"А ты хочешь... моей заботы?"

Уэда специально настроил будильник на полчаса раньше, чтобы не пришлось поспешно вскакивать с постели и второпях одеваться. Он ухитрился проснуться за несколько мгновений до противного звонка. Протянув руку над спящим Рё, быстро нажал кнопку, не дав телефону зазвонить. А потом вернул руку на ее предыдущее место — на талию Нишикидо. За ночь они сменили дислокацию, и Тацуя оказался в его объятиях. Симптоматично, что они не отодвинулись на противоположные концы кровати, и Уэда невольно задумался: не значит ли это, что их подсознательно тянет друг к другу? А если они просто соскучились по теплу и влечение тут не причём?.. Тацуя тихо фыркнул — вчерашний секс доказал обратное. Но есть ли у них шанс быть вместе? Любовь. Уэда и хотел этого чувства, и страшился его. Он завидовал Казуе с Томохисой, потому что, вопреки всем и всему они были счастливы. Да, ссорились, долго не разговаривали, бывало, кто-то ночевал у друзей, но они не знали измены. Тацуя тоже так хотел. И всей глубиной своей романтичной натуры понимал, что если влюбится — то до самой смерти. И простит любимому всё, давая над собой безграничную власть. А это пугало — неизвестность и возможная боль. И сейчас, наблюдая, как медленно просыпается Рё, Тацуя пытался понять, тот ли это человек, которому он отдастся раз и навсегда. — Привет... — сонно щурясь, тихо отозвался Нишикидо. — А который час? — Без двадцати восемь. Можем ещё немного поваляться. — Угу. А где мой утренний поцелуй? — Ты неисправим! Он же несвежий будет. — Разве я что-то сказал о глубоком проникновении? Усмехнувшись, Тацуя прижался губами к родинке возле рта Рё. — Мне этого мало. — Ого! А не рановато делать такое заявление? — Никак нет. Будет что вспомнить во время многомесячных съёмок. — Многомесячных? — А я вчера не говорил? — Нет. Ты лишь упомянул маршрут Изумо-Майами-Кёльн. — Два с половиной или три месяца. Как минимум. — Это значит, что увидимся мы не скоро. Нишикидо погладил Уэду по спине: — Есть же телефон, скайп... — Ты же понимаешь, что это не заменит... — Да. — Будешь скучать по мне? Уэда проанализировал свои ощущения и честно ответил: — Наверняка. А ты? Рё тоже не стал врать: — Аналогично. Улыбнулся: — Я только-только начал узнавать тебя — во всех смыслах, и тут этот контракт! — Ты должен гордиться, что из всех нас выбрали тебя. Нишикидо внезапно помрачнел. Сам того не подозревая, Тацуя наступил на больную мозоль. — Эй, я что-то не то сказал? Рё не хотел поднимать неприятную для себя тему, но Уэда был бесцеремонно настойчив, и Нишикидо сдался: — Канжани. Моя первая группа. У меня с ними... Скажем так, не всё ладится. Он не хотел вдаваться в подробности, а Тацуя больше не стал настаивать, потому что на собственном опыте убедился, как легко испортить отношения в вроде бы дружном коллективе. Бывало всякое, и если Рё захочет, то поделится этим без всякого понукания. — Ну, хорошо. Кстати, нам пора вставать. Зевая и потягиваясь, парни приступили к утренним процедурам. Нишикидо улыбнулся, заметив свою зубную щётку — ему было приятно, что Тацуя её оставил. Не исключал, значит, что Рё будет время от времени здесь ночевать. Упоительно целуясь, они приняли душ, оделись и позавтракали. Пришла пора прощаться. — Хорошенько потрудись! — улыбнулся Рё, взяв Уэду за руки. — Ты тоже постарайся не ударить в грязь лицом, — ответил Тацуя, гадая, стоит ли озвучить свою просьбу, и как это будет звучать. Нет, он не хотел навязываться Нишикидо или шантажировать его сексом, просто... Но это было далеко непросто. Отголоски внутренней борьбы явно отразились на его лице, и Рё правильно их расшифровал: — Эй! За время нашей разлуки давай хорошенько подумаем, чего хотим: дружбы или чего-то большего. Разберёмся в себе, ладно? Уэда слабо улыбнулся: — Ладно. Обещаю. А потом шагнул к Нишикидо, обнял и поцеловал — глубоко, страстно, жёстко сминая его губы, так, словно это в последний раз. И это было не только для Рё, но и для себя. — Ками-сама, мне будет этого не хватать! — Вали уже. А то опоздаешь. — Как прикажешь... Принцесса. Хохоча, Нишикидо выскочил за дверь, но Тацуя лишь фыркнул — бить Рё ему совсем не хотелось. Да и прозвище это странным образом перестало его раздражать. Как он подозревал, причина крылась в язвительном кансайце. Нишикидо уехал домой — собираться, ему предстояла поездка через всю Японию для воссоединения со съёмочной группой. У Тацуи тоже были свои дела. В Агентстве он встретился со своим менеджером, и они просмотрели график занятости Тацуи — два дня для съёмок в рекламе, потом неделя отдыха, затем ещё парочка сольных проектов и съёмки с группой. Уэда остался доволен — у него будет масса свободного времени, чтобы разобраться в личных делах. В частности, решить один важный вопрос — гей он или всё же натурал, которого привлекает один конкретный парень. И Тацуя уже знал, кто ему в этом поможет. Другое дело — согласится ли этот парень?.. Рекламный ролик никаких проблем Уэде не доставил. Персонал был дружелюбно настроен, обсудили концепцию, сняли основу, просмотрели, остались довольны, Тацую отпустили и пригласили зайти завтра. На том и расстались. Вечером Уэда не знал, чем себя занять. Позвонил одногруппникам, хотел встретиться, но ничего не вышло: Джунно ужинал с родителями, Мару готовился к своей передаче, а Казуе Уэда не звонил. Потому что до сих пор обижался, хоть именно Каме мог помочь ему определиться. И вот, когда часы показали одиннадцать, Тацуя набрал ещё один номер. — Привет. Я ничему не помешал? На том конце Нишикидо улыбнулся: — Ну, я только что из душа. — Ты там был один? — Нет. Уэда неожиданно для себя напрягся: — Вот как. Значит, я всё-таки тебе помешал. — Эй, успокойся! Там со мной был ты. Мысленно! Я вспоминал тебя и дрочил. Доволен? Уэда с облегчением улыбнулся: — Ну ты и придурок! — А признай, что тебе была неприятна мысль, что я здесь не один. — Признаю. — И ты даже немножко ревновал. — Совсем чуть-чуть. Капельку. — Так я и знал! — Не зазнавайся, Нишикидо! Сам подумай — моя постель ещё хранит твоё тепло, а ты уже с другим. Естественно, что мне неприятно. — Тацуя, а почему с "другим", а не "другой"? Уэда заёрзал в кровати: — Не знаю. Просто так подумалось. А что, ты действительно думал обо мне? — Ага. А ты? — Я тоже. Целый день. — А в душе? — Немножко. — Дрочил? Тацуя покраснел: — Нишикидо! — А что? Я же признался. — Так это ты, а я... Рё хохотнул: — Стесняешься? — Немного. — Так дрочил? Тацуя вздохнул: — Дрочил. Доволен? В голосе Рё явственно прозвучало самодовольство: — Ещё бы. А чем ещё ты сегодня занимался? На этот вопрос Уэда ответил с большим воодушевлением. А потом спросил о том же Нишикидо. Так, слово за слово, парни проговорили почти полтора часа. Первым спохватился Рё: — Ксо, мне давно пора спать! Уэда, завязываем немедленно! Тацуя зевнул: — Ага, что-то мы заболтались... Знаешь, я давно вот так ни с кем не говорил. — По правде говоря, я тоже. — Ты мне завтра позвонишь? — А ты этого хочешь? — Ты удивишься, но хочу. — Тогда позвоню, как только освобожусь. — Договорились. Спокойной ночи. — Оясуми. Улыбаясь, Уэда выключил телефон, и с той же улыбкой и заснул. А уже через несколько дней Тацуя поймал Казую в Агентстве: — Нам надо поговорить. Тот предсказуемо напрягся: — Слушай, если ты опять о том, что я прокатил тебя с дуэтом... — Не в этом дело. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.