***
— Ты не помнишь меня?.. — Хёкдже сжимает руки, чувствуя, как его вот-вот захлестнёт волна эмоций — его и правда забыли? Донхэ садится, осматривая обстановку вокруг себя — просторная палата лишь с одной койкой, большое окно, на стене плазменный телевизор. В общем, сплошное удобство. — Кто ты? — у юноши болезненно колотится сердце, Донхэ в ожидании чего-то смотрит на него. — Ты Хёкдже или личность?.. — мужчина ощущает некоторую боль в голове, но она не сильная. — Так ты не забыл? — юноша приподнимается с табуретки, с надеждой глядя в чужие карие глаза. — Как я могу забыть? — по лицу Хёкдже скатываются непрошенные слёзы, он крепко прижимает к себе художника, так боязно, будто может в любой момент его потерять. — Я так рад, так рад, — он плачет. Такую слабость позволительно показать только Донхэ. Никому больше. Ведь Донхэ – его. Его навсегда. — Так ты Хёкдже? — А кто же ещё? — парень улыбается сонному виду Донхэ – он, похоже ещё не до конца отошёл. — Не болит? — Совсем немного, — Хёкдже смотрит на мужчину, на его родные черты. Всё в нём настолько любимое сердцу, настолько близкое и желанное. Он прижимается к тонким бледным манящим губам, нежно, поглаживая художника по затылку. Донхэ вдыхает лёгкий аромат своего же парфюма — Хигаши пролил его на себя, когда носился по дому. Хёкдже отрывается, наслаждается видом Донхэ — безмятежный, с полуоткрытыми губами, застывшими в ожидании ещё одного тёплого влажного прикосновения. Хёкдже усмехается, проводя большим пальцем по нижней и утыкается носом в изгиб плеча, горячо дышит, отчего у Донхэ рассыпается мелкая приятная дрожь по всему телу. — Мне приснился сон… такой яркий… — шепчет художник. Юноша выпускает мужчину из объятий, поглаживает руку с немного выступившими венами. — О чём был сон? — Маленький мальчик жил в большом красивом доме, с отцом. Они были богаты, но его мама чем-то болела, — Донхэ глубоко вздыхает, держась рукой за свою голову. — Мне кажется, что я вижу свои воспоминания, только никак не могу их осознать… — он замолкает, смотря на вазу с цветами, стоящую около его кровати на тумбе. — Знаешь, в твоей голове есть две личности, которые знают о событиях 25-летней давности. Может, удастся что-то узнать у них? — Хёкдже неожиданно дёргается, берёт с тумбы, лежащие на ней блокнот и ручку — юноша их взял с собой, думая, что Донхэ может захотеть что-то нарисовать. Он открывает пустую страничку и начинает что-то писать, но это странно, он смотрит на Донхэ взволнованным взглядом. — Что происходит? — мужчина наблюдает, как на листе прописывают строчки. — Я ничего не делаю, руки шевелятся сами, — Донхэ ошарашенно смотрит на руки Хёкдже, которые делают, что захотят. Они ставят на конце предложения точку и вновь начинают шевелиться по велению Хёкдже. Он поднимает с колен блокнот, зачитывая надпись: — «Если жаждете узнать правду, приходите к железной дороге и садитесь в поезд. Он отвезёт вас туда, где вы всё увидите, если конечно не боитесь…» — Донхэ с Хёкдже переглядываются, понимая, что это одна из тех личностей. — Что мы будем делать? — Сделаем, как нам предлагают, — решительно сжав руку в кулак, говорит художник. Юноша обеспокоенно смотрит на него. — Ты не выздоровел, потребуется по крайней мере ещё два дня… — Я хорошо себя чувствую, выписываемся и пошли отсюда, не люблю больницы, — художник встаёт и идёт к шкафу, чтобы переодеться в нормальные вещи. Хёкдже, затаив дыхание, наблюдает как мужчина снимает с себя смешную, будто совсем детскую пижаму, натягивает облегающие чёрные рваные джинсы и возится с ремнём, оставаясь с обнажённым торсом. Широкая спина с подтянутыми мышцами. Хёкдже сглатывает, бесшумно подбираясь к художнику. В этот момент он как раз заканчивает разборки с кожаным поясом. Он достаёт тонкую водолазку, но не успевая её надеть, его прижимают к стене, впиваясь глубоким и требовательным поцелуем. Донхэ стонет, роняя вещь на пол, легонько отодвигает от себя парня, но тот не собирается прекращать. — Что ты делаешь?.. — оторвавшись на мгновение от юноши, шепчет мужчина. — Я люблю тебя и не могу ничего с собой поделать, — хрипло говорит Хёкдже и опускает голову на чужое плечо, вымученно вздыхая. — Прости… — сердце сумасшедше колотится в груди, по телу разливается жар, юноша отходит на пару шагов, но его хватают за руку и прижимают к себе, Донхэ обвивает талию руками и целует щеку. Отрывается, смотря в тёмные глаза и замирает перед губами, дышит. — Я тебя тоже люблю, — и он накрывает губы поцелуем, сминает их, наслаждаясь мягкостью. Хёкдже глубоко дышит, держась за плечи мужчины, проникает языком в чужой рот, ласкает ускользающий язычок художника, вороша руками по напряжённой тёплой спине. Мягко перебирается подушечками пальцев на грудь мужчины, задевает твёрдые бусинки сосков, отчего Донхэ громко втягивает носом воздух, трепещет. Парень проходится языком по ровному ряду зубов, обводит стенки ротика изнутри, нежно прикусывая чужой язычок. Осторожно удаляется от художника, обнимает его. Донхэ улыбается, перебирая прядки его волос. — Нам нужно идти, Хёк, — юноша кивает, приятно жмурясь крепким рукам, гладящим его по спине. Врач поначалу не отпускает больного, но после длительных уговоров, всё же сдаётся, отпуская пациента якобы долечиваться дома. Хёкдже выходит из больницы, а Донхэ, напоследок посмотрев в зеркало и недовольно фыркнув на налобную повязку, выходит следом за ним, и они направляются к автобусной остановке. На улице стоит невыносимая жара, а когда они садятся в автобус, становится ещё жарче. Хёкдже садится у окна, а Донхэ рядом. — А что случилось с Минджи? — Я овладел собою практически сразу, как она тебя ударила. Не знаю, как получилось, но я осознанно перенял контроль у Хигаши. Сразу вызвал медиков, а она куда-то тем временем сбежала, чёрт… — Ничего, я благодарен, что ты спас меня, — Донхэ обнимает руку Хёкдже, прижимаясь к плечу. — Это тебе спасибо за моё спасение, — юноша улыбается. — Мы будем ехать долго, до самого вечера. Ты сможешь завтра быть в сознании?.. — Думаю, что да. 20 июня 2015 год Хёкдже уснул, когда они пришли в арендованный домик Донхэ. Деревенька напомнила о тех днях, в какие они с Хёкдже только-только познакомились, как он был поражён всем, что происходило вокруг Хёкдже, но сейчас всё стало настолько простым, привычным, что совсем не удивляет художника. Хёкдже сопит, лицо спокойное, как у маленького заснувшего ребёнка. Донхэ мило улыбается этой картине и делает маленькую зарисовку в своём блокноте. Художник отвлекается и уходит делать лимонный чай, приходит и обратно садится за рисунок, попивая горячий напиток. Хёкдже приоткрывает глаза, стараясь сфокусироваться. Уголки его губ тянутся вверх, когда он понимает, что рядом сидит Донхэ. — Не дразни меня, я тоже хочу чай, — мужчина смеётся, а юноша присаживается на кровати, потягиваясь. — Можешь тоже попить, у меня ещё осталось, — художник протягивает кружку с чаем, а Хёкдже, вдохнув тепло и аромат лимона, делает несколько глотков, оставляет кружку, притягивая к себе Донхэ. – Эй, я здесь рисую между прочем, — старается возмутиться Донхэ, но сам же откладывает зарисовку в сторону, прижимаясь к любимым пухлым губам. Поцелуй. Со вкусом лимона. — Ты как себя чувствуешь? — Чувствую, будто я вновь единственный хозяин этого тела, — художник коротко смеётся, легонько ударяя Хёкдже по плечу. — Нам пора идти. — Пойдём.***
Они стоят перед гнилой мёртвой дорогой, над которой как обычно висит густой туман, не дающий спокойно вдохнуть. В груди Донхэ сразу образуется сгусток чего-то неприятного, негативно окрашенных эмоций, неприязни к этому месту. Стук колёс и подъезжает жуткий поезд. В этот раз он выглядит зловеще — полуразваленный, с дырявой в некоторых местах крышей, металлический пол неровный — расплавлен, покрытие сгорело. Донхэ непроизвольно дрожит, но Хёкдже, крепко прижав к себе, ведёт в вагон, они проходят в купе, опять в то же, садятся на одной стороне. Хёкдже чувствует, как всего художника трясет, поэтому он шепчет ему на ушко всякие глупости, чтобы успокоить. Поезд трогается. За окном проносятся сперва деревья, а затем, они переходят в «другой мир». Дальше идут по обычаю — разная архитектура, барочная, рококо, ампир и… они останавливаются у станции вокзала, на которой толпится народ и среди них двое в тёмных одеждах: — А когда приедет Донхэ? — спрашивает мальчик у женщины. — Скоро, Хёкдже, скоро…