Иллюзия выбора

Альзес допоздна оставался в кабинете, туда ему приносили и обед, и ужин. Слуги ходили тихо-тихо, на цыпочках, мелькая, будто тени. Один из них взволнованно прошептал Фану: - Его светлость сегодня злится, боюсь, сорвется. С заложниками он приказал обращаться, как с важными гостями, их держат в комнатах на третьем этаже... их не тронет, но новости одна хуже другой, того и гляди на вас сорвется. Держите, - мальчишка протянул ему какую-то упаковку. - А это что? - Таблетки. На случай, если будет совсем невыносимо, а его светлость забудет позаботиться о вас сам или позвать кого-то сразу. Сильное обезболивающее. Конечно, лучше, чтобы не понадобилось, но... - Забей, - ответил Фан. - Спасибо, конечно, что беспокоишься. Но я сам разберусь. Возможно, слухи и недомолвки следует делить на три как минимум. Альзеса боятся так, что готовы из самых незначительных слов и действий сделать страшилку. Но все же на миг по телу пробежала дрожь. А если правда?.. Если правда... "Даже если так, я не дам ему вытворять то, что уложит меня на больничную койку. Я не игрушка!". Время ожидания тянулось мучительно медленно. В конце концов Фан решил не трепать себе нервы понапрасну и заснуть. Он забылся тяжелым, неспокойным сном, от которого его пробудил резкий щелчок включившегося настольного светильника. - Будить человека среди ночи - это даже не садизм, это полное отсутствие всякой совести! - проворчал Фан, но Альзес не обратил внимания на колкость, прижимая его к себе и принимаясь целовать, жестко, больно... скорее так хищник вцепляется в добычу. И такой взгляд... отчего-то смотреть было страшно, мелькнула мысль - "лучше бы он завязал мне глаза, как обычно во время этих развлечений". Прикосновения вызывали настороженность... что будет теперь? Фан попробовал увернуться, когда Альзес захотел связать ему руки. - Сопротивляешься? - зашипел лорд. - Что-то мне не нравится твое настроение. Я начинаю бояться, что ты не остановишься вовремя, даже если я попрошу. - Боишься... - Альзес засмеялся. - Наконец-то ты это сказал... мне хотелось такое услышать. - Извращенец. - Кто бы говорил! Знал бы ты, до чего меня довел... я так не могу... Прелюдия всё больше напоминала яростную схватку, Фан пытался перехватить инициативу, подчинить любовника себе. Вряд ли Альзес это допустит, но сама мысль поневоле заводила. - _Я_ тебя довел, русалочка? А подробнее? - Перебьешься! - Альзес царапался и кусался, как дикий зверь. И пусть с трудом, но прижал Фана, заваливая, подчиняя. - Ты мой... никому не отдам... Они оба упустили момент, когда попытки бороться за превосходство сменились ласками. От чувства опасности, от страха за будущее, ощущения становились острее. "На этом фронте я ему проигрываю", - подумал Фан, подставляясь под прикосновения и поцелуи. Он ведь тоже не заметил, как вошел во вкус, такая любовь на грани была похожа на кайф, когда мчишься на мотоцикле, которым управляет кто-то склонный к экстриму. Когда летишь и кажется, что вот-вот врежешься в столб или стену, или что еще минута, и мотоцикл упадет с обрыва - но вдруг водитель останавливается буквально в паре шагов от непоправимого. Нет, даже еще круче! Ни единой мысли, и такое ощущение, будто оказался вне времени, вне пространства. Фан очнулся с трудом... - Что это было?.. Мы с тобой что-то употребляли? - Нет. Всё в порядке... это от нервов, это пройдет. Еще чуть-чуть, мы отдышимся, и я о тебе позабочусь, следы обработаю, чаю принесу... - тихо успокаивал Альзес. - Да ничего страшного, ну укусил, ну поцарапал, заживет само, это же не те твои штучки. А чай не помешает, только чашку возьми побольше. И не вздумай уходить к себе, я погреться хочу. - Нахал, я тебе не грелка и не подушка! * Утром Альзес неохотно покинул спящего любовника. Как будто дела, даже самые важные, только отнимали время, которого у них друг для друга и так было мало. Но он должен был поторопиться. Когда он проверил записи с камер наблюдения, установленных в комнатах пленных, то узнал, что задержанный молодой мужчина уже просил охранников о разговоре с хозяином особняка. "Я всё расскажу в обмен на безопасность и деньги!". Ну-ну. В сопровождении солдата граф вошел в комнату, отведенную Флоримону де Бору. - Итак, господин де Бор, вы что-то хотели мне сообщить? То, как дрожал и запинался высокий и статный на вид парень, вызывало только брезгливость. Такой здоровяк, а мнется, как девица в первую брачную ночь! - Ваша светлость, я ни при чем! - зачастил де Бор. - Умоляю, пощадите, я не виноват. Это всё она, моя невеста, Лира! Она сумасшедшая... настоящая фанатичка. Она меня заставляла... - Любопытно, как может хрупкая девушка к чему-то принудить мужчину? - недоверчиво возразил Альзес, кокетливо поправляя выбившуюся из прически прядь. - Вы счастливый человек, ваша светлость, вам неведомо женское коварство! Я хотел бы быть таким, как вы. Вот как заговорил, а глазки-то бегают... - Ближе к делу, - не скрывая отвращения, велел граф. - Лира поддерживает связь с бывшей герцогиней Касабьянки. Я знаю, что герцогиня - хозяйка шаттла "Почтенный старец". Она и ее команда останавливаются во Втором торговом космопорту, когда бывают на Эментале. Альзес внимательно слушал пленника. Неплохо, неплохо. Де Бор кое-что знает, но, скорее всего, девушка более осведомлена. Придется усилить контроль над космопортами. И найти подход к мисс Флоренс. Она-то орешек покрепче, чем это ничтожество, зовущееся ее женихом. Наблюдение показывало, что девушка не прикоснулась к поданной ей еде, на приходивших охранников и слуг бросалась с кулаками. А пришедшего хозяина особняка встретила отборной руганью, в которой относительно приличными словами были только "садист", "сволочь" и "извращенец". - Ты, титанийский ублюдок, из адмирала сделал себе игрушку! Подлая тварь, ты за это заплатишь! - кричала она. - Мисс, а вы не думали, что у господина Хьюлика могут быть свои желания, а не только соображения о благе родины и галактики? - спокойно спросил Альзес. - Да и не у него одного... Ваш жених, например, сказал, что в движение сопротивления его втянули вы. И он выдал всю информацию о мятежниках. - Он не мог... - девушка растерялась. - Вы не верите, что любимый человек мог предать? Или имеете в виду, что господин де Бор знает далеко не всё? - хладнокровно уточнил граф. - Ты нарочно мне так говоришь, ты, ... ... ...! Флоримон никогда не выдаст своих! - Тем не менее, именно это он и сделал. Без всякого стороннего воздействия, - вкрадчиво сказал Альзес, играя, будто кошка с мышкой. - Все равно я ничего не скажу! - злилась девушка. - И не надо. Не хотите говорить со мной, ваше право. Но тогда я отправлю вас в Уранибург, и с вами будут общаться другие люди и в менее приятной обстановке. - Вся ваша семья - стая извращенцев! - Лира попыталась напасть, но Альзес увернулся от удара. - Мы еще вернемся к этому разговору. * Он только время убивал, ввязываясь в эту историю! Идрис воспринял вести о борцах за независимость Касабьянки скептически. - Думаешь, независимость герцогства нужна кому-то кроме десятка изгнанников? Тебя наводят на ложный след, пользуясь тем, что ты так наивно и вульгарно влюбился! Хотя, на тебя, Хьюлика и эту глупую молодежь можно натравить и выманить пиратов, и то толк. - Ты уже второй раз говоришь, что я влюблен. На основе каких фактов ты это предполагаешь? - Альзес сохранял спокойный вид. Но подумал: в доме может быть информатор, не помешает проверить. - А идею насчет приманки обсуди с моим братом. - Тобой кто угодно из семьи пожертвует без сожалений, - пригрозил Идрис. - Это мы еще увидим. Решение о закрытии портов принял не только Альзес. В большинстве крупных провинций Империи отменили половину рейсов, а оставшиеся корабли тщательно проверяли перед вылетом. За ночь и начало дня новых нападений не было, но покой все равно был слишком хрупким.