Одержимость

Pov Tom       Упасть с небес на землю, оказаться в самом пекле своего личного ада. Ужасное понимание, принятие действительности и отрицание очевидного предательства. А разве Билл не предал меня? Как же больно было видеть его такого отрешенного, далекого и равнодушного там, на суде. Он ни разу не взглянул в мою сторону. Он был незнакомцем, с которым не существовало никогда того мира, что я строил и разделил на нас двоих. Он отгородился глухой стеной равнодушия, не имея ни капли сожаления. В ответ на мою боль он ответил пустотой. Было бы легче чувствовать в свою сторону хотя бы ненависть, но Билл не давал ни одной эмоции. Я остался для него никем. Просто пустым местом.       Я не отрицал вину, смирившись с приговором. Принял как должное, понеся наказание заключением. И как только за моей спиной захлопнулась дверь тюремной камеры, я понял, какую ошибку совершил. Оказавшись в неволе, я осознал, как непросто пришлось Биллу в роли пленника. Как тяжело смирение и принятие нового образа жизни, где ты себе не хозяин. Где подвластный чужой воле, ты марионетка. И так изо дня в день из месяца в месяц. Больно, тяжело, страшно…       Не было и минуты, чтобы я не думал о Билле. Все мысли оставались заняты им. Я хотел вымолить прощение, но вряд ли теперь представится такая возможность. Я потерял Билла окончательно и бесповоротно. Навсегда.       Каждый день был похож на предыдущий. Распорядок с точностью до минуты. Я стал одиночкой, хотя мог примкнуть к другим заключенным, которые разбившись на группы, строили свои законы в непростом тюремном мире. Не скажу, что приходилось легко, но я всегда мог за себя постоять.       Не считая первого дня заключения.       По собственной инициативе я нарвался на конфликт. Практически не защищался, позволяя избить себя и причинить увечья. Это было наказание. Заслуженное. Я хотел этого. Без сознания уже попал в госпиталь и провел там около двух недель, залечивая раны, которые, не смотря на свою тяжесть, болели меньше ран душевных. Больше в обиду я себя не давал. Жизнь есть жизнь и ею нужно дорожить, как бы трудно ни было.       Мне дали до десяти лет за преступление против личной свободы человека. Такова реальность. Вероятность освободиться раньше срока ничтожна мала. Чудес не бывает.       Билл, как же мог ты так меня предать? Благополучный исход был так близок, и ты почти полюбил меня. Правда? Жизнь в одиночестве показалась дороже жизни со мной. Ты сделал свой выбор. Остается только ждать того момента, когда ты поймешь как ошибся.       Я часто вел с Биллом мысленные беседы. Моя связь с ним была настолько сильна, что иногда, думая о нем проснувшись ночью, я чувствовал: он тоже не спит. Нечто выдернуло его из неспокойного сна, и невидимые нити наших мыслей переплелись крепко накрепко, создавая прочный контакт на расстоянии. Я почти физически ощущал то, как его воспоминания касаются меня. Как он думает обо мне, снова и снова прокручивая в голове прошлое. Как, мучаясь бессонницей, вспоминает мой голос. Еще долго он не сможет спать полноценным сном, так же как и я. Пока тяжесть времени не начнет стирать связующие нити, пока они не истончаться и разорвутся. Вот тогда мы потеряем друг друга окончательно. Всеми силами Билл будет пытаться разрубить этот узел, не понимая, что идет против себя. Противореча и отрекаясь, не узрев сути. Я же хранил его в своем сердце и пытался не сойти с ума от разлуки.

***

      Тюремные будни нельзя назвать безоблачными и радужными. Со временем я смирился, наверное, так же как и Билл когда-то, и уже не так остро воспринимал сложившееся положение. Даже несмотря на статус одиночки, я всё же обрел друга. Именно друга, не больше. Кроме Билла для меня, хоть и по прошествии долгого времени, всё еще никого не существовало.       Два года неволи остались позади. Я существовал, отсчитывая каждый прожитый день. Чувствуя время от времени странную панику, идущую от самого сердца. Сигнализирующую о том, каково сейчас моему Биллу Я чувствовал его. Знал, когда ему плохо или хорошо. Оба варианта всегда ранили. И больнее было знать, что он счастлив без меня. Или всё еще продолжает играть в самообман? Бред. Какой бред крутился в голове. Уж кто и занимается самообманом, так это я. И пора уже покончить со всем этим, забыть его.       Забыть каждую черту его лица, мимику, улыбку или грусть. Отпустить испытанные чувства, понять как он далек теперь. Между нами огромное расстояние и отнюдь не то, которое измеряется километрами. Пропасть росла медленно, но верно. Я почти физически ощущал, как Билл становится недоступнее и дальше, но однажды утром случилось странное. Я проснулся в небывало отличном расположении духа. Ощущение свободы и окрыленности не покидало до обеда. А после, надзиратель вызвал меня из камеры, сказав всего три слова. Три слова, от которых сердце замерло на долю секунды, пропуская удар: «К тебе посетитель».