***
Кир не сразу понял, что именно его разбудило. А впрочем спал ли он вообще? Это больше напоминало падение в бездонный темных колодец. Временами он приходил в себя и комнату заливал яркий свет полуденного солнца, он закрывал глаза от света, а когда он вновь их открывал то вокруг была сплошная тьма, или, иногда, все тот же дневной свет, но значило ли это, что сам день был тем же самым? Он уже давно запутался и перестал вести им счет. Все что он знал, это то, что выныривать из этой темноты с каждым разом было все труднее и труднее, и светлые промежутки, когда он находился в сознании становились с каждым разом все короче и короче. Вот и сейчас, держать глаза открытыми удавалось с огромным трудом. Раньше он не замечал, что это так трудно. Медленно он обвел взглядом комнату, кроме него о внутри никого не было. Это почему-то показалось странным. Точно, — припомнил он, — раньше, стоило ему только открыть глаза как над ним склонялась какая-то размытая фигура. Отец. Он единственный приходил. Вот только Кир был уверен, что делал тот это не из любви и сострадания, а просто для того, чтобы убедиться, умер он уже или еще нет. И Кир изо всех сил старался не доставить тому удовольствия лицезреть его холодеющий труп. Он отчаянно цеплялся за жизнь. К тому же у него надежда на спасение была. Ведь он был полукровкой…***
Эльфийская лихорадка, которую люди прозвали эльморте, однажды уже погубила тысячи жизней. Странная неведомая болезнь, которая день за днем вытягивала силы, и от нее не было лекарства. Эпидемия тогда затопила Лес. Эльфы в панике бежали прочь, в человеческие земли, куда угодно, лишь бы подальше. Ведь спастись можно было только одним способом. Не дать себя заразить. Не контактировать с больными, оставив их умирать в Лесу. Одновременно выяснился интересный факт. Не все эльфы, что покинули Лес были здоровы. Однако люди, с которыми они общались, не заболели. Их болезнь почему-то обходила стороной.***
Вслед за зрением к Кир Леону нехотя, словно откуда-то издалека, вернулся и слух. Теперь он понял, что его разбудило. Голоса. Несмотря на то, что дверь в его комнату была плотно закрыта, он мог их слышать, а дав себе труд задуматься, отчего голова немедленно заболела, он даже смог узнать, кому они принадлежат. Сердитый голос — голос Элистера, а второй, полный ярости, мог принадлежать только одному человеку. А точнее эльфу. Несмотря на то, что его сердце и так отбивало бешеный ритм, в теле съедаемом лихорадкой, осознание того факта, что Райлеан сейчас здесь, что он пришел к нему, заставило его биться еще быстрее, так быстро, что стало даже больно в груди. До этого момента он и не понимал, как неожиданно сильно он привязался к этому темному эльфийскому принцу. Брат был, пожалуй, единственным, о ком он сожалел. Как мог. Ведь это чувство, вместе со многими другими уже давно было в нем убито. Вот только, понял Кир, едва ли отец позволит Раю войти. Именно поэтому эльф до сих пор не здесь. Поэтому они ругаются. Элистер сделает все, чтобы не дать им встретиться. Следовательно, единственным способом для Кира увидеть Райлеана, было самому выйти к нему. Встать удалось только с четвертой попытки. Голова теперь не только болела, но и кружилась. Мир вокруг него превратился в расплывчатое пятно из света и тени. Подобно слепому он принялся продвигаться вперед практически на ощупь, стараясь держаться за все, что было можно на пути к двери. Руки тряслись, ноги подгибались, и каждый шаг мог бы стать последним. Если бы он упал, то уже не смог бы подняться. Но что-то упорно тянуло его вперед. Безумное желание. Однако на оставшемся до двери расстоянии не за что было держаться! Всего пара метров, преодолеть которые теперь для него было все равно, что бесконечную пропасть. Закрыв глаза, Кир глубоко вздохнул и, отпустив край стола, на который опирался, он сделал шаг. И еще один. Его рука сомкнулась на дверной ручке. Повернув ее, последним отчаянным усилием он толкнул дверь вперед.***
Райлеан первым оправился от потрясения, вызванного внезапным появлением Кира, первым же он бросился вперед, подхватив того за секунду до того, как тот упал бы на пол. Ему, конечно, было известно, что юноша был очень болен, но все же он не ожидал того, что увидел. И раньше у того была весьма хрупкая фигура, но сейчас тот был просто тенью себя прежнего. Серебряные волосы в беспорядке разметались, некоторые пряди прилипли к влажному лбу. Даже сквозь одежду чувствовалось что тот весь горит, но при этом Рай ощущал, что его продолжает сотрясать озноб. Губы у юноши были сухие и потрескавшиеся, глаза неестественным блеском, напоминали по цвету ледник в лучах солнца, а на щеках полыхали два ярко-красных пятна. Где-то под рукой эльф ощущал лихорадочное биение его сердца, и напротив едва улавливал как приподнимается и опускается грудная клетка. Словно бы тот уже не дышал.