Clarity

Они зашли в узкий туннель, скрытый кустарниками и мхом, и шли, кажется, чудовищно долго по извитому коридору, уводящему их все дальше и дальше от солнечного света. Воздух здесь был затхлый и густой, дышать там, где так мало кислорода, было все труднее, и Вилл жадно хватала ртом как можно больше этого жизненно необходимого газа. Вилл позволила Калебу идти впереди себя, едва поспевая за его широкими шагами. Как он ориентировался в многочисленных развилках и поворотах, оставалось для нее загадкой, которую она не хотела разгадывать, уступив ему место лидера в их команде. За ними слышалось шуршание остальных девочек и людей Калеба. Как-то иначе называть этих людей, Вилл просто не могла. Это были именно его люди, и они шли за ним, а не за Кондракаром или стражницами. Калеб знал каждого из них по имени, для каждого у него нашлось доброе слово, и Вилл просто не могла не смотреть на его широкую спину и непослушные вихры на затылке и не чувствовать гордости, что шла сейчас вместе с ним. За ним. Оказывается, этот путь тоже не дался ему так легко, у очередного поворота Калеб медленно остановился и перевел дыхание, оборачиваясь к своим спутникам. Он обвел всех глазами и задумчиво молчал, размышляя о чем-то своем. Чувствуя за своей спиной еще пару дюжин людей, Вилл позволила себе беззастенчиво любоваться выражением на его лице. Если бы Вилл умела рисовать, то непременно его нарисовала бы рыцарем круглого стола. Сильный, смелый, благородный… — Мы в замке, — просто объявил Калеб приглушенным голосом, он смотрел на людей, выбравших его своим предводителем, а Вилл казалось, что он смотрел именно на нее. — Но мы должны подождать еще одного человека. Все устали от долгого перехода, всем не терпелось приступить непосредственно к плану, но никто не проронил и звука. Ирма удивленно оглянулась на мятежников и послала ироничный взгляд Вилл. Дисциплина в их команде явно не была так хорошо развита, и Вилл, как ни странно, на фоне некоторого смущения вновь почувствовала прилив гордости за Калеба. И хотя ей очень хотелось выяснить, кого они ждут, она закусила губу и позволила себе просто доверять. — Я был рад, что мне довелось идти с тобой плечом к плечу, — тихо произнес Калеб, и Вилл с удивлением поняла, что это он говорит ей. Только вот она уже давно шла с ним не плечом к плечу, а за ним, и ей страшно захотелось ему об этом сказать, но он предупредительно покачал головой, давая понять, что еще не закончил. Сзади Вилл услышала приглушенное хихиканье Ирмы и укоризненный шепот Тарани, призванный успокоить подругу, когда Калеб сделал короткий шаг и наклонился к Вилл еще ближе, оставляя между ними совсем уж мизерное, смешное расстояние. Краска бросилась ей в лицо, и она едва не сделала шаг назад. Только вот сзади был их отряд спасения и девочки, и, пересилив себя, Вилл подняла голову, открыто встречая его прямой взгляд. — Сейчас явно не время, — тихо прошептал он ей на ухо, — но, ты знаешь, что там, в замке, может случиться всё, что угодно, и того самого момента может и не наступить. Но где бы я завтра не оказался, я знаю, что буду жалеть, если не спрошу… Он слегка отстранился, всматриваясь Вилл в лицо, которое по оттенку уже, наверное, напоминало самые лучшие томаты, отобранные для рекламы какой-нибудь овощной лавки Хитерфилда. А Калеб, казалось, не замечал тяжелые театральные вздохи Ирмы и слегка насмешливые улыбки на лицах мятежников. — Вилл, после всего, ты… — Калеб слегка стушевался, по-прежнему, не наблюдая на лице ошарашенной Вилл признаков радости. — Ты… Ты не хотела бы?.. Вместо ответа Вилл просто обняла его шею руками и подтянулась к его лицу, обостренными нервными окончаниями чувствуя, что просто не в силах сейчас ответить ему вербально. Просто легкое касание губ, ощущение теплого дыхания на лице, и Вилл быстро отпустила его, не позволяя поцелую углубиться. Сейчас, действительно, не время, всё будет потом, пускай, он не надеется героически умереть с чувством, что всё в этой жизни успел. Удивленное выражение лица сменилось насмешливой улыбкой, он понял ее посыл, и он еле заметно кивнул, давая молчаливое обещание, что постарается дожить до завтра, чтобы завтра у них всё началось заново. — О, Господи, — почти вскрикнула Тарани, и Вилл, как лидер, уже решила серьезно поговорить о дисциплине, но повернула голову туда, куда смотрит Тарани, и пол будто качнулся из-под нее. — Корнелия, — прошептала одними губами Вилл, с замиранием сердца наблюдая, как та, остановившись на развилке меж двух коридоров, неверящими глазами смотрела на их компанию. Разумеется, Вилл не могла не радоваться, что Корнелия жива и, кажется, даже невредима, просто слишком неожиданно она возникла сейчас, и оттого Вилл просто обняла себя за плечи, холодно рассматривая уже бывшую пленницу, которую намеревались сегодня спасать из темницы. — Мы ждали этого человека? — мрачно хмыкнула Вилл, даже не смотря в сторону Калеба. — Мог бы и сообщить. Вечная Корнелия. Вилл с трудом удержалась от того, чтобы раздраженно фыркнуть. Любопытно, в силе будет теперь предложение Калеба, если Корнелия вдруг решит, что он ей все-таки нужен? Но даже, если отбросить этот любовный треугольник, они с Вилл не были подругами, когда та сбежала в Меридиан с Сердцем Кондракара, глупо было изображать безудержную радость от ее появления теперь. Девочки ее решения не разделяли и с чересчур громкими слезами радости обступили не менее счастливую Корнелию. Вилл бросила ободряющий взгляд на ничего не понимающих повстанцев, наблюдающих за сценой, будто сообщая: ребята, я в вашей команде, не обращайте внимания. — Хотел сделать сюрприз, — усмехнулся Калеб, неожиданно притягивая Вилл к себе, казалось, ни капли не смущаясь присутствия Корнелии, которая, наверняка, не могла не заметить их сейчас вместе. — Думал, ты обрадуешься, если не Корнелии, то хотя бы возвращению своего кулона. Вилл изумленно подняла на него глаза. Но он смотрел серьезно. Она с трудом удержалась от того, чтобы тоже бросится сейчас к Корнелии и девчонкам, но та, будто прочитав ее мысли, сама сделала шаг к ним. Вилл даже не успела ощутить знакомую волну ревности, когда руки Корнелии обвились вокруг шеи Калеба, и она повисла на нем ровно также, как это делала Вилл пару минут назад, потому что в следующий миг Корнелия отпустила Калеба и сжала в объятиях задохнувшуюся от неожиданности Вилл. — Вилл, я была такой дурой! — искренне зашептала Корнелия ей на ухо. — Да, — без возражений согласилась Вилл, заметно оттаявшим голосом. — Я всегда это знала. Корнелия, наконец, отстранилась, с грустной улыбкой заглядывая Вилл в лицо. — Мне, правда, очень жаль. — Я рада… — Вилл запнулась, ловя за спиной у Корнелии на себе умоляющие взгляды Ирмы и Хай Лин. — Я рада, что ты жива, Корнелия. С секундной задержкой Корнелия благодарно кивнула и взяла ее за руку, вкладывая в нее такой знакомый предмет. Вилл шумно выдохнула. Сердце вновь у нее. Они снова… Едины.

****

Фобос послал Седрика к Элион в Хиттерфилд, чтобы завладеть ее доверием и сердцем. Он знал о ней уже очень давно, это была не случайная встреча. Всё было четко спланировано. Фобос заставил думать, что мама и папа, девочки-стражницы, загадочный Кондракар и, самое главное, Корнелия предали ее. Он позволил ей так думать, хотя это приносило невыразимую словами боль. Элион безучастно смотрела в окно, пока почтенные старцы предпринимали уже не имеющую смысла попытку образумить Элион. В ушах до сих пор стоял полушепот-полушелест Седрика. Такой жизни ты хотела, Элион? Сомневаться в словах Седрика не было смысла, она видела все своими глазами. Свет Меридиана позволил проникнуть в мысли и воспоминания Седрика. Он не врал. Только что толку от этой огромной силы в ее руках, если ненависти к брату упорно не получалось вызвать даже по волшебству. Только глухая ноющая боль да немое разочарование. Это все было лишь хорошо продуманным планом. Влюбиться в Седрика у нее не вышло, тогда Фобос и решил действовать самостоятельно. Все эти взгляды, случайные касания, разговоры вечерами и заботливые руки, накрывающие ее одеялом по ночам — всё было просто обманом. Всё это ради того, к чему Элион даже не стремилась. — Элион! — голос, заставлявший в ее душе распускаться весенним цветам, прозвучал сейчас как нож по стеклу. Фобос вошел в зал заседания малого совета и выглядел он, мягко говоря, не слишком довольным. О таких заседаниях принято сообщать регенту королевы, хотя в случае Фобоса заседаний не по его инициативе, в принципе, не могло быть. Элион равнодушно перевела взгляд на старейшего министра, стараясь даже не смотреть на брата. У нее не осталось сил играть эту роль. Пусть лорд Бэкон теперь говорит за нее. — Принц Фобос, — проскрипел министр после затянувшейся паузы. — Как хорошо, что вы почтили нас своим присутствием. — Я полагаю, что пока являюсь регентом принцессы, я имею право присутствовать на совещаниях, посвященных дальнейшему правлению Элион. — Ты больше не будешь моим регентом, — отрывисто бросила Элион, упорно продолжая игнорировать его красноречивые взгляды. В тишине, повисшей в зале, можно было расслышать, как шумно выдохнул Фобос. — Что? — медленно переспросил он, удивленно вскидывая брови. Ее равнодушие сводило с ума. Хотелось встать и встряхнуть ее за плечи, чтобы выветрилась из головы эта отчужденность. Фобос не понимал, что происходит, но готов был поквитаться с тем, кто поселил в ее взгляд такое разочарование. Элион встала с места и направилась к выходу. — Кто-нибудь введите в курс дела моего брата. Я очень устала, — небрежно бросила Элион Совету через плечо, но Фобос в один прыжок оказался рядом с ней, перегородив путь. — Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — прошипел он, перехватив ее за плечо. Элион поморщилась, пытаясь вырвать руку из стальных тисков Фобоса, но безуспешно, он лишь сильнее сжал руки, наверняка, оставляя на ее тонкой коже синяки. — Мне больно! — как можно более ровным голосом сообщила Элион, рискуя с минуты на минуту разрыдаться от жалости к себе. Оказалось, это довольно больно снова видеть его перед собой. — Мне тоже, — прошипел он, опасно сузив глаза. — Потрудись объяснить, что ты сейчас вытворяешь, моя будущая королева… Элион вздернула подбородок, и в ее глазах блеснула обида. Маска деланного равнодушия все-таки трескалась на глазах. — Отпусти меня, Фобос, черт возьми! — она затрепетала, как осиновый лист на ветру, безуспешно пытаясь вырваться. — Ты не имеешь никакого права меня удерживать. Ты мне никто! Руки Фобоса отпустили ее запястья раньше, чем она поняла, что именно сказала. Она с растерянным видом застыла, пытаясь поймать хоть какую-нибудь эмоцию на лице Фобоса, но на нем застыла непроницаемая маска холодной ядовитой учтивости. — Конечно, — ровным голосом сказал Фобос, словно ничего не произошло. — Но думаю, я имею право знать, зачем тебе понадобился Малый совет. По тому, как быстро сменился тон брата, Элион поняла, как сильно могли задеть ее слова. Она закусила губу, проецируя его эмоции на себя, на секунду даже забывая о том, что она имеет полное право ненавидеть Фобоса. А ей почему-то было его жаль. — Фобос, — бессвязно начала Элион, не понимая, что хочет сказать, — я не… — Полагаю, принцесса должна будет назначить нового регента, — перебил ее лепет Фобос, с неестественно прямой спиной обходя истуканом застывшую Элион и демонстративно отодвигая стул с громким скрипом. — Возможно, сэр Райт? Или сэр Кентерберри? Или… — В этом не будет больше нужды, принц, — осторожно начал лорд Пайк, не успевая вставить слова в паузу между репликами принца, а потому вынужденный перебивать. — Светоч отрекается от престола и титулов. — И хочет вернуться домой, — тихо добавил лорд Бэкон. — Теперь вы, принц Фобос, по закону наследуете корону. Фобос почувствовал, как из легких вышибло весь воздух. Элион упорно продолжала рассматривать свои ботинки, не выражая никаких эмоций. Как ни странно, Фобос тоже не чувствовал ничего. Никакой радости или счастья. Всё, к чему он стремился, чего он так отчаянно желал с тех самых пор, как начал осознавать себя, вдруг потеряло отчего-то всякую ценность. — Что случилось, Элион? — достаточно понизить голос, чтобы звучало так мягко, но Фобос не мог ничего поделать с безучастным выражением на ее лице. — Я всё знаю. Про ваш план и про Кондракар, — просто и без особенных эмоций ответила Элион, пожимая плечами. — Обо всём мне рассказал Седрик. И даже когда внезапно огромные дубовые двери распахнулись, едва не слетая с петель, он был почти не удивлен. Просто мятежники. Просто стражницы Кондракара. Какая разница? Стражниц снова было пятеро, у них вновь было сердце Кондракара, и Фобос почувствовала легкий укол предательства Седрика. Среди них он заметил и свою пленницу из подземелий и криво усмехнулся, он не ожидал, что Седрик решит напоследок сделать что-то хорошее. Впрочем, неважно. Ничего уже неважно. Они готовились атаковать, и Фобос даже готов был им ответить, но Элион бросилась между ними и Фобосу стало страшно, что может случиться, если какой-нибудь радикально настроенный растяпа запустит копье или стрелу с надеждой, что попадет в принца, а не в принцессу. — Прекратите! — звонкий голос Элион прозвучал угрожающе, и все, включая Фобоса, почувствовал расходящиеся во все стороны вибрации. Прозрачная завеса разделяла сияющей полосой зал на две половины. По одну сторону были стражницы и повстанцы, по другую — Фобос, Элион и малый совет. Свет Меридиана еще у Элион, но ей было достаточно перешагнуть границу этой комнаты, чтобы силы оставили ее и выбрали Фобоса в качестве законного хозяина. Фобос смотрел на ее развевающиеся от сквозняка волосы и меланхолично раздумывал о том, кого защищает сейчас Элион. — Десятью минутами ранее я отказалась от Меридиана в пользу Фобоса. Девочка почувствовала, как снова заныло ее сердце. Сквозь полуопущенные ресницы она перевела взгляд на Фобоса, который стоял в стороне и отстраненным взглядом смотрел сквозь нее. — Верни свое заявление, — решительно потребовал кто-то, в ком Элион с трудом узнала Калеба, с которым встречалась в Хиттерфилде. Кажется, что это было так давно. — Ты еще можешь, порви его к чертям, это всего лишь бумажка… — Я произнесла слова, — покачала головой Элион. — Уже слишком поздно что-то менять. Чертовски неловкая и какая-то нелепая ситуация. Девочки смотрели на нее с плохо скрываемым ужасом и растерянностью, но по большей части ей было уже все равно. Не оправдала надежд? Ну и что теперь? Лицо Калеба выражало такую решительность, что Элион на секунду стало страшно. Калеб будто готов был ко всему, в том числе и к позорному саботажу от Элион. Если не получилось свергнуть тиранию Фобоса законным способом, то он найдет другой. Элион встряхнула головой, отгоняя глупые мысли. Фобос найдет способ себя защитить, ему уж точно не нужна ее помощь. Теперь точно нет. — Чего мы медлим? — прошипела Ирма Лэр и легонько толкнула Калеба в плечо. — Убьем гада, и все счастливы. — Так нельзя, — оборвала Вилл Калеба, который уже почти готов был согласиться. — Это против закона. — К чертям законы, — угрюмо прошептал Калеб, оборачиваясь к своим людям. — Нет, — Вилл повисла у него на руке, приподнимаясь и шепча ему что-то на ухо. — Свет Меридиана пока со мной, — на всякий случай звонко дала о себе знать Элион. — Если вы атакуете, то я буду вынуждена… — Трогательно, — скрестила на груди руки Фобос. — Но я и сам в состоянии, благодарю. Элион выглядела растерянной, и единственное, чего сейчас хотел Фобос, чтобы поганые мятежники убрались из замка, и они с Элион остались наедине. Впрочем, он не был уверен относительно последнего. Фобос понятия не имел, что должен сейчас сказать. — Я была здесь, — тихо пробормотала Корнелия, осторожно делая шаг навстречу к Элион. — Всё это время. — Ты… — Элион задохнулась от удивления и бесконтрольно обернулась к Фобосу, который ничем не собирался опровергать фразу ее подруги. — Ты была здесь? Корнелия горько усмехнулась. О, да. Она была совсем рядом. Элион выглядела такой потерянной и одинокой, что у нее не хватило духу сказать об этом еще раз. Просто, чтобы Элион понимала, что сейчас наделала. Еще одна галочка не в пользу Фобоса. Элион сделала шаг вперед навстречу стражницам, и какую-то робкую радость победы видит Фобос на лицах, обращенным к нему. Вскакивая с места, он случайно пнул неудачно расположившегося под столом министра, и его громкий вскрик на несколько секунд задержал Элион. Это дало Фобосу шанс наконец-то поймать ее за руку и развернуть к себе. — Что ты вытворяешь? — он встряхнул ее за плечи, как хотел сделать с самого начала. На минуту в ее глазах промелькнуло удивление, но потом она снова опустила взгляд с бессмысленным выражением лица. — Ты ведь именно этого хотел. — Это… Уже не так… Элион… — он, не отдавая себе отчета, ласково прикоснулся прохладными пальцами до ее щеки. — Ты же Светоч, надежда Меридиана. — Так ты хочешь вернуть мне корону? — с каким-то душераздирающим весельем в голосе и полубезумной улыбкой спросила она. Фобос растеряно отвел взгляд. Несколько месяцев он делал все, чтобы она добровольно отдала ему королевство, а теперь сам ее и отговаривал. Что, черт возьми, он несет? Элион всё понимала и улыбнулась еще более широкой улыбкой. — Прощай, Фобос, — под конец дрогнувшим голосом прошептала она и освободилась от его рук. Оцепенев, он смотрел в ее неестественно прямую спину, когда она пересекла прозрачную границу. Корнелия сделала шаг к ней, но Элион ее остановила движением руки. Фобос вспоминал, как она пришла к нему ночью: пугливый маленький котенок, забралась к нему под одеяло и уснула безмятежным сном. Как будто Фобос вовсе не ужас, не несущий смерть всадник. Перед Элион расступись и остальные мятежники. На лицах одних было сочувствие, на других — ярко выраженное презрение. Она не обернулась, когда Фобос почти был готов кричать ей вслед. Останься, останься, останься… Только он теперь не был готов отказаться от всего, что получил. Даже ради Элион. Ее правление могло бы и не начаться: он мог придушить ее своими руками, а она сама пришла к себе на казнь. Но он не мог и пошевелиться, только старался выровнять беспокойное дыхание. Элион… Серебристый горный ручеек звучит в ее смехе. Откуда взялись все эти чувства? Она давно уже исчезла за сорванной с петель дверью, но Фобос не заметил, когда упала завеса и ряды мятежников постепенно начали редеть. И когда министры неловко выбрались из своих укрытий, Фобос понял это лишь тогда, когда лорд Бэкон робко начал предлагать всяческую поддержку в подготовке коронации. Кажется, даже повстанцы понимали, что теперь у них нет шансов. Только стражницы все еще стояли напротив и буравили Фобоса презрительными взглядами. Они были готовы уйти, только Корнелия по-прежнему не сходила с места. Она, словно задумавшись о чем-то, отвернулась, а затем, как будто что-то решив для себя, голосом, в котором звенел металл, спросила: — Где Седрик? — Я… не знаю, — Фобос, находящийся в расслабленном, безразличном состоянии, абсолютно не ожидал такого вопроса. По правде, он действительно не знал, где он. Время Седрика уходило очень быстро, не исключено, что его больше не было. — Что ты с ним сделал? — дрожащим голосом спросила Корнелия, сжимая ладони в кулаки. — У всех заклинаний есть срок годности, — равнодушно пожал плечами Фобос, падая на свободное место лорда Бэкона. — У его заклинания он вот-вот истечет… или уже истек. Корнелия прикрыла руками рот. Фобосу необязательно было отвечать, но он не видел больше смысла что-то утаивать. Меридиан безраздельно принадлежал ему. Только радости от этого мало. — Что с ним будет? — спросила Вилл, неожиданно становясь на один уровень с Корнелией и сжимая ее плечо своей ладонью. Корнелия от простого прикосновения вздрогнула, а затем еле заметно благодарно кивнула. Вчера Седрик был немного печален, но не более, чем обычно. Он ничего ей не сказал. Фобос снова повел плечом, скользя глазами по потолку. — Он станет тем, кем является на самом деле. Холодной, — Фобос почти пропевал эти слова, наслаждаясь болью, что с каждым словом отражалась в ее глазах, — бесчувственной, злобной рептилией, способной разорвать любого, кто приблизится к ней менее, чем на пару метров. — Единственная злая, холодная тупая рептилия здесь — это ты! — Корнелии было наплевать на их странное перемирие, она готова была испытать удачу, но Вилл предусмотрительно цепляется ей в предплечье и держит мертвой хваткой. — Отпусти! Отпусти меня, Вилл! Фобос с ненавистью смотрел на нее, а затем лицо его прояснилось, и на нем даже играла почти счастливая улыбка. — Ты права. Вилл бросила на него странный взгляд, и буквально повисла на Корнелии. Фобосу было бы смешно, если бы у него самого в груди не зияла дыра. Глухая боль не желала притупляться или исчезать, поэтому он с мрачным удовольствием продолжает дразнить ведьму. Она ненавидела его также сильно, как и боялась, Фобос видел это по дрожащим губам и бегающим глазам. — Можешь поискать его в канализации, среди обглоданных останков крыс и животных покрупнее! — скучающе протянул Фобос, глядя, как злые слезы от бессилия появились в глазах у хранительницы сил земли. — Пошел ты, — прошипела Корнелия, резко сбрасывая с себя руки Вилл, но, не набрасываясь на Фобоса, а наоборот, направляясь к выходу. — Северный выход из подземелий, — сам от себя не ожидая, бросил в спину Корнелии Фобос. — Надеюсь, сначала он откусит тебе твои бесполезные конечности.

****

Корнелия всхлипывала и приближалась к бесформенной куче, накрытой плащом. — Седрик, пожалуйста… Куча завозилась, из-под плаща показалась огромная кожистая лапа. Корнелия с трудом сдержала крик, до боли закусывая губу. Вилл сильно сжала ее руку, очевидно, пытаясь удержать от опрометчивых поступков, но Корнелия покачала головой. — Все в порядке, Вилл. Это он. Седрик… И Вилл отпустила ее, позволяя приблизиться к нему и присесть на колени рядом с его телом. После не особенно эффективной борьбы, он все-таки перевернулся на спину, и с некоторым облегчением Корнелия увидела человеческие черты лица, покрытые светло-зеленой чешуей. — Ты, — прошипел он, а сквозь приоткрытые губы показался раздвоенный язык. — Я, — Корнелия всхлипнула, глядя на то, как подземелье окрашивается розовым светом. Вилл начала колдовать. — Я не могла уйти без тебя. Я же обещала, что вернусь за тобой. Я привела Вилл. У нее есть Сердце и… Мышцы под чешуей на лице напряглись, но улыбнуться у него не получилось. — Зря… С-с-сердце бес-с-сильно… — Глупости… У нас все будет хорошо, слышишь? — Корнелия с надеждой обернулась к Вилл, но выражение ее лица сказало за нее. Ничего не вышло. Вилл сокрушенно качала головой, так умоляюще, будто это была ее вина. Корнелия выдавила из себя улыбку и качнула головой в сторону выхода. Вилл подождет ее там. — Не уходи, Седрик… — В комнате, куда я тебя приводил… Там есть тайник… Изумруды… Она похолодела. — Я не хочу брать твои изумруды, слышишь, — Корнелия впервые так отчетливо ощутила, что это действительно конец. — Я хочу аметисты. И только лично от тебя! Ты поправишься и сам мне их подаришь, слышишь?.. Элион… Элион найдет способ… Или Фобос… Элион передала ему силу, он должен тебя вернуть, Седрик… По его лицу не было понятно, но Корнелия знала, что в душе он улыбается. — Я уже придумала, как познакомлю тебя с мамой и папой. Мама любит гортензии, а папе купим какое-нибудь вино… Ты знаешь, я никогда не интересовалась, какое вино любит папа. Я же никогда не знакомила его с мальчиками… Ты будешь первым, но не бойся… Я уверена, что ты им понравишься… Рыдания душили ее, заставляли задыхаться и говорить слишком быстро, проглатывая окончания. Она шумно выдохнул, собираясь с мыслями, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Седрику сейчас не нужны были ее слезы. — А на день рождения… Когда у тебя день рождения, Седрик? Мы обязательно сходим в ту кофейню на углу улицы Сомерсета… Там очень… Очень… Седрик, пожалуйста! Он скатился с ее колен и зашипел, накрывая голову лапами, будто стараясь содрать с себя кожу, царапая и срывая то, что осталось последним человеческим напоминанием. — Уходи! — прошипел Седрик, стараясь убраться подальше от нее. — Убирайся! Только и всего. Вместо этого Корнелия подобралась снова к нему и положила ладонь на его холодный липкий лоб, который сейчас выглядит чудовищно большим по сравнению с ее миниатюрной рукой. — Седрик, а зимой я научу тебя кататься на коньках… — невозмутимо продолжила Корнелия, не отводя глаз от его терзаний. — Я буду держать тебя за руку, и ты никогда не упадешь, слышишь? Мы будем так счастливы вместе! Существо закрыло потухшие глаза. — В другой раз… — последнее, что пробормотал Седрик прежде чем безвольно откинуть голову назад. Грудь и плечи Корнелии сотрясали рыдания, она переложила его быстро теряющую человеческие черты голову к себе на колени. Она должна была уходить, но робкая надежда все еще трепетала в груди. Так не бывает. У всех сказок счастливый конец. И он открыл глаза. Только вот зрачок у них стал вертикальный и очень узкий. Корнелия бессильно опустила руки. Существо на ее коленях забилось в конвульсиях, прежде чем выгнуться и замереть окончательно. Седрик был мертв, и в ней тоже будто тоже что-то умерло тогда. Корнелия возвращалась домой раздробленной на куски, оставляя значительную часть себя в этих подземельях. — Я люблю тебя, — тихо прошептала она, прислонившись горячим лбом к сырой холодной стене за поворотом. У всех сказок счастливый конец. Просто это не сказка.