Горящее сердце.

Lykke Li – Breaking It Up. Всего неделя учебы в музыкальном классе, а я уже устала. Мало того что учитель по пению недоволен моим вокалом, так он же ещё и оставляет меня заниматься дополнительно, подтягивать упущенную за три месяца программу. Странно, что не за все время обучения, ведь я мало что понимаю в музыке, а в пении тем более. Уж не знаю, что заставило меня согласиться на предложение отца. Теперь я уже вникаю в суть этого дерьмового положения. Грейсер (почти как Крейсер) учитель по вокалу, все-таки сорвался, когда понял, что я безнадежна. Его громкий крик сотрясал пустую студию на первом этаже и мои барабанные перепонки. Как жаль, что я не могу так же громко кричать, в противном случае я бы уже давно высказала ему все, что я о нем думаю. Но господь бог все видит и, наверное, случись, что хуже этого, он бы вмешался. Только вот сразу же на ум приходит та авария, и я, подхватывая свои вещи с парты, устремляюсь прочь из класса, а вдогонку мне: - К директору Мейси! Сейчас же! Ну что?! Я разбита и оглушена, и ко всему прочему растоптана собственной депрессией. Если раньше это помогало мне справиться с болью и потерей, то теперь я просто привыкла в ней обитать. Жизнь стала походить на однообразное, скучное представление с участием посторонних людей. Они не пытались вытащить меня из тьмы депресняка, а на оборот только загоняли гвозди в и так хлипкие доски моего самообладания. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не Тия. Откуда она здесь? Я не могла поверить в то, что Хилл приехала в Нью-Йорк и сейчас её громкий смех разносится по директорскому кабинету. Мы с Грейсером(который все же обязался довести меня до директора и даже высказаться по этому поводу) стояли в приемной, и ждали когда нас позовут. Мне было плевать на все, кроме её чудного голоса за дверью, и если бы это было возможным, я бы прямо сейчас влетела вихрем внутрь и принялась тискать Тию. Дверь распахнулась, и мистер Коллинз предложил войти, приглашая мистера Грейсера и меня в недра своих владений. Звучит смешно… Я огляделась и застыла, словно громом пораженная – это и вправду была моя тетя! Улыбка на её лице стала шире и девушка в пару шагов настигнув меня, уже обнимала. Если бы я только могла, я бы стала прыгать от радости переполнявшей меня прямо сейчас. Но я только улыбалась, смотря на Тию. Мистер Грейсер завидев мою тетю, тут же нацепил на свое угрюмое лицо улыбку и протянул ей руку, со словами: - Мои дочери вас обожают! Тия пожала его руку, но ничего не ответила, только улыбнулась и затем вернулась ко мне, заботливо поправляя спутавшиеся волосы. Грейсер тут же вернулся к своим прямым обязанностям и будто на одном дыхании, выложил Коллинзу все что обо мне думает. Лицо Тии в этот момент было довольно озлобленно, и девушка даже не скрывала своей неприязни. Грейсер вывалил вполне адекватные доводы того, что я не могу учиться в музыкальном классе, на, что тетя сразу же парировала: - Конечно мистер, вы сразу же захотели, что бы Мила была превосходным певцом, когда она всю свою жизнь посвятила танцам. Не стыдно? Грейсер фыркнул, кажется, его не убедили слова Хилл и поэтому он продолжил гневно высказываться в мой адрес: - Она словно слон в посудной лавке в моем классе, я считаю, что ей нет места в музыке! - Вот именно поэтому я здесь, а вы мистер можете идти куда шли. Коллинз молчал, но когда Тия без всякого стеснения решила выпроводить преподавателя, он лишь согласился с ней и добавил: - Мы уже готовим документы на перевод Милы в другой класс, Лиям вы можете быть свободны. Преподаватель только усмехнулся, и было видно, как ему неприятно, что его осекла девушка. Но поквитаться с ней он не сможет, так как его самым обычным способом выставили за дверь. Грейсер покинул кабинет, и Тия тут же подтолкнула меня к кожаному креслу. - Я подумала, что поэтический класс будет более спокойным местом. Так что Мила, я попросила Блека перевести тебя под мою ответственность. Тия улыбнувшись, покосилась в сторону директора, и мужчина перехватил её вдохновляющую речь: - Не могу знать, как к этому отнесется твой отец, но Тия сказала, что с этим проблем не возникнет. И она все уладит. Коллинз улыбнувшись, подал несколько исписанных листов моей тете, и она тут же одобрительно кивнула, ставя свою заковыристую подпись на нескольких листах. Расписание оказалось в моих руках тогда, когда я видимо все еще прибывала в прострации. Директор пожелал нам удачи и напоследок сказал: - Я зайду завтра после урока Мила. Мне оставалось только закивать как китайский болванчик и выйти следом за тетей. Все-таки литературный класс, многим лучше, чем музыкальный. И что бы я делала без Тии? Светловолосая, невысокая и с широкой улыбкой, такой всегда была моя родная тетя, младшая сестра папы. У нее большие синие глаза и добрый взгляд, Хилл живет в Рио со своим мужем Маркусом и редко, но все же они приезжают к нам в гости. В этот раз я даже не гадала, из-за чего они приехали, причиной была я. Тия всегда понимала меня с полуслова, а уж та однострочная смс-ка посланная ей накануне, заставила их семью сорваться из Рио-де-Жанейро и прилететь в Нью. Может это, и было глупым порывом с моей стороны, написать, что меня достало все, но Тия как ни кто, пришла мне на помощь. В её машине было уютно – мягкие кожаные кресла, сладкий запах чего-то вкусного и любимая музыка на сд-диске. Тия даже скучный день способна перевести в праздник, что уже говорить о тех вещах которые её окружают?! Всегда счастье. Этого сейчас мне и не хватало. - Я сказала Блеку, что ты хочешь вернуться в танцевальный класс, - вот это поворот. Тия прекрасно знала, что отец не разрешит, но почему-то поговорила об этом с директором. Ну и зачем спрашивается?! - Но папа ведь не разрешает мне даже подходить к станку! Обида в моем голосе звучала резче, чем в прошлые дни и часы. Теперь это еще и непонимание той ситуации, что сложилась между мной и папой – он почему-то упорно не желал моего возвращения в мир танцев. Мама только соглашалась с ним, и я понимала, что нет больше ничего. - Послушай Мила, твой отец не обязан знать о том, что ты занимаешься танцами. Да это и не танцы вовсе, я попросила Блека, что бы он подыскал хорошего учителя и тот помог тебе хотя бы встать на ноги и разработать твое колено. Тия словно читала мои мысли, но если отец узнает, он с меня три шкуры сдерет. - Я не знаю, я не умею врать ему. - Это просто глупые отговорки девочка моя. Прошло больше четырех месяцев, а ты все еще хромаешь. Хочешь всю жизнь так проходить? Пожалуйста, я даже слова не скажу. Но это останется и на моей совести тоже. Пойми Мила, я просто хочу помочь тебе. - Тия, но что мне сказать папе? – отчаяние вот что теперь заскользило внутри меня. Сгусток отчаяния захлестнул мою голову, и казалось, что мозги вот-вот потекут из ушей. Глупость то, какая. - Не надо ничего, я сама с ним поговорю. Иди в комнату. Я так и сделала и следующие часа два, из гостиной на первом этаже раздавались такие крики, что даже мистер Грейсер бы позавидовал. Конечно, я знала, что мой отец тиран и все такое, но что бы на столько. Все чаще и чаще в этих гневных тирадах проскакивало: Она должна, Нет, и еще раз нет! Все утихло в начале шестого. А затем хлопнула входная дверь, и все началось снова, только в эти крики вмешался еще один мужской голос – Марк тут как тут, на помощь мне и Тие. Отец упорно не желал сдаваться, а Тия окончательно вышла из себя, просто наорав на старшего брата. Кому как не ей прочистить ему мозги?! Я прекрасно понимала, что отец все-таки не согласится, но попытаться стоило и стоило это больших усилий, чем я предполагала. В одиннадцать ночи, ко мне в комнату постучались, и порог переступила мама. Она пожелала мне спокойной ночи и сказала, что отец не одобрил моих выходок, и мне следовало бы остаться в музыкальном классе. Вот так, я поняла, что мои родители совершенно не понимают меня…