Корнелия лежала на своем привычном месте, то и дело проваливаясь в сладкую дрему. Прежде чем уйти, Седрик пообещал ей, что сделает все правильно, как и должен, но как именно не сказал. И Корнелия, лениво рассматривая узоры, отбрасываемые на потолок его зачарованным синим камнем, размышляла о том, что же именно для Седрика значит это его «правильно». Если раньше в замке Фобоса ее удерживал тяжелый засов на дверях, то теперь к этому прибавились еще и такие волнующие и впервые такие ответные чувства к Седрику.
Вспоминая их переплетенные пальцы, отсвечивающие синим от мерцания кристалла, его прерывистое дыхания у себя на шее, Корнелия отгоняла от себя любые другие мысли. Ей никто не мог запретить хотя бы ненадолго побыть счастливой. Когда они победят (а в ее радужных мечтах они непременно должны были победить Фобоса), она приложит все силы, чтобы Седрика оправдали. А когда Седрик перестанет быть лордом Фобоса, то идти ему будет некуда, и он сможет вернуться обратно в Хиттерфилд. Он сможет найти себе работу, свое место в жизни, а ее семья… Седрик просто не может не понравиться папе и маме, он ведь умеет быть таким обаятельным! И они будут бесконечно счастливы вместе.
Она закрывала глаза, и улыбка не сходила с ее лица.
Все будет хорошо.
Когда скрипнула дверь, Корнелия дернулась навстречу и окаменела, когда поняла, что вошедший вовсе не тот, кого она ожидала увидеть.
В камеру вошли двое: страж, облаченный в тяжелые доспехи и вооруженный мечом, и незнакомец в бордовом плаще, который с брезгливостью оглядел камеру и задержал взгляд на Корнелии. Надо сказать, она светилась изнутри огромным безграничным счастьем, и это было очень вызывающим образом для узницы замка, но Корнелия уже не могла загасить это чувство. Оно срослось с ней, пустило корни и расцвело причудливыми цветами у нее на душе.
— Кто это? — с интересом спросил у стража темноволосый мужчина низким обволакивающим голосом.
— Это пленница принца Фобоса, лорд Бойд, — тихо заскрипел страж, наклоняясь к уху мужчины, и что-то невнятно зашептал. На лице благородного лорда расцвела какая-то понимающая и хитрая улыбка.
Он оглядел камеру еще раз, взглядом упираясь в волшебный кристалл на полу, и спросил:
— Откуда здесь
это?
Корнелия упрямо сжала губы и отвернулась к стене.
— Лорд… Лорд Седрик довольно часто приходил в эту камеру, — виновато пробормотал страж, опуская глаза в пол. — Должно быть, он… Он принес…
Лорд Бойд оглядел Корнелию уже более заинтересованным взглядом, а ее сердце забилось в ускоренном ритме, предчувствуя опасность.
— Хорошо, — неожиданно он ухмыльнулся и обернулся к охраннику. — Уверен, что у тебя есть дела поважнее, стражник.
Беспрекословно стражник поклонился и поспешил исчезнуть за дверью. За ним дверь захлопнулась, и они остались с Корнелией вдвоем. В синих всплесках волшебного камня видеть кого-то кроме Седрика было до боли неправильно, и Корнелия медленно, но верно теряла почву под ногами, внутренне содрогаясь и умоляя Седрика появиться прямо сейчас.
— Кто ты? — почти ласково спросил лорд Бойд, делая шаг в ее сторону и одним движением открывая застежку плаща.
Плащ упал с его плеч. Корнелия молча смотрела на него, внутренне сжимаясь от парализующего страха. Что-то в госте было такое, что сердце сжимало необъяснимое предчувствие.
— Тебе отрезали язык?
Корнелия по-прежнему молчала, подтягивая к себе колени и забиваясь в угол кровати, когда тот приблизился и присел к ней.
— Это досадно, — скучающе потянул лорд, впиваясь в нее темными глазами. — Хотя, в таком случае можно найти твоему очаровательному ротику другое применение…
Он протянул свою руку в перчатке, очевидно желая прикоснуться к ее лицу. Она дернулась, мгновенно обретая способность говорить и двигаться. Он резким движением перехватил ее руку и сжал ее.
— Убери руки, ублюдок, — всхлипнула Корнелия, тщетно пытаясь вывернуться из его стальной хватки.
— Леди слишком громко протестует, — прошипел он, притягивая ее к себе на колени. — А я даже люблю дерзких… Дерзких
шлюх.
Она буквально оцепенела, не в силах ни протестовать, ни сопротивляться.
— Их очень приятно ломать, — процедил он ей прямо в лицо и впился в ее губы грубым поцелуем.
От отвращения она сжала посильнее губы, со всей силы пытаясь вырваться из его объятий.
— Открой рот, мразь, — опасно прошептал ей в губы мужчина, больно выкручивая ей запястье.
Она ахнула, и горячий длинный язык скользнул ей в рот. Она со всем отчаяньем сжала рот. Он отпрянул от нее, выпуская ее руки из капкана, но спустя пару секунд его ладонь встретилась с ее щекой. От боли у нее заискрилось перед глазами и предательские слезы покатились по лицу. Корнелия медленно опустилась на пол, стараясь ухватиться за что-нибудь, но тщетно. Лорд Бойд стоял перед ней, возвышаясь в полный рост, а на изогнутых в кривой усмешке губах темнели капли крови. Он буравил ее глазами, а Корнелия судорожно хваталась за стену, чтобы подняться с пола. Если он надеялся, что одна пощечина сделает ее покладистой и безвольной, то он ошибся.
Он задумчиво смотрел на нее, а потом повернулся к ней спиной и сделал пару шагов к двери. Она глубоко выдохнула, с надеждой глядя на него.
Он сейчас уйдет?
Но лорд Бойд не хотел уходить, и он шел не к двери. Со странной обреченностью она видела, как он подошел к сияющему камню на полу и обернулся к ней с издевательской улыбкой на губах.
— Чтобы тебя трахнуть, тебе нужно принести в подарок какую-нибудь стекляшку? — со смешком спросил лорд и ногой растоптал синий кристалл на полу. Комната погрузилась в сумрак, как и было с самого начала.
Тоска, наконец, навалилась на Корнелию пуховым одеялом, она была здесь совершенно одна, и была совершенно беспомощна. Не было больше синих всплесков надежды на потолке, не было Седрика, не осталось больше ее наивных надежд. Все осталось лежать на полу растоптанными голубыми осколками.
Лорд Бойд приближался к ней с ленивой медлительностью человека, которому некуда спешить, и Корнелия закрыла глаза.
Когда скрипнула дверь, она уже не надеялась, но…
— Лорд Седрик, — радушно поприветствовал вошедшего лорд Бойд, повернувшись к Корнелии спиной.
Она шумно втянула в себя воздух и распахнула глаза, чтобы рассмотреть его, но за спиной лорда Бойда не было видно двери, да и свет, исходящий с той стороны двери, слепил глаза.
— Лорд Бойд, — не менее радушно отозвался Седрик. — Должно быть, вы вернулись, чтобы обойти камеры.
Вот и все, что Седрик сказал лорду Бойду. Сердце Корнелии пропустило удар и отчаяние снова сгустилось над ней.
Почему, почему он такой равнодушный? Где тот Седрик, обещавший ночью, что все будет хорошо? Почему он ведет с этим мерзавцем вежливую беседу?
— Седрик,
пожалуйста… — тихо всхлипнула Корнелия, заглушая последние остатки гордости, что в тот же момент нашло отражение в Бойде.
— А вы, лорд Седрик, так и коротали дни в замке? — он грязно ухмыльнулся и, указывая ленивым движением руки на Корнелию, добавил: —
Это, я так понимаю, принадлежит вам?
— Принц Фобос желал вас видеть, — мягко сообщил он Бойду, даже не смотря в сторону Корнелии. — Он был очень рад услышать о подавлении мятежа на западе, и хочет лично вам выразить благодарность…
— Я думаю, что часть его расположения я могу получить прямо сейчас…
Седрик молчал с играющей на губах рассеянной улыбкой, а Корнелия тихо умирала на полу, уже понимая, что ничего ей не поможет.
— Я передам в таком случае принцу, что его личная благодарность оказалась… не так важна для вас, лорд Бойд.
И он быстро развернулся и нажал на ручку двери, оставляя Корнелию снова наедине с Бойдом. Он впился глазами в девушку на полу, а потом неохотно отвернулся и махнул рукой:
— Постойте. Думаю, вам не стоит, лорд Седрик, тратить свое время. Пожалуй, я сообщу о своем возвращении лично.
За ними обоими хлопнула входная дверь. А Корнелия, завернувшись в простынь, отвернулась к стене.
Конечно, все знали, что происходит в этой комнате, очевидно также и то, зачем она нужна была Седрику. Вся ее история была выдумана ей от начала и до конца.
Не было никакой любви.
Корнелия судорожно всхлипнула, вспоминая равнодушное выражение лица Седрика. Должно быть, ужасно нелогично было в такой ситуации мечтать о какой-то эфемерной взаимности от Седрика, это все была игра. Красивая сказка, в которую решил поиграть скучающий лорд.
И в то время, как она придумывала Седрику все новые и новые благородные черты, стражницы, Кондракар и Элион оставались беспомощны. Она их всех предала в очередной раз, думая только о себе.
Какая же стражница из нее получилась?
Но она знала, что нужно делать. Резкими быстрыми движениями она освободилась от кокона из простыни и подлетела к растоптанному кристаллу.
Тупое стекло не смогло бы ранить смертельно, но если есть время и желание… А у Корнелии было очень много времени, и слишком большую его часть она потратила зря.
Прекратить это унижение можно было только так. И если не умрет Фобос, то это будет она. Только так девочки смогут найти себе новую хранительницу силы земли, и Корнелия была уверена, что из кого-угодно получится куда более надежная стражница и подруга. Тогда у них у всех появится шанс победить. Она развернулась к свету надеясь найти наиболее острую сторону осколка. В последний раз она сделает правильный выбор, сделает хоть что-то хорошее для их общего дела.
Она легонько провела по запястью и еле заметно поморщилась от боли. Царапина. Значит, нужно приложить чуть больше силы. Еще раз и все будет кончено, только порезать чуть сильнее.
Всего одно движение, а что будет дальше уже неважно.
Чьи-то сильные руки вовремя схватили ее за запястья, заставляя разжать ладонь со стеклом. Седрик появился неожиданно и как никогда вовремя.
— Ты не понимаешь! — выкрикнула она, чудом сдерживая истерически рвущиеся наружу слезы.
Он не отвечал, только его тяжелый взгляд блуждал по ее лицу. Она всхлипывала, с ненавистью вырываясь из его бережных рук. Сложно описать, что он почувствовал, когда с виноватым видом из-за угла на него вылетел страж и сказал, что лорд Бойд предпочел остаться в камере у златоволосой девы. А потом, как ему было сложно не выдать ничем себя, ведя вежливые разговоры с этим ублюдком, когда Корнелия, его нежная Корнелия, оставалась на полу, а на ее красивом лице багровел ушиб. Он судорожно прижал к себе ее дрожащее хрупкое тело, и она затихла, все еще пытаясь заглушить рвущиеся наружу рыдания. Он рядом, он ее не оставил.
— Корнелия… — он гладил ее по волосам, а по ее щекам текли непрошенные слезы. — Все хорошо, он тебя больше не тронет… Он вообще больше никого никогда не тронет… Корнелия, не плачь, пожалуйста…
Она не позволяла себе плакать в замке с того самого первого вечера, когда она стала пленницей Фобоса. Она не могла позволить себя сломать. Но Седрик… Родной, любимый Седрик снова был рядом, и от этого было только больнее.
Когда он отпустил ее руки, они безвольно упали.
— Ты обещал сделать все правильно, — не позволяя больше себе верить, с надрывом в голосе прошептала Корнелия. — Но по-прежнему держишь меня здесь. Ты говорил, что я нужна тебе, но нужна для чего? Чтобы такие же лорды, как и ты, приходили сюда… Чтобы ты сам…
Она задыхалась от обиды и испытанного унижения, от своих мыслей и растоптанных мечтаний. Седрик нежно погладил ее по нетронутой щеке, и она неосознанно подалась вперед в ответ на его ласку.
— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — тихо и очень серьезно спросил вдруг Седрик. —
Ты хочешь… свободы?
— Конечно, — выдохнула Корнелия, непонимающе моргая и все еще не позволяя себе надеяться.
— И тогда… — его голос слегка дрогнул, но он не отвел взгляд, будто стараясь запомнить каждую черточку ее лица, — тогда ты будешь счастлива?
Корнелия закусила губу и опустила глаза. Она будет счастлива, когда все закончится, когда Элион станет королевой, Фобос окажется мертв, а Кондракар отпустит их с выполненной миссией… И Седрик… Седрик должен ее любить так же сильно как и она. Только все вместе — не получается. И если выбирать между Седриком и долгом, то на душе становится мучительно больно, будто разрывая душу на две части.
Как тут будешь счастлива?
Она молчала, все больше предаваясь грустным размышлениям, а Седрик, казалось, все понял по-своему. Он с усталым вздохом взял ее руку и вложил в нее тяжелый округлый предмет. Корнелия подняла шар поближе, и неверящими глазами посмотрела на Седрика. В ее руках было Сердце Кондракара.
— Пойдем, — он встал и протянул ей руку. Она покорно встала за ним, все еще не веря в то, что происходит.
****
— Ты должна будешь переодеться, — Седрик кивнул на стопку одежды на кровати и медленно достал что-то из кармана. Прозрачный рубиновый камень блеснул в свете множества свечей в покоях Седрика. — Это, полагаю, тебе пригодится.
Корнелия дрожащими руками от восторга протянула руки к Сердцу Кондракара и, ощутив его прохладу, улыбнулась. От благодарности рвалось сердце, ей хотелось расцеловать Седрика, но тот лишь отстранённо улыбнулся и двинулся прочь из комнаты.
— Не уходи.
Он замер в дверях своих покоев, и впервые за долгое время Корнелия увидела на лице неуверенность.
— Пожалуйста, — тихо попросила она. — Останься.
— Зачем?
Корнелия едва не поежилась от его холодного учтивого тона.
Нет, она не могла так ошибиться, приняв его вежливость за искреннюю доброту. Она растерянно опустила глаза. Она любит его, и все ее существо кричало о своей любви. Что будет завтра? Может быть, Фобос убьет ее одним движением руки, а может быть, прикажет сделать это Седрику, но сегодня, сейчас, ей так хотелось просто любить и окружить своей любовью Седрика, что в глазах темнело и искрилось, а в животе завязывался тугой узел.
Но он все так же стоял в дверях и не делал никаких шагов ей навстречу.
Она доверяла и верила ему. Ей нужен был родной человек. А Седрик за последние недели стал кем-то родным для нее. Она присела на кровать и расстегнула уродливый коричневый балахон, запоздало краснея от своей смелости.
В его глазах, в которых минутой назад плескалось раскаленное железо, застыл лед. Он потянулся к верхней застежке своего камзола, доходящего до подбородка. Глаза его были жестокие и чужие. Губы были сжаты в ровную тонкую линию.
— Ты хочешь, чтобы я остался? — своим голосом он неожиданно напомнил Фобоса. Корнелия сжалась, притянув к себе колени.
Просто показалось.
Он расстегивал пуговицы сверху вниз, медленно и отрывисто, выплескивая ярость и какое-то другое чувство, глухой болью отражающееся в его глазах.
Корнелия шумно выдохнула, когда он расстегнул все пуговицы. Торс Седрика был покрыт зеленой гладкой чешуей. Чешуя переходила на шею, где у подбородка была совсем прозрачной, но уже начинала зеленеть. Корнелия вдруг поняла, что крой у его камзола был особенный: высокий воротник, закрывающий всю шею и чуть выше, длинные рукава, доходящие до начала фаланг.
Он сбросил с себя камзол, оставаясь в брюках, предоставляя Корнелии возможность рассмотреть его со всех сторон. В зеркале Корнелия увидела отраженную спину Седрика, по хребту которого шли продольные чешуйчатые гребни, увеличивающиеся сверху вниз и намекающие на наличие у Седрика хвоста. Она, не удержавшись, прикрыла ладонями рот.
— Ты все еще хочешь? — со злым смешком выплюнул он и, встретившись глазами с Корнелией, удовлетворенно кивнул и, подхватив с пола камзол, вышел из комнаты.
Его вечный озноб, странная одежда — все это объяснялось так просто, что Корнелия прикусила губу. А его отчужденность, когда Корнелия тянулась к нему, а он ее отталкивал… Он боялся увидеть отвращение, боялся, что она его оттолкнет.
Что и произошло.
— Седрик, — шумно выдохнула она и с бешено колотящимся сердцем выскочила из его покоев, поскальзываясь в дверях, и рискуя позорно влететь в стену.
Седрик стоял, прислонившись к стене рядом с комнатой и невидящими глазами рассматривал пустоту перед собой. Глубоко вздохнув, Корнелия подошла к нему и коснулась его руки.
— Ты единственный здесь относился ко мне по-человечески.
— Как ты уже заметила, я не человек, — Седрик изогнул губы в подобие улыбки.
— Ты гораздо больше человек, чем тот ублюдок королевских кровей и кто угодно в этом ужасном месте, — Корнелия ласково сжала его ладонь. На ощупь она была холодная, как мрамор.
Они встретились глазами, и Корнелия подумала, что вот-вот он ее снова поцелует. Но вместо этого он отпустил ее ладонь. Седрик резко отпустил ее руку и отошел, застегивая наглухо камзол. Она снова почувствовала, как сердце разочарованно заныло.
— Тебе нужно уходить к своим. Скоро подойдет Хейди, и вы покинете замок. Возле выхода вас должны встретить твои друзья-повстанцы.
Друзья, повстанцы, Калеб… Все это казалось было в другой жизни.
— Почему бы тебе не пойти со мной? — внезапно вырвалось у Корнелии то, о чем она думала последние дни.
Седрик устало улыбнулся. Сжав ладони с такой силой, что ногти больно впились в ладони, Корнелия наконец решилась.
Будь что будет, — она потянулась к нему, но в этот самый момент в коридоре появилась служанка с землистым лицом.
— Милорд…
Корнелия чертыхнулась про себя, а ее решительность стремительно таяла.
— Тебе пора, — безразлично сказал Седрик, улыбаясь краями губ.
Ей нужно было идти, пока это еще возможно, пока ее отсутствия не хватились, и об ее побеге не узнал Фобос. Но сердце ныло и тянуло от беспокойства за Седрика.
Что будет с ним? Она обернулась и тихо прошептала так, чтобы только Седрик ее услышал:
— Я вернусь за тобой.
****
— Что значит ваша земная любовь? — насмешливо скривился Седрик, ласково перебирая ее волосы, пропуская их через пальцы, словно жидкое золото.
Корнелия приподнялась на локтях и посмотрела на него внимательными глазами, будто не расслышав вопрос.
— Ты никогда не любил?
— Вопросом на вопрос? — Седрик нравоучительно поцокал языком.
Корнелия с улыбкой опустилась обратно к нему на колени и прикрыла глаза. После недолгого молчания она произнесла серьезно и очень тихо:
— Любовь — это когда счастье другого человека выше для тебя, чем счастье свое собственное. И если действительно любишь, то готов будешь отпустить. Даже, если тебе самому будет очень больно.
И Седрик отпустил ее с робкой надеждой, что она решит остаться с ним. Но она ушла, бросив на прощанье наивное обещание вернуться за ним. Сейчас, вспоминая этот ночной, почти интимный разговор, он до сих пор не мог поверить, что отпустил ее, забрав у Фобоса Сердце, пошел против своего принца и хозяина. Но с каждой секундой, когда таяло колдовство Фобоса, тем слабее становилась их связь и власть Фобоса над ним. Но свободным он так и не стал, теперь им почти полностью и безраздельно владела Корнелия, и ради нее он теперь готов был умереть. Если у него осталось совсем немного времени, прежде чем окончательно обратиться в гигантского ящера, то он сделает все от него зависящее, чтобы Корнелия была в безопасности.
Но Седрик все еще хотел жить. У него был план настолько простой и поверхностный, что ему самому не верилось, что все получится. Если Фобос сдался, решил уйти красиво, бросив все на полпути, то такой роскоши у Седрика не было.
Только поэтому он постучался и вошел в комнату. Напоследок Седрик окажет Фобосу самую большую услугу, на которую тот мог бы рассчитывать. Элион сидела на подоконнике и задумчиво, даже слегка удивленно смотрела на Седрика в молчании, ожидая, что он скажет, и он не заставил себя ждать.
Он расскажет ей все.
