The Language of Flowers

Некоторые зовут страстью, Некоторые — свободой, Некоторые — любовью И её уходом, Летняя снежинка В небесной синеве.

Иван пребывал в восторге от той игры, что затеял он с Артуром. Он сидел на кровати, наблюдая за растущей луной, и даже звезды светили ярко-ярко, блистая своей красотой для него. Он улыбнулся… Впервые так искренне и легко за те долгие годы обид и издёвок семейства. Это стоило того, чтобы в случае поимки Ивана на разговоре с Артуром его наказали. Молодой мастер заслуживал многого, не только той мимолётной игры. Большего. Иван хотел бы, чтобы они были вместе. Хотел бы показать Артуру все цветы в саду, научить работать с ними, греться на солнце и купаться в реке… И всё рядом с Артуром. Быть близко, защищать от нападок судьбы и прекратить вечные обиды братьев. Стук в дверь отвлёк его от размышлений, заставив вздрогнуть. Гостей он сегодня не ждал, да и кто мог прийти, кроме повара и нескольких служанок? — Войдите. — Но это явно не был кто-то из прислуги, в комнату вошёл Артур. — Мой господин. По привычке Иван проделал поклон, улыбнувшись Артуру. — Ты поражён мною? — спросил Артур напрямик. — Поражён, милорд? — естественно, Иван знал значение этого слова. Но ведь игра идёт, значит, можно и схитрить. — Именно! Ты признаёшься в любви ко мне. — Иван ничего ему не ответил, рассматривая господина. — Эта игра, конечно, мила, и всё такое, но… Всё будет проиграно в конечном итоге. — Молодой мастер, вы не даёте шанса. — Пойми, Иван. Я позор для своей семьи. У меня нет таких глаз и совершенно светлых волос, как у братьев. У меня нет женихов, невест, меня никто не зовёт на праздники. Меня не приглашают ко двору. Я чёрная овца в своей семье. И, в конечном итоге, когда братья остепенятся и заведут детей, я останусь одиноким дядей для всех. Моя выбранная профессия неугодна отцу. Ему было бы лучше видеть меня в выгодной партии. Но это не для меня! И я сегодня здесь, Иван, — Артур подошёл и встал перед Иваном, заглядывая в глаза садовника. — Между нами ничего не может быть, Иван. Ты пленный, я твой повелитель, хозяин. Мой отец никогда не одобрит наш союз. — Может, ваши братья аналогично не хотят браков. — Они не имеют в этом доме мнения! Мой отец крепко держит власть во всём графстве! Да и сами они хотят поскорее уехать отсюда. Я прошу тебя, Иван! Перестань играть в свои игры. Если отец увидит хоть намёк, то его меч разрубит твою шею, укрытую бежевым шарфом. — Артур ненавидел сам себя в эти минуты, ведь Иван — единственный, кто к нему хорошо относился. Было страшно терять его расположение духа. Но страшнее было потерять его самого. Иван сложил руки за спину, не разрывая зрительного контакта: — Я знаю, что здесь я раб. Имущество твоего отца. Я ненавижу его, и меня можно понять. Но вы… господин, отличаетесь от него и ото всех не только внешне. Я вижу в вас нечто особенное, когда смотрю на вас, молодой мастер. — Что? Что ты можешь увидеть во мне? — Я вижу одинокого человека, который ищет свой путь в мире. Все идут войной на него, но он до сих пор не растерял свою храбрость и остался сильным. Вы должны видеть в себе только хорошее, господин, а не плохое. К тому же вы единственный из ваших братьев, кто играет на инструменте. Артур приподнял бровь, не ожидая услышать такое от Ивана: — Ты знаешь, что я играю музыку? Иван кивнул, вспоминая тот вечер, когда лихорадка завладела всем телом: — Вы играли для меня в ту ночь, когда я был болен, помните? Я люблю слушать, как вы играете, как ты играешь. В большом зале, прямо под окном, где растут глицинии, — Иван легко улыбнулся ему. — Я вижу вашу фигуру в окне, прислушиваюсь и с трудом заставляю себя уйти раньше, чем кто-либо заметит. Впервые увидел вас в один из вечеров лета, вы были одеты в зелёный китель, на котором вышиты золотые листья. — Да. Почти как туника. — Я знаю. Выглядели вы, как дриада или лесной дух. Бог Леса! И, когда вы начали исполнять произведение, мне показалось, что я услышал голос сладко поющих соловьёв. Люблю вашу музыку, господин. И, скажите мне, может ли кто из ваших братьев такое? Артур не смог промолчать на такое заявление, по-доброму ухмыльнувшись: — Не думаю. Знаешь, я мог бы сыграть что-нибудь на скорую руку без подготовки. — И будь у меня скрипка, я бы протянул её вам. Но Артур вдруг изменился в лице, сменяя милость на гнев. Хотя и было видно, что гнев давался ему с трудом: — Иван, оставь свои ухаживания! Ты пленник, раб, и, как я уже сказал, между нами ничего не может быть! Мы никогда не сможем быть вместе. Иван опустил глаза в пол, проговорив нехотя: — Как прикажете, молодой мастер. Артур нахмурился, но ничего не стал говорить. Просто вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Иван поднял фиолетовые глаза на деревянную дверь, прошептав в тишину комнат: — Я не могу исполнить твой приказ, господин, потому что дело дошло до сердечных дел… Артур. На следующее утро служанка передала ещё один цветок Артуру. Кёркленд лениво вдыхал запах цветка, переходя из одной комнаты в другую. Дойдя до своей, он оставил цветок на столе и направился к младшему брату — Мэтью. — Доброе утро, Мэтти, — улыбнулся он брату. Мэтью улыбнулся в ответ, сонно потягиваясь: — И тебе доброго утра, старший брат. — У тебя мешки под глазами, ты что, опять не спишь ночами? — Артур покрутил голову брата из стороны в сторону, подмечая другие «симптомы» недосыпа и бессонницы. — Нет… Я всё думаю. О моём женихе. — Но мы его знаем. И, кажется, он приличных манер. К тому же он явно произвёл на тебя впечатление в ту ночь, на Зимнем Балу. Помнишь? Мэтью кивнул, протерев красные глаза: — Да, но… Я обещал своё сердце и душу Богу. Как мне отказаться от монашества, к которому я стремился? Артур закатил глаза, поправив взвившуюся чёлку брата: — Ты действительно хочешь жить в тишине, посвящая себя жизни монаха? Ни богатства, ни свободы. Ты должен посвятить себя этому делу, жить в одиночестве, а получится ли у тебя? Этот принц представляет собой хорошего человека с добрым именем и приятной судьбой. Он точно не даст тебя в обиду. — Но… отец всегда говорил, что я единственный, кто достоин церкви. Артур сузил глаза при упоминании ненавистного ему человека: — Ты достоин большего, брат. Не слушай его бредни. Если он старше нас всех, это не значит, что он знает весь мир. Поверь, он сказал про церковь только потому, что не надеялся на удачную пару для тебя. — Выражение обиды, такое же, как и у Артура, проскользнуло на лице Мэтью. — Не слушай его мнение. Никогда. Он потянулся, поцеловал в лоб брата, обнимая его за плечи: — Теперь переодевайся и следуй на свои уроки. Я и так слишком придержал тебя в спальне. Доброго тебе дня, Мэтти. — Спасибо, старший братик. И тебе доброго дня. «Бедный Мэтти. Он попался на удочку отца. Как же я его ненавижу». Когда же Артур смог наконец попасть в свои покои, он сразу же начал листать книгу в поисках цветка, который был бы похож на тот, что подарил ему Иван сегодня утром. «Амариллис. Драматичный». Артур посмотрел на красный амариллис, вспоминая вчерашний вечер в комнате Ивана. Действительно, вышло так печально. Пытаясь забыть садовника, Артур перелистнул страничку вперёд, попадая на «Подсолнух». «Подсолнух. Лояльный». Иван не соврал, когда приписал этот цветок себе. Он был так же необычен, как и он, также тянулся к солнцу, как к единственному, что у него не отняли высокие господа. И запах… Подсолнух пах бесподобно, впрочем, Иван тоже излучал свой особый аромат. Кто-то трижды постучал к нему в дверь, послышался до боли знакомый голос: — Могу я зайти? Артур закатил глаза, удивляясь, как он ещё не увидел свой мозг, и ответил «да», отложив книгу в сторону до того, как голова Франциска оказалась в проёме. — Чего ты хотел? — Ты так холодно приветствуешь старшего брата, — Франциск надулся, скрестив руки на груди. — Я лишь хотел сказать, что отец проводит вечеринку завтра вечером, чтобы отпраздновать наши предстоящие венчания. — Мне нет смысла там появляться, — отрезал Артур, чуть ли не капая ядом от злости к ситуации. — Я ничего не смогу продемонстрировать широкой публике. — Ты все ещё являешься частью семьи Бонфуа. Ты принадлежишь нашей семье, ровно как и мы принадлежим тебе. Ты обязан появиться на этом вечере, нравится тебе это или нет. Мы же братья, в конце концов! — Хм… — Артур решил заняться написанием новой музыки для скрипки, вполуха слушая брата. — Я жду не дождусь того момента, как получу согласие Академии Юристов и смогу свалить отсюда. Далеко, чтобы только перестать быть во власти отца. Я буду сам себе хозяин. — Артур вытащил лист, исписанный нотами, даже не бросив и взгляда на Франциска. — Я не собираюсь рушить твою мечту, брат, — тихо сказал Франциск. — Но я хочу убедиться в твоём триумфе. Увидеть собственными глазами, как ты получишь всё, что хотел сам. Я надеюсь, ты не забудешь нас, когда выйдешь за ворота нашего семейного замка. Потому что мы — твои братья, Артур. — Я всегда был белой вороной в этой семье. Если бы я смог вырезать из сердца и из памяти вас, я бы так и сделал, оставив нескольких, самых дорогих. — Артур наконец повернулся лицом к старшему брату. — Поверь, ты ещё услышишь обо мне. Я добьюсь всего сам… не через постель и ухаживание высоких чинов. Будь уверен. Франциск подошёл к Артуру, заглядывая брату в глаза: — Для меня как для твоего старшего брата нет слов слаще этих. Я рад за тебя и твою гордость, Артур. Но знай, старший братик всегда поглядывает за тобой, что бы ни случилось, — Франциск заправил светлые волосы брата ему за ухо, но Артур не оценил это жест, скидывая с себя руки. — Ты придёшь на вечеринку? Пожалуйста? Артур скрестил руки на груди, отодвигаясь от брата на один шаг: — У меня действительно нет выбора, так? Отец объявит вас и проигнорирует меня. Впрочем, как и всегда. Не вижу смысла быть там. Франциск тяжело вздохнул: — Ты такой упрямый. Другой стук в дверь наконец отвлёк Франциска от Артура, за что тот был безмерно благодарен тому, кто сотряс комнату стуком в дверь: — Войдите. Но, когда в комнату вошёл Иван, держа вазу с цветами в руках, его глаза расширились от удивления и доли паники с ожидаемой тоски по садовнику. В вазе стояли веточки белой, фиолетовой и розовой сирени. Иван, завидев Артура и Франциска, разговаривающих у окна, не говоря ни слова, склонил голову, подошёл к комоду, водрузил вазу, и, поклонившись снова, он поспешно вышел из комнаты. Артур уставился на дверь, не моргая. — Очень уж ты любишь цветы, — Франциск мило улыбнулся. — Подумай над моими словами, ладно? Я люблю тебя, младший брат. Помни об этом. — Ладно, — Артур подошёл к вазе, вдыхая запах сирени. — Увидимся позже, брат. — Наслаждайся своими цветами. После того как Франциск ушёл, Артур кинулся искать в книге статью о сирени. «Сирень. Первая Любовь». Артур замер, не в силах отвести от слов взгляда. «Боже мой…» Запах сирени вскружил ему голову, а сочетание, в котором рассортировал их Иван, приятно одурманило глаза Артуру. Его щёки запылали яркой краской смущения. «Чёрт возьми! Иван, почему ты не герцог или рыцарь?» Артур со всей силы потянул себя за волосы, стараясь не зареветь от такой дикой несправедливости. «Почему мне так чертовски не везёт?»