Finders Keepers

Домой я вернулся в крайне приподнятом настроении – даже Тия заметила это, но, видимо, предпочла не спрашивать меня о причинах моего благодушия. За это я и люблю её, мою милую жену – она понимает, что если я что-то не считаю нужным рассказывать ей, то и спрашивать меня об этом не стоит, но при этом в любой ситуации без раздумий примет мою сторону. Со своей стороны, я постарался отблагодарить Тию за её понимание, и этой ночью её сладострастные стоны были особенно громкими… Таким образом прошли следующие пару месяцев моей жизни – ровно неделю я занимался своими повседневными делами, а затем неизменно сбегал в Лес – к своему демону. Я немного пропустил тот момент, когда в мыслях начал называть Кирин своей, однако не видел в этом ничего особенного. Она – мой секрет, моя маленькая тайна, скрываемая ото всех, и потому мои чувства собственника по отношению к ней – вполне естественны… Ведь так же? Но самое удивительное – чем больше я открывал душу перед Кирин, чем чаще делился с нею своими мыслями, чувствами и переживаниями – тем более близкой она становилась мне. Постепенно я переставал воспринимать её как одного из демонов, и в голове моей мелькали мысли о том, что она почти ничем не отличается от обычных людей. А в чём-то она была даже лучше их – по крайней мере, Кирин умела слушать и понимала меня, как никто другой. О своей жизни она почти ничего не рассказывала – да и какая жизнь может быть у постоянно находящегося на одном месте демона? Поэтому я старался развлечь её, как только мог, рассказывая о деревенской жизни, городских воспоминаниях, семье и друзьях… В какой-то момент я понял, что воспринимаю её уже не как обитательницу Леса, но как обычную девушку, немного отличающуюся от остальных – но по-своему прекрасную. Да и сама Кирин старалась во всём подражать людям – и уже в третью нашу встречу она сидела на траве рядом со мной, и я безумно долго боролся с искушением прикоснуться к её руке, чтобы узнать – такая ли она холодная, какой кажется на первый взгляд? В том, что в душе у моей лесной девы еще сохранился живой огонёк, я убедился в самом начале зимы, на второй месяц наших еженедельных встреч. В нашу деревню прибыли столь редкие в этих краях бродячие торговцы, и на несколько дней пяток палаток на главной площади стал сосредоточием активности деревенских жителей. Ведомый любопытством, я тоже решился поглядеть на товары, привезённые из «цивилизованного мира» - в большинстве своём они были нам не нужны и приобретались лишь в качестве символа достатка семьи. Однако едва я дошёл до палатки, вокруг которой щебетали и размахивали руками стайка женщин, как моё внимание привлёкла одна из валяющихся на прилавке безделушек. Чёрный, словно сама ночь, камень в форме слезы, обернутый в изящную серебряную оправу, столь сильно напомнил мне глаза Кирин, похожие на два смоляных озерца, что я буквально в ту же секунду, не раздумывая, принял решение – этот кулон должен принадлежать ей. Узнав цену, я крепко задумался – для такого приобретения мне пришлось бы потратить солидную сумму наших семейных сбережений, что, несомненно, заметила бы Тия – а меньше всего мне хотелось бы объясняться с ней по поводу этого приобретения. Однако стоило мне представить этот камень в вырезе платья моей лесной девы, и уже этой же ночью он лежал в холщовом мешочке на самом дне потайного кармана в моей рубахе, а спустя еще несколько дней я без лишних слов вручил его Кирин. - Это… Это мне? – Спросила она, неверяще глядя на кулон, протянутый ей. - Да. Просто захотелось сделать тебе подарок. – Я не мог сдержать улыбки, видя ошарашенное выражения личика демона. А затем произошло что-то неуловимое обычному человеческому глазу – и она улыбнулась самой милой и тёплой улыбкой из всех, что я видел, и, приняв мой подарок, сказала: - Ты даже не догадываешься, насколько много это значит для меня… Спасибо тебе.

***

Чем сильнее росла моя связь с Кирин, тем смелее я становился по отношению к Лесу. Помимо неё, мне не попадались какие-либо другие демоны, да и к ней самой это определение уже не подходило. Судя по всему, сказки, гуляющие про Лес, действительно всего лишь фантазии глупых стариков, либо чересчур впечатлительных личностей. Что же до моего непонятного желания возвращаться туда снова и снова – его причины я понял во время одной из ночей с Тией, когда в момент наивысшего наслаждения представил под собой стонущую от удовольствия Кирин… Прекрасный лесной демон стала моей мечтой, идеей, ради которой я жил целую неделю, чтобы после сбежать в Лес и целый день провести, любуясь её нежным лицом и изящной фигурой, которой я так сильно хотел обладать. А она словно не замечала этого, либо замечала и намеренно дразнила меня, то всем телом прильнув ко мне, прячась от дождя под одной со мной еловой ветвью, то склонив головку ко мне на колени во время очередного моего рассказа… В один из таких моментов, когда она, прижавшись спиной к моей груди, сидела у меня на коленях, я не выдержал и обнял её за талию, крепко прижав к себе и уткнувшись носом в её густые волосы. Она молчала, словно не замечая остановки моего рассказа, а я уже не мог остановиться - ладонями оглаживая её талию, я покрывал поцелуями плечи и шею, попкой сильнее прижимая Кирин к своему возбуждённому паху. Она не произнесла ни слова, когда я буквально сорвал оказавшуюся удивительно тонкой чёрную ткань с её груди и прильнул к ней губами; лишь один резкий вздох вырвался из её прекрасного ротика, когда я задрал повыше подол её платья и запустил пальцы между изящных ножек… Дальнейшее же в моей памяти было словно покрыто туманом – я помню лишь ни с чем не сравнимое удовольствие, сопровождавшее мой первый толчок внутри лона Кирин, и её протяжный стон в тот момент, когда я наполнил её своим семенем. С того момента наши отношения перешли на совсем иной уровень. Более не было пустых разговоров и бесполезной траты времени. Я приходил к Кирин, наполненный желанием, и она всегда была готова удовлетворить его в полной мере. Я брал её грубо, словно животное, в самых различных позах, на которые только была способна моя фантазия – и каждый раз наградой мне был один-единственный стон, от которого моё сердце наполнялось чувством довольства и выполненного долга перед любимой женщиной. После времени, проведённого с Кирин, я уже не получал столько же удовольствия от Тии, но старался с тем же усердием исполнять свой супружеский долг. Но мыслями я всегда был с ней, с моей лесной девой, и лишь ценой неимоверных усилий мне удавалось сдерживать её имя, рвущееся с губ в минуты наивысшей страсти. Всё труднее было выжидать целую неделю между нашими встречами, всё труднее было придумывать поводы для отлучки из деревни… Но я не хотел думать о том, как быть и что делать дальше, меня полностью устраивала ситуация, сложившаяся на текущий момент. Пока однажды ко мне не подошёл один из друзей, и, тихонько отведя меня в сторонку, не сказал: - Послушай, это, конечно, не моё дело, да и вообще, негоже лезть в чужие семейные дела… Не знаю, чего там Тийка натворила, но может не стоит так часто руку на неё поднимать? Совсем ведь девка с лица спала, бледная, худющая, скоро совсем в немочь превратится. Может, простишь её уже, а? Я стоял, словно громом поражённый, не понимая, о чём он говорит, а друг, словно видя упорство причиной моего молчания, всё продолжал гнуть свою линию: - Оно конечно правильно, жену нужно в строгости держать, и если она совсем уж зарываться начинает – то от парочки затрещин ей только лучше станет… Но только совсем-то дух выбивать из неё не нужно, как считаешь? - Да, ты прав… - От потрясения мой голос совсем охрип, и я закашлялся, выигрывая для себя несколько секунд на размышления. – Действительно, что-то я перестарался. Спасибо, друг, что образумил… - Да я ж завсегда, ты же знаешь… - Но прежде, чем он успел закончить свою фразу, я уже шёл по направлению к дому, где сейчас за прялкой как раз должна была сидеть Тия. Я видел свою жену словно в первый раз – бледная, с тёмными кругами под глазами и синяками, выглядывающими из-под рукавов платья. Во взгляде, направленном на меня, явственно читался страх – и это злило меня, причём злился я сам на себя – как допустил, не досмотрел, не заметил?... - Ты ведь соврал мне. – По спине моей пробежался холодок предчувствия – я догадывался, куда клонит Тия, но до последнего не верил в это. – Ты говорил, что не ходил в Лес, но на самом деле был там. И ходишь туда, постоянно ходишь! – По щекам жены текли слёзы, но она продолжала говорить, словно боялась, что я могу нарушить затянувшееся молчание со своей стороны и тогда уже она не успеет высказать мне всё, что накопилось у неё на душе. – Ты ходишь туда, а потом возвращаешься сам не свой, а потом накидываешься на меня, словно зверь какой-то, душишь, избиваешь… В этом ты теперь находишь удовольствие, так? Это демоны на тебя так повлияли? Или ты и сам – один из них? Мысли хаотично метались в моей голове, сменяясь одна другой. «Она догадалась!» - была первая. «Да как она смеет?!» - вторая, после которой перед глазами начала сгущаться кровавая пелена. «Она всем расскажет, и я больше никогда не увижу Кирин…» - третья, и я понимаю, что если ничего не сделаю прямо сейчас, то потом уже будет поздно. Одним резким движением я наматываю толстую косу на руку, и тащу в сени упирающуюся и голосящую жену. Она пытается отмахиваться, стучит по мне кулаками, но несколько резких пощёчин заставили её утихнуть. Отбросив Тию в угол, я успел сделать несколько шагов в сторону висящего на стене топора, когда ногу пронзила резкая боль, и, оглянувшись, я увидел валяющуюся у моих ног жену и толстую швейную иглу, воткнувшуюся в бедро. Зарычав, словно раненый зверь, я схватил топор – в глазах Тии мелькнул ужас, она попыталась было отползти от меня, возможно, бежать – но я настиг её раньше, и спустя несколько резких ударов бездыханное тело жены с множеством рубленых кровоточащих ран лежало у моих ног. Сердце билось, словно сумасшедшее, а разум решительно отказывался воспринимать происходящее. Единственное, о чём я мог сейчас думать – мне нужно уходить. И самым верным вариантом, где меня никто не стал бы искать, был, как ни странно, Лес… Улыбка сама собой расползлась по моему лицу. О таком подарке судьбы я и мечтать не мог – похоже, всё складывалось именно так, как я хотел… Жди, Кирин. Я иду к тебе, любимая…