Лучше терпеть несправедливость, чем её совершать. А совершив её, лучше понести наказание, чем его избежать. Сократ.
Воспоминания
— Собирайся! — тоном, не терпящим возражений, приказала тётушка Петунья. Я послушно вышла из гостиной и направилась в свой маленький чулан. Переодев футболку и протерев треснутые очки, я устремилась в сторону входной двери. Следом за мной шёл дядя Вернон, невысоко подкидывая ключи на ладоне. Я спиной чувствовала его прожигающий взгляд. Когда мы вышли из дома, возле машины уже стоял друг Дадли — Пирс Полкисс. Он, так же как и мой кузен, постоянно пытается сделать мне какую-нибудь гадость. Как только все расселись по своим местам, машина тронулась с места. Из-за того, что мои родственники никогда не брали меня с собой, сейчас для меня всё было так ново, что я еле сидела на месте. Когда мы ещё только подъезжали к парку, я уже видела колесо обозрения и другие аттракционы. Не знаю, разрешат ли мне прокатиться хоть на одном. Дадли и Пирс рядом что-то весело обговаривали. Даже знать не хочу, что. Наверное, опять будут всячески доставать и унижать меня. Но самое страшное это то, что им всё сходит с рук. Тётушка думает, что её Дадличек очень хороший мальчик. Она ещё просто не слышала о том, что происходит в школе. Однажды её драгоценный сыночек со своими друзьями так меня достали, что я решила выйти на улицу. Недалеко от школы была детская площадка — туда я и направилась. Я сидела на качели и читала учебник по биологии, когда от книги меня отвлекли шум и разговоры со стороны школы, и этот гам приближался ко мне. Дадли и его друзья начали тыкать в меня палками. Я старалась не обращать внимания. Но то, что они начали делать потом, было сверх невыносимо. Они стали забрасывать меня камнями и землей. Тут у меня сдали нервы, и я неведомым образом поменяла направление камней, и теперь они летели не в меня, а в моих мучителей. Дадли тогда нажаловался родителям, и меня заперли в чулане без еды. Из мыслей меня вывел грозный голос дяди Вернона: — Что ты сидишь? Выходи и поживее! — вытолкнув меня из машины, сказал он. В этот самый момент внутри меня разгорелось чувство обиды. Я даже не знаю, почему они так ко мне относятся. Один раз я спросила у тёти Петуньи, но неподалёку оказался дядя Вернон. Вместо ответа, он отвесил мне оплеуху и запер в чулане. За всё то время, что я провела в своих размышлениях, дядя уже купил билеты, и мы пошли на первый аттракцион, который выбрали Дадли с Пирсом. Как я и предполагала, мне никто не разрешил прокатиться. Часа через два, а может и три, Дадли проголодался, и мы все пошли в кафе. Там дядя Вернон и тётя Петунья заказали им сок и мороженое. Дадли начал ныть от того, что его порция мороженого была мала, и она досталась мне, а ему заказали в два раза больше. Потом мы прогуливались по аллее. В воздухе проскальзывал запах чего-то сладкого. Как потом оказалось, это была сахарная вата. Только увидев её, Дадли сразу начал хныкать, и, чтобы он прекратил, тётушка купила Дадли и Пирсу по порции сладкой ваты. Но когда она её покупала, продавец посмотрел на меня и спросил: — А девочке покупать будете? Я так понимаю, что ей не хотелось выглядеть некультурно, и поэтому мне тоже купили вату. Мальчишки уже успели съесть половину своих порций, а мне так редко что-то покупают, что захотелось продлить этот момент. И уже через пять минут я заметила, что Дадли и Пирс уже всё съели, а моя вата всё не уменьшается. Как будто я её и не ела. Тётя и дядя презрительно посмотрели на меня, но ничего не сказали. Это весть того, что дома мне попадёт по пятое число. Как только мы подъехали к дому, за Пирсом пришла мама, и они, попрощавшись, ушли. Как только я переступила порог дома, на меня тут же набросился дядя Вернон: — Что я тебе говорил насчёт твоего поведения?! — кричал он. — Но что я такого сделала? — расстроенно спросила я, не понимая, почему на меня кричат. Мне ничего не ответили. Просто запихнули в чулан и сказали: — Не выйдешь отсюда, пока не переосмыслишь своё поведение!