ЗАПАХ ПОЛЫНИ

      ***       БэкХён стоял перед папой-Омегой, стараясь выдержать его взгляд. ЧонДэ обогнул понуренного КёнСу, который выглядел так, словно огласили его смертный приговор. Старший Омега остановился перед своим отпрыском, и КёнСу вздрогнул от звонкой оплеухи, сжимаясь ещё больше.       - Негодный ребёнок! - зазвенел голос ЧонДэ, раскатываясь по просторной гостиной. – Какая неслыханная дерзость! Считаешь, что до конца своих дней будешь плясать и веселиться? А эти твои «шестёрки»! – он, не глядя, а лишь повернув голову вправо, через плечо обратился к черноволосому Омежке. – Вы должны присматривать за ним, а не поощрять его глупости! Чанёль так вообще, кажется, ступил за черту дозволенного! Иди и скажи ему, чтобы поковал вещи!       - Папенька, нет! – выпалил БэкХён, отнимая ладошку от красной щеки. – Он не виноват! Это была моя прихоть!       - Которую он поддержал, вместо того, чтобы тебя остановить и образумить! – обрушился на него ЧонДэ. – К тому же, он – конюх! И особе высшего общества не пристало водить близкую дружбу с прислугой!       - Так мой отец тоже был конюхом! – выпалил молодой Омега, после чего осёкся, побледнел и отступил.       - Ты ещё здесь, КёнСу?! – рявкнул старший Омега.       Перепуганная фигурка метнулась к дверям. БэкХён обречённо глянул ей вслед.       - Никогда, - зашипел, наступая на него, ЧонДэ. – Никогда и нигде не упоминай об этом. Слышишь? Я не позволю, чтобы мой сын допустил ошибку моей молодости. Чанёль тебе не пара. Иди к себе.       - Но, папа…       - БэкХён!       - Пожалуйста…       - И только попробуй снова выкинуть какую-нибудь нелепость.       Поняв, что ничего не сможет добиться от разъярённого родителя, Бэки покинул гостиную.       ###       - Что же теперь с нами будет? – стенал КёнСу, наблюдая за тем, как Чанёль укладывает своё немногочисленное имущество в вещевой мешок. – Господин ЧонДэ ничего не сказал. Ох уж этот БэкХён. Я так и знал, что он нас до добра не доведёт…       - Всё, успокойся, - вздохнул Чанёль, роняя своё тело на не расправленную кровать. – Хоть тебя не высекли, и то ладно. Подумаешь, отправят в другое поместье. Рано или поздно это бы случилось. А может, я бы и сам подал прошение о переводе.       - Почему? – хлопнул огромными глазами Омежка.       - Да, нравится он мне, - хмыкнул Альфа.       - БэкХён?       - Ну, да.       В ответ Чанёль услышал лишь тихий вскрик, торопливый топот ног и громко хлопнувшую дверь. Альфа усмехнулся, закладывая руки за голову, и закрыл глаза.       - Омеги, - насмешливо прошелестел его голос.       ###       Сегодня БэкХён проснулся с головной болью. Сначала он не мог долго уснуть, а под утро забылся тягучим, тяжёлым сном.       С улицы доносился какой-то шум. Омежка, протирая глаза, спрыгнул с постели и поспешил к окну. Перед парадным входом стоял экипаж, запряжённый четвёркой серых лошадей. Чуть поодаль топтался чёрный жеребец. Около него, держа животное под уздцы, стоял Чанёль. Как раз, в этот момент к Альфе направлялся дворецкий. Остановившись в полуметре, он протянул Чанёлю конверт. Альфа слегка склонился в поклоне, а после, неожиданно поднял глаза, и его взгляд упёрся в БэкХёна. Омега слегка отступил, цепляясь за тяжёлые портьеры. Чанёль смотрел ему прямо в глаза. Сердце Омежки подпрыгнуло и заметалось.       - Чанёль, - дрогнули его губы.       БэкХён резко развернулся и бросился к двери. Он вцепился в ручку, но дверь не поддалась. Омега потянул изо всех сил, но всё было тщетно. Его заперли.       - Откройте! – Бэки принялся молотить кулачками по глухой дубовой поверхности.       Но никто не пришёл на его зов. Умываясь слезами, Омежка снова подбежал к окну. Его папа-Омега садился в экипаж. Чанёль уже был в седле. Щёлкнули поводья, и четыре лошади легко потянули громоздкую карету прочь от особняка. Чёрный жеребец посеменил следом, унося на спине одинокую фигуру Альфы.       БэкХён заплакал в голос, упираясь ладонями в стекло. Его сердце сжалось от горя и обиды.       ***       Экипаж и одинокий всадник уже давно скрылись из вида, а Омежка всё так и сидел, забравшись на широкий подоконник и упираясь лбом в стекло. Он уже больше не рыдал, только тихие слёзы иногда катились по щекам.       В таком положении и застал БэкХёна КёнСу. Тот даже не отреагировал, когда отворилась дверь в его покои. КёнСу тоже был мрачнее тучи. Даже не пожелав хозяину доброго утра, Омега кивнул следовавшим за ним двум мужчинам-Бэтам. Один установил табурет с позолоченным тазом, а второй поставил рядом дубовое ведро с парящей водой. КёнСу тут же поставил плетёный ларец, а сверху положил мягкое полотно для утирания.       - Извольте умыться, Ваша Светлость, - не глядя на БэкХёна, без энтузиазма предложил он.       - Куда отправили Чанёля? – дрогнувшим голосом спросил Бэки.       - Мне это неизвестно, господин, - всё так же ответил КёнСу.       - А папенька куда отправился?       - Не знаю, господин. Вернётся к вечеру. Ваш отъезд откладывается до завтра. Сегодня велено подготовиться.       - КёнСу? – БэкХён обернулся к слуге. – Мы ведь друзья? Не зови меня «господин».       - Друзья?! – резко вскинулся Омега. – Вот до чего доводит твоя дружба! Вот чего ты добился своей выходкой! И что только в тебе Чанёль нашёл?! Я бы тоже с радостью уволился!       Всхлипнув, КёнСу бросился вон из комнаты. БэкХён сидел словно громом поражённый. Его рот приоткрылся, а взгляд застыл на неплотно закрытой двери. Мгновение, и сердце снова сжалось. Омега сполз с подоконника, на трясущихся ногах добрался до кровати, забрался на неё и, с головой, укрылся одеялом.       ***       Измотав себя слезами окончательно, Бэки провалился в спасительный сон. Ему снилось, что он лежит в прогретой солнцем траве, мусоля травинку в зубах. Сладкий цветочный запах еле заметно прорезает горьковатый запах полыни. Его любимый запах. Запах свободы. Его запах.       БэкХён гордился своей особенностью. Ему казалось, что это даёт ему право выбора. Право жить так, как ему захочется.       - Эх, хорошо-то как, - услышал Омежка знакомый вздох.       Он лениво повернул голову, отрываясь от созерцания проплывающих облаков. Чанёль сидел к нему спиной, откинувшись назад и опираясь на руки.       - Ты здесь? – БэкХён приподнялся на локтях. – Ты не уехал?       - Скоро уеду, - снова вздохнул Альфа.       - Но почему? – голос Омежки дрогнул.       Он потянулся и тронул друга за руку. Чанёль обернулся и посмотрел на него с грустной улыбкой. Поддавшись неожиданному желанию, Омега потянул его на себя. На мгновение черты Альфы расплылись словно в радуге слёз. Бэки моргнул и отшатнулся. Теперь над ним нависал черноволосый темноглазый Альфа с бронзовой кожей. На его пухлых приоткрытых губах играла кривая ухмылка.       Вскрикнув, БэкХён попытался вырваться, но незнакомый Альфа прижал его к земле за плечи. Его губы неумолимо приближались. Омега собрался с силой, извернулся и распахнул глаза.       Серце билось как сумасшедшее. Тело пропиталось испариной. БэкХён сел и провёл ладонями по лицу. В комнате было тихо и жарко. Солнце беспощадно палило в раскрытое окно, не защищённое плотной тканью портьер. Омега выбрался из постели. Вода в ведре совсем остыла, но это не смутило БэкХёна. Набрав её в таз, он с удовольствием ополоснул лицо. Желудок требовательно заурчал.       Накинув на себя верхний халат, Бэки вышел из комнаты. Дом жил обыденной жизнью. Сейчас слегка за полдень. В холле никого нет. Не громкий шум доносится только со стороны кухонь. Туда и направился Бэки, подгоняемый ворчащим чревом.       У приоткрытой двери он замер, услышав разговор:       - Ну, вот чего ты? Не в твоём положении сердиться на молодого господина. Ему поддержка нужна, - это говорила главная кухарка Аза. Женщина-Бэта с выдающимися формами.       - Поддержка его глупых прихотей? – возмутился КёнСу. – Я надеюсь, что его будущий супруг заставит его повзрослеть!       - Да что ж ты кипятишься-то так? Не уж-то из-за Чанёля? Люб он тебе?       - Да я… не то что бы… - голос Омеги начал приглушаться. – Да и какая уже разница… Ему по седцу БэкХён… Он ещё и поэтому упираться не стал…       - Да неровня он ему! – воскликнула Аза. – Ишь, чего удумал! Да он даже тебе неровня. Ветер в поле. На нашу утреннюю росу засматриваться вздумал.       - Да, что особенного в его запахе? – фыркнул КёнСу. – Трава сорняковая.       - Ох, и договоришься, глупый, - пожурила кухарка. – Стебелёк полыни способен заглушить запах самой сладкой розы. Дитя раннего летнего утра родился среди пропитанного изысканными ароматами общества. Дитя, которое тянется к равенству окружающих его людей. Дитя, которое хочет, чтобы все были равны. Как стебель полыни, который растёт рядом с цветами, но не забивает их, а почву укрепляет.       - Тоже мне, добродетель, - снова фыркнул Омега. – Ещё скажи, что он один весь мир перевернёт.       - Кто знает, - загадочно вздохнула Аза.       Возможно, КёнСу бы ещё нашёлся, что сказать, но БэкХён решил больше не таиться. Он распахнул дверь и шагнул в кухню, сделав вид, что только что подошёл.       - Всем добрый день, - Бэки сдержанно улыбнулся. – КёнСу, почему ты меня не разбудил?       - Вы выглядели болезненно, я подумал, что лучше вас не тревожить, - пробурчал тот.       - Аза, я страшно проголодался, - БэкХён перевёл взгляд на кухарку. – Папеньки нет. Можно мне чего-нибудь повкуснее?       - Конечно, - засмеялась женщина. – Только то, что ты любишь, дитя моё.       - Поешь со мной? – снова он обратился к надутому КёнСу.       - Благодарю. Обед недавно был.       - Тогда, распорядись, чтоб воды нагрели. Хочу помыться, как следует.       - Хорошо, - темноволосый Омега кивнул, не глядя на хозяина, и отправился исполнять наказ.       БэкХён, закусив губу, проводил его взглядом. Потом тяжело вздохнул и сел за стол.       Аза поставила перед ним румяные булочки с маком, золотистый мёд в чашечке и высокую кружку холодного молока.       - Не кручинься так, - кухарка ласково погладила его по лёгким каштановым завиткам волос. – Всё в мире делается не зря. Твой папенька не со зла всё делает. Он волнуется за тебя. Глядишь, всё к лучшему пойдёт.       - Мне страшно, - тихо признался Бэки.       - Страшно в брак вступать? – уточнила Аза.       Он кивнул, медленно жуя кусочек булочки.       - А из дома бежать не страшно было? – построжела кухарка. – А если б поймал тебя кто? Хорошо, что Чанёль тебя лихо отыскал. Там, за лесом, свободная земля. Мало ли, кто там бродит. Хищный зверь или мужик «голодный», что ещё страшнее. Разве молоденький Омежка справился бы с ним?       БэкХён совсем поник. Аза сжалилась и отступила.       ***       Когда Бэки вернулся в свои покои, большая деревянная лохань с парящей водой уже ожидала его. КёнСу заканчивал подготовку, вынимая склянки с ароматными мыльными настоями. БэкХён плотно прикрыл дверь и начал стягивать одежду, роняя её к своим ногам. Переступив образовавшийся шёлковый холмик, Омега направился к лохани и ступил в горечеватую воду. КёнСу подождал, когда он сядет, а после принялся водить вспененной мочалкой по спине БэкХёна.       Бэки молча принимал его помощь, хотя, ещё пару дней назад, в такие моменты, Омежки хохотали и брызгались водой. Сейчас КёнСу был угрюм и не разговорчив. Сейчас он чётко выполнял свои обязанности слуги.       - Почему ты мне не рассказал, что тебе нравится Чанёль? – тихо спросил БэкХён.       - Подслушивать изволите? - буркнул КёнСу.       - Случайно услышал, - вздохнул БэкХён.       - А что бы это изменило? – хмыкнул Омега.       - Я бы ему глаза раскрыл.       - Насильно мил не будешь. Он буйных любит.       - Он, мне, как брат, КёнСу.       Скользящая по спине губка замерла на мгновение. КёнСу закусил губу.       - Прости, что из-за моей горячности ушёл тот, кто тебе дорог. Но, пожалуйста, не оставляй меня. Мне очень страшно. А вдруг, мой будущий супруг окажется тираном? – пробубнил БэкХён.       - Не думаю, что он будет страшнее господина ЧонДэ, - усмехнулся КёнСу. – Человека, опаснее твоего папеньки, нет.       - Скажешь тоже, - хихикнул Бэки. – Но, пожалуй, соглашусь.