Одержимость

Pov Bill       После того, как этот психопат вылетел из моей «комнаты», я уселся за стол и, погруженный в тяжелые мысли, начал жевать кусочек хлеба. Аппетита не было, да и откуда ему появиться? Сам себе я напоминал какого-то вампира, который живет в склепе и никогда не видит солнце. И не увидит в ближайшее время. И как только его лучи коснутся бледной кожи, несчастный «вампир», то есть я, тут же отдаст Богу душу. Или дьяволу? Кто там у вампиров в плане божества и есть ли он вообще? Черт знает что. Абсурдный калейдоскоп мыслей. А что еще остается один на один с самим собой? Куча мыслей, от которых никуда не спрятаться. Скоро начну сходить с ума. Или, дойдя до крайности, наброшусь на поработителя. Но пока дело не приняло критический оборот, буду играть по его правилам, мне его явно не одолеть в честном бою.       Определенно ясно: с головой он не дружит и уже давно. Как говорится, тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. У этого парня крыша уже давно уехала, а остатки абсолютно прогнившего чердака снесло ветром безумия.       Так, значит, что мы имеем? Я задумался и съел последний кусочек хлеба. Тактику поведения с Томом я выбрал правильную. Долго на это настраивался, обдумывал и всё-таки решился. Результат превзошел все ожидания. Он определенно болен или обычный гей-маньяк, который банально влюбился. Думал, не замечу, как зашевелилось у него в штанах?       Я усмехнулся. Вся эта сцена далась нелегко, но теперь я точно знал какую модель поведения использовать и как выйти из сложившейся ситуации. Надежда на благоприятный исход не покидала и даже настроение слегка повысилось. Еще один очень важный момент, который я понял, раздумывая и анализируя: Том меня боялся. Нет, не страшился, не пугался, а именно испытывал боязнь. Благоговейный трепетный страх. Думаю, получится использовать все эти «открытия» для побега из плена. Главное, верно все распланировать. Права на ошибку нет.       Сколько уже прошло с момента заточения? Месяц? Два? Счет времени потерялся. Естественно, календарь отсутствовал, непозволительной роскошью был и мобильный телефон. Сотовый остался забытым в магазине. Интересно, сколько людей вспомнило обо мне за это время? Вот вернусь и проверю. Хах! Если вернусь, конечно.       Странно, но привыкший к одиночеству, именно теперь я почувствовал что-то вроде обиды. Комок горечи сконцентрировался в области груди и, к моему глубочайшему удивлению, вылился в слезы.       Я действительно плакал! Черт бы побрал этого психа, мою неудачу, и мой образ жизни! Сколько раз я думал о том, как силен и независим. Мало друзей, отсутствие любви, неимение родных людей. Казалось, привык уже, находясь в своем мире цветов и интересных книг. А что на самом деле? Понимание того, что я абсолютно, совершенно один, пришло именно теперь. И никто не сможет помочь. Неизвестность страшила. Осознание того, что никто, скорее всего, меня не ищет — испугало. Теперь уже на самом деле испугало. Надо выбираться отсюда, чего бы это не стоило!       Так! Спокойно, Билл! Тебе всю жизнь не на кого было рассчитывать. Какого хрена ты раскис сейчас? Я даже кулаком по столу стукнул и, схватив салфетку, вытер слезы.       Надо поесть, даже если не хочется. Надо! Силы нужны, а если отказываться от еды, станет совсем плохо. Через силу я съел всё, что оставил Том. Не прикоснулся только к десерту.       После я устроился на кровати с книгой и на какое-то время выпал из реальности, погрузившись в выдуманный мир. Из счастливого забвения меня вывел звук открываемого замка. Том снова решил появиться.       — Куда-то собираешься? — спросил я, заметив, что парень переоделся.       — Да-да, — с запинкой ответил он и смущенно потер шею, — тут одно дело появилось неотложное, нужно его решить. Надо поговорить.       — Говори, я слушаю.       — В общем, есть некоторые проблемы, относительно нашего пребывания тут. То есть это, конечно, мои личные проблемы. — Том замолчал, выжидательно всматриваясь в меня.       — В чем дело? — я нарушил паузу, понимая, что именно этого вопроса он и ждет.       — Мне придется уехать. И на какое-то время ты останешься один.       — В смысле? — я даже книгу в сторону отложил и встал с кровати, — как это понимать?       — Сядь, — нетерпящая возражений интонация и холодный взгляд заставили подчиниться. Я снова сел.       — Есть некоторые неприятности на работе, поэтому я не смогу быть с тобой так же часто.       — И как часто ты будешь посещать меня теперь? — по спине пробежал холодок. Думая, что хуже уже не будет, я понял, что ошибся.       — Только раз.       — Раз в день? Но это же мелочь, — перебил я и даже улыбнуться попытался.       — Раз в неделю, — закончил Том, — тебе придется запастись терпением.       — Что? Какого хрена? С ума сошел совсем? — я подскочил с кровати и оказался лицом к лицу с Томом.       — Да, сошел, — Том схватил меня обеими руками за предплечья. Весь его вид говорил, что настроен парень решительно, — я не могу без тебя, понимаешь ты это или нет?! Никогда не отпущу, и скорее умру, чем потеряю тебя.       В глазах Тома было безумие. В моих страх. Я попытался вырваться из его хватки, но лишь усугубил ситуацию. «Объятия» стали сильнее.       — Я должен знать, что целиком и полностью ты мой. И пусть встречи будут только раз в неделю, мне хватит этого.       — А про меня ты не подумал? — я почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, — отпусти!       — Забудь это слово, Билл, — пальцы Тома переместились на мою шею, и я в панике забился в его руках, как мелкая пташка. Тщетно. Силы были неравны. С тем же успехом можно попытаться остановить поезд, — слишком сильно я полюбил тебя, — продолжил Том.       Я закрыл глаза, проклиная себя за бессилие. Чувствуя, как губы этого сумасшедшего коснулись моей щеки, я закричал, давая волю чувствам.

***

      Мысли роились в голове, создавая панический хаос. Судорожное дыхание срывалось с губ. Кожа помнила липкие касания чужих рук, её жгло, будто касания эти были отравлены. И теперь яд проникает в тело, убивая чувство надежды. Отрезвляя, заставляя принять и понять то, что случилось на самом деле. Наяву. Это не сон. Всё по-настоящему и это мой личный ад. С которым теперь придется смириться, придется принять. И ведь не исправишь, не переделаешь. Не перепишешь сценарий больного режиссера, который дал мне главную роль в этом кошмаре.       В четырех стенах, из угла в угол, час за часом, день за днем, я буду сходить с ума. Такого поворота событий я никак не ожидал, все планы пошли прахом. И Том поменял свое поведение кардинально. Теперь я не был уверен в себе так, как раньше. Выбранная тактика полетела к чертям. Теперь нет смысла никакого. Я просто не мог предположить, что Том уедет. Раз в неделю. Только раз! Всё остальное время один на один. Сам с собой. Отбывать наказание за несовершенные провинности. За что, почему? Зачем? Вопросы, на которые нет, и скорее всего так и не будет ответов.       Я так надеялся расположить Тома к себе, притупить его бдительность, прикинуться другом, и в скором времени выйти из этой тюрьмы. Никак не предполагалось такого исхода.       И снова по кругу — отчаяние, отвращение, ненависть, безысходность.       Задумавшись о плюсах своего положения я выделил один единственный — свободу действий. За толстым слоем штукатурки и краски стены подвала скрывали кирпичную кладку. Я был в этом уверен. Попытаться сделать подкоп? Бетонный пол не победить, но может быть получится расковырять стену? Но чем? Голыми руками? Зубами грызть? Бред. Нереально. Если бы у меня было хоть что-то, что смогло заменить кирку или лопату. Мечтать не вредно. Еще бы! То и дело взгляд падал на железные ножки кровати. Так же — не вариант. Просто так, руками, их не выдернуть. Но как хорошо такой вот ножкой можно было бы расковырять стену!       Я мерил комнату шагами. Одиннадцать из угла в угол, «по стеночке». Просто идеальный квадрат. Мысли крутились вокруг одного и того же — ножки кровати, стена, ветхий кирпич, который рассыпается, стоит только коснуться его железкой. Я ковыряю и ковыряю его, не жалея сил. Затем земля. Которую совсем просто копать. Я копаю, копаю и наконец — спасительная поверхность! Свобода!       Глупые, нереальные мечты. Но я не мог заставить себя не думать даже о таком абсурде. Мозг искал способ выхода из положения и не находил его. А может, всё-таки, получится, как-то раскрутить ножку кровати и когда Том появится, попробовать вырубить его? А если не получится? Но попытка не пытка. Как и было отмечено ранее, теперь есть небольшая свобода действий. Времени достаточно. Думаю, стоит хотя бы попытаться.       Тяжелые толстые ножки были намертво прикручены к металлическому каркасу кровати. Перевернув на ребро свое ложе, я старательно изучил каждую ножку. Без какого-либо инструмента не обойтись. А все, что есть у меня — пластмассовая вилка. Тут иметь хотя бы пилочку для ногтей. Точно! Вот оно! Попрошу у Тома пилку. Он не должен отказать. Что можно сделать столь безобидным куском металла? Ничего. Ждать придется около двух недель, но я готов. Я должен использовать любой шанс на спасение.       Вернув кровать в изначальное положение, я лег и утомленный тяжелыми мыслями, провалился в тревожный и мрачный сон.