Она впорхнула под крышу замка вслед за сдающей посты охраной, но внимания на Элион никто не обратил, скорее всего, по той причине, что никто не узнал в ней особу королевских кровей, настолько велик был контраст с ее привычным образом. И не смотря на то, что ее одежду можно было выжимать, и вся она была вымазана в холодной липкой грязи, в данный момент внешность ее заботила в последнюю очередь. Ее трясло мелкой дрожью, и дело было вовсе не в том, что она целую вечность пролежала на холодной земле, бесцельно пялясь в трескающееся на части темное небо, мешая слезы с дождевой водой и всхлипывая синхронно вместе с раскатами грома.
Она нарочито громко шлепала по полу, в грязных ботинках было полным полно воды, но никто ее не остановил. Ей начало казаться, что, быть может, она просто умерла и стала невидимкой, но она сама отмела это предположение. Ей сейчас было слишком холодно, сыро и страшно.
Ей нужен был Фобос.
И Элион оставалось подняться по небольшой лестнице и проскользнуть по узкому коридору, когда на нее из-за угла вдруг вылетела леди Агнесс, которая сперва просто брезгливо сморщилась, а затем ахнула. Все просьбы Элион о том, чтобы сначала встретится с Фобосом, были отметены леди Агнесс со свирепой непоколебимостью.
— Вот завтра все ему и расскажете, — прохладно заметила она. — Думаю, ему будет очень любопытно, из каких мест вы шли в таком виде. А заявляться в покои к мужчине в такое позднее время… Это компрометирующий поступок, не находите? Принц уже спит.
С этими словами она затушила последнюю свечу и вышла из спальни, с той стороны повернув в замке ключ. Сердце Элион громко билось в груди, а в голове была всего одна мысль: Фобос еще не спит. Фобос никогда не ложился так рано, уж она это знала точно, слишком часто засыпала рядом.
Но она вовремя прикусила губу, чтобы не сказать лишнего назойливой деве. Это был только их маленький секрет, и она не хотела делить его ни с кем кроме Фобоса. Потому что будет стыдно, если их поймут неправильно.
Элион зажмурилась до красных пятен и сжала до скрежета челюсть.
Потому что, возможно, их поймут правильно.
Как только она сменила одежду, смыла с волос грязь и листья и оказалась заботливо накрытой одеялом до подбородка леди Агнесс, все произошедшее стало казаться ей все сильнее галлюцинацией встревоженного рассудка. Прагматический взгляд на вещи, насмерть приросший к ней за долгую жизнь в Хитерфилде, каждый раз заставлял ее сомневаться в Меридиане. Даже если все это действительно происходило четырнадцать лет назад, даже если хоть на долю секунды представить, что Элион стала свидетелем тех событий, возможно ли что она повлияла на них самым непосредственным образом?
Болезненный тугой узел завязался в груди и не желал никуда исчезать, как не старалась Элион убедить себя в невозможности такого временной петли. Фобос не мог защитить себя сам, и теперь ее сердце еще сильнее болело и кровоточило при мысли, что он действительно жил все это время с таким грузом вины. Вновь и вновь прокручивая в голове видение, она видела перед собой растерянного хрупкого мальчика.
— Я же чертова королева! — резко села она в постели, сбросив одеяло на пол. — Будущая, но все же. Никто мне не указ, что хочу, то и…
Она бормотала себе под нос бодрые напутствия и искала в темноте хоть какую-нибудь обувь, но, похоже было, что леди Агнесс унесла последнюю пару с собой. Негромко выругавшись, она на носочках засеменила к двери. Пол был ледяной.
Можно было позвать кого-нибудь из стоящей у дверей охраны, можно было попробовать открыть дверь более аккуратно, да только Элион устала. Действительно устала. И потому, наверное, с оглушительным треском дверь слетела с петель и ударилась о противоположную стену, стоило Элион только коснуться ее своей рукой.
— Ох, блин, — еле слышно пробормотала она, чувствуя, как грохот эхом отдается по всему коридору, а в кончики пальцев впились маленькие иголочки. Она не очень хорошо контролировала свои вновь обретенные силы, но такого мощного всплеска у нее не было никогда. Однако, думать об этом и прислушиваться к своим ощущениям не было времени.
Охраны не было, но, учитывая только, сколько шума она сейчас произвела, можно было не сомневаться: скоро у ее спальни столпится немало народа, и среди них может оказаться старая ханжа леди Агнесс.
Элион все так же на носочках, а иначе просто мучительно холодно, бросилась в конец коридора в сторону покоев Фобоса. На ее счастье пока бежала, ни с кем не столкнулась, только запыхалась от непривычки.
— Принц отдал распоряжение никого… — важно начал караульный у заветных дверей, с удивлением оглядывая свою принцессу. Элион готова была провалиться от стыда, что не стянула простыню из своей комнаты, ночная рубашка, которую ей подсунула старая кошелка, была слишком…
ночной. Подавляя мучительное желание ссутулиться, скрестить руки на груди, Элион подняла голову и, как ни в чем не бывало, смерила обоих охранников оценивающими взглядами.
— Да, конечно, но я — не никто, — с нарочитым воодушевлением перебила его Элион, всеми силами уговаривая себя не краснеть. — Я — Элион, будущая королева Меридиана, первая этого имени, разрушительница оков и…
«… и легенд?.. И матерь драконов?» — страдальчески мысленно закончила она, чувствуя, что воображение кончилось в неподходящий момент. Она даже не уверена, что в Меридиане знают, кто такие драконы.
— В общем, все в порядке, — прерывая возможные вопросы, доложила она стоящей у заветных дверей охране. — Я могу войти, и это не вопрос, а приказ. — Памятуя, что в прошлый раз, когда она раздавала приказы, Фобос ее ударил, она уже более миролюбиво добавила:
— Там у меня что-то с дверью случилось… Было бы здорово, если бы вы поправили это… это недоразумение. Там, наверняка, уже у всех вопросы возникли. Скажите, что я в порядке, и переночую у…
Она с сомнением взглянула в лицо стражника, не обремененное интеллектом.
— …в другом месте. Там где есть дверь.
Куй железо пока горячо, и пока двое стражников осмысливали ее приказ, она, не давая им возможности возразить, прошмыгнула в комнату, где ее сразу окружила жаркая невыносимая духота. По возможности стараясь до поры не смотреть туда, где лежал Фобос, она тихо пробралась к балконной двери и распахнула ее, впуская поток холодного, но свежего воздуха. Она замерла в проходе, будто наслаждаясь прохладой, а на самом деле просто не зная, куда себя деть от волнения. И только когда ее голень свело судорогой, она, невольно пискнув, попрыгала прочь от холодного сырого балкона. На ее счастье Фобос, как и обычно, спал с другой стороны от балкона, и поэтому она быстро нашла себе место, подогнула одеревеневшие, ледяные ноги под себя и рискнула, наконец, взглянуть на Фобоса.
Фобос так и не проснулся, не смотря на весь шум, причиной которого стала Элион. Она не знала, чутко ли спит Фобос, когда они были вместе, почему-то она всегда засыпала первой, а когда просыпалась, его уже не было. Поэтому спящего Фобоса она видела впервые, но уже привычных сальто в животе так и не возникло. Лицо Фобоса исказила гримаса страха. Редкие светлые ресницы подрагивали, а ноздри раздувались при дыхании.
— Тише, тише, — быстро зашептала Элион, успокаивающим жестом поглаживая его по затылку.
Волосы у него были холодные и липкие на ощупь. Вопреки ее ожиданиям, он не проснулся, хотя было заметно, что дыхание выровнялось.
Элион пододвинулась на свободное место рядом с Фобосом и опустила голову на подушку напротив, не отрывая взгляда от уже знакомых и привычных черт лица. Она снова опустила ладонь ему на голову, поглаживая его по влажному затылку, мысленно стараясь вырвать его из кошмара. Но Фобос продолжал дрожать, судорожно сжимая одеяло белеющими тонкими пальцами. Даже сейчас он был таким красивым, что у Элион снова задрожали пальцы.
Лучшим способом было бы просто разбудить его, но она лишь заворожено смотрела на брата, медленно продвигаясь на сантиметр ближе. В голове прочно засела глупая мысль, которая не желала никуда уходить. Она придвинулась еще чуть ближе к нему. В тот момент она уже забыла, что ей нужно рассказать о своем видении, о том, что все это время он ошибался насчет себя, а еще… Еще она не знала, что должна сказать, чтобы все было по прежнему.
Ей казалось, что он вот-вот откроет глаза и встретит ее непонимающим взглядом. Тогда их снова отшвырнет на пару недель назад, когда он не желал ее видеть. Но, несмотря на это, под оглушительный стук своего сердца она продолжала двигаться к возможно самому глупому поступку в своей жизни.
Она была уже так близко, что не различала его лица, а потому закрыла глаза и интуитивно дернулась вперед, находя его тонкие губы своими губами.
Его губы были холодными, как лед, сухими и потрескавшимися. Ни поющих ангелов вокруг, ни бабочек в животе не появилось, и Элион отстранилась, открывая глаза и сталкиваясь с распахнутыми зелеными глазами брата. Она шумно выдохнула, чувствуя, как мурашки понимаются по ее позвоночнику.
— Плохой сон? — брякнула первое, что пришло в голову, и, осознавая, как глупо это прозвучало, закусила губу Элион.
Фобос смотрел на нее немигающим хищным взглядом, будто гипнотизируя. Молчание затягивалось, а ее сердце готово было, проломив грудную клетку, упасть перед Фобосом на белую простынь.
Тогда бы не пришлось ничего объяснять, достаточно было бы сказать: вот мое сердце, можешь делать с ним, что захочешь, оно теперь твое.
Ей так хотелось, чтобы все было по-другому, может быть, в глубине души она ждала, что Фобос ответит на поцелуй, пусть даже бесконтрольно, но сделает тоже шаг ей навстречу. Но заглянув в его глаза, она не увидела ничего, что можно было назвать удивлением или хотя бы испугом.
Только безотчетная ярость и ненависть, от которой хотелось бежать сломя голову, которая делала его глаза почти черными и заставляла мурашки бежать по ее плечам. Внезапно появившийся ком в горле мешал даже нормально дышать, но все же она выдавила жалобно:
— Фобос, что угодно, только не молчи.
Тонкие бледные губы медленно изогнулись в кривой усмешке, еще более преображая лицо Фобоса.
— И что же это было? — его сухой, будто потрескавшийся голос неожиданно успокоил Элион.
Все же и так очевидно, зачем теперь заставлять ее унижаться, объясняясь в своем порыве? И если бы она только могла это объяснить!
Просто ей нравилось его касаться, слышать его голос, и да, ей хотелось его целовать. Только не так, как сейчас. Ей хотелось целовать в отзывчивые мягкие губы, обнимать за шею, притягивать к себе и запускать пальцы в волосы, чтобы мурашки поднимались по рукам, чтобы в животе растворялся ком, превращаясь в сладкое томительное тепло. Он был таким одиноким, таким чудовищно несчастным. Ей хотелось вытянуть его боль, зацеловать раны, долюбить, как не сделал никто за эти долбанные четырнадцать лет. Она знала, что может это сделать, только бы он дал шанс.
Просто дай мне шанс!
Но из приоткрытого рта не вырывалось ни звука. Он смотрел холодно, с презрением, будто хотел задушить взглядом. Под этим взглядом она вся буквально съежилась и опустила глаза, уже почти не веря, что Фобос может в ком-то нуждаться. Элион злилась на себя, злилась на него, и больше всего ей хотелось разреветься от безысходности.
Все должно было быть не так!
— Прекрасно! — неожиданно прорычал Фобос, вскакивая с кровати, очевидно, намереваясь уйти.
Но за те пару секунд, что он еще был в комнате, Элион, мучительно борясь в собой, все же решила подать голос. Помимо таким неоднозначных чувств, мешающих ей свободно соображать в присутствии Фобоса, у них есть еще один важный вопрос. Черные розы. Она набрала в грудь побольше воздуха.
— Фобос, мне так жаль! Я ошибалась, все ошибались, послушай…
— Жаль? — резко бросил он, даже не задумываясь, на автомате.
Он стоял в двух метрах от нее, такой взбешенный и колючий, а Элион нечего было ответить, да и уже не хотелось. Она словно стояла перед бетонной стеной, толщиной в пару метров, а ей предлагали проделать в ней вход с помощью канцелярского ножа.
— Не нужно, все это неважно, — хрипло бросил он ей отстраненно. — Просто ответь, зачем?
Ей нужно было совсем немного времени, чтобы понять, о чем он спрашивает, потом еще немного времени, чтобы испугаться, и чуть-чуть — чтобы снова обрести способность думать. Она глубоко вздохнула, чтобы выложить все как на духу, но… не вышло. Опять все не так!
— Замечательно, — услышала она резкий голос совсем рядом, но не успела поднять головы, как оказалась прижата к кровати с зажатыми сверху запястьями.
— Ты думаешь, это было смешно?
Фобос оказался неожиданно тяжелым, и из легких будто вышибло весь воздух, когда тот грубо прикусил ее губу, вынуждая приоткрыть рот. Сознание будто выключилось, и Элион будто окаменела, ей казалось, что все это происходит не с ней вовсе, а она наблюдает со стороны.
Засыпая в кровати Фобоса, думая о нем ночами и, наконец, поцеловав его, Элион четко не осознавала, чего именно хочет добиться и к чему это может привести. Ей было шестнадцать, ей нравилось чувствовать, что у нее все под контролем, и именно она решает, что произойдет в следующую секунду.
Смутно начиная понимать, что это не шутка, и Фобос готов идти до конца, Элион ощутила прилив страха. Его свободная рука блуждала по ее телу, неосторожно пытаясь стащить ненужные предметы гардероба. Она распахнула глаза, надеясь увидеть в его глазах ответ, но вместо этого она снова встретилась с совершенно чужими затуманенными глазами незнакомца.
Это было неправильно, и Элион совершенно ясно вдруг поняла, что если она ничего не сделает сейчас, то в первую очередь Фобос никогда ее не простит. Она замычала, выкручивая руки из цепких пальцев Фобоса и протестующе извиваясь под ним.
— Нет! Пожалуйста, — взвизгнула она, с трудом отворачивая голову в сторону и упираясь одной свободной ладонью в его грудь. — Фобос, не надо!
С секундной задержкой он отпустил ее руку и быстро сел на кровати, с неподдельным ужасом глядя на дрожащую Элион. Она быстро подтянула ноги к себе, сокращая занимаемое пространство и обнимая свои колени руками. Должно быть, выглядела она действительно жалко, раз Фобос смотрел на нее с
таким выражением лица. Элион снова колотила мелкая дрожь. Лицо Фобоса на секунду исказила гримаса, но тотчас он снова взял контроль над ситуацией.
Что-то в его лице изменилось, решение так ясно промелькнуло на лице, что Элион от испуга дернулась вперед, цепляясь руками за его плечо, стараясь удержать, только бы он не сбежал сейчас. Первый шок прошел, но ей нужно было время все обдумать, решить, что говорить, но из горла вырывались только жалобные всхлипы, а дополнительного времени Фобос не давал.
Она застала его врасплох, он ответил ей тем же.
Ей хотелось, чтобы он без слов понял, что все в порядке, что ничего страшного не произошло, но объяснить почему она не могла. Он рассеянно глядел на ее тонкие пальцы, как на что-то незнакомое, а затем медленно поднялся с кровати.
— Надеюсь, ты счастлива, — с сожалением пробормотал он, вырывая свою руку из ее окаменевшей хватки.
Принц быстро встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
****
— Ты ничего ей не рассказал, — обозначил свое присутствие бесшумно появившийся Седрик.
Голос у него был тихий и немного грустный, Фобос обернулся и отметил, что и сам лорд выглядит болезненным. Принц тотчас почувствовал укол беспокойства, что отразилось на его лице, но почти мгновенно он вернул себе контроль, надев маску вежливого удивления.
— Что? — отозвался Фобос отрывисто и несколько недоуменно.
Говорить с Седриком совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда кажется, что рваные куски его души разбросаны по пути от спальни до обсервационной башни, в которую ноги сами его привели после… После всего.
Он не выбирал место, но здесь он был уверен, что никто не будет его искать, чтобы вывернуть ему наизнанку душу, заставить его ненавидеть себя еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже невозможно. Но вот Седрик стоял на лестнице, не поднимаясь на площадку, а лишь наблюдая за ним снизу, и Фобос уже догадывался, что покоя ему не найти и здесь.
— Я про Элион, — имя сестры опять ударило его поддых, Фобос растерялся, но в следующую секунду будто нарастил еще один слой брони.
— Рассказал, — на удивление спокойно ответил Фобос. — Сегодня. Кажется, она переживет этот факт. — А ты…
Фобос замолчал, не зная, как дать понять лорду, что его общество сейчас не желанно. А потом он вдруг заметил выражение лица Седрика, и у него в голове что-то щелкнуло. Седрик не планировал уходить, а значит Фобос уйдет сам. Он обернулся и шагнул вниз на ступеньки. Одна, вторая, третья… Они поравнялись с Седриком, в узком проходе они практически соприкоснулись плечами, и Фобос продолжил путь вниз. Четвертая, пятая…
— Я про то, что ты любишь ее, — как ни в чем не бывало, как будто говорят они о смене меню на сезон, бросил Седрик ему в спину.
И будто все защитные сферы вокруг Фобоса затрещали и разбились, осыпав его с ног до головы холодными осколками его былого самообладания.
— Что? — выдохнул Фобос, разворачиваясь лицом к своему лорду.
— Ты слышал меня.
— Ты бредишь, Седрик?
— Возможно, — мягко улыбнулся тот рассеянной улыбкой. — Ты ее потеряешь, Фобос. Расскажи ей обо всем, пока не стало слишком поздно.
— Ты не в себе, — отмахнулся Фобос, собирая по кусочкам вокруг себя стену отчужденности. Подобие таковой. — Тебе лучше пойти и подлечиться…
Седрик с безумной улыбкой на лице развернулся к нему и вдруг дернул с силой шарф со своей шеи, а когда у него это не получилось, он сдернул с рук перчатки, швырнул их перед Фобосом и, будто из последних сил, стащил все-таки шарф.
Фобос со странным спокойствием смотрел на него, на шарф в его обезображенной когтистой руке и молчал.
Седрик, надежный, непоколебимый Седрик…
Все кончено, — неожиданно понял Фобос и принял это со странной усталостью.
Все это время мир Фобоса шагал к бездне, и ничто не способно было это остановить. Вся мощь, величие, господство, о котором Фобос мечтал, кануло в Лету, и он тоже может уйти, оставив этот мир Элион.
Теперь уже точно всё.
— Давно? — Фобос и сам удивился, как равнодушно и спокойно прозвучал его голос.
Седрик долго молчал и вглядывался в лицо Фобоса, словно стараясь найти ответ на какой-то только ему известный вопрос. Фобос с глубоким вздохом сделал пару шагов вниз.
— Помоги мне. Я знаю, — Седрик говорил быстро и отрывисто, будто слова доставляли боль, — ты можешь, помоги, Фобос. Я умоляю…
От неожиданности он остановился и, все еще не веря, обернулся.
Седрик — просит?
— Я… — Фобос отвел глаза в сторону. — Я не…
— Фобос, я прошу, — хриплый шепот Седрика перешел на рык, он закашлялся.
— Я хочу жить, Фобос. Не очень долго, но только не сейчас, не оставляй меня сейчас. Я хочу жить. Я впервые так… — голос становился все тише и последние слова Фобос уже не слышал, — так сильно этого хочу.
Принц стоял за одну ступеньку до следующей лестничной площадки и обернулся с неохотой. Глядя на Седрика, впервые Фобос так остро ощутил, насколько его существование было бесполезно. Они с Седриком провели полжизни вместе, он мог бы стать ему братом, но вместо этого Фобос только и делал, что вытирал о него ноги, раздавая приказы и поручения.
— Есть всего один способ, — прошелестел Фобос еле слышно. — Но…
Фобос создавал его таким, что сейчас уже ничего нельзя было сделать. Кроме того, слишком много условий не зависит от Фобоса. Был один шанс на десять тысяч, но он знал, как поступит Седрик. Фобос давно перестал верить в сказки.
— Я все сделаю, — с живостью перебил его лорд, даже делая несколько шагов навстречу принцу. — Я…
— Продлить жизнь колдовству сможет сердце той, кого полюбит змей, — резко бросил Фобос и, глядя, как меняется выражение лица Седрика, удовлетворенно усмехнулся. — Если любишь девчонку, ту, с которой ты проводишь каждую ночь, останови ее сердце. Твоя жизнь в обмен на ее. Это честно.
Седрик свел брови к переносице и покачал головой.
— Но…
— Я не говорил, что это будет просто.
Быстрый взгляд вместо прощальных слов, и Фобос уже исчез за поворотом, оставив оглушенного Седрика стоять посреди лестницы.
****
Вилл стояла на крыльце деревянного домика на берегу небольшого озера, за которым виднелись сырые темные стены замка. У них оставался последний вечер перед их атакой, им нужно было отдохнуть, но Вилл было страшно идти в дом. Оракул так и не вызвал их, оставляя контроль над ситуацией в их руках.
Вилл сама не заметила, как поверила в их возможный успех. Смех Ирмы, рассуждения Тарани и оптимизм Хай Лин позволили ей поверить.
Но, когда сейчас она начинала задумываться о том, что у них есть, и чего у них нет, ее захватил ужас. Против Фобоса они были кучкой жалких подростков: без Сердца, без Корнелии и без помощи от Кондракара. Холодный ветер взвыл и, подобрав с земли осыпавшиеся листья, взмыл навстречу к Вилл. Она нехотя отвернулась от замка и, ежась от холода, вошла в дом.
В помещении было тепло, и Вилл стало лучше. Девочки уже спали, соорудив на деревянном полу подобие гигантского матраса. Случайно зацепившись взглядом за мирно спящих подруг, Вилл вдруг почувствовала необычную легкость на душе.
Что бы там не произошло завтра, они будут вместе. И вместе уже не так страшно и умереть, если потребуется.
Хотя, конечно, умирать Вилл не хотелось.
Не желая будить девочек, Вилл схватила с пола свободный плед и легла на свободную кровать. Глаза подозрительно заслезились, и она с досадой поморгала, но как только голова ее коснулась подушки, она поняла, как переоценивала свою выносливость.
Уже засыпая, она услышала чьи-то шаги совсем рядом, в их комнате. Вилл решила не выдавать себя и продолжить притворяться спящей, пока не станет понятно, кто это. Однако долго находиться в режиме инкогнито у нее не получилось, потому что кто-то совершенно неожиданно коснулся ее щеки, а она распахнула глаза. Напротив нее на корточках сидел Калеб, ничуть не удивленный ее резким пробуждением. Она еле слышно выдохнула. Выражения лица Вилл в темноте не видела, и могла надеяться, что и Калеб не разглядел бешеный ужас на ее лице.
— Что…
Калеб шикнул на нее, чтобы она говорила тише, и Вилл скривилась, забывая о том, что Калебу в темноте такие детали не особенно были заметны.
— Подвинься, — прошептал Калеб, легонько толкая ее в плечо. — Я лягу.
Не находя остроумных реплик в своем запасе, Вилл спустя пару секунд молчания все же придвинулась к стене и отвернулась к нему спиной. Сердце оглушительно колотилось у нее в груди.
— Ты влюбилась в меня, — довольно прошелестел Калеб над ее ухом.
— С чего бы это? — сонно пробормотала Вилл, не сдерживая в темноте улыбку.
— Ты выбрала мою кровать.
— Она была свободна, — недовольно пробормотала Вилл, с усилием приподнимаясь на локте и оборачиваясь к парню.
— Нет, не поэтому. Просто я сильный и независимый, и перед моим обаянием сложно устоять.
Вилл чувствовала, что он улыбается, и внутри у нее полилась патока.
— Ты выпендрежник и позер, — она закусила губу, чтобы не рассмеяться.
— И это не помешало тебе влюбиться в меня, — промурлыкал он ей прямо в ухо.
— Заткнись и обними меня, — невнятно пробормотала она, зажмуриваясь от своей смелости или глупости.
От напряженности момента Вилл даже закусила губу. У Калеба было столько шансов сделать шаг навстречу к ней, а Вилл была готова его принять даже после всего. Но все время между ними был кто-то еще.
Как можно соперничать с идеалом, засевшим у него в голове? Корнелия всегда будет занимать в его сердце отдельный уголок, это не берется оспаривать Вилл даже в своих самых радужных мечтах. И сегодня они проводят эту ночь под одной крышей только по той причине, что его_чертова_девушка_мечты — заложница в замке Фобоса.
Почувствовав, как сильные руки притягивают ее к себе, Вилл еле заметно выдохнула. Что бы это не значило, по крайней мере, она не выглядит совсем жалкой влюбленной дурой.
— И не обольщайся, мне просто холодно, — прошептала она, как можно более пренебрежительно, хотя ей хотелось смеяться от счастья.
— Я знаю, — серьезно прошептал Калеб. — И ты мне тоже нравишься.
