Одержимость

Pov Tom       Дни тянулись медленно, утомительно. Минута стоила двух, час был подобен трем. В этом ожидании, с чувством безысходности, я томился в своем личном одиночестве. Ходил на работу, добросовестно выполняя поручения босса. Скрывался под маской обыденности, но в душе творился ураган из чувств, терзаний, страхов. Водоворот мыслей не оставлял ни на секунду. А с наступлением вечера становилось совсем невыносимо в тоске. Иногда я возвращался домой, проходя мимо цветочного магазина Билла, где и произошло наше «знакомство». Окна и витрина были плотно закрыты, а на дверях висел замок. Цветочный мирок пребывал в запустении. Интересно, что случилось с цветами? Может быть, они завяли, или отец моего пленника продал их? Всякий раз сердце замирало, когда я оказывался рядом с этим судьбоносным местом.       Магазином никто не занимался, и на опущенных ставнях местами были наклеены рекламные листовки. Кое-где они были совсем новыми, а где-то уже потрепанными и старыми. Среди этого разнообразия, взгляд зацепился за что-то знакомое. Подойдя ближе и убрав мешавшие рядом другие объявления, я увидел лицо Билла. Черно-белая листовка с его фото, «кричала» тремя восклицательными знаками, выделяя фразу: «Пропал человек», а ниже шло описание: когда его видели в последний раз, в какую одежду он был одет и номера телефонов, по которым следовало звонить в случае какой-либо информации.       — Видели его?       Я вздрогнул от неожиданности и повернулся. За моей спиной, опираясь на трость, стоял какой-то старик. Судя по запаху, он был изрядно пьян.       — Н-нет, простите. Я всего лишь… Извините, мне пора. — Я обогнул чуть сгорбившуюся фигуру и поспешил скрыться.       — Он очень хороший. Мой мальчик! С ним что-то случилось! Он не мог просто взять и уйти! — прокричал старик вслед.       Ускорив шаг и не сбавляя темпа, я быстро добрался до дома.       Занавесил окна, закрыл двери на все замки, и только тогда успокоился. После встречи возле магазина было чувство, словно кто-то знает всё, кто-то следит. Естественно, всё это было не более, чем бредом.       Я боялся.       За себя, за Билла, за нас. Не хотел терять того, что уже смог построить с таким трудом. Тот груз, что я взвалил на плечи, был тяжким. Но еще тяжелее было непреодолимое желание. Это не просто влечение, это большее. Намного большее. Не было ни минуты, чтобы я не думал про Билла.       О чем он думал, о чем мечтал? Кто жил или живет в его сердце? Как мне быть ближе? Ближе, чем физический уровень. Как объяснить это и передать словами? Нереально. Это надо осознать, прочувствовать, понять. Тот, кто любил когда-нибудь — поймет, тому знакомо это чувство. Всепоглощающее, безграничное. Когда в груди выжигает что-то, заполняя пустоту, которая была до. Оно делает тебя другим, и прежним ты уже никогда не станешь.       Попав в сети любви, выпутаться нереально. Остается только смириться.       И пусть это чувство больное, ненужное, неправильное. Оно моё!       А без Билла мой мир поблек. Опустел, как заброшенный город. Каждая улица, каждый уголок был ненавистен, нагоняя тоску. Я словно искал выход и не находил его. Стоило только представить его лицо, как всё сразу же теряло смысл. Но тот плакат «Пропал человек» и заставший врасплох старик… Та искренняя и светлая улыбка с черно-белого фото… Всё это заставило задуматься над тем, как остальному миру не хватает моего пленника. И в очередной раз я убедился в своей правоте. Всё, что сейчас происходит, - верно.       Билл, я верну тебя в жизнь, отпущу. Но! Ты вернешься со мной. Добровольно. И более того — ты не сможешь без меня. И всё, что сейчас происходит, я делаю именно для этого.       Заполнить собою всё, стать твоим миром. Ты привыкнешь настолько, что в дальнейшем уже не сможешь жить так, как жил прежде.

***

      Раз за разом я обдумывал ситуацию и мысленно обращался к Биллу. Вел с ним диалоги.       Конечно, наше «общение» в живую проходило пока еще несколько коряво, но я не терял надежды на лучший исход.       С приближением выходных сладостное томление в груди нарастало, и я совершенно забыл о встрече с тем стариком. Снова закупившись провизией, взяв новые комплекты белья и одежды, я с нетерпением ждал конца недели. Всё было готово к новой встрече. Не забыл и про ту самую пилку, которую просил Билл. Не думаю, что она будет чем-то лишним или станет неким оружием в его руках. Может быть, даже повысит ему настроение. Меня терзало чувство вины за нашу потасовку с повторной попыткой побега. Но, как я и сказал Биллу, вина полностью лежала на нем. Он знал, что я не позволю сбежать и любые попытки побега, заведомо провальны.       Еще, в этот раз, неожиданно пришло решение взять бутылку хорошего вина. Это разрядит обстановку и сгладит острые углы.       В общем, всё было наготове и ждало своего часа. Так же, как и я.       Как и в прошлый раз, перед поездкой, я не спал. Пытался уснуть, но никак не получалось.       Как обычно, покоя не давали мысли о Билле, и я гнал от себя то, что было неприемлемым. Мне хотелось большего по отношению к этому парню, и переступить через собственные желания, казалось, невозможно. А ведь я могу сделать это… Позволить себе лишнего, ведь он полностью в моей власти и…       Нет! Нельзя поступать так! Нельзя! Но соблазн велик. Осознание власти, полной и безграничной, будоражило сознание и словно моё второе Я говорило: «Ты имеешь право вершить то, чего желаешь».       Что мешает?       Это можно сравнить с чувством жажды или провести параллель с запретным плодом. Но моральная сторона не давала сорваться в пропасть подлости по отношению к Биллу.       Пока не давала.       Парень с каждым разом становился более притягательным. Тем более, с таким перерывом в общении… Мне очень не хотелось оставлять его одного, и я дни считал до того момента, когда смогу снова быть рядом с ним. И каждый раз я падал в свою безысходность, не в силах что-либо поменять. Всё повторялось, а больные желания становились сильнее. Всё тяжелее было оставаться на плаву, не опускаясь на дно своего безумия, в которое я окунался, стоило лишь вспомнить его лицо. Вспомнить его имя. В сладости осознать в очередной раз, что он целиком и полностью принадлежит мне. Хранимый в темном уголке моей души, освещая ее своим светом, оставшись в одиночестве в подвале загородного дома, он был в полной зависимости от меня.       Проваливаясь в сладкую дрему в предвкушении завтрашней встречи, я представлял себе Билла. Ведь мечтать никто не запрещал. А в мечтах можно позволить чуточку больше того, что доступно наяву.       Ты сразу же бросился навстречу, как только увидел меня. Мы обнялись как старые, преданные друзья, и в объятии нашем было настолько много тепла и доверия, что они просто не поддавались никаким измерениям. Осознание собственной необходимости для другого человека — бесценно! Ты положил ладонь на моё плечо и сказал, что соскучился в одиночестве. Но соскучился только по мне, ведь другие абсолютно не нужны. Кто они все, эти друзья и знакомые? Просто люди. Окружающий мир. А я для тебя самое важное, сокровенное, дорогое, значимое. И я ответил тем же. Мы стали едины, заново воссоединенные. И теперь уже никогда не потеряем друг друга. А потом твоя рука опустилась ниже…       Ты прижимался всем телом. Тесно-тесно. Заставляя меня в наслаждении ощутить приятный аромат твоих волос, которые своими кончиками щекотали шею. Ты что-то шепчешь, но слов не разобрать. Не до них сейчас, но этот шёпот будоражит и действует возбуждающе.       Нет ни малейшей попытки остановить обоюдное безумие. Чувство стыда появляется неожиданно, когда ласки, которые ты даришь, становятся увереннее. Останавливаться поздно. И мы решаем быть честными друг перед другом отбросив смущения.       Засыпая в своих мечтах, я прокручивал в голове сцены нашего духовного соития. А это намного больше значит, чем физический контакт. Без души не может быть телесной гармонии, и наоборот. Я полюбил своего пленника. И с каждым разом привязывался сильнее. Его внутренний мир прекрасен, как и внешность. О, как хотелось, чтобы однажды он посмотрел на меня точно так же. Я добьюсь этого! Пусть в своём заточении он увидит, насколько может стать неважным и ненужным окружающий мир, и как много может быть заключено в одном только человеке.       Засыпая, мысленно я желал ему хороших снов. Мои же сны становились всё смелее и наглее, стирая тонкую грань между нашими взаимоотношениями.       Но не всегда во снах была столь желанная идиллия. Ты порывался бежать, вводя меня в бешенство! Эти попытки расценивались как предательство, обман, плевок в душу! Сердце переполняла злая обида, а единственным способом заглушить ее, была физическая расправа. В запале я мог «наломать дров», но разве ты не видишь, что я хотел донести до твоего понимания? Нет…пока не видишь, но иногда человеку необходима жёсткая пощёчина, дабы пришло осознание, трезвое понимание ситуации.       После этих вариаций я просыпался в холодном поту. Такой расклад, естественно, неприятен для обоих, и я ругал себя за моменты проявления жестокости наяву.