Семейное дело

Картина у бассейна была пасторально-идиллической. Дамы и господа маялись от жары и жаждали новых впечатлений. Впечатления в лице Джейнов прибыли вовремя. Стейси точно описала семейку, и разбираться кто есть кто не было нужды. Джейн добавил для себя несколько штрихов, но в целом, девчонка была права. Новый персонаж среди уже известных — доктор Харт — был серьезным мужчиной лет 40 в стильных очках, с впечатляющими руками. Он читал толстую книгу, развалившись в кресле, и переговаривался с Мелиссой, худой и немного блеклой дамой, сосредоточенно вязавшей на толстых спицах что-то длинное и пестрое. Алекс Карлайл — высокий и, скорее, породистый, чем красивый, любезно улыбался, вскочив с места и протягивая руку. Парень производил хорошее впечатление. Его сестра Оливия с избытком силикона во всех мыслимых и, вероятно, немыслимых местах, напоминала куклу: в лице не было жизни, ее близко посаженные светлые глаза, казалось, направлены куда-то в себя, без учета происходящего вокруг. Но и она улыбнулась гостям довольно приветливо. Самым неоднозначным в компании был Джош Линн, выряженный в тряпки от Армани, которого Джейн про себя назвал обаятельным стервецом. Это был хороший мужской экземпляр, темноволосый, ростом, примерно, с Джейна, с глубокими темными глазами и очень подвижной мимикой. Такие парни нравятся женщинам, они влюбляются в них с разбегу, не успев подумать и заметить, что количество дерьма в этом субъекте прямо пропорционально обаянию. Это самое дерьмо всех сортов затейливо переплелось в ослепительной, притягательной, но немного наспех склепанной личности, самодовольной и самолюбивой. Линн что-то говорил, и прервался только для рукопожатия, скользнув взглядом по Терезе очень откровенно, по-мужски, раздевая и изучая. Он продолжил болтать, но теперь голос его приобрел бархатные оттенки, те самые, что безотказно срабатывают при общении с женщинами. Слишком увлеченная разговором с Вайли и Бэт, Лисбон ничего не заметила.  — Мужчина должен быть сильным и опасным, яростным и безжалостным. Его умение владеть оружием — эквивалент полового потенциала, это и определяет его мужчиной, а не бабой. Сама природа короновала нас, мы — доминанты на вершине пирамиды, только у нас настоящие харизма и сметающая энергия… Трудно было понять: парень действительно верит в произносимую чушь, или так своеобразно издевается над публикой?  — Хмм, звучит как плохая реклама стирального порошка. Вы пишете для женских журналов, мистер Линн? Впечатляет… жестко, точно, откровенно, — Патрик наклонился почти к самому уху Джоша и вполголоса, пользуясь тем, что все обступили Терезу, одаривая приветствиями, так, чтобы не слышала остальная публика, заявил:  — Не знаю, как на счет всей остальной чуши, но энергия у вас явно от кокаина. Вы часто дышите, взмокли, зрачки расширены… — Джейн пожал плечами, всем своим видом показывая, что объяснять очевидное глупо. Он почти ожидал, что Джош вспылит, но тот лишь моргнул и прошипел довольно тихо, не желая привлекать внимание остальной компании:  — Вы ненормальный?  — Вы меня еще плохо знаете, — улыбка Джейна была потрясающе фальшивой и такой широкой, что Линн примолк, словно налетел с разбегу на стекло. На пороге дома возникла высокая худощавая женская фигура и неторопливо преодолела несколько ступенек, приветливо улыбаясь. Если у кого в этой семейке и была харизма, то явно у Летиции Карлайл. Дама выглядела на 35, скорее ровесницей дочери и подругой сыну, чем матерью и бабушкой. Не сказать, что красива, но чертовски хороша и ухожена, обаятельна и обольстительна. Простые черные брюки и высокие каблуки подчеркивали стройность фигуры, голубой шелк блузки оттенял фиалковые глаза, нитка натурального жемчуга на шее казалась невероятно уместной. Летиция Карлайл была совершенством. Джейн невольно посмотрел на Мелиссу — несмотря на сходство, Мелисса скорее напоминала облетевший одуванчик.  — Очень рада, я так понимаю, вы мистер Джейн, а это ваша жена? Прекрасно. У нас все по-семейному, запросто… Сегодня здесь только свои — вся прислуга разъехалась выполнять поручения, а гости ожидаются ночью и утром… Но если вам что-то понадобится — Кармен и Рауль к вашим услугам, — даже голос Летиции был совершенен — довольно низкий, с чарующими вибрациями, которые так мило копировала Стейси. Кстати, о Стейси.  — Мы привезли сюрприз: девушка утверждала, что она — Стейси Карлайл и едет на свадьбу.  — О, детка решила вернуться? Похвально… Где же она? — что-то похожее на искреннее тепло мелькнуло в глазах совершенства.  — Вместе с мистером Джейном-младшим решила прогуляться… Бэт радостно пискнула и почти подпрыгивала на месте.  — Думаю, Бэт, ты найдешь ее у вольера с собаками. Девочка всегда их любила больше, чем людей… И да, мистер Джейн, миссис Джейн — зовите меня Летиция. Мы все здесь зовем друг друга по именам.  — Чудесно, тогда я — Патрик, моя жена — Тереза.  — Вы очаровательны, Тереза… Прошу меня извинить, ужин в 7. Доктор, не могли бы вы… — доктор Харт отложил книгу и зашагал вслед за дамой, не выражая никаких эмоций. Суета вокруг завертелась с новой силой.  — Устраивайтесь, ваши комнаты готовы, Джейсон, проводи гостей, — Бэт, кажется, рвалась встретится с сестрой и ни о чем больше не могла думать. Тереза улыбалась, что-то рассказывая Вайли, тот кивал головой и сиял.  — Я, пожалуй, поищу Чарли, — Патрик выскользнул из общей суматохи и вздохнул с некоторым облегчением. Он обещал, клятвенно обещал Терезе вести себя прилично, без обычных фокусов, но что поделать, если самодовольная глупость мистера Линна действовала на него, как красная тряпка на быка. С одной стороны — этот засранец сильно раздражал Джейна, и невероятно хотелось выкинуть какой-нибудь номер, но с другой — он обещал Терезе быть сдержанным в плане фокусов, да и не хотелось, чтобы свадьба Вайли запомнилась чемпионатом по фаллометрии пары обостренных самолюбий. Дилемма, однако. Чарли он нашел в компании огромной анатолийской овчарки, которая вертелась вокруг его детеныша, выписывая хвостом замысловатые фигуры и позволяла поглаживать себя, щурясь от удовольствия.  — И чем вы заняты в такой приятной компании?  — Стейси показала мне домик лесника. Там шкуры и чучела. Пап, а чучела делают такси дремисты? Они что, дремлют и делают их, прямо в такси? Лесник сам убил этих зверей в том лесу. Смотри… — восторг от впечатлений почти выплескивался через край, и Джейн улыбнулся, глядя на довольную мордашку сына.  — Этих странных людей называют таксидермисты, и они не ездят в такси с чучелами в обнимку, если ты об этом, — Чарли хихикнул, представляя дяденьку в обнимку с чучелом слона, тормозящего такси. Со слоном он был знаком, точнее — со слонихой. Дейзи все еще любила яблоки, и ему разрешили ее покормить, когда они ездили повидаться с Питом и Самантой. Но в его фантазии слон был другой, скорее похож на огромного надувного из магазина игрушек. Он парил в воздухе, цепляясь хоботом за крышу машины. Домиком лесника оказалось чистенькое милое строение из одной достаточно большой комнаты и кухоньки, с огромными окнами, белой вытертой шкурой медведя на полу и шкурой зебры над большим диваном. Композицию довершали оленьи рога над дверью, на которых приютилась коричневая мужская шляпа, и чучело, на вид довольно облезлое, довольно крупного зайца. Джейн хмыкнул, оценив юмор неведомого дизайнера.  — Сам убил? В этих лесах, вероятно, полно белых медведей, а зебры заходят в гости выпить чаю. Не стоит верить всему, что говорят, парень. Чарли хитренько улыбнулся, отзеркалив отцовскую улыбку.  — А я и не верил, жаль было обижать Стейси. Она такая милая. Мы познакомились с Грэтой, а Дик повредил лапу, Рауль и Стейси повели его на перевязку. А потом прибежала Бет, ну чего все женщины так любят целоваться? — действительно, на щеке Чарли были слегка размазанные следы губной помады. Патрик полюбовался сыном. Довольная мордаха, спутанные лохматые кудряшки, улыбка от уха до уха и последний штрих — фирменный стиль Джейнов — костюм для молодого джентльмена с обязательной жилеткой. Отчего-то захотелось поделиться с Лисбон этим зрелищем.  — Думаю, мама уже скучает, пойдем поищем ее? К тому же, скоро ужин.  — Мистер, вы портите мне веселье. И я не хочу есть! — сидеть за столом со всеми этими скучными взрослыми, следить, чтобы локти не улеглись на стол и разбираться в ребусах из вилок и ложек Чарли явно не желал. У входа в домик их поджидала, вероятно, Кармен. Крупная и красивая латиноамериканка, сильная и уверенная, чуть грубоватая и громкоголосая, но приятная.  — Я так и знала, что найду вас здесь. Мистер Джейн, верно? Зовите меня Кармен. Какой красивый ангелочек у вас! Если не хотите, чтобы мальчик мучился за обедом со взрослыми, я могу присмотреть за ним. Он не будет скучать: у Рауля море всяких электронных игрушек, да и накормить ребенка лучше чем-то обычным. Если вы не против… Что ты хочешь на ужин, малыш?  — Омлет!  — Мама не слышит тебя… — Патрик смеялся и был благодарен: бред Джоша (а он мог поспорить, что тот будет гвоздем программы весь вечер), явно, не предназначен для детских ушей.  — Только веди себя хорошо, — Джейн чмокнул сына в макушку с лохматым кудряшками.  — Люблю тебя, пап… — Чарли уже скакал вприпрыжку вокруг Кармен, задавая кучу вопросов. За ними трусила Грэта, не желая оставаться в одиночестве и слегка недоумевая: куда повели ее новую игрушку, им же было так весело? Джейн ненадолго заскочил в душ и переоделся — все-таки приличия требовали выглядеть соответственно. Терезу он отыскал недалеко от бассейна, который, похоже, был стандартным местом сбора всех в этом доме. Лисбон была хороша! Посвежевшая после душа, смывшая длинную дорогу и усталость, надевшая сиреневое платье почти до полу, она просто светилась, потягивая сок из высокого стакана и болтая с Бэт. Даже сонная Оливия Линн оторвалась от созерцания чего-то внутри себя и включилась в диалог. Патрик любовался женой и в очередной раз думал, как ему повезло. Он давно забыл, что такое одуряющее одиночество и неприкаянность, когда и самому себе ты не очень нужен. И всегда была куча мелочей, которые так приятно делать с ней вдвоем: жить, например. Джейн заметил, еще пару-тройку взглядов Джоша, брошенных на Терезу. Похоже, парень не усвоил урок и просто напрашивается на неприятности. Это раздражало. Ужин, на удивление, прошел спокойно. Летиция царила за столом, словно дирижер, управляя слаженным оркестром, подчиняющимся ее движениям и взглядам. Даже Джош примолк, переключившись с болтовни на выпивку. Все было вкусно и прилично. Стейси сидела рядом с королевой и, похоже, чувствовала себя вполне уверенно. Это радовало. От потерянной, мучающейся от страха девочки, встреченной ими на пустой дороге, не осталось и следа. Похоже, гордость — фамильная черта Карлайлов: они, скорее, откусят себе палец, чем будут демонстрировать чувства своре любимых родственников. И ужасно радовало, что Лисбон так близко: она ела что-то диковинное и острое, подцепив кусочек вилкой, и явно получала наслаждение от процесса. Джейн развлекался, наблюдая за счастливым лицом Вайли, дружелюбной болтовней Алекса, бросавшим немного настороженные взгляды на дочь и будущего зятя, за повеселевшей от вина Мелиссой, приобретающей хоть какие-то оттенки, и даже позволившей себе хихикать над шутками, за двумя парнями, вероятно, студентами, желающими подработать — похожими друг на друга, как близнецы Сиама, с ловкостью фокусников меняющими блюда и подающими вино. Было хорошо: спокойно и весело. Все снова потянулись к воде: было душно, кажется, назревала гроза. Джейн с интересом разглядывал статую полуголого античного парня на невысоком постаменте, хмыкнул, и уселся рядом, потягивая вино. Мрамор приятно холодил, и он привалился к прохладной ноге с целомудренно прикрытыми бедрами, в который раз восхитившись веселым сумасшествием дизайнера. Лисбон, порозовевшая от вина, оценила забавную пару с похожими профилями и хмыкнула:  — Нашел тихую компанию?  — Ну этот хотя бы не городит чушь, мешая моему пищеварению. Линн был легок на помине и снова бурлил идеями.  — Алекс, где наша мишень? — парень всерьез жаждал удивлять. Теперь ему пришла в голову мысль пострелять, он заряжал нечто, похожее на беретту, и был чрезвычайно доволен собой.  — Альфа-самцы отличаются от остальных особей тем, что могут практически все. Выживают сильнейшие, мы — двигали прогресс, любили самых красивых женщин и умели безжалостно убивать. Природа выложилась, создавая нас… — Джош, ты себя убеждаешь? — Бэт спросила лениво, без раздражения, видимо, давно привыкнув к подобному бреду. Надо отдать должное Линну — он был хорош, даже неся всю эту дикую чушь — невероятно притягателен. Улыбка, каждое движение, гримаски и кривляния парня завораживали, он умел устроить шоу. Вот только сильно хотелось найти пульт и выключить звук, продолжая наслаждаться картинкой. Мысль о гипнозе плотно сидела в голове Джейна.  — Джейсон, никогда не слушай баб, ничего умного не услышишь. Присоединяйся!  — Нет, спасибо…  — Я и забыл, тебя же подстрелили, как зверушку. Наверное, ночами плохо спишь, мучаешься от кошмаров? Ладно, малыш, сиди на женской половине… Мистер Джейн?  — Увы. У меня с оружием не сложилось. Мне тоже на женскую половину?  — Вас тоже подстрелили? Прискорбно… Ну не всем дано быть альфа-самцами. Мы — доминируем и подчиняем, мы правим и создаем законы. Ну, а все остальные — просто массовка. Язык Патрика чесался с такой силой, что пришлось мобилизовать всю волю, чтобы не устроить параллельное шоу, или не связаться с Линном:, но он обещал Лисбон вести себя прилично, без обычных фокусов, приходилось терпеть, или попытаться не обращать внимания.  — Он идиот? — Джейн спросил довольно громко, немного погримасничав. Доктор хмыкнул, явно развлекаясь представлением. Мелисса, напротив, сжала и без того тонкие губы и смотрела на родственничка почти с ненавистью. Но интереснее всего была реакция Оливии: на ее хорошенькой перекроенной мастером мордочке читалось отвращение такой силы, что становилось немного не по себе. Алекс занял позицию и прицелился. Выстрелы гремели довольно громко, и Джейн картинно закрыл уши руками.  — Мой меткий друг, ты снова мажешь. А теперь дядя Джош покажет, как надо. Снова посыпались выстрелы. Пара шестерок, семерка и восьмерка — остальные улетели за пределы мишени. Не блестяще, но попытка была гораздо лучше, чем у Алекса. Джош кривлялся, раскланиваясь, когда Лисбон протянула руку к оружию:  — Позвольте мне?  — Удивите нас, Тереза, — голос Линна был снисходительным и игривым, он снова скользнул по ее фигуре тем взглядом, который так не понравился Джейну. Краем глаза Патрик видел улыбающуюся физиономию Вайли, который забыл закрыть рот в ожидании спектакля. Уж Вайли-то мог рассказать кое-что о правилах владения оружием и мастерстве некоторых женщин, способных подстрелить целую стаю альфа-самцов. Зарядив беретту, почти не меняя позы, казалось, и не особо целясь, Лисбон выпустила шесть зарядов практически в одну точку в центре мишени, чуть смазав последний выстрел.  — Спасибо, было весело, — Тереза была великолепна со своей чуть стеснительной улыбкой. Первой засмеялась Оливия. Привычная невыразительность ее постной физиономии сменилась горящим взглядом недолеченной психопатки, замышляющей что-то. К ней присоединилась Мелисса, затем остальные, и общий хохот перешел в аплодисменты. Джейн поднялся, хлопнув античного парня по заду, и щурился, как довольный кот, целуя руку Терезы. Избито и банально, но ему безумно повезло с женой. Темнота упала как-то мгновенно, только что был почти день, и вдруг настала ночь, минуя вечер. Гроза, вероятно, все-таки приближалась, намекая о себе поднявшимся ветром и всполохами на небе где-то вдали. Алекс принес еще вина для всей компании, Джош переключился на виски. После демарша Терезы он на время приумолк и развлекался потреблением алкоголя. Пожалуй, пора было укладывать Чарли. Парень и так слишком долго находился без присмотра, вероятно, успел свести с ума Кармен, да и Грэту в придачу. Бэт утащила Терезу к себе — на минуточку, совсем ненадолго, только пара советов по поводу платья — и Джейн хмыкнул, услышав слова жены:  — Не нервничай, Бэт. Если оно не похоже на наряд распутного эльфа, все остальное на тебе будет просто прекрасно. Кармен была в восторге от Чарли. Она смеялась, рассказывая, как детеныш учил ее — вы только подумайте — ее!!! — «делать омлет, как у папы».  — Ваш цыпленок учил курицу готовить яйца — неслыханно! Это был прекрасный омлет. В доме давно нет детей, это плохо. Ваш ангелочек — бомба!  — Кармен рассказывала мне про привидение, и про вуду, — ангелочек, похоже, провел время с пользой. Джейн закатил глаза, представив сколько нелепых сказок уместилось в лохматой голове. Бомба зевала, терла кулачками сонные глаза, и даже не особо сопротивлялась перспективе близкой встречи с пижамой и зубной щеткой. Укладывая сына, Джейн обдумывал как поудачнее провернуть внезапную идею, засевшую в голове с момента, когда Лисбон взяла в руки оружие. Убедившись, что ребенок заснул, Джейн выскользнул из дома через заднюю дверь и направился в сторону домика лесника. Проходя под открытым темным окном первого этажа, он прислушался. Голос Летиции, его не спутаешь ни с чьим другим, говорил довольно громко и как-то страстно, что совсем не вязалось с образом холодной королевы. Слова ее слегка озадачили Патрика, и он неслышно пробрался поближе к окну.  — Я просила тебя не делать этого! Я обещала, что все решу, найду выход… Ты — моя кровь, я сделаю все, как обещала, надо только потерпеть немного. Все, о чем я прошу — немного терпения… — она умоляла, просила, почти унижалась. Это было интересно. В соседних кустах хрустнула ветка, и Джейн понял, что не он один подслушивает странный и страстный монолог. Он попытался разглядеть невидимку, но темнота и кусты надежно скрыли неизвестного. Это снова было интересно, хотя и непонятно. Собеседник Летиции (ну не сумасшедшая же она, чтобы разговаривать с собой?) так и не произнес ни слова, пора было убираться. Пока он отсутствовал, обстановка у бассейна накалилась до взрывоопасной, локальная гроза бушевала вовсю. Основательно набравшийся Джош отключил всякие тормоза, переизбыток алкоголя инициировал захватывающую подборку новых дурных выходок. Умирая от любопытства, Джейн пытался понять, с кем же беседовала королева, но компания была в полном составе. Впрочем, не исключено, что пока он бродил в темноте, кто-то мог пройти более освещенной и короткой дорогой и занять свое место. Линн пил и цеплялся ко всем, развлекаясь. Похоже, он был из тех парней, которые все время наступают на свой член.  — Блудная девчонка решила вернуться? Нагулялась? — Джош отвратительно подмигивал Стейси, в глазах которой метался страх. Она инстинктивно подвинулась ближе к Бэт, а не к отцу, и Джейн подумал, что если бы, не дай Бог, кто-то оскорбил его ребенка, он бы не сидел, молча попивая вино, словно ничего не происходит. Джош не унимался:  — Весело провела время? Надеюсь, ты не беременна, и мы не получим очередного ублюдка.  — Заткнись, Джош! — Бэт вскочила, собираясь сделать что-то отчаянное. За ней вскочили Вайли и Алекс.  — Не груби старшим, девчонка. На твое воспитание тратили безумные деньги, а все без толку. Не повышай на меня голос, а то расскажу твоему охотничку за миллионами, кто ты на самом деле. Детка, ты же ему не сказала? Ну все, молчу… Тайна, тайна, тайна… Упс… Бэт замолчала, только сжатые кулаки выдавали ее избыточно возбужденное состояние, которое правильнее было бы квалифицировать как ненависть.  — Это моя свадьба, Джош. И не дай Бог тебе испортить этот день.  — Ты мне угрожаешь? Как это мило… Что же будет? Бэт долю секунды смотрела в пьяные и холодные глаза, и срывающимся голосом выплюнула:  — Я убью тебя, пьяная скотина. Только посмей…  — О, какая страсть… Тебе повезло, парень, такая буря в твоей кровати, — Линн пьяно подмигнул и засмеялся. Вайли покраснел, побледнел, сжал кулаки, но Бэт вцепилась в его руку и потащила прочь. Алекс, дрожащим от гнева голосом, мобилизуя остатки здравомыслия, подошел к Линну близко:  — Хватит пить, ты уже достаточно испортил этот день.  — Папочка прибыл… Да что вы все мне можете сделать? Убить? Ну-ну, семейка слизняков, способных только болтать. Или пожалуешься мамочке, Алекс? Беги, расскажи, как злой мальчик Джош обидел тебя в песочнице.  — Ты пьян… Просто заткнись, — Оливия попросила без эмоций, голосом абсолютно ровным и бесцветным.  — Еще одна… Пошла вон, исчезни. Меня от тебя тошнит, мне срочно надо выпить. Первой ушла Оливия, отшвырнув стул, упавший с громким стуком, за ней потянулись Бэт, Стейси и Вайли. Алекс что-то говорил Линну с перекошенной от злости физиономией, а тот лишь пьяно смеялся в ответ. Доктор Харт, предпочитающий молчать, допил свое вино и, слегка покачиваясь, направился в дом. Джейн тянул Терезу за руку, в темноту, когда услышал, как Алекс выругался и хлопнул дверью. Наступившая тишина была изумительной. Проходя мимо кустов, увлекая Терезу на маленький ровный участок у домика лесника, где было довольно света от взошедшей луны, Патрик жестом фокусника снял с ветки шляпу и напялил на голову. Лисбон засмеялась:  — Что это на тебе?  — Шляпа, очевидно. Мне идет?  — Шляпа ужасная. Но ты выглядишь мило… Где ты ее взял?  — В домике лесника. Пойдем со мной…  — Что мы тут делаем? — Лисбон взглянула исподлобья, слегка раздражаясь. Денек, а особенно, вечер, явно был перенасыщен эмоциями, не хватало только фокусов Джейна для финального аккорда.  — Тут мы будем танцевать.  — Джейн!  — Просто слушай, слушай и двигайся со мной, доверься мне. Если хочешь — зайдем в дом, и будем танцевать там, перебудив половину гостей… Лисбон хмыкнула: главное, правильно поставить задачу. Выбор есть всегда. Тем же способом она по утрам уговаривала Чарли есть ненавистную кашу, а не обожаемый омлет. «Ты будешь овсянку, или манку?» — и проблема решена. Джейн четко обозначил границы ее выбора, и от идеи отказываться не собирался.  — Что на тебя нашло? Новый уровень одержимости? — она провела по его кудрям, спускаясь к лицу, обрисовывая пальцем контур гладко выбритой щеки. За годы рядом она полюбила эти маленькие прикосновения-послания, которые стоили тысячи слов.  — Я бы назвал это страстностью. Прекрасный вечер, скоро будет гроза. Она бушует уже где-то рядом, совсем близко, а здесь, в чудесной точке американского захолустья, тишина и покой, и ты рядом, и я просто хочу танцевать. Я могу говорить долго, но ты послушай, вслушайся в голос, в его слова… Лисбон, — он шептал ее имя на ухо, чуть прикусывая мочку зубами, слегка покачиваясь и покачивая ее маленькое тело, обхватив в немного медвежьем объятии. Голос Джейна был низким, непривычно низким, он соблазнял и не скрывал этого. Черт, неужели ее надо соблазнять после стольких лет рядом? Они, слава Богу, не стали друг для друга уютными домашними тапками, и каждый раз, когда Патрик Джейн выходил из душа в одном полотенце, что-то внутри нее обрывалось и падало, заставляя сердце стучать с утроенной скоростью, а дыхание сбиваться. Она так и не научилась смотреть на него спокойно. И сейчас Джейн целовал ее шею, прижимаясь близко, и сам сбивался с дыхания. Это было приятно, и волновало, намекая, что это — не просто прихоть Патрика Джейна, что она — необходимость Патрика Джейна, как воздух, вода, как смех Чарли. Пара кнопок на телефоне и в тишине раздалась мелодия, отдаленно напоминающая что-то цыганское, или еврейское, простое и сложное одновременно. Низкий хриплый голос просил: «Танцуй со мной до конца любви…» Было в песне что-то от длинной бескрайней дороги и понимания жизни точного, сильного и страстного. Голос звал за собой, просил, убеждал настойчиво и слегка иронично, и давал понимание, что только так и можно принимать жизнь, и мир, и любовь: со страстью и восторгом, с ощущением правоты прикосновения, поцелуя, с необходимостью быть рядом. Танцуй со мной до конца всего: жизни, любви, до конца мира, и черт с ним, пусть он летит в пропасть, мы живы, пока мы вместе, мы вместе — и поэтому живы… Музыка затягивала, выключая все рациональное, оставалось только дыхание, тело рядом, сильные руки, и желание раствориться в мелодии и идти по пыльной дороге за скрипкой странноватого танго, переплетаясь судьбами, как сплетенными пальцами рук. Шляпа мешала, и Джейн ее отбросил: достаточно что тот, кто пел, был в своей вечной шляпе. Он прижимал ее крепко, ронял на руку, был гибким, как кошка, и одно маленькое движение бедрами просто сводило ее с ума. В его глазах была любовь, и страсть, и сдержанность на самом краю, озорство и веселье, и что-то еще, чему трудно подобрать название, не сбившись, попав в тональность, выстрелив в «яблочко». То, что и было — Патрик Джейн. О, дай увидеть твою красоту, Когда уйдут свидетели, Позволь ощутить твои движения, Как это делают в Вавилоне. Покажи мне, не торопясь то, С чем я знаком только внешне Танцуй со мной, до конца любви Танцуй со мной, до конца любви… Этот глубокий и низкий голос очень точно знал, что он делает, какое впечатление производит, насколько сводит с ума. Он, как и Джейн, соблазнял беззастенчиво, властно, он не просил, он впивался в душу и брал по праву сильного, по праву правого, заставляя подчиняться и понимать, что и сама хочешь того же — просто раствориться в другом, принять все, что тебе могут дать, и даже немного больше, чуть-чуть больше. Последние слова песни совпали с молнией, сверкнувшей ярко и мощно, оглушающим раскатом грома, и в одну секунду полил дождь, начавшийся с нескольких крупных капель, но, пока они добежали до входа, ливший стеной, закрывший словно плотной занавеской все вокруг. Джейн выставил под дождь запрокинутую голову и с фирменным вскриком высунул язык, пытаясь поймать ртом капли… Где-то она уже это видела. Точнее, то, что она это когда-то видела, не давало заснуть пару ночей тогда, давно, так давно. В голове все еще играла мелодия, и она потянула Парика вглубь коридоров, в тишину комнаты. Ее прижатая к стене спина чувствовала влажную холодную ткань, а шея горела от прикосновений горячих губ, которые дразнили, завлекали, и, наконец, замерли на точке пульса над ключицей. Она застонала, когда руки, властные и торопливые, снимали, срывали с нее все, что разделяло, отвлекало, мешало. В очередную вспышку молнии она увидела Джейна, мокрого почти насквозь, одуряюще соблазнительного, притягивающего, и дыхание снова сбилось. Его губы тут же напали на ее рот, неукротимо, сильно, не сдерживая себя. Она снова застонала, и почувствовала, как он улыбается, наслаждаясь властью. Ее мокрая кожа горела от прикосновений, и она прижималась к нему все сильнее, требуя его всего, без остатка. Этот человек не поддавался логике, законам и принципам, и временами нервировал, доводя до пределов терпения, но его присутствие в жизни гарантировало отсутствие скуки, и присутствие любви, особенно, когда его тело, уже справившееся с мокрой одеждой, было так близко. Вряд ли за восемь лет она что-то пропустила, не узнала о нем, но Джейн всегда мог удивить, точно попасть в настроение, напоить ее безумную жажду до полной потери контроля и ощущения реальности. Черт, как ему удалось прожить монахом бездну лет? Как ей самой это удалось? Мысли были обрывочными и нечеткими, пунктирными. Тереза почувствовала, как он тянет ее к кровати, ощутила тепло простыней под собой, а потом и вес его тела. Сегодня он был властным и сильным, без привычной игры и нежности. Буря за окном прекрасно соответствовала настроению, поглощая своим шумом их вскрики и всхлипы. Джейн вошел сильно, закинув ее ноги себе на плечи, блуждая рукой по бедрам, опускаясь все ниже, подгоняя последнюю вспышку. Тяжелое дыхание, поскрипывающая кровать, молния, на мгновение высветившая его сжатые губы, полузакрытые глаза, еще пара сильных толчков, и они упали за грань, он чуть позже, сумев сдержаться, а потом рухнул рядом, дыша тяжело и улыбаясь. Она не видела, но знала, что именно сейчас он улыбается чему-то в себе…  — Мама! Открой! — Голос Чарли, встревоженный и перепуганный звал в коридоре. Черт, ребенок проснулся у себя в комнате от этой жуткой грозы. Джейн скатился с кровати и натягивал сырые штаны, ей повезло больше: халат был приготовлен заранее, а раскиданную мокрую одежду они собирали на пути к двери.  — Иду. Сейчас, малыш… Мистер Джейн-младший был больше похож на промокшего котенка, чем на ребенка, выбравшегося из теплой постели. Через несколько минут он устроился на кровати, переодетый и закутанный в одеяло, и счастливо улыбался, а Патрик исчез в душе, прихватив что-то сухое для себя.  — Почему ты мокрый? Ты выбегал под ливень?  — Ну да… — ангелок шмыгнул носом, почесал ухо и решился. — Я проснулся от грохота, было страшно. И я подумал, что Грэта одна на улице под дождем. Я просто хотел привести ее под крышу.  — И? — Лисбон изо всех сил постаралась не сорваться и не начать читать нотации — на ребенка, как и на его отца, они, как правило, не действовали. Джейн уже устраивался на кровати, накрыв Чарли еще одним одеялом, и с интересом прислушивался.  — Рауль пришел раньше, он проводил меня до комнаты и увел Грэту с собой. Мам, а привидения существуют? Мне кажется, я его видел… Джейн фыркнул, собираясь выступить с длинной речью, но глаза ребенка сонно закрывались и через несколько мгновений он засопел, а за ним в сон отправилась и Лисбон. Они были ужасающе похожи: оба могли заснуть на полуслове. Джейну ничего не оставалось, как развалиться на свободном краю огромной кровати и слушать бурю, мечтая задремать. Патрик проснулся до рассвета, и удивился тишине за окнами. Гроза закончилась, и о ночном кошмаре ничего не напоминало. Еще несколько часов назад казалось, что нет жизни за пределами одеяла, а сейчас захотелось выбраться наружу, вдохнуть насыщенный запахами и озоном воздух. Вдохнуть всей грудью, ощутить его чистоту и прохладу, почувствовать вкус, дышать по-звериному глубоко, почти до головокружения. Он прислушался к тишине, сопению Терезы и Чарли, и тихо выполз из постели, поправив сбившееся одело. Самый крепкий и сладкий сон раннего утра, когда человек выглядит особенно беззащитно и мило. Джейн оделся и почти дошел до дверей, когда раздался жуткий крик, кажется, женский, переходящий в визг. Он звучал пару секунд, а потом резко оборвался на самой высокой ноте, отдаваясь эхом… Пока Джейн пытался понять с какой стороны здания кричат, раздались голоса, топот, испанская неразборчивая речь, скорее, громкие бормотания. Он лишь понял, что Кармен просит не кричать, не пугать всех в доме, зайти внутрь. Лисбон открыла глаза, сразу вскочила и оделась. Чарли не проснулся, только немного повозился, устраиваясь поудобнее. Пару коридоров, выход к бассейну, где Кармен обнимала за плечи Мелиссу, наряженную в костюм для йоги, которая все еще закрывала ладонями лицо. Со стороны кухни слышался топот: Рауль и похожие, словно вырезанные по одному лекалу, Фред и Френк, сонные и лохматые, едва успевшие впрыгнуть в штаны, бежали на шум. Тереза уже подходила к краю бассейна, и, догнав ее, он, наконец, увидел, что так потрясло Мелиссу. У самого бортика, лицом вверх плавало тело в знакомом костюме от Армани. Искаженное гримасой смерти лицо, казалось, улыбается, словно Джош Линн был доволен своей последней дерзкой шуткой.