1158 дней

— Я не помню своего детства, всё, что до было со мной до девяти лет — никаких воспоминаний, — Донхэ задумчиво трёт виски, понимая, что его догадка выглядит вполне правдивой. — Как насчёт тебя? — В 15 лет я ходил в школу и неплохо учился. Я отчётливо помню, что меня все хотели отправить в психушку, но совсем юный возраст… Тоже не имею ни малейшего понятия, — Хёкдже слегка раскачивается на стуле, опустив голову и убрав руки в карманы толстовки. Донхэ всё продолжает осматривать дом — совсем обычный, но какой-то привлекательный, только вот чем? — Мне всё хотелось узнать, чей это дом? Мне отчего-то здесь всё кажется очень знакомым, — мужчина смотрит на Хёкдже и всё в его действиях — манеры, интонация, голос — также кажется ему знакомым. Они точно знали друг друга. — Когда я впервые сел в тот призрачный поезд, первое место, куда он привёз, был именно этот дом. Во время нахождения здесь, меня всё не покидает чувство дежавю, но память не подкидывает каких-то конкретных событий, — юноша взъерошивает волосы и закидывает ногу на ногу. — Что же ещё… — Замри, — кратко и как-то серьёзно произносит Донхэ, быстро пододвигая стул к Хёкдже и садясь рядом с ним. Юноша недоумевает от таких действий художника, но быстро понимает в чём дело, когда тот достаёт из заднего кармана свой блокнот, с которым похоже вообще не расстаётся, и начинает что-то шустро черкать шариковой ручкой. — Я тебя вдохновил? — юноша с хитрым прищуром разглядывает мужчину, а тот, столкнувшись с такими чёртиками в глазах «натуры», мгновенно смутившись, отводит взгляд в сторону. — Пару минут так посидишь? .. — Да не вопрос. Донхэ как-то агрессивно водит ручкой по листу, что Хёкдже кажется, что он вот-вот располосует его до дыр. Парень невольно любуется таким видом мужчины — сосредоточенный взгляд, чуть выпяченные вперёд губы, насупленные брови. Запястье тонкое, а на кистях небольшие взбухшие вены. Он сглатывает, принимая ту мысль, что он сейчас конкретно наслаждается видом Донхэ. Художник кладёт ручку на стол, блаженно делая глубокий вдох и прикрывая глаза. — Что такое? — Вдохновение отпустило, — Хёкдже смеётся на такие слова, оголяя ряд зубов и дёсны. 12 июня 2015 год Вечер подошёл стремительно, за ней поспешила ночь и наконец настало волнующее утро. Донхэ понимает, что вновь упустил свой шанс вернуться домой. По чётным дням вместо Хёкдже его сознанием управляют другие личности, не имеющие способность контролировать поезд, а просто так из этого внеземного пространства не выбраться. Но что он бы делал, если бы вернулся? С Хёкдже серые будни кажутся такими насыщенными, что скучать не приходится. Может быть, решение остаться здесь подольше, не такое уж и плохое. Даже хорошее. Великолепное! Донхэ сонно хлопает глазами, сидя на краю кровати. Выспаться здесь совсем не получается. То приспичит порисовать среди ночи, то разболится голова, то захочется незаметно понаблюдать, как Хёкдже вечером пьёт чай на кухне, читая какую-то тонкую книжку. Донхэ бьёт себя по щекам, стараясь отойти от мутного забвения. Надо как-то вооружить себя для встречи с очередной личностью, которые, между прочем, настолько разные и индвидуальные, что предугадать, какая будет на этот раз, просто нереально. Он криво ухмыляется, слыша громкий крик из комнаты Хёкдже. Похоже, снова какой-то чудик. Художник заглядывает в комнату юноши и видит, как тот внимательно рассматривает себя в зеркало, трёт лицо, о чём-то неразборчиво ругаясь. Донхэ вздыхает, собираясь уйти, но замечает, как личность хватает ножницы, поднося к волосам на голове, на что мужчина громко кричит, бросаясь к парню: — Ты что творишь?! — Донхэ хватает руки парня, убирая острый предмет. Тот смотрит таким укоризненным и презрительным взглядом, будто мужчина повинен во всех грехах этого мира. — Прическа, — лаконично отвечает парень, продолжая глядеть в зеркало. — Взрослый парень, а волосы как у какой-то девчонки! Что за идиотская чёлка? И почему кожа такая мягкая?! Бесит. Где вообще щетина? Внешность бабская! — жалуется личность, а Донхэ закатывает глаза, уже не удивляясь разнообразности точек зрения сознаний Хёкдже. — Над кожей Санхи постаралась… — художник вспоминает, как она постоянно наносила всяческие средства, крема и маски на лицо. — Неудивительно. — Опять эта Санхи?! Встретимся с ней в голове этого придурка и я начищу ей личико! — рычит личность, хмуря брови. — Где моя щетина, которую я так старательно ему отращивал? .. Пока эта смазливая бабень не появляется, он её не сбривает! — парень вырывается из хватки и зло скрипит зубами. — Ты кто такой? И почему у тебя лицо такое же нежное? Тфу, знаешь, на кого ты похож?! — личность морщится, показательно задирая подбородок. — Да-да, всё ясно. А теперь, скажи мне, чего бы ты хотел? — от такого вопроса глаза юноши округляются до блюдец, и он как-то неловко бегает взглядом по всей комнате. — Эй! Ты меня чем-то подкупить хочешь?! — парень критично оглядывает художника, изогнув бровь и потирая подбородок. — Хочешь чего-нибудь? — без каких-либо плохих намерений, вновь спрашивает мужчина. Для него единственный выход — найти подход ко всем сознаниям Хёкдже. — Э… Я бы сказал, но ты же такой дохлый, явно не сможешь! — Говори. — Хочу сыграть в футбол, — как-то совсем по-детски надувая губы, заявляет личность, а облик сурового мужчины и вовсе улетучивается. — Ха! Легко, — Донхэ вместе с парнем выходят на улицу, и словно по велению кого-то постороннего, здесь уже появилась зелёная площадка с воротами по обе стороны. — Если я забью тебе 10 голов, то будь готов к щелбану от меня, — криво ухмыляясь, объявляет правила своей игры юноша. — А если я тебе забью? — парень как-то испуганно опять начинает метаться глазами туда-сюда, но потом твёрдо смотрит на Донхэ, противно улыбаясь: — Сперва забей. Мужчина встаёт на ворота в «оборонительную позу», готовясь к атаке. Юноша быстро облизывает губы, поглядывая исподлобья на Донхэ. Чуть отходит, чтобы немного разбежаться и ударяет по мячу, который стремительно пролетает прямо мимо художника, попадая в сетку. — Го-о-ол! — кричит личность, прямо как маленький ребёнок, а Донхэ улыбается, думая, что всё не так плохо, как могло быть. — У меня одно очко, сейчас я с лёгкостью забью ещё девять и тогда от наказания тебе не уйти! — парень громко хохочет, а Донхэ потирает лоб, не желая так легко отдавать победу врагу, разминает руки и готовится к следующему удару. После окончания атак, с обоих сторон оказывается ровный счёт, так что личность гневно смотрит на своего врага, не в силах принять такой результат. Гордость не позволяет. — Может решим всё ещё одним, контрольным ударом? — Донхэ кивает, ведь испытать на себе злобу этого парня ему совсем не хочется. Личность делает громкий вдох и со всей силы ударяет по мячу, Донхэ кидается за ним, но, увы, он пролетает мимо рук, прямо в сетку. — Го-ол! — ликует победитель, нанося только что поднявшемуся с земли мужчине щелбан. Тот слегка морщится неприятным ощущениям, но готов принять поражение. — И как тебя зовут, чудесный футболист? — саркастично интересуется Донхэ, но парень принимает его слова за чистейшей воды правду. — Куан! Ли Куан! Я бы прославился, если бы был жив! — на это мужчина незаметно прикусывает губу, чувствуя какую-то боль. Вспоминает, что все сознания Хёкдже в реальности не имеют материального облика, все давно мертвы. — Ха-ха, я победитель! — Куан прыгает вверх и вниз, наматывает круги вокруг Донхэ, а затем останавливается, глядя на художника и улыбаясь. У мужчины перехватывает дыхание, всё тело будто на мгновение ошпаривает, ему кажется, будто во взгляде юноши вновь загорелись те красные огни, которых он так боится. Он моргает, протирая глаза, и снова взгляд становится обычным — тёмно-карие глаза, к которым он давно привык. — Ты чего? — Поздравляю с победой! — отогнав странные мысли, Донхэ крепко обнимает парня, хлопая ладонями по спине. — Молодец, спортсмен! — личность смущается, а художник сжимает руки в кулаки, чувствуя, как голова наполняется непонятными обрывками памяти с порванной плёнки. 13 июня 2015 год Донхэ всё же решает, что ему будет лучше приехать домой пораньше, дабы успеть влиться в оживлённый и безумный ритм города. Хёкдже без раздумий соглашается, понимая, что он не может держать художника в своём выдуманном мире, которого и не существует вовсе. Они идут к железной дороге, приходит всё тот же поезд, Хёкдже заходит в вагон, подзывая к себе Донхэ, но тот застывает, не решаясь даже приблизиться. — Ты чего? — парень не понимает, что вдруг произошло с художником, но увидев его поблекший взгляд и бледнеющие губы, спускается обратно, сжимая его руку — ледяная. — Донхэ? — мужчина никак не реагирует, всё смотрит на поезд испуганным взглядом. Все клеточки тела Донхэ пронизывает страх, непонятный и необъяснимый. Заставляет дрожать и терять рассудок. Он с трудом держится на ногах. Он видит поезд кровавым, а всё нутро кричит, что к нему не стоит приближаться. — Хёкдже… — Донхэ делает рваный вдох, не отводя взгляда от поезда, горящего ярко-красным, — мне страшно… — юноше кажется, будто мужчина сейчас не удержится и упадёт, поэтому он крепко обнимает его, не позволяя потерять равновесие. — Хёкдже… — голова мужчины вновь раскалывается, но рядом с этим парнем ему становится совсем чуть-чуть, но легче. Ощущения идут откуда-то из глубины, спрятанные на самом дне души, до страха родные, знакомые. Хёкдже чувствует тоже самое. Будто бы они с Донхэ уже были когда-то знакомы, только вот вспомнить ничего не выходит. — Что случилось? — как можно спокойнее и тише говорит юноша, стараясь убедить Донхэ в том, что всё в порядке. — Этот поезд… Я вижу смерти… — тихо говорит художник, оседая на землю. Он прикрывает глаза, а Хёкдже берёт его на руки и несёт до купе. Стук колёс. * Донхэ просыпается уже в своем арендованном домике в той маленькой деревеньке. Рядом, на тумбочке, стоит стакан воды и пачка таблеток от головной боли. Мужчина без размышлений сразу выпивает одну, откидываясь обратно на подушку, и тихо скулит, ощущая, как всё тело ломит, мысли не идут в голову, а воздух давит. Перед глазами алые пятна, на тысячу раз прокрученная плёнка, громкий грохот взрыва… и Хёкдже. Больно.