"А ты хочешь... моей заботы?"

— Что-что? Не поверив своим ушам, Тацуя приподнялся и пораженно посмотрел на Рё: — Мороженого? Мы только что трахнулись, я на тебе, мой член в тебе — а тебе мороженое в голове?! — Ага. Правда, она в самом конце списка, но, тем не менее — хочу мороженого. Дынного. Мне надо восстановить силы. И тебе не помешает. — Сволочь! Буркнув это, Тацуя улёгся обратно и закрыл глаза. Ему было на редкость хорошо — так, как давно уже не было. И ему нравились эти ощущения. Приятная тяжесть в теле. Ощущение обнаженной кожи Рё. Его руки на своей спине, которые каждым движением посылали приятные мурашки по коже. Будь котом, Уэда бы заурчал. — Не думай, что мне нечего сказать о случившемся, — Нишикидо сцепил руки в замок на талии Уэды. — Просто никак не могу подобрать слов, чтобы выразить впечатления. — Мне сильно хочется съязвить, но я не буду. Потому что мне сейчас чертовски хорошо. А секс с тобой подарил столько новых ощущений... Эх, надо было раньше этим заняться. — И с кем же? — ревниво спросил Рё. — С Каменаши? Ямашитой? Обоими? Или... Или по рукам пойти? — Эй, не выдумывай! Я подцепил бы кого-нибудь. Кого-то неизвестного. — Цепляют заразу. — Вот как раз на ней и лежу. Нишикидо недовольно насупился и Тацуя примирительно поцеловал его в губы: — Извини, ладно? Я не хотел тебя задеть. Видимо, придётся следить за своими словами. И не только мне, правда? Рё недовольно сопел ещё пару минут, но потом сдался: — Согласен. Начинаем все с чистого листа. Уэда неожиданно прыснул: — Так сказать, прошли очистку сексом. Нишикидо присоединился к веселью. Но потом нетерпеливо похлопал Тацую по ягодицам: — Эй, я все ещё хочу мороженого. И знаю, что здесь есть круглосуточные магазины. Уэда с видимым неудовольствием поднялся: — Мне нравилось быть там, где я сейчас был. — Привыкание с первого раза? — Ага. — Возражений не имею. О, всего одиннадцать? Тацуя оглянулся на часы: — Так рано? Я думал, что сейчас гораздо позже. Улыбнулся Нишикидо: — А мы не на шутку увлеклись, не так ли? Кивнув, Рё поднялся и слез с кровати, затем направился в ванную: — Пошли, приведём себя в порядок. — Эй, тебе не больно? Ну, там. — Хм. Чувствуется, что ты там побывал. Но ходить я могу. Может смогу и сидеть, но осторожно. Кстати, а тебе какое мороженое нравится? — Ананасовое. И пломбир с шоколадной крошкой. — Вкусно звучит. Надо будет попробовать. Супермаркет находился довольно близко, поэтому парни решили пройтись. Но даже для этой недолгой прогулки в позднее время было принято решение замаскироваться. Так как надевать солнечные очки для ночи было глупо, то Нишикидо просто надвинул на глаза бейсболку. Уэда был более оригинален: обычные очки и бандана. Рё скептично заметил: — Хлипкая маскировка. Тацуя немедленно парировал: — У тебя не лучше. Внезапно улыбнулся: — А вот рыжий парик изменил бы тебя до неузнаваемости. Рё фыркнул: — А тебя какой, голубой? — Ха! Бери выше — розовый! Шутливо переругиваясь, они покинули квартиру и ступили на улицы ночного города. Была теплая осенняя ночь, ветер гонял по тротуарам красные кленовые листья, и джоннисы, не сговариваясь, принялись синхронно ими шуршать. До магазина было всего десять минут пешком, и этот путь они проделали держась за руки, одновременно потянувшись друг другу навстречу. Этот жест показался им совершенно естественным, тем более что улица была пустынной, не считая редких машин да патрульного полицейского на велосипеде. Удивительно, но они шли молча, каждый в душе переживая случившееся этим вечером и строя планы на ближайшее будущее. Схожие планы, причём. И осознавали общую проблему: рано или поздно о них узнают, и не только одногруппники. И как поступить: врать, признать отношения или напустить туману? — Если ты думаешь о том же, что и я, то давай раньше времени не заморачиваться ещё не существующими проблемами, — проговорил Уэда, когда они, уже в магазине, взяли корзинку и направились вдоль полок с товарами. — А если я ошибся, то о чём ты сейчас думаешь? — О нас, — Рё остановился у винного отдела. — Возьмём что-нибудь выпить? — Там есть картофельный ликер? — Есть. Который взять? — Тот, который стоит 29,000. Рё поперхнулся воздухом, но взял почти двухлитровую бутылку: — И насколько тебе этого хватит? — Мне? О нет. Нам. — Нам?! — Угу. Он вкусный. Тебе понравится, гарантирую. А что, предпочитаешь текилу? Рё скривился, словно съел что-то кислое: — Нет, ни за что. Согласен на ликер. Пошли дальше. — И что ты думал о нас? — Всякое разное. Например, что делать, когда все о нас узнают. О, я помню, что ты за сохранение конфиденциальности, но Шота что-то подозревает. — О как. И что ты ему сказал? — Что я попробую наладить с тобой отношения. Что отныне мой приоритет — это ты. Тацуя помедлил с ответом — признание Рё несколько выбило его из колеи, потому как прозвучало достаточно серьёзно. Ну и Уэде было лестно. К тому же, ему давно такого не говорили. Вернее, почти не говорили — только Каменаши, но это было давным-давно. И не в таком контексте. — Я ценю это. Правда. — Он рассеяно посмотрел на стеллаж с шоколадными изделиями. — О, смотри: шоколадная крошка. Импортная. Берём. Нишикидо незаметно вздохнул — не такой реакции он ждал на своё признание. И сейчас он был несколько разочарован. — Эй! — На всякий случай оглянувшись, Тацуя коснулся его руки. — Мне было очень приятно это услышать. Но... Понимаешь, я не привык к таким признаниям и... И затрудняюсь с реакцией. С визуальной реакцией. Рё прищурился: — А все те девушки, с которыми ты встречался? Они что?.. — Их было не так много, это во-первых. А во-вторых — нет, от них я ничего такого не слышал. Было видно, что Уэда не хочет развивать данную тему, и Рё не стал настаивать. Вместо этого он ткнул пальцем в сторону морозильных камер: — Нам туда. — Давай возьмём ещё и банановое, — предложил Тацуя, подставляя корзинку под ведёрка с дынным и ананасовым мороженым. — Хорошо, — согласился Рё, добавляя третье ведёрко. — Но я хочу ещё вишневый мусс. — Устроим настоящее пиршество, — улыбнулся Тацуя. Взяв, чего душе желалось, они подошли к кассе, немного нервничая, не желая, чтобы их случайно узнали. Но пожилая женщина даже не взглянула на их лица, скороговоркой отбарабанив стандартные фразы и озвучив немаленькую сумму, которую парни решили разделить пополам. Забрав покупки, они медленно двинулись домой. — Потрясающе вкусно получилось. Уэда отставил порожнюю пиалу и откинулся на диванную подушечку: — А ты как? Утолил свою жажду сладкого? — Ммм... — промычал Рё, доедая последнюю ложечку. — Да! И я снова хочу, но не сейчас. Утром, может быть. — А сейчас тебе больше ничего не хочется? — спросил Тацуя с лёгкой улыбкой. — Спать. Ведь поздно уже. Уэда закатил глаза: — Ну чего ты такой недогадливый, а? Нишикидо, я о сексе говорю. — Да нет, вроде не хочу... — неуверенно ответил Рё, — тем более что совсем недавно... Э? Постой! Так ты?.. — Ага, — кивнул Тацуя, надеясь, что не краснеет. — Я снова хочу. — Но... Я не уверен, что смогу так быстро тебя принять — там, знаешь ли, ощутимо чувствуется предыдущее проникновение. Тацуя, не сказав ни слова, молча смотрел в ответ. И тут Нишикидо осенило: — Постой. Так это я тебя?.. Уэда кивнул. Рё расплылся в улыбке, которую принято именовать не то акульей, не то крокодильей: — Оооо, мне это нравится. Мне это очень нравится! Тацуя Уэда, ну-ка, марш в спальню! — Какой энтузиазм! И куда только девалась твоя усталость? — Сейчас узнаешь! Шлёпнув мимо проходящего Уэду, Нишикидо вскочил с дивана и от избытка чувств подхватил того на руки. — Ты что творишь?! — Надо же, а ты лёгкий. И я не творю, я вытворяю. — Рё... — Тебе не нравится? — Я глупо себя чувствую. Нишикидо остановился и опустил Уэду на пол. — Извини. Это был дурацкий поступок. Тацуя вздохнул: — Сам того не зная, ты ударил в больное место — мой прежний, девчачий имидж. Мне до сих пор приходится бороться с последствиями. Впрочем... Нишикидо дальше не стал слушать — он прижал Тацую к стене и заставил его замолчать глубоким поцелуем. — Эй, — шепнул он немного погодя, — обхвати меня ногами... Воооот. А так можно тебя носить? Ответом ему послужил еще один глубокий поцелуй. А потом ещё и ещё, они целовались, на ощупь пробираясь в спальню, и когда Рё опустил Тацую на простыни, тот попросил: — Оттрахаешь меня, как в моей фантазии? — Освежишь мою память? — Ну... Мы на кровати, обнаженные... — Раздели друг друга? Тацуя улыбнулся, принимая правила игры: — Да. Мы неторопливо раздели друг друга, попутно целуясь и ласкаясь. — Вот так? Задрав футболку Тацуи почти до подбородка, Рё коснулся губами его соска. Обласкав, тут же переключился на другой, чутко реагируя на участившееся дыхание Уэды. — А ты? Что делал ты? Вместо ответа Тацуя расстегнул рубашку Нишикидо, притянул к себе и лизнул его ключицы. — Во... Вот чёрт! Дрожа, Рё пробормотал: — Если ты продолжишь в том же духе, игра надолго не затянется. Кто бы мог подумать?.. Ох, приподнимись. Сняв с Тацуи майку и стянув брюки, Рё перекатился, меняя их местами, давая возможность Уэде раздеть и его. Они соприкоснулись телами, чувствуя обоюдное возбуждение, и Нишикидо непроизвольно облизнулся: — А теперь самое интересное, да? — О да. Ты шлёпаешь меня по заднице и приказываешь встать в колено-локтевую. Заметь — грязно приказываешь. — Тебя это заводит? — Сам удивляюсь, насколько сильно. Рё навалился на Тацую, терзая его губы жадным и грубым поцелуем, готовый в любой момент прекратить, если тому это покажется слишком. Но Уэда не только не протестовал, наоборот — он обхватил Рё руками и ногами, показывая, насколько ему нравится происходящее. — А теперь... — Нишикидо прервал поцелуй и сжал ягодицы Уэды. — Я хочу видеть тебя в колено-локтевой. С широко раздвинутыми ногами. Максимально открытым, беззащитным, полностью в моей власти. Рё на секунду даже испугался, не перегнул ли он палку. Но Тацуя сам просил этого, да и такая игра это нечто новое для обоих, тут немудрено ошибку допустить. Вопреки его опасениям, Уэда лишь улыбнулся: — Отлично в роль вошёл. И встал в требуемую позу, тут же поняв, что реальность несколько отличалась от фантазии: если у Нишикидо перехватило дух от развратного и, вместе с тем, эротичного зрелища, то Тацуе пришлось бороться с немалой долей стыда. И вздумай сейчас Рё отпустить двусмысленную шутку, всё бы закончилось, даже не начавшись. — У меня... Я затрудняюсь со словами. Внезапно хриплый голос вынудил Уэду слегка напрячься, а прикосновение к бедру — напряженно застыть. — Ты великолепно смотришься. Потрясающе сексуально. Не могу поверить, что это всё для меня. Погладив бёдра, он скользнул пальцем по расщелине, заставив мышцы ануса сжаться. — Ты такой отзывчивый... Слегка сжал мошонку: — Хочу ее полизать. Где-то в глубине души Рё был поражен возникшим желанием. Но этой ночью, в обстановке крайней откровенности и эротичности, он позволил себе пойти на поводу глубинных инстинктов. И сейчас ему ничто не казалось неправильным. Поэтому он не только обласкал яички Уэды, но и ещё прошёлся языком по его горячей расщелине — без проникновения, впрочем, так как к такому оказался не готов. Пока что, во всяком случае. Но для Тацуи, который безостановочно стонал и умолял ещё, больше и сильнее, и этого оказалось достаточно — дрожащие ноги едва его держали, возбуждённый член стоял колом. Пришлось в очередной раз просить: — Рё!.. Издеваешься? Я-то уже на пределе! Он буквально задницей почувствовал ухмылку Нишикидо: — А как же твоя фантазия? Я ещё много чего не делал с тобой. — К чёрту! Я кончить хочу! — О, всего парочка движений руки... — Рё! Вставь мне, наконец! — Люблю, когда ты просишь. Заводит почище всякой порнухи. — Рё!.. Ну, пожалуйста! — Сейчас-сейчас, мой горячий и нетерпеливый Тат! О, можно мне тебя так называть? — Тат-чан! — А вот и смазка, Тат-чан! Щедро нанеся смазки на соответствующие места, Рё пристроился к ягодицам Тацуи и погладил бёдра: — Расслабься, легче будет, уж я-то знаю. Готов? Ну, я пошёл! Резко нажав, Нишикидо не остановился, пока полностью не оказался внутри. — О, боже! О, боже мой! Пульсирующие стеночки сдавили его, и Рё застонал от этой тесноты, от жара, от наслаждения, прокатившегося по всему телу. — Тат? Ты как? О, Тацуе было хорошо. Очень даже. Член Нишикидо давил изнутри, распирал, это отзывалось болью, но... Приятной болью. С удивлением поняв, что это его даже заводит, Уэда призывно качнул бёдрами: — Восхитительно. Ну а дальнейшее лишь усилило желание и наслаждение: Рё трахал Уэду, жёстко и грубо, полностью отпустив себя, издавая приглушенные стоны, а Тацуя... Он стонал, он кричал, он комкал простыню и кусал подушку, он подавался навстречу Рё и содрогался под его толчками — пока мир не взорвался для обоих ошеломительным оргазмом... — Я понимаю твоё нежелание выходить... — отозвался Рё много времени спустя. — Быть внутри — классно. — Угу. — Ну и... Как оно тебе? Тацуя поцеловал плечо, на котором лежал: — Было классно. Потрясающе. Надо будет повторить. И не один раз. — Прям читаешь мои мысли. А кто сверху? — Будем меняться. Ты ведь не возражаешь? — Не, мне нравится. Очень даже. Несмотря на позднее время, спать не хотелось — обоим было о чём подумать, ведь сутки выдались очень насыщенными. — Что ты думаешь о нас? — спросил Тацуя, нежась в объятиях Рё. Тот немного подумал, ведь вопрос был достаточно серьёзен, и крепче сжал Уэду: — В постели нам друг с другом хорошо. И общаться мы можем нормально. Но жить вместе? Не знаю. Показатель ли та неделя? Все может быть. — Но мы попробуем? — Заботиться друг о друге? Обязательно. Ещё немного тишины, и: — Интересно, а на третий раз у нас хватит сил? Тихий смех и поцелуй были последним ответом на сегодняшний вопрос.