forever young

Огромная, ленивая муха сонно и беспорядочно летала по небольшой спальне, оглушительно жужжа. Исполнив в воздухе несколько неуклюжих пируэтов, насекомое опустилось на щеку посапывающего Ричарда и принялось потирать лапки. Почувствовав на себе незваного гостя, парень сморщился, и, не открывая глаз, потер лицо тыльной стороной ладони. Муха снова зажужжала. Кемерону показалось, что маленькие крылья шумят сильнее вертолетных лопастей. Мерзкий гул, как ему казалось, кружил не по комнате, а внутри черепной коробки. Издав еле слышный жалобный стон, Ричард открыл глаза, которые тот час же заболели от резкости дневного света. Спальня показалась ему отвратительно серо-зеленой, будто весь мир был затянут бесконечным, тяжелым облаком. Голова трещала по швам. Молодой человек еще никогда прежде не ощущал такой тяжести в каждой клетке своего тела. Приложив немыслимые усилия он повернул голову и увидел, что соседняя кровать убрана, и в комнате никого нет, кроме доставучей мухи. Кемерон вернулся в исходное положение, отчего на него накатила тошнота, перед глазами все немного плыло. Несколько минут он лежал не в силах ни о чем думать. Постепенно в мозг стали возвращаться мутные, туманные воспоминания о прошедшей ночи, расползаясь подобно яду от змеиного укуса мучительно медленно и болезненно. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и закрыл лицо руками. — Боже, что я наделал? — стон сорвался с его пересохших губ. Собравшись с силами, Ричард скинул с себя плед и сел на кровати. Голова закружилась еще сильнее. Он огляделся. На полу у изголовья кровати валялись шляпа канотье и светлый парик, сам же парень был полностью одет в свой светлый костюм, который теперь был катастрофически помят. Звон в ушах почти полностью заглушал все внешние звуки, во рту была страшная засуха, а голова, казалось, весила несколько тонн. Кемерону показалось, что если он срочно не выпьет воды, то, наверное, умрет, до того ему было паршиво. Он встал и покачнулся, ноги были ватные и не хотели его слушаться. Ричард взял из своего шкафа джинсы и свитер, с горем пополам добрался до двери и вышел в пустой коридор, откуда, держась за стены, доплелся до душевых. Он разделся и встал под прохладную воду. Все вокруг казалось обесцвеченным, безрадостным. Холодные струи бежали по лицу на шею, оттуда на плечи и вниз по всему телу. Молодой человек набирал в ладони воду и жадно пил, ему становилось чуточку легче. Но никакое похмелье, сколь чудовищным оно бы ни было, не могло сравниться с мучительными чувствами стыда и отвращения к себе, которые душили Ричарда, не давали вдохнуть полной грудью. Ком встал в горле, из глаз потекли слезы. Он постарался отогнать неприятные воспоминания, но ничего не вышло. Обрывочные вспышки недавних событий возникали в его голове, подобно рваному монтажу дешевого фильма. Его взору вновь и вновь представала темная пещера, полная танцующих демонических теней, мутные лица друзей, смотрящих на него с гневным осуждением, ужас в глазах Беатрикс, ее призрачно бледное лицо. Кемерону показалось, что он сходит с ума, захотелось отдать все на свете, чтобы только это оказалось дурным сном. Простояв под душем несколько минут, которые показались целой вечностью, он все же взял себя в руки и решил явиться миру. Наскоро обтерся, оделся. Холодная вода помогла достичь некоторой ясности сознания, и, вернувшись в спальню, Кемерон смог различить голоса с улицы. Только тогда он вспомнил, что младшие ученики Уэлтона в этот день разъезжаются по домам на каникулы, а поэтому во дворе царит суматоха, перебегают толпы беспокойных родителей, а мальчики галдят и прощаются на время с друзьями. В душе затеплилась надежда, что из-за этого получится незаметно проникнуть на кухню и стащить себе чего-нибудь на завтрак. Ричард был очень голоден и в то же время ощущал тошноту то ли от пустоты желудка, то ли от отвращения к себе. Решив, что он вряд ли встретит кого-то из друзей, он покинул свое уединение. Этому плану, конечно же, суждено было провалиться. Добравшись уже почти до конца коридора, Кемерон услышал свое имя, сердце ушло в пятки и он обернулся. — Ричард, — Нил вышел из своей комнаты со стопкой книг в руках, — Приятель, ты как? — Привет, — молодой человек потупил взор, — Не знаю, голова болит. — Еще бы, — усмехнулся парень в ответ, равняясь с ним, — Было бы странно, если бы не болела. Помнишь что-нибудь? — Только то, что хотел бы забыть, — Ричарду показалось, что все его тело от стыда сжимается, и он становится крошечным и жалким. — Слушай, мы все вчера переборщили, — мягко приободрил его друг. — Но не так, как я. Они двинулись вниз по лестнице. — Это правда, не так. Но ребята все понимают. Мы волновались, что тебя не было за завтраком. — Ага, особенно Долтон, — несчастно усмехнулся Кемерон. — Он поначалу шутил, что задушил тебя во сне, но потом ему, кажется, самому надоело себя слушать, и он перестал. — А Беатрикс? — Что с ней? — Она что-нибудь говорила? — Мне кажется, тебе лучше с ней самому все обсудить. Мальчики спустились и остановились в холле. — Шутишь? Боюсь, я ей в глаза посмотреть не смогу. Да и всем остальным тоже. Лучше бы Долтон действительно меня задушил. — Не говори глупостей, пожалуйста. Одной пьяной ночи не уничтожить нашу многолетнюю дружбу. — Я бы хотел тебе верить. Спасибо, Нил. — А, мелочи, — он отмахнулся и широко улыбнулся, — Я к МакАлистеру иду, хочешь со мой? — Сначала попробую поесть, провалиться сквозь землю, а потом может приду. — Вроде в театре играю я, а драматизируешь ты, — рассмеялся Нил, — Давай, оживай и смотри веселей. — Ага, увидимся. И они разошлись в разные стороны. Кемерону удалось проникнуть на кухню и стащить несколько тостов и яблоко. Старательно дожевывая сухой хлеб, он вышел на задний двор. Ноябрь решительно вступил в свои права, было прохладно и ветрено. На поляне перед озером было непривычно мало мальчиков. Они были разрозненны в маленькие группы и выглядели безрадостно. Ричард поежился от ветра, поморщился от не утихающего гула в голове и направился с озеру. Никого из поэтов во дворе не было, что давало ему время подумать наедине с собой. Парень зашагал к озеру, внимательнее приглядываясь к немногочисленным ученикам на улице. Они не обращали на него особого внимания, но ему казалось, что каждый мимолетный взгляд в его сторону был пропитан отвращением и осуждением. Кемерон присел под раскидистое дерево у озера и достал из кармана последний помятый тост. Кусок с трудом лез в горло. К Ричарду подплыла одинокая утка и внимательно уставилась на него в ожидании угощения. Даже в ее взгляде он увидел неприязнь. — Я тоже себя ненавижу, — вздохнул он, глядя на птицу. Утка молчала. Тогда Кемерон стал отрывать кусочки хлеба и бросать ей в воду. — Знаешь, если Стив с Джерардом все же смогут изобрести Уэллсовскую машину времени, я обещаю, что вернусь во вчерашний день и все исправлю. Утка многозначительно посмотрела на него, словно говоря: «ты идиот». Он кинул ей еще хлеба, чтобы она отвела этот взгляд. — Нил сказал, что все в порядке, но я знаю, что это не так. Как я вообще могу показаться перед всеми на латыни сегодня? Очередная крошка упала на воду. — А может мне уйти в лес? Или уплыть с тобой? Я мог бы научиться крякать и жить с утками до конца своих дней. Он бросил своей собеседнице последний кусок хлеба. — Вроде неплохой план. Что скажешь? Утка проглотила еду, бросила на Кемерона последний взгляд, развернулась и быстро поплыла прочь. — Так я и думал, — он тяжело вздохнул. Просидев в гордом одиночестве еще пару минут, Ричард направился обратно в академию. С каждым шагом уныние его усиливалось. Он поднялся по каменным ступеням и вошел внутрь. Первым порывом было вернуться в спальню, но он решил, что Долтон может быть там, а потому передумал. Кемерон неспешно направился в сторону библиотеки по пустому коридору. Его отделял всего десяток шагов от тяжелой деревянной двери когда та открылась, и будто в замедленной съемке вышла Беатрикс. С трудом понимая, что происходит, Кемерон резко развернулся и пустился в обратную сторону — Рич, — окликнула его девушка. Ее голос пронзил его, он остановился. Не в силах заставить себя повернуться и взглянуть на нее, он стоял и ждал. Тихий звук ее шагов, казалось, бил его под дых. Наконец она с ним поравнялась. — Ты от меня убегаешь? — спокойно спросила она. Кемерон стоял уставившись в пол. — Ты в порядке? Он молчал. — Я будто со стенкой говорю. Рич, посмотри на меня, — она положила руку ему на плечо. Ее прикосновение было обжигающим, парень очнулся и медленно поднял голову. Лицо Беатрикс было спокойным и серьезным, но глаза были красными. — Ты... Ты из-за меня плакала? — едва выговаривая слова спросил он. — Что? Нет, — она слабо улыбнулась, — Сейчас нет. Капитан в библиотеке, я, — Бет на секунду задумалась, — Скажем так, моя исповедь вышла из-под контроля. — Исповедь? Ты рассказала ему про Хэллоуин? Теперь я точно уйду жить с утками — С утками? О чем ты вообще? Ричард, если ты думаешь, что я жаловалась на тебя, ты ошибаешься. Я жаловалась на себя. Моя идея превратила наше собрание в беспорядочный, пьяный балаган. — Алкоголь принес Долтон, ты не виновата — А мы с удовольствием присосались к бутылкам. Я не виню Чарли, я не привыкла перекладывать ответственность. Поэтому я пришла к Капитану с повинной, рассказала ему о нашей вакханалии, — она посмотрела на Кемерона и добавила, — Не переживай, без подробностей. — И что он сказал? — Что это было опрометчиво, что нам стоит быть осторожнее. Еще сказал, что молодость лучшее время для подобных глупостей, и что это был ценный урок для всех нас. Но хватит об этом, пока я снова не заплакала. Ты как? — Голова болит и хочется сквозь землю провалиться, а в остальном отлично. — Советую прийти в себя, Микс ждет всех на латынь через десять минут. — Не думаю, что пойду. — Почему? — Я с трудом на тебя смотреть могу после всего, что я сделал. Боюсь, я просто не вынесу публичного позора. — Извини, но это чушь. Ты не можешь избегать друзей вечно, а поэтому посмотреть им в глаза лучше рано, чем поздно. И знаешь, почему? Потому что в их глазах ты увидишь прощение. — Что-то я сомневаюсь, — он горько усмехнулся. — Ричард, — Бет положила руку ему на щеку, — Посмотри мне в глаза. Стоило ему почувствовать холодные пальцы на своем лице, губы его задрожали. Кемерону на секунду показалось, что он упадет. Собрав всю свою волю в кулак, он посмотрел Беатрикс в глаза. — Я тебя прощаю, — тихо, но твердо сказала она. Горячая слеза покатилась по его щеке и затерялась в ее пальцах. — Я прощаю тебя, — громче повторила она, — А поэтому пожалуйста перестань над собой издеваться, улыбнись и пойдем насиловать мертвый язык, ладно? Она провела ладонью по его лицу, вытирая слезу. Кемерон взял ее руку в свою. — Ты меня убиваешь. Если бы ты выругалась, сказала, что ненавидишь меня, было бы проще. Но ты ангел и сводишь меня с ума. — Пожалуйста не говори так. Не возводи меня на Олимп, я всего лишь человек. Я совершила много ошибок и еще больше совершу. Поэтому я верю, что все заслуживают второй шанс. И третий, и пятый. Я верю в прощение. — Ты удивительная, — он сжал ее руку. — А ты все еще не протрезвел, — улыбнулась Беатрикс, — А теперь пойдем к Стиву, ребята будут рады тебя видеть. — Хорошо, — и он тоже улыбнулся, — Спасибо тебе. Он отпустил ее руку, не подавая виду, как сильно он не хотел этого делать, и они направились к лестнице. — Как твоя голова? — Немного лучше. Неужели я один до такой боли допился? — Ну, у Долтона тоже голова болит. — Правда? — Ага, только в области лица, а точнее носа. — А я уже почти забыл об этом, — вздохнул Кемерон, — Что ж, теперь он точно превратит мою жизнь в ад. — Чарли не злодей, — возразила Бет, — Уверена, он тебя уже простил. — Ты его плохо знаешь. — Верь в лучшее. — Если бы это было так просто, — печально ухмыльнулся Ричард. — О, друг мой, это сложнее всего на свете. Но раз я все еще нахожу в себе силы на это, то у тебя точно получится. Ричард скептично усмехнулся. — Эй, верь во что хочешь, я тебя ни в чем не убеждаю, — отмахнулась девушка. — Ладно, закроем тему. Бет согласно кивнула. Они забрали конспекты из своих спален и подошли к двери, отделявшей их от остальной компании. С той стороны доносились голоса. Девушка взглянула на своего спутника, он снова выглядел несчастным. — Рич, развеселись. Все будет хорошо, — она не подала виду, что слабо верит самой себе. Помедлив еще мгновение, она повернула ручку и они вошли в комнату Микса. Все тут же замолчали и уставились на них. — Надо же, — зазвучал звонкий голос Чарли, — Красавица и чудовище. — Мы тоже рады тебя видеть, — закатила глаза Бет. — Привет, ребят, — выдавил из себя Кемерон, уставившись в пол. — Что ты там вякнул? — нахмурился Долтон. — Чарли, даже не начинай, — попросил Нил. — Я прошу у всех прощения за то, что было ночью, — угрюмо сказал Ричард. — Прощено и забыто, — улыбнулся Нокс. — Легко тебе говорить, мистер чистенькое личико, — с издевкой бросил Чарли. Кемерон оторвал глаза от пола и взглянул на него. В целом Долтон выглядел как обычно, только нос его был слегка припухшим, на нем красовалась ссадина, а во взгляде читалась жажда крови. — Нокс прав, Ричард, мы принимаем твое извинение, — улыбнулся Нил. — И вовсе не принимаем! — возмущенно воскликнул Чарли. — Не будь девчонкой, — похлопала его по плечу Беатрикс, присаживаясь рядом, — Заживет твой нос. — Мой прекрасный нос, — буркнул Чарли, продолжая буравить Кемерона злобным взглядом. — Amicis, готовы ли мы? — обратился ко всем Микс. — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — кивнул Джерард. Зашелестели страницы конспектов, Стив прокашлялся и начал занятие. Латынь в этот раз давалась всем сложнее, чем обычно. Чарли не переставал то и дело злобно коситься на Кемерона и строить грамматически неверные, но крайне пассивно-агрессивные предложения. Каждый раз, когда наступала очередь Ричарда говорить, все невольно напрягались, и он это чувствовал. К середине урока он перестал даже пытаться. Беатрикс допускала непривычно много ошибок и мыслями была где-то далеко. Она время от времени ловила на себе обеспокоенные взгляды мальчиков, фальшиво улыбалась и снова задумывалась. Нокс пытался шутить, но выходило неуклюже и невпопад. Стив прекрасно понимал, что все его старания напрасны, но упрямо продолжал. Час латыни показался вечностью, но к большому облегчению всех собравшихся эта пытка все же закончилась. Друзья еле волочили ноги, расходясь из комнаты Микса, у всех было ощущение, что все это время их били палками. — А знаете что? — вдруг улыбнулся Нил. Ответом ему было безрадостное вопросительное мычание. — Сегодня совсем не плохой день. — Говори за себя, приятель, — прогнусавил Чарли. — Неужели все забыли, что у нас впереди целая неделя без уроков? Все младшие ученики и половина профессоров разъехались. Я даже слышал что некоторых наших одноклассников забрали домой. Знаете, что все это значит? — Что можно ближайшую неделю не выходить из своей спальни и никого не видеть? — с надеждой в голосе спросил Ричард. — Тебя я до конца жизни хотел бы не видеть, — огрызнулся Долтон, — Но бог меня ненавидит. — Прекрати, это не смешно, — вступилась Беатрикс. Все замерли в ожидании какой-то трагедии. Но Чарли молчал и лишь с разочарованным непониманием смотрел на девушку. Она на секунду встретилась с ним взглядом и прочитала в темных глазах осуждение, будто он упрекал ее за то, что еще несколько часов назад спас ее, а теперь она защищает своего обидчика. Бет тяжело вздохнула. — Обязательно вести себя, как маленькие дети? — будто отвечая на немой вопрос Чарли спросила она, — Мы все вчера перегнули. Уверена, каждому сейчас за что-нибудь стыдно. Может лучше поможем друг другу забыть все глупые ошибки и двинемся с этой мертвой точки? — Золотые слова, — радостно кивнул Нил. — Легко тебе говорить, тебе собственное лицо не напоминает о том, что твой сосед по комнате полный кретин. — От кретина слышу, — надулся Кемерон. — Рич, будь выше этого, пожалуйста, — взмолилась девушка, — Нам всем нужно хотя бы попытаться быть чуточку терпимее. — Друзья, — вздохнул Нокс, — Нам с вами должно быть стыдно не за прошедшую ночь, а за то, как мы ведем себя прямо сейчас. Подумайте сами, молча осуждаем друг друга, латынь прошла отвратительно. Бет вчера пострадала хуже всех. Да-да, не нужно так оскорбленно на меня смотреть, Чарли, ты знаешь, что я прав. И она так легко нас простила. — Извини, «нас»? — нахмурился Долтон, — Ты, дружище, видимо, перепил, потому что насколько я помню, в ее прощении нуждается только рыжее чучело. — Неужели? — Кемерон не выдержал, на смену стыду пришла ярость, — Может быть тебе стоит просить прощения? Ведь это ты принес алкоголь. Во всем, что случилось ночью, виновато только твое невыносимое желание доказать всем, что ты крутой. — Вы оба невыносимы! — воскликнула Беатрикс, прежде чем Чарли успел ответить. — Так значит? — зло усмехнулся Чарли, — А что если я считаю весь этот балаган был твоей заслугой, мисс невинная? — Ты в своем уме? — удивился Нил. Бет растерянно уставилась на него в ожидании пояснений. — Чья, скажите на милость, была идея отмечать День всех святых? Повисло неловкое молчание. Мальчики обменивались несогласными с Долтоном взглядами, но никто не знал, с чего начать оспаривать его позицию. Чарли пристально смотрел на девушку, словно голодный питон на жертву, лицо кривилось ухмылкой победителя. Ричард только начал набирать воздух в легкие, чтобы дать товарищу отпор, но не успел. Беатрикс тихо усмехнулась, потом громче, все взгляды оказались прикованы к ней, тогда она звонко расхохоталась. — Ты прав, — сквозь смех сказала она. Теперь на нее смотрели так, будто она выжила из ума. Ричард бессознательно передал контроль над нижней челюстью гравитации и забыл про зудящую с самого утра мигрень, до того был поражен. Ему вдруг мучительно захотелось проснуться. Все происходящее было до того гротескным, что просто не могло, как ему казалось, быть наяву. — Кажется, она еще не протрезвела, — намеренно громко прошептал Чарли, будто бы обращаясь только к близстоящему Ноксу. — Серьезно, ты прав, — широко улыбаясь повторила девушка, — Вся вина исключительно на мне. Теперь, надеюсь, мы можем сменить тему? Получив в ответ лишь тишину, она обратилась к Нилу. — Ты хотел что-то предложить? — Разве? А, да, неделя без уроков. Я хотел сказать, что мы могли бы больше времени провести в пещере. Начинаю думать, что бредовая была идея. — По-моему чудесная, — она улыбнулась, — Все согласны? Ошеломленные мальчики согласно закивали. — Ты не можешь просто так взять на себя вину! — возмущенно воскликнул Чарли, вспомнив, что умеет говорить. — А вот и могу. Ты, должно быть, настоящим мужчиной себя после этого чувствуешь. Секундное замешательство прервал расхохотавшийся Кемерон, а вслед за ним рассмеялись и все остальные. Чарли медленно но верно краснел от злости, как накаливающийся над огнем метал, даже уши его побагровели. — Я никогда еще так сильно тебя не обожал! — Ричард застал девушку врасплох, заключив ее в крепкие объятия. — Жестоко конечно, — Нокс сочувственно похлопал Долтона по плечу, посмеиваясь, — Но ты и сам знаешь, что заслуженно. — Поверить не могу, — хохотал Стив, — Ты действительно лишила его дара речи. Чарли метнул на него яростный взгляд, но ничего не сказал. — Так что думаете? — вернул всех к изначальной теме Нил, — В среду и в пятницу у нас никаких дополнительных занятий не будет. Когда будем наслаждаться нектаром поэзии? — Никакой нектар не сравниться с тем блаженством, которое я ощущаю здесь и сейчас, — Ричард выпустил Бет из своих объятий и смотрел то на ее улыбку, то на томатное лицо Чарли. Он забыл про боль и ощущал себя на вершине мира, при этом сам не мог определиться, что доставляло ему большее удовольствие: непринужденная радость Беатрикс или немое бешенство недруга. Он знал только, что вот-вот воспарит над полом от удивительного удовлетворения. — Я бы предложил в среду заняться латынью, — неуверенно сказал Стивен. — Ты бы на собственных похоронах это предложил, asinus! — Питтс махнул на него рукой. — На твоих точно предложу. — Серьезно, в какой день пойдем? — взмолился Нил. — Давайте в оба? — робко подал голос Тодд. Он моментально пожалел об этом решении, ведь все взгляды тот час же оказались на нем. — Если все согласны, конечно, — еле слышно добавил он. — Дядюшка Уолт дело говорит, — Беатрикс приобняла его за плечо, — Давайте ловить каждое мгновение! — Пещере, кстати, нужна уборка, мы ее вчера знатно замусорили, — серьезно заметил Нокс. — Давайте тогда в среду за собой почистим, а в пятницу соберемся? — предложил Чарли, ухватившись за возможность навсегда отойти от темы своего недавнего унижения. — Давайте лучше я сегодня там порядок наведу? Тогда будет два полноценных дня для собрания, — спокойно предложила Бет. — А «мужчина» до этого не додумался, — рассмеялся Нокс, изображая пальцами кавычки. — И ты тоже? И ты, Брут? — трагично воскликнул Долтон, хватаясь за сердце. — Ты не против, если я тебе помогу? — тихо спросил у девушки Тодд. — Я буду только рада. — Осторожнее, Андерсен, не связывайся с ней, рискуешь оказаться без носа, — отеческим тоном посоветовал Чарли. — Без риска жизнь скучна, — усмехнулся Тодд. — Я тоже тебе помогу, — выпалил Ричард. — До чего же дешевая комедия! — Чарльз, уймись, — серьезно попросила Бет. — Значит, я могу пойти? — напомнил о своих благих намерениях Кемерон. Долтон изобразил отвращение на лице и отрицательно помотал головой. Беатрикс закалила глаза и отвернулась от него. — Конечно можешь. Втроем веселее. Чарли разразился хохотом. — Особенно, когда всем троим больше одиннадцати лет, — добавила девушка. Ричарду вдруг стало невероятно тепло на душе, он понял, что кроме Долтона на него никто не держит обиду. Ни его друзья, ни она, что, конечно, представлялось ему самым важным фактом на свете. — Давайте тогда на крыльце через пять минут? — предложила девушка. Мальчики согласно закивали. Все стали расходиться кто-куда. — В следующий раз завидуй молча, — еле слышно, шепнул Кемерон, проходя мимо Чарли и нарочно задев его плечом. Ричарду потребовалась вся сила воли, чтобы не обернуться и не оценить по достоинству эффект своих слов. Он с упоением представлял себе, как именно должно быть исказилось лицо его надменного соседа по комнате, он ощущал себя победителем. Кемерон направился к лестнице неспешной, триумфальной походкой. Выйдя на улицу он глубоко вдохнул прохладный воздух и на мгновение почувствовал себя совершенно прекрасно. Но на следующем вдохе голова его вновь закружилась, напоминая, что все выпитое накануне было не бесследно. Ричард присел на холодные каменные ступени и уставился вдаль. Он смотрел на сероватый пейзаж невидящим взором и думал только о том, что будущее его, быть может, еще не потеряно, поэтому не стоит от него бежать. А утки без его лидерства как-нибудь проживут. Кемерон быстро понял, что если не шевелиться, голова гудит значительно меньше, и холодный ветер знатно способствует облегчению. Так он просидел всего несколько минут. Но ему самому показалось, словно он Роденовский «Мыслитель» и подобно великой скульптуре задумчиво застыл почти на целый век. Из оцепенения его вывели веселые голоса Тодда и Беатрикс. Они окликнули его, спешно сбегая по ступеням. — Идешь? — Конечно! — он вскочил, и в глазах на секунду потемнело. Ричард покачнулся и тут же почувствовал руку на своем плече. Он увидел беспокойство в больших темных глазах. — Ты в порядке? Потихоньку вокруг этих глаз вырисовалось фарфоровое личико, а потом и окружающий мир. — Да, слишком резко встал, — улыбнулся он. — Мы с Тоддом сейчас нарвались на Хейгера, нужно поскорее делать ноги, а то он сильно злой из-за каникул. — Как всегда считает, что все, кто не уехал, хотят взорвать академию, раз не заняты уроками? — усмехнулся Кемерон. — Откуда ты знаешь? — удивился Тодд. — Он каждый год пытается раскрыть заговор против Уэлтона. Чарли из года в год старательно подкидывает ему улики злодейского плана. — Почему-то я совершенно не удивлена. — Но ты права, нужно поспешить и убедиться, что никто не видит, как мы в лес уходим. А то и без опасений Хейгера проблемы будут. — Тогда чего же мы ждем? Троица заговорщически переглянулась и убедившись, что никому нет до них дела, спокойным но быстрым шагом пустились вдоль каменных стен. Никто во дворе даже не посмотрел в их сторону. На углу Кемерон на секунду остановился и снова огляделся. — Порядок? — тихо спросила Бет, останавливаясь за ним. Взгляд Ричарда скользнул по окну его спальни и буквально на мгновение задержался на нем. Он заметил там Чарли, который пристально на него смотрел. Кемерон улыбнулся. — Да, все чисто. Проходи, — он мягко провел рукой по плечу Беатрикс, пропуская ее вперед себя, — Никто нас не видит. И они скрылись за углом. Осторожно добрались до леса и там уже пустились бегом. Дорога была всем троим слишком хорошо знакома, будто путь домой. Они знали, где пригнуться от ветвей, а где перепрыгнуть кочку. Сильный ветер казалось нес их, давал крылья. Вскоре они были уже у ручья, бегущего вдоль тропинки, ведущей к пещере. — А знаете, — остановилась Беатрикс, — При свете дня наше Конго не такое уж и мощное. — Ну так и пляшущего, воющего хора сейчас нет, — усмехнулся Тодд. Девушка задумчиво кивнула и продолжила путь. Через пару минут все трое были уже в пещере. Она выглядела плачевно. Бумажные гирлянды, украшавшие ночью своды, сейчас валялись на земле. Там же были бутылки, пакеты, банки от сардин и прочий мелкий мусор. При свете дня в пещере не было и следа обыкновенной магии. — Какие мы все-таки варвары, — вздохнула Бет. — Зато было весело, — неуверенно сказал Тодд, углубляясь в пещеру. — По большей части, — осторожно согласился Ричард. — Никаких сожалений, — улыбнулась девушка. — У кого как. — Рич, вот ты боишься, что тебя кто-то из друзей не простит. На деле же единственный человек, который должен тебя простить — ты сам. — Давай сменим тему, — парень смущенно отвернулся от нее. — Как скажешь. — Позвольте вас отвлечь, — послышался непривычно насмешливый голос Тодда из глубины пещеры. Кемерон и Беатрикс посмотрели в его сторону. — Смотрите, что нашел, — сдерживая смех он достал из-за большого камня грязную черную мантию Лорда Байрона. — Нужно будет обязательно вернуть ее Чарли! — воскликнула Беатрикс. — Или, — лицо Тодда озарила вдруг удивительно коварная улыбка, — или... — Или? Или что? — Кемерон непонимающе нахмурился. Бет тоже совершенно не могла уследить за идеей парня. Видя замешательство на лицах друзей, Тодд вскочил на камень, накинул мантию на плечи и нарочно растягивая слова заговорил с тяжелым акцентом. — Для того, кто не прожил и одну жизнь, вы мудрый человек, Ван Хельсинг. Друзья расхохотались. — Я и не знала, что мы встретим самого Белу Лугоши! Иначе бы оделась понаряднее. — Ты не могла знать, что он воскреснет в нашей пещере, — хохотал Ричард. Тодд сиял. Он спрыгнул на землю, поднял винную бутылку и протянул ее Кемерону. — Это, — с придыханием заговорил он, — Очень старое вино. Я надеюсь, вам оно понравится. — А вы разве не будете пить? — наигранно удивился парень, втянутый в сцену. — Я никогда не пью, — Тодд выдержал загадочную паузу, — Вино. Беатрикс принялась хлопать в ладоши. — Нужно обязательно попросить Нила, чтобы тебя устроил в театр. Ты же прирожденный актер! — Ладно тебе, я же просто в шутку. — Бет права, — Ричард похлопал его по плечу, — У тебя здорово получается. — Еще у меня здорово получается собирать мусор, — отмахнулся Тодд и скинул мантию с плеч. — Раз Дракула нас покинул, придется заняться делом, джентльмены. Мальчики согласно кивнули. Беатрикс подняла наименее затоптанный пакет, встряхнула его и передала Ричарду. — Ты держи, а мы будем собирать. Он послушно взял пакет и стал ходить по пятам за друзьями. Некоторое время в пещере слышался только шорох листьев, звон стекла и шуршание бумажек. Пакет становился все тяжелее, а штаб общества выглядел все приличнее. Ричард внимательно следил за каждым движением Беатрикс, будто пытаясь навсегда впитать в память ее всю до самой малейшей детали. Она наконец заметила его пристальный взгляд и смущенно улыбнулась. — Что? — Да так, думаю. — Это похвально, значит философию сдашь без проблем. О чем думаешь? Кемерон молча покосился на Тодда, тот в свою очередь начал краснеть, ощутив прилив чувства вины за одно только свое существование. — Мы все здесь друзья, выкладывай, — спокойно попросила девушка. — Но... — Тодда точно нельзя назвать главной сплетницей Уэлтона. — И даже ее помощником, — слабо улыбнулся парень. — Ладно, если вам так нужно знать, я думаю о том, что ты тоже могла бы быть актрисой. — Господь с тобой! — Я серьезно. Пока вы с Долтоном разыгрывали свою злую шутку, я правда поверил. И сейчас я просто наслаждаюсь тем, что ошибался. Я поэтому так отвратительно себя повел ночью, я был слишком пьян и слишком восторжен. — Я подтверждаю, что тоже был одурачен, — добавил Тодд. — Надеюсь, вы не обижаетесь. Мы от души повеселились, стараясь быть настолько отвратительно милыми, насколько вообще возможно. Но вы должны признать, вы заслужили. — Бесспорно, мы первыми начали заведомо проигранную войну, — улыбнулся Андерсен. — Я в этом особого участия не принимал, — запротестовал Кемерон, — Мне вообще с самого начала эта затея не понравилась. — А как думаешь, — Тодд отправил банку от сардин в пакет, — Если бы вы с Чарли не были вместе, когда мы свой план исполняли, был бы шанс на успех? — Сложно сказать, — пожала плечами Бет, — Сомневаюсь. Наверное Чарли бы просто издевался над моей выдуманной влюбленностью, если бы вообще поверил в нее. — Точно так и было бы! Он тот еще придурок. — Нет, Рич, он просто очень горд. В любом случае я не хочу говорить о нем за его спиной. — Он знает, что я считаю его придурком, — пожал плечами Ричард. — Не сомневаюсь, — Бет опустила последнюю бутылку в пакет и огляделась. Пещера вернулась в свое изначальное состояние. — Только не говори, что пора возвращаться, — вздохнул Кемерон, опуская пакет на землю. — Если вы не против, можем покурить. — А у тебя есть? — удивился Тодд, — Я думал мы все вчера скурили. — Чарли оставил мне ночью пачку, — она достала из кармана немного смятую пачку Lucky Strike. Мальчики с благодарностями взяли по сигарете. Закурив, трое устроились на камнях. — Скажи, Андерсен, а если не актером, кем бы ты хотел стать? — задумчиво спросил Кемерон, разглядывая узоры голубоватого дыма. — Мои родители хотят, чтобы я стал копией старшего брата. — А ты сам чего хочешь? — тихо спросила девушка. — Я уже не знаю. Мне раньше было все равно, все решалось за меня. А теперь я совсем потерялся. Капитан сказал, что я поэт, вы говорите, что актер, Нил почему-то считает, что я способен на все на свете. Все ненадолго замолчали. — Когда мне было лет десять, я поехал с отцом в Нью-Йорк, я тогда упросил его сводить меня в Метрополитен-музей. Это наверное был самый счастливый день в моей жизни. Я тогда подумал, что хочу остаться там навсегда. — Еще бы! — воскликнул Ричард, — Клянусь всем святым, я мог бы разглядывать эти колонны, своды, арки и статуи на фасаде всю жизнь! Это не просто здание, это настоящее торжество beaux-arts! — Я имел ввиду больше сами экспонаты, но здание действительно очень впечатляющее. — Ричард, мне почему-то кажется, что ты точно знаешь, кем ты хотел бы стать. — Можешь смело поставить на это миллион, еще как знаю. — И почему же ты тогда учишься в Уэлтоне на банкира? — По той же причине, по которой Долтон засыпает от занудства финансовой литературы, а Нил может назвать каждую кость в человеческом теле. Решали за меня родители. — И ты не пробовал с ними спорить? — Нас у родителей семеро, им не до споров с нами, у них есть план для каждого из нас. Я лишь раз попытался сказать, что хочу быть архитектором, на что получил двухчасовую лекцию о двоюродном дяде Мартине, который попытался посвятить себя музыке и в итоге умер от голода и холода, побираясь зимой где-то в Колорадо. — Какой ужас. — Честно говоря, я не особо верю, что такой дядя у меня вообще был. Скорее всего это просто мамина выдумка, чтобы я не стремился к искусству. Тем не менее стоит мне начать рассказывать хоть что-то связанное с архитектурой, как братья и сестры называют меня бродягой Мартином. Это невыносимо. — Твоим родителям хотя бы достаточно не все равно, раз они изобрели для тебя такую историю, — вздохнул Тодд, — В мире моих родителей есть только сияние моего золотого брата, а вместо меня пустое место, которое они старательно пытаются переделать по образу и подобию своей главной гордости. — Неужели у всех ребят тоже никакого выбора не было? — с грустью спросила Бет. — В общем-то да. Микс и Питтс могут показаться довольно счастливыми, готовясь к великим инженерным свершениям, вот только Стив хотел быть переводчиком, а Джерри — пилотом. — Зато решение родителей вас всех здесь объединили и теперь есть наше общество, — неуверенно вздохнула девушка. — Неужели на тебя не было никакого плана? — спросил Тодд. — Папа всегда говорил, что у них для меня с дня моего рождения был план. Они хотели, чтобы я была счастливой. План провалился, — горько усмехнулась девушка. В пещере повисло молчание. Беатрикс смотрела на окурок между своих пальцев, а мальчики смотрели на нее. Ричарду болезненно захотелось обнять ее. Он подумал на секунду, что не будь над ним родительской тирании, он был бы намного счастливее. Подумал и сразу же почувствовал колкую вину за такие мысли в ее присутствии. — Не провалился, — еле слышно сказал Тодд. — Что? — План твоих родителей не провалился. Подумай, ведь у тебя была такая любящая семья. Это ужасно, что их больше нет, я не могу представить насколько. Но могу сказать, что лучше уж иметь и потерять, чем никогда не иметь. — Но я осталась одна в этом мире. — Вовсе нет, — твердо возразил Ричард. — Если ты намекаешь на мистера Нолана, то хорошенько подумай. Мне кажется он хотел бы вообще не иметь со мной ничего общего. — К черту Нолана. Я говорю про нас. Ричард подошел к ней, сел рядом и обнял ее. — Мы не можем выбирать нашу кровь, но можем выбирать семью. И ты уже стала частью нашей маленькой уэлтонской семьи. Ты тоже, Тодд. — Спасибо, — ее голос дрогнул. — Только не плач, пожалуйста. — Давайте тогда еще по одной, — она деликатно высвободилась из его объятий. Друзья снова закурили. — Представьте, что после выпуска из Уэлтона вам родители бы позволили делать все, что вздумается, — после очередной затяжки улыбнулась девушка, — Чем бы вы занялись? — О, я точно знаю ответ на этот вопрос, — восторженно затараторил Ричард, — Я бы выучил французский. — Я думал, ты хотел рисовать дома, — рассмеялся Тодд. — Не рисовать, а проектировать и не дома, а здания. Но ты подожди, это лишь начало. Вот выучу французский и отправлюсь прямиком в Париж. И не просто так, не пьянствовать и декаданствовать, нет. Учиться! Поступлю в Школу Изящных Искусств в Академию Архитектуры и... И Кемерона понесло. Он с упоением рисовал друзьям свою большую, сокровенную мечту, которой любил посвящать бессонные ночи. Он успел до самых малейших деталей продумать, как проведет студенческие годы в Париже, по каким улицам будет гулять в поисках вдохновения, сколько бессонных ночей проведет на набережной Сены, вдыхая аромат удивительного города. Он точно знал, какую музыку будет слушать, работая над макетами своих зданий. На каникулы он обязательно поедет в Рим и потом в Помпеи, чтобы впитать гениальность античных построек. Ричард восторженно заметил, что впервые в жизни его действительно слушали и не пытались посмеяться над его великими планами, а поэтому его амбиции было не остановить. Дойдя до момента своего блистательного выпуска из Школы Изящный Искусств он не остановился, а принялся расписывать, каким великим архитектором станет по возвращении на родину. Он обязательно построит своим родителям удивительной красоты особняк, а сам будет вечно путешествовать по миру и строить дома для кинозвезд, миллионеров и самых важных людей. Ричард пылко говорил, а друзья не смели его перебить видя огонь в его глазах. Пачка Lucky Strike стремительно пустела, становилось холоднее. Гулявший в окружающих пещеру деревьях ветер был будто симфонией, сопровождавшей страстный рассказ Кемерона. — И тогда я куплю себе дом в Венеции, там и проведу свою старость. Я буду гулять по бесконечным мосткам, улочкам и каналам в ослепительно белом костюме и обязательно отпущу не менее белоснежную бороду. У меня еще будет белая шляпа и трость с набалдашником из слоновой кости. И люди будут оборачиваться на меня и говорить своим спутникам: «Смотри, вон идет синьор Кемерон, величайший архитектор нашего времени». По вечерам я буду сидеть на балконе, курить трубку и рассказывать старым зданиям историю моей удивительной жизни. — Ричард, — восторженно выдохнула Беатрикс, — Ричард, Ричард, Ричард! Она вскочила и заключила его в крепкие объятия. — До чего же это красиво. И знаешь что? — она его отпустила и пристально посмотрела ему в глаза, — Я от всего сердца желаю, чтобы все было именно так. — Поддерживаю, — кивнул Тодд, — Я восхищаюсь тем, как точно ты знаешь, чего хочешь. — И вы не считаете это глупостью? — Я считаю это запредельной красотой и верю в тебя. — Запредельная красота, — протянул Ричард, смотря на нее. На его лице сияла широкая улыбка, он ощущал, как неописуемое тепло разливалось по всему телу. Голова слегка кружилась, но уже не так противно, как в начале дня. Нет, это было что-то иное, это было опьянение чистым счастьем, это был прилив затмевающей все на свете любви. — Уже темнеет, — неуклюже прервал долгую паузу Тодд. — Не мог же я весь день проговорить, — смутился Рич. — Дело идет к зиме, вот и темнеет рано, — неуверенно поддержала внезапный разговор о времени девушка. — Верно, — кивнул Ричард, понимая, что магия разрушена. — Предлагаю докурить уже эту несчастную пачку и возвращаться, что скажете? — Тодд прав, — кивнула Бет, — Мне как раз еще кое-что нужно здесь сделать. — Будем надеяться, что нас никто не хватился, — заметил Ричард и поджег сигарету, — А что здесь еще нужно сделать? Мы же все убрали. — Так, сущую мелочь, — она выпустила в воздух облако дыма. Мальчики переглянулись. Бет безо всякого смущения присела на корточки у кострища и принялась выбирать из пепла черные угли. Одной рукой она курила, а в другой то и дело вертела очередной кусок сгоревшего дерева, критично оглядывая каждый из них и отправляя некоторые в карман пальто. — Что ты делаешь? — через минуту не выдержал и спросил Кемерон. — Собираю уголь, — она усмехнулась. — Я вижу, но зачем? — Точно не для того, чтобы пугать им Хейгера. Не переживай, мне просто нужно его собрать. — Начинаю думать, что Долтон прав, и ты агент КГБ под прикрытием. Крайне странное занятие. — Ты прав. Только Эйзенхауэр и все остальные тебе все равно никогда не поверят, если ты им скажешь, что решающей в холодной войне станет пригоршня угля, — рассмеялась девушка. — Обещаю, я никогда не сдам тебя, — улыбнулся парень. — Спасибо, товарищ, твоя верность союзу не будет забыта. Все дружно рассмеялись. — Думаю, я собрала достаточно тайного оружия для свержения власти. Идем? Кемерон взял мусор, а Бет не забыла прихватить черную мантию Чарли. В обратную сторону ребята уже не бежали, а неспешно пробирались через лес, то и дело перебрасываясь шутками. Поеживаясь от холодного ветра, Тодд то и дело припоминал Ричарду его венецианский дом, и тогда трио дружно погружалось в мечты о теплой и солнечной Италии. Наконец, оказавшись на окраине леса, они на мгновение остановились и помешкали. Каменное здание выглядела устрашающе и неприветливо в ноябрьском сумраке. — Ох уж эта академическая готика, — вздохнул Ричард. — И не говорите, синьор Кемерон, — Тодд хлопнул его по плечу. Друзья быстро проскользнули вдоль холодной стены и, убедившись, что во дворе никого, направились к входу. Яркий свет в холле заставил их сощуриться. Было непривычно тихо и пусто. — Расходимся? — неуверенно спросил Андерсен. — Погодите, мы же пропустили обед. Вы хотите поесть? — Спрашиваешь! — хором ответили друзья. — Тогда приглашаю со мной. Они быстро добрались до кухни, Кемерон осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щель. — Все чисто, — он пропустил друзей и зашел следом. Первым делом Ричард отправил пакет с мусором в большой бак в дальнем углу, после чего принялся снимать крышки с больших кастрюль. — У нас тут есть остатки макарон, рыбные котлеты, немного горохового супа и какие-то жалкие остатки вишневого компота. — Есть тосты? — поинтересовалась девушка, ощутив пустоту в животе. — Для тебя найдутся! Было принято единогласное решение поесть быстро, чтобы как можно меньше рисковать быть обнаруженными. Поэтому холодные рыбные котлеты быстро водрузились на куски хлеба и были тот час же поглощены растущими организмами. — Нам повезло, что котлеты остались, — с набитым ртом промычал Ричард. — Нам сегодня вообще везет, — кивнул Тодд. Подкрепившись, троица обступила кастрюлю на дне которой плавали остатки компота. Пили сразу из половника, передавая его по кругу и противно скребя им по металлическому дну при каждом новом зачерпывании. — Мы как друиды какие-то, — усмехнулась девушка, передавая ковш Ричарду. Завершив свой скромный обед, друзья осторожно выбрались с кухни и направились к спальням. Поравнявшись со своей дверью Тодд попрощался и скрылся за ней. Бет и Кемерон неспешно прошли дальше по коридору. — Вот и моя остановка, — вздохнул парень. — Хороший день. Спасибо тебе за помощь, а особенно за то, что поделился своей мечтой в таких подробностях. — Запредельная красота, — прошептал Ричард, глядя на нее с улыбкой. Ему до боли не хотелось уходить от нее. Мысль о том, что в спальне его ждал Чарли тоже совершенно не доставляла удовольствия. — Ну что же, — вздохнула она. — Пора прощаться. — Я хочу чтобы ты помнил, что все будет хорошо. Что будет Париж, а потом и Помпеи, и Венеция, ладно? — Обещаю. — Отлично. Я пойду переоденусь, а то от меня дымом за милю несет. — Дельная мысль. Они обменялись улыбками, девушка быстрым шагом прошла дальше по коридору и скрылась в своей спальне. Ричард еще мгновение с улыбкой смотрел на ее дверь. Наконец, собравшись с мыслями, он повернул ручку и шагнул в свою комнату. — Надо же, — тут же услышал он насмешливый голос своего соседа, — Герой-любовник вернулся. — Долтон, даже не начинай. — О, то есть мне не положено знать, чем вы там так долго занимались? Ну ладно, джентльмены о таком не рассказывают, я понимаю. Ричард раздраженно на него посмотрел. Чарли лежал на своей кровати, держа в руках «Пять Веков Поэзии» и с неприязнью смотрел на Кемерона. — Уже готовишься к следующему собранию? — попробовал тот перевести тему. — Я всегда готов доводить женщин до обмороков, — отмахнулся парень, — А ты женщину до чего-нибудь кроме слез доводил хоть раз? — Какой же ты придурок. Но я не в настроении, так что говори, что хочешь. Я тебя не слушаю. — Мог бы просто сказать «нет», — закатил глаза Долтон и вернулся к чтению. Ричард расценил это как маленькую победу. Он прекрасно понимал, что если ответит, эта словесная перепалка может затянуться надолго, а ему совершенно не хотелось портить собственное чудесное настроение. Он молча переоделся и сел за стол делать задание по физике. На несколько минут единственными звуками в комнате стали шелест страниц и скрип ручки. Вдруг это спокойствие прервал стук. — Кто? — безразлично крикнул Долтон. — Чарли, можно тебя на минуту? — послышался голос Беатрикс. Безразличие сменилось привычной ухмылкой. Он встал, сделал два шага и, положив руки на плечи Ричарду, наклонился к нему и издевательски прошептал: — Видимо, ты ее не удовлетворил. Кемерон сжал челюсти, а его враг победно вышел из комнаты, не закрыв дверь до конца. — Вижу, ты соскучилась по настоящему мужчине, — услышал Рич его насмешку из коридора. Ему мучительно захотелось закрыть уши и больше никогда не слышать этот проклятый голос. — Я не шутки шутить пришла, — отозвался девичий голос. — Даже так! — театрально удивился Чарли, — Что же вас привело ко мне, миледи. На мгновение голоса замолчали и Кемерон с ужасом представил худшее. — Ты что ли трубочистом подрабатываешь? — вновь заговорил Долтон, — Почему у тебя такая чумазая рука? — Я здесь именно поэтому, дурачок. Ты ночью сказал, что у тебя для рисования все закончилось. Поэтому вот. — Ты принесла мне уголь! Я не думаю, что могу быть больше умилен. Знаешь, я теперь даже прощаю тебе все колкости после латыни. — Ты так и просил над тобой пошутить, до того ты драматизировал. — Я не буду спорить с женщиной, приносящей мне уголь. Они засмеялись. Ричард слушал эту приглушенную беседу и невидящими глазами смотрел в учебник. Его пронзила обида от того, что после его излияния души девушка все равно думала о Долтоне, собрала для него уголь. Для его дурацких рисунков. Он же кроме женской груди практически ничего не калякает. Как она могла думать о нем в пещере? Как она вообще могла думать о Долтоне? Он же совершенно ее не достоин. Кемерон почувствовал ком в горле. — Предлагаю протестировать твой щедрый дар, — ехидный голос резал Ричарда без ножа. — Интересно, как? — Дай мне секунду взять блокнот и можем пойти к тебе. Как у спонсора моего творчества у тебя есть право на бесплатный портрет. — Хорошо быть меценатом, — смущенно усмехнулась девушка. — И не говори. Тогда я сейчас к тебе приду, можешь пока устроиться поудобнее. — Я вообще хотела сейчас сделать физику, чтобы на потом не откладывать. — Рыжий как раз делает, спишем у него завтра, он не будет против. Кемерон почувствовал, как краснеет от злости. — Чарли. — Никаких возражений! Ты же не посмеешь помешать полету моего внезапного вдохновения. — Ладно, да Винчи, — усмехнулась девушка, — Жду тебя. Ричард услышал удаляющиеся шаги, а через секунду дверь скрипнула и в комнату вальяжно вошел Чарли. — Надо же, я что, дверь не до конца закрыл? — издевательски удивился он, — Надеюсь, ты не подслушивал. Кемерон обратил к нему взгляд полный ненависти. Долтон спокойно достал блокнот из ящика прикроватной тумбы и направился к выходу. Он остановился в двери и, обернувшись, посмотрел на Ричарда. — Ну, не скучай тут, — он подмигнул и скрылся. Парень остался с полном одиночестве. Нижняя губа задрожала, а в глазах помутнело. Горячая слеза покатилась по щеке и упала на страницу тетради, чернила в этом месте тот час же расплылись. Совершенно раздосадованный, Ричард захлопнул учебник и вскочил со стула. Он принялся мерить маленькую комнату шагами и пытаться сдержать слезы, предательски бегущие по бледному лицу. Ему захотелось побежать к Беатрикс, ворваться в ее спальню и накричать на нее, ведь ему казалось, что она нарочно издевается над ним. Но он не стал этого делать. Вместо этого он с силой ударил кулаком по стене. Костяшки пронзила боль, и они покраснели, но гнев немного отступил. Ричард присел на кровати и посмотрел на дрожащую руку. Он ощутил прилив горького бессилия, снова заболела голова. Он стер слезы рукавом и на минуту просто застыл, пытаясь успокоить бушующий ураган эмоций. Совладав немного с собой, Ричард разделся, выключил свет и лег в постель. Он понимал, что еще довольно рано и можно было бы заняться чем-то полезным, но это не имело никакого значения. Парень грубо обнял подушку, развернулся к стене и снова заплакал. Через некоторое время Кемерон ощутил слабость во всем теле и постепенно погрузился в сон.