All Inclusive

Они снова сидели вдвоем на пирсе и смотрели, как плещется море, залитое светом полной луны, огромной и яркой. Правда, было это уже глубокой ночью, после того, как Себастьян отыграл вечернее шоу и провел караоке-концерт у пул-бара. Причем его одобрительное «Ай-яй-я-яй!» звучало в этот вечер особенно весело и задорно, потому что Гермиона сидела в первых рядах, хлопала и даже смеялась. А теперь, повернувшись спиной к пустынному пляжу, Себастьян рассказывал девушке о своей жизни: об интересных людях, с которыми был знаком, о необычных местах, которые видел. Так, в общих чертах, избегая скользких мест и неприятных событий. И все-таки, когда он закончил, она тихо вздохнула и сказала: — У нас с тобой есть кое-что общее: оставив школьные стены, мы ни дня не были счастливы. Ты искал свое место в этом мире, а я… — Что же делала ты? — Себастьян почти затаил дыхание, поневоле ожидая чего-то необычного. Ее простой и грустный ответ потряс его до глубины души. — Я была на войне. В самом ее эпицентре. Я помогала человеку, который должен был спасти наш мир. И он это сделал. Ценой собственной жизни. Она снова отвернулась, чтобы скрыть слезы. Себастьян испугался, что она захочет уйти, но нет, Гермиона продолжала сидеть рядом, только дыхание ее стало прерывистым и свистящим. Молодой человек держался, сколько мог, а потом аккуратно взял ее за плечи, привлек к себе и стал ласково баюкать, словно обиженного малыша. Она не сопротивлялась, и ее всхлипывания постепенно становились все реже и тише. — Ты любила его? — осторожно спросил Себастьян. Она покачала головой. — Не-нет. Не знаю. Мы были школьными друзьями. Я всегда была рядом с ним, знала его, как никто другой. Он влюблялся, встречался, целовался, — меня это никогда не трогало. Я была уверена, что мое место все равно никто не займет. Только потом вдруг подумала: может быть, я просто боялась его любить, боялась признаться себе, что люблю его? Потому что всегда знала: однажды он… Знала, чем все кончится. Рон так прямо мне и сказал: мы, мол, всегда знали, что он готов погибнуть и это может произойти. Что он выполнил свой долг и нам остается только смириться. — А ты? — Я залепила ему пощечину. — Но ведь… разве Рон был не прав? — этот разговор напоминал Себастьяну хождение по минному полю. — Это уже не важно. Рон не должен был так говорить, тем более — мне. Кто угодно, только не лучший друг. Я не могу его простить. Она высвободилась из объятий, встала и тяжело оперлась руками о канаты. — Последний год Рон был моим парнем. Он даже хотел жениться на мне после войны. После войны… — Она запрокинула голову и надолго замолчала. — У нас почему-то не клеилось. То одно не так, то другое. Я чаще общалась с Гарри, чем с ним… А потом Гарри умирал у меня на руках, а Рон скакал в другом конце пещеры и орал: «Мы победили! Наша взяла!» — Гермиона прижала ладонь к глазам. — Мы с Роном никогда больше не будем вместе. Наверное, эта наша плата за то, что остались в живых. — Возможно… ты слишком строга к нему? — Да, возможно. Мне все так говорили, даже моя мама, но я не могу притворяться. Не могу читать его интервью в «Ежедневном пророке», видеть толпы народу, которые радуются своим спасенным шкурам, которые празднуют победу над величайшим темным магом всех времен и корчат фальшиво-скорбные рожи, говоря о Гарри! А чиновники министерства? А Мракоборцы? Им тоже немедленно понадобились подробности! Где они были, когда мы добывали крестражи, когда сражались с Пожирателями Смерти, когда нас убивали в том проклятом гроте?! — она выкрикнула последние слова и ударила кулаком по канату. В ее голосе было столько боли! Сердце Себастьяна сжималось от жалости. Он верил ей, он чувствовал, что она не лжет. Но то, что она говорила, было немыслимо, невозможно… — Моя тетка отдыхала в этом отеле с детьми два года назад. Она дала мне брошюру и сказала, что здесь можно отвлечься, отдохнуть самой, посмотреть, как отдыхают маглы… — Гермиона тряхнула головой, словно отгоняя муху, — то есть обычные люди. А я подумала, что здесь меня никто не найдет из наших: ни друзья, ни враги, ни чиновники… Она замолчала и, словно устранившись, снова стала смотреть вдаль, обнимая себя за плечи. Повисла давящая тишина, похожая на темный тяжелый полог. Себастьян встал, подошел к девушке и тихо спросил: — Кто же ты, Гермиона? Инопланетянка? Она грустно качнула головой и посмотрела ему в глаза. — Я волшебница, Себастьян. Колдунья. Он остолбенел на мгновенье, а потом с силой провел ладонью по лицу. — Значит… — хрипло уточнил он вдруг, — ты действительно видела драконов? Гермиона кивнула. Вид у нее был несчастный, даже виноватый. Он закусил нижнюю губу и медленно отвернулся к морю, чувствуя, что сходит с ума. Она шагнула ближе, встала сбоку, заглянула в лицо. — Волшебники живут среди обычных людей, но делают все, чтобы их существование оставалось тайной. Я знаю, в это непросто поверить. Когда мне пришло письмо из Хогвартса, я тоже не верила… Себастьян в свою очередь оперся руками о канаты и опустил голову. — Пожалуй, я бы сейчас выпил что-нибудь. — Ну, если тебе это поможет… Она слегка пожала плечами и достала ту самую деревянную палочку, за которую так волновалась прошлой ночью и которую теперь носила с собой в специальном чехле, пристегнутом к лодыжке. Даже купалась с ней. — Что бы тебе хотелось? Виски, бренди, вино? — Сотерн. — О´кей, — она взмахнула палочкой, прямо из воздуха выхватила красивый фужер с прозрачной золотистой жидкостью и протянула Себастьяну. Какое-то время парень ошалело смотрел на него, потом все-таки взял и медленно поднес ко рту: — Твое здоровье! Вино оказалось потрясающим. Правда, сравнивать Себастьяну было не с чем, он ничего подобного раньше не пробовал, но, судя по прочитанным отзывам, это было как раз то, что он заказал. Гермиона следила за каждым его движением. — Ну, что? — робко спросила она, наконец. Вместо ответа Себастьян вернул ей пустой фужер. — Попробуй сама. Немного сбитая с толку, она направила на фужер волшебную палочку. Секунду спустя он снова был полон. Гермиона осторожно пригубила, облизнулась и, в несколько глотков, допила вино. — Здорово, — фыркнула она. Просто и нереально! — Наверное, глупо будет спрашивать тебя, как ты это делаешь? — Конечно, глупо. Я же сказала: с помощью волшебства. Колдую, только и всего. После этого веселого заявления она подбросила фужер высоко вверх. Себастьян рванулся было его ловить, но тот просто исчез в воздухе, осыпав парня сверкающими искрами. Гермиона звонко и заливисто засмеялась и указала палочкой на бейдж, висевший на шее Себастьяна. — Вингардиум Левиоса! Пластиковая карточка на шнурке медленно поднялась в воздух, освободилась от своего хозяина и плавно поплыла над пирсом в сторону моря. Себастьян успел поймать ее уже над заградительными канатами. — Эй! Я-то так летать не умею! — Прости, — Гермиона икнула и попыталась спрятать палочку обратно в чехол. — Я… Глупо получилось. С невольной досадой вглядевшись в ее лицо, Себастьян понял, что на сегодня все разумные разговоры закончены: девушка была пьяна. — Бог мой, Гермиона! Ты что, никогда раньше не пробовала спиртного? Тебе сколько лет? — В сентябре будет девятнадцать… — она спрятала таки палочку и выпрямилась. — Знаешь, я хочу танцевать. Почему музыка не играет? — Потому что скоро утро. Пора спать. *** Спать Гермиона отнюдь не собиралась, поэтому путь от пляжа до отеля занял не меньше часа. Сначала девушка взахлеб рассказывала Себастьяну о том, как «танцевала на Святочном балу с лучшим ловцом в мире, Виктором Краммом из Болгарии», то и дело норовя присесть то на пустой шезлонг, то на скамью у дороги, а то и просто на каменный бордюр. Потом она пристала с вопросами к садовникам, поливавшим розовую клумбу, потом захотела искупаться в детском бассейне… Одним словом, когда Себастьян доставил свою подопечную к двери номера, небо уже светлело. Потирая виски и зевая во весь рот, парень думал только о неприметном корпусе у дороги, где в маленьких комнатах по двое и по трое жили аниматоры. И где ему, как шефу, полагались отдельные мини-апартаменты с душем и очень удобной кроватью. Однако сюрпризы этого длинного дня еще не закончились: на пороге своего жилья Себастьян обнаружил одного из подшефных. Яго, худенький паренек с полными губами и необыкновенно выразительной физиономией, мирно спал, свернувшись калачиком и подложив ладони под щеку. — Эх, видели бы тебя сейчас твои поклонницы! … Себастьян достал ключ, аккуратно отпер дверь и толкнул ее вперед. Потеряв опору, Яго ввалился в комнату. — Что? — ахнул Яго спросонья. — На сцену? Какой скетч? Я… А, Сэбо, ты вернулся. Кажется, уже светает? Смотрю, ты здорово провел время! — Даже не сомневайся, — Себастьян закрыл дверь и присел на корточки перед незваным гостем. — А что ты делаешь на моем пороге? — Ну, вообще-то меня послала Мира. Она просила передать — дословно — «Ты слишком увлекся, Сэбо. Одумайся». «Ничего себе!» Тихо присвистнув, Себастьян сел на пол и в полном недоумении воззрился на Яго. — Если тебе интересно мое мнение, — парень склонил голову на бок и поднял брови, — она немного… — три длинных пальца быстро изобразили лающую собаку. У Яго имелся емкий жест для выражения практически всех сильных эмоций. Аниматоры давно выучили их наизусть. — Ревнует? — Себастьян отмахнулся. — С какой стати? Она никогда не ревновала меня к гостям. — Ну, наверное, раньше ваши отношения не внушали ей беспокойства. Это, конечно, не мое дело, шеф, но… Ты забыл первый принцип, который вколачивал нам в головы: «Берегите свой душевный покой!» Твоя новая знакомая уедет через четыре дня. Что ты будешь делать, если она увезет с собой твои жизненно важные органы? — Яго изобразил бьющееся сердце и то, как оно покидает грудную клетку. — Страдать от острой сердечной недостаточности? Себастьян попытался скрыть улыбку: сердиться на Яго было просто невозможно! — Это не твоя шутка, парень! Яго пожал плечами и обижено нахохлился. — Может, и не моя. Что с того? Если я говорю правду. Себастьян ответил его же жестом, обозначавшим примерно: «Отвали, задолбал!» — Ступай спать. А Мире скажи, что я сегодня плохо понимаю по-турецки. Особенно посредников. — Ты несправедлив, Сэбо. Подумай, как бы она смотрелась на пороге твоей комнаты? — По крайней мере, никто бы не усомнился в моих предпочтениях… Яго сверкнул своими черными глазами, фыркнул и выскочил вон. Себастьян запер дверь и отправился в душ. Однако этот короткий разговор напрочь лишил его желания спать. Мира ни за что бы не стала так унижаться из-за пустяков. Но тогда… Неужели это так очевидно? Причем, для всех, кроме него самого? Так потерять контроль из-за какой-то малолетки?! Да к тому же еще не совсем… нормальной. Ничего подобного с ним не происходило лет с шестнадцати! «Да, не время для драконов… Мира, похоже, права, надо что-то с этим делать!»