Одержимость

Pov Bill       Раз за разом я задавал себе один и тот же вопрос: «За что?»       За что этот плен? За что я расплачивался? Что было сделано в жизни не так? Когда всё пошло не тем путём?       Почему?       Как теперь жить с последствием того испытания, которое выпало на мою участь?       Я смотрел в стену, рассматривая каждую неровность, выучив рельеф наизусть. Время от времени приходил сон и там я был свободен. Там, во сне была реальность, а реальность была бредом. Или этот бред и есть то составляющее моей жизни, в которой я плачу по счетам, но не знаю по каким.       За что?       Раз за разом по кругу одно и то же. Тяжёлые мысли, невыносимая боль.       Отвратно. Противно. Мерзко. Когда плюют в душу невозможно выразить словами состояние той самой души. Или её остатков?       Скорее всего, остатков. Грязных кусочков, на которые она разорвана в клочья больным извращенцем. Растоптана, вываляна в грязи, разжевана вонючей пастью чертова бытия, уготованного лично для меня, отрыгнувшаяся зловонной желчью. Рвота. Плевок. Что может быть грязнее? Какую параллель ещё провести?       Человек, как любое живое существо не может без свободы. И вдвойне ужасно, если украденная воля обильно приправлена страданием.       Я хотел умереть. Перестать существовать. Забыться. Уйти, исчезнуть! Какая непозволительная роскошь — уйти. Не правда ли? А не много ли моя персона возжелала?       Нервный смех сорвался с губ. Слишком громко прозвучав в тишине подвальной комнаты обустроенной со всеми удобствами. Смахнув слезы с глаз я, наконец-то, очнулся. От вида стены начинало подташнивать. В горле саднило. Дикая жажда взяла верх над чёрными мыслями.       Болезненно, поднявшись с кровати, сцепив зубы от обиды, от физического ощущения недавней близости своего врага, я вновь не сдержал слез. Но лишь на пару мгновений дал волю эмоциям. Я должен выбраться отсюда. Нельзя позволить себе окончательно впасть в отчаяние и сгинуть потерянным навсегда, замученным и истерзанным своим похитителем.       Чуть ли не залпом осушив стакан с водой, я смял пустой пластик и с силой швырнул бесполезный комок о стену.       — Будь ты проклят! — прокричал я, и не узнал собственный голос, — ненавижу! — резким движением руки со злостью, я сбросил на пол всё, что оставил для меня Том на столике.       Бутылка с водой, книга, пластиковые стаканчики, еда в такой же пластмассовой тарелке. Всё полетело в разные стороны. Среди общего шума мой слух уловил, как что-то еле-еле звякнуло. Не может быть. Неужели это…       Я упал на колени и в тусклом свете начал искать, ощупывая пол руками.       Вдруг пальцы коснулись маленького продолговатого кусочка металла. Вот оно! То, что в свете произошедших событий осталось забыто. То, что дарило хоть и мизерный, но шанс на спасение.        Пилочка для ногтей!       Том привёз её и оставил на столе среди других вещей.       Мизерные размеры столь нужной вещи не внушали доверия, но любая попытка на спасение должна быть использована. Сжимая в руке пилочку, не вставая с колен, я подполз к кровати. Не заморачиваясь о порядке, сбросил постельные принадлежности и матрац на пол. Перед взором возник металлический каркас, скрепленный по углам. Ну, и старьё! Такого, наверное, уже не производят. Я ухмыльнулся собственным мыслям. Новая или нет, какая разница? Сейчас главное другое. Перевернув кровать, я принялся рассматривать ножки. Более тщательно, чем в прошлый раз. Творение безумного дизайнера да и только!       Монолитная железяка, образующая собой угол и уходящая в пол массивной цилиндрической формы ножкой, была привинчена по своему периметру винтами. Четыре по краям и один по центру. И если оставить его на своем месте, получится отличное оружие, которым возможно получится вырубить противника. По крайней мере выглядела, «Т» образная угловая конструкция, весьма внушительно.       Я обследовал каждую из четырёх ножек, в надежде, что одна из них открутится легче. Напрасно. Старые гайки сидели намертво и потребовалось много усилий, чтобы сдвинуть одну из них хоть на миллиметр. Маленькая пилочка скользила в руках, так и норовя выпасть из паза гайки. Пальцы быстро устали, а перед моим мысленным взором была отвёртка. Как же её не хватало! Но приходилось радоваться тому, что есть. И я не жаловался, а упорно продолжал своё, казалось бы, бессмысленное занятие.       Полностью поглощенный нелёгкой задачей, я потерял счёт времени. Пальцы болели и саднили. Пару раз непослушная пилочка соскакивала, травмируя кожу. Результатом многочасового труда стало то, что гайка сдвинулась с мёртвой точки. Моё ликование можно было сравнить, если бы я выиграл миллион долларов. Но я бы отдал этот миллион за один только глоток свободы!       Дав себе небольшую передышку, я поднял с пола вещи, которые ранее швырнул на пол. Открыл бутылку с водой и с жадностью начал пить. Утолив жажду я, задумался. Стоило распланировать каждый шаг, решить каким образом воплотить в реальность план побега и обезвредить Тома. Ведь он намного сильнее и если я ошибусь… Страшно подумать, как он свершит надо мной очередной суд.       Я боялся и страх был обоснованным.       Утолив жажду, я вернулся к своей «работе». На моё счастье две гайки выкрутились относительно легко. А вот последняя, по какому-то закону подлости, никак не хотела поддаваться. Я сильно поцарапал палец, а пилочка уже заметно погнулась и вот-вот, казалось, сломается. И в тот момент, когда я решил, что ненавистная деталь не сдвинется с места, Бог услышал мои молитвы! Или сам черт внял многочисленным проклятиям. Не знаю, но как бы то ни было, желаемое было достигнуто.       Отбросив уже ставшую ненужной пилочку я принялся рассматривать «оружие».       Слегка подкинув в руке ножку от кровати, проверяя ее на вес, я удивленно хмыкнул: сей предмет был не такой уж и лёгкий как могло показаться на первый взгляд. Нет, конечно, вес не был особо большим, но вот, если размахнуться хорошенько и нанести удар… Увечье можно принести существенное. Только бы рука не дрогнула. Но я был уверен — не дрогнет. Вся злость, ненависть и обида сконцентрировалась в металлическом предмете, зажатом в кулаке.       Теперь остаётся только ждать.       Ждать появления Тома. Надеюсь, судьба всё-таки будет благосклонна и ножка от кровати станет ключом на свободу. Каждый день я тренировался. Представлял, как Том появится на пороге. Как именно, с какой стороны встанет, повернётся, когда войдёт в комнату. Где в этот момент буду я. Как нанести удар.       Я готовился. Время, в напряженном ожидании, летело незаметно. Стремительно.       Трехногую кровать я выровнял. Теперь недостающую ножку, заменяли книги, которые когда-то покупал Том.       Вся эта конструкция так и норовила свалиться, но я всё-же добился чтобы кровать стояла ровно, не шатаясь и не накрениваясь на бок.       И вот настал день икс. Я ждал, пряча за спиной «ключ» к спасению. Зажав его в руке, сидя на кровати, я слушал тишину. И каждый раз казалось, как щелкает дверной замок. С трудом уняв дрожь, успокаиваясь, я готовился к ответственному и самому ужасному моменту, на теперешний момент, моей жизни.

***

      Поворот ключа в замочной скважине заставил вздрогнуть. Похоже, я задремал в томительном ожидании.       Дверь открылась и в помещение проникла полоска тусклого света из коридора. Стоящая на пороге фигура протянула руку в поисках выключателя.       — Не включай свет, — мой голос прозвучал слишком громко в тишине подвала. Жёсткая и категоричная интонация получилась как никогда отлично.- Пусть будет темно.- Продолжил я в приказном тоне.       Тёмная фигура тут же отдернула руку.       — Почему? — Спросил Том вместо приветствия.       — А сам как думаешь?       — Не знаю.       Он так и стоял на пороге, словно чувствуя опасность.       — Сказать?       — Говори.       — Нет желания видеть твою рожу. Такой ответ устраивает?       Том промолчал и направился ко мне.       — Билл, — начал он на ходу, — знаю, что обошёлся с тобой ужасно и…       — Сейчас не время для нытья и слезливых откровений, — перебил я, — Сядь!       Одному Богу известно чего мне стоило придерживаться выбранного тона, сдерживая дрожь в голосе.       Том всё так же осторожно подошёл и аккуратно присел на край кровати слева от меня.       Моя правая рука с силой сжала «ключ» к свободе, который я прятал за спиной.       — Ты понимаешь, что я очень зол на тебя?       Том промолчал. Во мраке подвала, на фоне света из приоткрытой двери я чётко видел его утвердительный кивок головой.       — Я жду извинений.       — Прости. Я виноват перед тобой, — Том повернулся и его ладонь накрыла мою.       Я сразу же отдернул руку:       — Такие извинения мне не нужны. Встань на колени и проси прощения.       К моему удивлению, чуть замешкавшись, Том опустился на пол и на самом деле встал на колени.       Глядя на него сверху вниз, я весь сжался внутренне, перед решающим моментом.       Сейчас!       Более удобного случая не будет!       Замахнувшись, я ударил Тома по голове. Он даже не успел понять, что произошло. Удар был достаточно сильный.       Парень упал и замер без движения. Я же, напуганный, чувствуя подступающую тошноту, не теряя ни секунды, бросился к выходу. Впереди ждала свобода!       Быстрее, к открытым дверям, там, откуда струился свет электрической лампочки. Вверх по лестнице ещё одна дверь. Скорее!       Я дергал дверную ручку. На себя, от себя…       Закрыто. Чёрт! Не может быть. Как же так?!       Я чуть было не взвыл от досады, но быстро взял себя в руки.       Ключи! Надо найти их, и пока похититель без сознания — обшарить карманы.       А вдруг я убил его?       Страх липкой холодной струйкой пробежал меж лопаток.       Как бы то ни было надо вернуться. Ждать нельзя.       Аккуратно и тихо спускаясь по ступеням, ожидая нападения врага, я вернулся обратно. Всё было тихо.       Я включил свет.       Том лежал возле кровати и, кажется, не дышал. Закусив губу, я подошёл к нему сел рядом и начал проверять карманы. Чем дольше я копался, тем больше возрастала паника.       Взгляд упал на брошенное в суете «оружие». Ножка кровати была в крови. Я был напуган как никогда в жизни. Я убил человека? Убил?!       Чуть слышный стон прервал мысли. Том начинал приходить в себя. А я, наконец-то, нашёл связку ключей с брелоком. Ни секунды более не задерживаясь я бросился прочь из подвала.