Иллюзия выбора

После этого разговора Фан до ночи зависал в сети, просматривая всякую ерунду. Ролики с животными и случайные рассказы и фото из чьей-то чужой жизни отвлекали от проблем в своей, от попыток понять Альзеса. До сих пор не получалось привыкнуть к этим резким переходам от нежности, почти ранимости до садизма или циничной игры обстоятельствами и чувствами. Как один и тот же человек может хладнокровно расправиться с противниками, используя для этого все средства, и тут же трепетно ухаживать, обрабатывать рану, подготовить и нанести маску на лицо, чтобы следы ударов сошли быстрее. Заботиться о чувствах, поддерживая в момент, когда из шкафа вываливается скелет за скелетом - но и своей выгоды не упустить. Конечно, клан будет доволен, если переговоры пройдут гладко. Но не заподозрит ли кто-то из герцогов, что за сговорчивостью наблюдателя из Союза стоит какой-то секрет? Тогда всем придется несладко! Если только, конечно, дело обстоит именно так, как говорит граф. Но, наверное, правда - знали бы об этой истории все, папарацци бы рискнули не давать покоя обоим, несмотря на репутацию Альзеса. Если бы информация ушла в прессу, друзья бы уже заволновались и спросили бы, что происходит. А вдруг какие-то скрытые интриги, о которых только высшие чины в курсе? Неизвестность выматывала. "И Альзес знает обо мне слишком многое... а я люблю его, даже зная, на что он способен. Дурак, почему угораздило влюбиться именно в него, ничто не предвещало. Влип по полной - жить с человеком, с которым не знаешь, чего ему захочется через пять минут, музыки и цветов или поиздеваться над кем-нибудь. А еще впереди эта экспертиза, а вдруг и встреча... за что мне всё это?!". * Задержанных мятежников перевезли в тюрьму на Эментале. Только девушку, из-за которой всё и началось, лорд Идрис потребовал доставить в Уранибург, заявив, что столь важная пленница (вряд ли бы за рядовой революционеркой явилась такая орава!) у него будет под более надежным контролем. - Пусть забирает! - решил Альзес. - Мне же легче. Пусть эта прекрасная дама за ним по его особняку на Лютехе побегает и предметами из его коллекции антиквариата пошвыряется. За что боролся. - А он над ней издеваться не будет? - засомневался Фан. - Знаю я, на что твоя семейка способна, а девушка есть девушка... - Не то время для конфликтов, Идрис не рискнет. * Заключение мирного договора транслировали в прямом эфире. Альзес и Фан смотрели церемонию вместе, и граф комментировал происходящее, будто какой-то матч: - О, братец явился с новой дамой, интересно, откуда она. Жуслан как всегда на высоте, в нем я не сомневаюсь. А еще внимательно послушай, когда дядюшка Эрман будет выступать с речью. Вот уж кто мастер уговорить кого угодно на что угодно. Но он в мире заинтересован, все эти нападения по его провинции бьют в первую очередь. Многие идеи в программе реформ - как раз его авторства. - Да в вашей семье все по отдельности люди замечательные, - весело сказал Фан. - Только почему вместе вы совсем другое впечатление производите? Альзес засмеялся: - Ты бы еще это лорду Аджиману сказал. Хотя на правду не обижаются... О, а вот и твоя родительница, смотри, должны крупным планом показать. Дама в темно-синем костюме. Хороша тигрица... Фан отодвинулся от любовника. - Но ты мне так и не рассказал, как вы поговорили. Мы все рискуем - и она, и ты, и я... - Увидишься - убедишься сам, что всё в порядке. - Меня настораживает этот "порядок", рыбка. Мы вообще когда-нибудь жить спокойно будем? Альзес пожал плечами: - Не знаю, честно! * Не хватало сил даже радоваться тому, что в этот раз договор учитывал интересы всех сторон и можно было рассчитывать на спокойное будущее. Реформы в Империи, амнистии для граждан, подозреваемых в антиправительственных настроениях, пересмотры дел, по которым могли быть допущены ошибки или вынесены несправедливые переговоры. Сложнее всё обстояло с теми мятежниками, которые были явно замешаны в важных событиях последних месяцев. Но и в этом обещали открытое рассмотрение каждого случая. Тем не менее, покой вокруг, пусть и долгожданный, не отменял личных проблем, тех ран, которые снова и снова напоминали о себе. Альзес не хотел не то что говорить открыто, а даже наедине вспоминать о словах, сказанных ему мадам Дерош: "Я не буду напоминать о прошлых делах вашей семьи только ради мира в галактике и ради того, чтобы скандал не отразился на моем сыне. Но вы, граф, просто играете им и мной... вы пользуетесь тем, что время тяжелое и все хотят покоя, любой ценой... если окажется, что Фан мне родной и вы над ним издеваетесь, вам это даром не пройдет". И что делать, как убедить женщину с такой нелегкой судьбой, что ничего непоправимого не происходит, что даже Титания способны меняться?! Впервые за много лет собственная репутация показалась серьезной проблемой. * Как же достало постоянно врать! Фан никогда еще не умудрялся столько выдумывать и недоговаривать, как за эти дни. Врать друзьям, после того, как из-за нападения и нескольких тяжелых дней после пропал со связи. Рассказывать, что всё нормально, "Ну пара синяков и порез, и продолбал телефон, уронил в драке. Но рана заживет, трубу купили новую и восстановили со старой карточки всё, что там было, невелики потери". Но Михаил в очередной раз убеждал относиться к жизни посерьезнее. - Ты мне про телефон рассказываешь, а как жизнь себе ломаешь, сам не видишь. Раз уж теперь мирное время и за тобой гоняться некому, может, у тебя получится уйти от графа? Ты с ним с процентами рассчитался. Из-за него тебя чуть не покалечили. - Да какое "покалечили", шрама почти не видно будет! - успокаивал Фан. - Все равно. Сегодня он тебя защищает, холит и лелеет, а завтра ты надоешь ему, понравится ему кто-то еще, и что дальше? - Мишель, вот не трави ты человеку душу, он и так сам не свой, а ты еще пытаешься ему рассказать, что с его парнем не так, - Луис попытался замять тему. - Я, например, не понимаю, что ты нашел в этой Бетси, кроме умения бренчать на гитаре. Но я же не перечисляю тебе список ее недостатков каждый раз, когда ты мне рассказываешь, какая она мега-крутая. И ты понимаешь сам, если что-то случится, мы друг друга защитим всегда. Любовь приходит и уходит, а дружба прочнее, чем некоторые семьи. - Ну не может девушка быть идеальной, достаточно, чтобы с ней было душевно, - возразил Михаил с обиженным видом. - А разве с этим Титания можно жить по-человечески? Фан, ты хоть намекни, чем он тебя достал! - Никто меня не достал. Это просто стресс. Честно, не надо обо мне беспокоиться, само пройдет. * Но на самом деле чувство вины грызло невыносимо. Фан не мог поделиться с друзьями историей из своего прошлого. Вроде бы и необходимости рассказывать нет. Зачем? Друзьям не важно, из какой ты семьи, пережитые вместе радости и беды не перечеркнет никакое родство и никакая любовная связь. Какая в таком случае разница... Но было неловко скрывать что-то от людей, от которых раньше секретов не существовало. "Они доверяют мне всё, даже после того, как я стал фаворитом. А я! Только не могу я всё это обсуждать с ними. Даже звучать будет идиотски. Не могу...". Хорошо еще, что Альзес в душу не лез. Телесных радостей, впрочем, тоже не требовал - то ли ждал, пока все следы затянутся, то ли просто было не до того. Только молча обнимал. Притих так, будто происходящее и его мучило не меньше. * "Свой" специалист состоял с семьей Титания в отдаленном родстве. Во всем, во всем эта клановость, куда ни глянь! Даже если между собой грызутся, не приведи высшие силы кому чужому напасть - разберут на атомы! (И продолжат не спеша покусывать друг друга). И что лучше - быть частью этого общества в обществе или чувствовать себя растением без корней?.. Недолгий визит в клинику показался Фану чуть ли не целым годом жизни. Еще несколько дней - и всё будет известно окончательно. Днем Фан еще мог делать вид, что ничего не происходит - рисовать, складывать фигурки из бумаги, просматривать варианты для будущего второго образования и планировать будующую творческую работу, необходимую для поступления. А ночью спалось отвратительно, снились кошмары. Он видел одни и те же сны, в которых был ребенком, и какие-то чужие люди уводили его из школы или приюта в незнакомое место и оставляли там. Иногда это был лес, иногда - пустырь, свалка или разрушенный дом. Но во всех снах находиться в таком месте было невыносимо, а на помощь никто не приходил. В одну такую ночь Фан не выдержал и пришел в спальню к любовнику. "Хуже не будет. Ну рассердится - так и я бы тоже не обрадовался, если бы меня будили в час ночи. А секс так и вовсе намного лучше, чем эти ужастики по внутреннему телевидению". Но, когда Фан пришел и прилег на краешек широкой кровати, Альзес, не просыпаясь, подвинулся ближе. Повертевшись так, чтобы устроиться удобнее, они заснули уже обнимаясь. * Результат был готов на день раньше предполагаемого вначале срока. Фан не сразу решился открыть запечатанный конверт, хоть и шутил, что это просто документ, ничего страшного. В тишине бумага шуршала слишком громко. - Видишь, я и сам еще не заглядывал. И не спрашивал, - сказал Альзес. Фан быстро просмотрел не совсем понятные столбцы медицинских терминов, сразу глядя на выделенную другим цветом и шрифтом строку: ВЕРОЯТНОСТЬ РОДСТВА - 100%. - Сто процентов. Обалдеть! Надо позвонить, договориться, увидеться... если бы я еще представлял себе, что говорить... - Не волнуйся, я договорюсь сам, - пообещал Альзес. - Я обо всем позабочусь, тебе останется только прийти.