ласками. Ему нравится раздвигать коленями ноги капитана, заставляя терять равновесие. И еще — ему нравится капитана наказывать. Пеллеон все это прекрасно знает: в конце концов, между их первым поцелуем и первым ударом прошло две недели. В тот раз только многолетняя привычка подчиняться не дала ему воспротивиться. «Или, — мелькает опасная мысль, — тебе это тоже нравится». Ему это совсем не нравится, такое нравиться не может никому, кроме этого экзота-извращенца, ситх бы его задушил, и надежды Империи по совместительству.
Пеллеон не удивляется, когда тёплые пальцы оставляют его тело. Траун тихо приказывает:
— На стол, Гилад. Обычная позиция.
Пеллеон делает шаг в сторону массивного стола, за полгода победоносной кампании повидавшего многое, и пытается сохранить максимальное достоинство и самоуважение, какие только совместимы со спущенными брюками. Он старается не думать о том, как на самом деле выглядит со стороны.
И, когда Траун неожиданно хватает его за плечо, разворачивая к себе, целуя, капитан с ужасом понимает, что всхлипывает от страсти в эти жёсткие, жестокие губы.