Опаловое дело

Однако благополучно вернуться в кондиционированный рай на Альберта-стрит, 198, нам было не суждено. Нас перехватили у самого входа в здание. – Эй, Костоправ! Давненько не виделись! Дьявольщина. Говорил же мне Молчун, что приметы в последнее время самые черные. Вчера чайка нагадила на капот моего «пэтрола». Позавчера, по слухам, в районе нашего офиса видели налогового инспектора. А сегодня вот агент Риф. Куда уж хуже. – И еще б два раза по столько не видеться, – буркнул я вместо приветствия. – Не называйте меня Костоправом, сэр. Так меня называют только хорошие люди. – А я что же, упырь трансильванский? – расхохотался Риф – двести фунтов сплошного гадства, красиво упакованные в показное радушие и костюм от Гуччи. – Не желаешь ли малость покататься с нами по городу, Кроукер? Он стоял у открытой дверцы своего «линкольна», за рулем которого сидел мускулистый парень с армейской стрижкой и цепким взглядом добермана. Еще один такой же заходил мне в тыл, делая вид, будто праздно гуляет. – Благодарю, сэр, воздержусь, – сказал я со всей возможной учтивостью. – Мама не велела мне садиться в машины к незнакомым дядям. Говорила, они могут научить меня плохому. – Да брось заливать, Кроукер, – ухмыльнулся спецагент. – Уж со мной-то ты знаком не хуже, чем со своей матушкой. И уж точно лучше, чем со своим отцом. Держу пари, его ты и вовсе не знал. – Можно я пойду, Костоправ? – тихонько спросил Ильмо. – Я сейчас не в форме драться. – Давай, – сказал я ему. – Звякни на всякий случай нашему адвокату. Пусть держится на низком старте. А Рифу: – Вы не могли бы сказать своему мальчонке, чтобы перестал дышать мне в затылок? В отличие от вас, сэр, меня нервирует, когда мужчина заходит сзади. Намек на свои специфические вкусы Риф прекрасно понял, и улыбка на его холеной роже сменилась оскалом. – А ну живо залезай в гребаную тачку, говнюк! – рявкнул он. – Пока тебе не помогли! Дальнейшая пикировка не имела смысла – Риф не из тех, кого можно доставать долго. Обычно уже после второй итерации его терпение заканчивается, и беседа делается скучной. С философским видом пожав плечами, я уселся на задний диван «линкольна», и Риф с миньоном тут же зажали меня крутыми плечами. Машина тронулась. Похоже, человек-доберман за рулем держал курс куда-то в район Перл. Спецагент ФБР Альберт Риф. Наше давнее проклятие. Пару раз мы выставили его дураком. Он затаил обиду и с тех пор который год ходит вокруг да около Черного Отряда, лелея извращенную мечту однажды закрыть за нами тюремную дверь. Пока что мы чересчур изворотливы для этого зверя. Для ищейки Рифу не хватает нюха, для гончей – быстроты реакции. Поэтому он довольствуется тем, что неотвязно трусит за нами и ждет, когда мы споткнемся. Гиенья тактика. Однако гиены тоже бывают смертельно опасны. – Куда мы едем, сэр? – нейтральным тоном уточнил я. – На муда, – искрометно срифмовал Риф. – Скажи «спасибо», что не в багажнике везем. – Спасибо, сэр! – искренне поблагодарил я. – На всякий случай хочу напомнить, что наша встреча была при свидетелях, и адвокат, должно быть, уже в курсе. – Срал я на твоего адвоката, – огрызнулся Риф. – И твоей лицензией подтерся. – Восхищен вашей неизменной любезностью и выразительностью вашего лексикона, сэр, – смиренно отвечал я. Риф коротко рубанул меня локтем в бок. Пока я хватал ртом воздух, пытаясь определить, на месте ли моя печень или уже провалилась в плавки, он скомандовал водителю: – Вон там притормози! – и, когда машина встала, распахнул дверцу. – Выметайся! Я вылез, не без труда разогнулся и украдкой оглядел диспозицию. Н-да, декорации самые мрачные. «Линкольн» стоял посреди какого-то металлообрабатывающего цеха, подготовленного к сносу. Солнечные лучи пронизывали ветхий скелет здания, слабый ветерок гонял туда-сюда бумажные обрывки. В кино обычно на этом месте героя ставят на колени, а злодей сует руку за отворот пиджака и вытаскивает никелированный пистолет. Риф сунул руку за отворот пиджака, вытащил никелированную зажигалку и задымил «кэмелом». – Ты сегодня у Рейвена был, – сказал он в паузах между затяжками. – С этим своим сержантом. Зачем? – Частный визит, сэр, – сказал я. – Выпили немного виски. Поболтали о том, о сем. – Угу, угу, – покивал Риф и пустил дым из ноздрей. – Как печень, кстати? Сильно болит? – Средне, сэр. – Смотри, Костоправ, береги почки. Если, не дай бог, почки отвалятся – полный абзац. Так о чем, значит, вы с Рейвеном болтали за стаканчиком виски? – Да ни о чем особенном, сэр. Рейвен – давний армейский приятель Ильмо. Жаловался на жизнь. Вспоминали прежние деньки… – Ага-а, – задумчиво промычал Риф. Воровато огляделся и вдруг со страшной силой врезал мне под дых. Я сложился вдвое. Потом вчетверо. Увидел перед самым носом грязный песок и мощную подошву ботинка модели «инспектор». На песок упал дымящийся окурок, и квадратный нос «инспектора» смачно его растер. – Мистер Рейвен никогда не служил в армии, – сообщил агент Риф где-то далеко вверху. – Этот хренов банкир вообще ничего тяжелее мобильника в руки не брал. Предупреждаю, Костоправ, тебя и твою шайку: не суйтесь в это дело. Вам могут хорошие деньги предложить. Деньги, если хочешь, можешь взять и даже изобразить бурную деятельность. Но если тебе вдруг взбредет фантазия поработать на результат, так ты сразу вспоминай поговорку: «в гробу карманов нет». Усек? Вопрос был явно риторический, поэтому я промолчал. Простучали закрывающиеся дверцы, взревел мотор, сыпануло песком из-под колес, и я остался один. Я неспешно шагал к офису и размышлял. Что такое случилось с Рифом? Он будто с цепи сорвался. Обычно наши с ним танцы не заходили дальше определенной условно-законной границы. Пару раз он почти прихватывал нас за руку, но благодаря слаженным усилиям команды мы вовремя подчищали хвосты, оставаясь в глазах закона белыми и пушистыми. Риф копил обиды и доказательства. Мы некоторое время вели себя благонравнее обычного. Все. И тут вдруг такой жесткий, на грани фола, наезд. Причем из-за клиента, сотрудничать с которым мы еще и не начали. Здесь может быть только два вывода. Во-первых, похоже, игра по-крупному. И во-вторых, заинтересованность Рифа в этой игре такова, что ради выигрыша он будет готов на все, вплоть до убийства. Возможно, сама его жизнь поставлена на карту. Если полчаса назад я еще колебался, не предоставить ли Ворона и его банк их собственной судьбе, то теперь решение было принято. Мы докопаемся до сути, чего бы это не стоило. В этом решительном духе я и высказался перед собравшейся командой. Было заметно, что молодежь, Сайлент и Тоня, слегка на взводе. Видимо, Ильмо успел в красках поведать про события последних часов. А вот Леди оставалась невозмутимой, как кирпич. Эта дама никогда не сомневается в моей способности выбраться из какой угодно неприятности с минимальными последствиями. Спасибо ей за это. – Агент Риф передавал пламенный привет моей печени и настойчиво требовал, чтобы мы не лезли в это дело, – разъяснил я. – Стало быть, мы полезем. Это, знаете ли, уже вопрос принципа. Молчун, начинай. Настоящее имя нашего хакера-виртуоза звучит как «Ястреб, парящий на горном ветру». Молчуном его прозвали по тому же принципу, по которому лысый сержантский кореш зовется Кудрявым. По происхождению он потомок чинуков, которым некогда принадлежал штат Орегон и парочка соседних штатов. Длинный, тощий, рыжий и в ленноновских очках, словом, настоящий индеец. Если вы его спросите, на хрена он выкрасился в апельсиновый колер – ведь индейцы вроде как свято чтут свою национальную идентичность? – услышите лекцию о том, что идентичность, конечно, в первую очередь, но индивидуальность вообще вне очереди. Тут главное не вступать в философский диспут, иначе разжижение мозга гарантировано. Словоблудие и раздолбайство прут из Молчуна как брага из дырявого бидона, но по компьютерной части он настоящий ас. Молчун оживил экраны на стене. Возник логотип с изображением летящей птицы. При некотором воображении в птице можно было узнать ворона. Сквозь логотип «Корвуса» проступил чеканный лик нашего сегодняшнего собеседника, мистера Рейвена. Любит наш хакер всякие красивые спецэффекты. Итак, «Корвус». Банк категории «Б+», то есть вполне крепкий середнячок. Мистер Рейвен – просто образец честного бизнесмена (благо сведения о растратах пока не вышли за пределы служебного расследования). На закрытые банковские сервера Молчун влезть еще не успел, но вовсю работал над этим. По его словам, защиту на серверах ставили толковые ребята. Мы увидели фото очаровательной деловитой блондинки, Стар Рейвен, и смазливого парня южных кровей, Луиджи Джалены. В данный миг мадам Рейвен и мистер Джалена пребывали в Европе – там, где находился один из процветающих филиалов банка. В крохотном независимом государстве Сан-Лоренцо, бывшем королевстве, а ныне республике, ловко увильнувшей от необходимости вступать в Евросоюз. Джалена и Стар Рейвен укатили туда на короткие каникулы. Порознь, если верить купленным билетам – на сервера билетного бронирования у Молчуна был постоянный доступ – но что-то подсказывало нам, что по прибытии парочка немедленно воссоединилась. – Пока ничего нового, – скептически заметил я. – Я большего ожидал от тебя, Вождь Белое Перо. – Древняя магия чинуков не разочарует тебя, о бледнолицый брат, – ухмыльнулся Сайлент. Как молодому гению и раздолбаю, ему была простительна некоторая фамильярность. – Теперь мы подходим к загадочному и волнующему моменту кредитования. Ильмо, хорош пускать слюни на сиськи мадам Рейвен, – движением мышки он убрал блондинку с экрана, заменив ее светлый образ какими-то малопонятными таблицами самого казенного вида. – За пару недель до того, как Рейвен оказывается под следствием, «Корвус» и впрямь щедрым жестом выдает гигантский кредит компании «Синдиция». Компания основана в прошлом году, уставной капитал мизерный, активов кот наплакал, сотрудников в штате – секретарь да уборщица, в общем, натуральный мыльный пузырь. Порт приписки – Сан-Лоренцо. – Опять Сан-Лоренцо, – пробурчал Ильмо, явно огорченный тем, что с экрана убрали красотку Стар. – Тенденция, однако. И что эта «Синдиция» сделала с рейвеновскими деньгами? – А вот это самое интересное! – возвысил голос Молчун. – Частично, ясное дело, тут же раскидали по десятку счетов, с которых деньги уплыли дальше и следы их теряются во мраке. Но на основную часть кредита закупили в Штатах вот это, – на экранах появилось снятое с разных углов зрения нечто вроде Оптимуса Прайма, сношающего сноповязалку. Чудовищный механизм был выкрашен в веселенькие алые и желтые цвета. – Разрешите представить: «Гримме Макситрон 720». Комбайн для уборки и частичной переработки рапсовых культур последнего поколения. Шестнадцать режимов переработки сырья, мультисенсорный пульт управления, бортовой компьютер и многое другое, что делает «Гримме Макситрон 720» подлинным «кадиллаком» среди комбайнов. – Боже, – томно выдохнула Леди. – Мне уже хочется поступить на курсы комбайнеров. – Стоимость такой игрушки составляет около шестисот тысяч евро. Поставляется в разобранном виде, собирается на месте высококвалифицированными консультантами компании-производителя. Наши друзья из «Синдиции» приобрели двадцать контейнеров этого добра. В данный момент Макситроны надлежащим образом оформлены, упакованы и погружены на борт «Посланника», судно «Ред Лайн Компани», осуществляющей транзитные перевозки через Атлантику. По пути контейнеровоз зайдет в Рабат и Барселону, финиш в Опале, – сказал Молчун, после чего картинно скрестил руки на груди и выдал драматическую паузу. – И что в этом странного? – не выдержала Душечка. – В Опале не растят рапс, – торжествующе произнес Молчун. – Там уже лет семьсот занимаются виноградарством и виноделием. Несколько небольших производств парфюмерной промышленности, устричные фермы, цветоводство, но рапса там – нет! – А что это вообще за хрень такая – рапс? – с видом совершеннейшей блондинки поинтересовалась Леди. – Масличная культура, – сказал я. – Масло для технических и пищевых нужд, а также кормовой жмых. В последнее время приобретает актуальность как альтернативный вид топлива… Чего вы на меня так уставились?! – Да вот пытаемся понять, командир, откуда у тебя на чердаке столько ненужного хлама и зачем ты его там держишь,– съехидничал Ильмо. – Я – человек энциклопедических познаний, – отпарировал ваш покорный слуга. – Вернемся к нашим масличным. Молчун, пока что и эта информация не слишком впечатляет. Предположим, Опал является не более чем транзитным пунктом, а «Синдиция» – не более чем торговым посредником. Возможно, в порту Сан-Лоренцо эти твои комбайны перегрузят на корабль, идущий, например, в Индию или Китай, а фирма получит свой навар… Молчун уставился на меня, как профессор на недоумка. – Обижаешь, Костоправ, – сказал он. – Я перепахал электронную почту этой чертовой «Синдиции» вдоль и поперек. Там нет ничего серьезнее спамерских предложений об увеличении члена. Такие фирмы не заключают контракты на миллионы баксов. Нет, я уверен, что какие-то сопроводительные документы, контракты и прочее имеются, как бы иначе они гнали груз через океан? Но сама по себе «Синдиция» – не более чем ширма. А вот для чего такая ширма служит, вопрос интересный. Если бы только для слива денежек из «Корвуса» – было б понятно. Но они зачем-то закупают двадцать сорокафутовок сложной электроники. И вот тут моя фантазия пасует. – К тому же эти комбайны, как ни крути – ликвидный актив. Если «Синдиция» объявляет себя банкротом, то купленный товар, по крайней мере, можно обратить в частичное погашение долга… – размышлял я вслух. – Так… Твое мнение, Ильмо? – У меня вот другой вопрос, – сказал Ильмо. – Почему Рейвен до сих пор жив? Если его всего лишь хотели убрать с поста президента правления, можно было автокатастрофу устроить. Контрольный пакет акций наследует блудливая супруга, фактическое управление переходит к ее любовничку, вице-президенту Джалене. Гоняй какие угодно деньги сколько влезет, хоть с колумбийским картелем задружись. Но он еще жив. Значит, он для чего-то еще нужен? – До тех пор, пока некая сделка не закончена, – подхватил Молчун. – А когда все закончится, понадобится козел отпущения. Банк «Корвус» отдается на заклание, как и «Синдиция», всех собак вешают на Рейвена, тот с горя пулю в лоб, и концы в воду. – Душечка?.. – Все следы ведут в Сан-Лоренцо, – авторитетно заявила Тоня. – Фирма из оттуда – раз, трактора туда – два, банкир со своей любимкой сейчас там – три, и рапс там не растят. И вообще. Я чую. Я всегда чую. – Леди?.. – Где сейчас «Посланник»? – спросила Леди у Молчуна. – Покинул Барселону и движется к Опалу. Дня через три-четыре прибудет в порт. – Не знаю, как вы, а я испытываю непреодолимое желание побывать в Опале, – заявила Леди. Повернула точеную голову и подарила мне укоризненный взгляд: – Ах, Костоправ. Вот твой шанс исполнить давнее обещание. Не упусти его снова. – Какое-такое обещание? – немедля и хором вскинулась молодежь. – В стародавние, почти легендарные времена, когда Землю населяли герои и маги, а солнце светило теплей и ярче, некий военный лекарь обещал мне ужин в Садах Опала, – ностальгически произнесла Леди. – Но, увы, так и не исполнил своего обещания. Слишком много всего было с тех пор. То я от него бегала, то он меня ловил, то звезды стояли неподобающим образом… И потом, мужская память так коротка. Он, вероятно, и сам этого не помнит. Но я-то, милый, я помню каждое твое слово, даже если оно было сказано давным-давно. – Мне кажется, Костоправ, или ты покраснел? – пророкотал Ильмо. Молодежь захихикала, подталкивая друг друга локтями. Что они понимают в высоких чувствах, эти пользователи модных айфонов и завсегдатаи социальных сетей? Что они могут знать о героях минувших битв? Никакого уважения к старшим. Это было красивое и удивительное дело. Когда-то, будучи простым следователем, я весьма рьяно охотился за Леди. Отнюдь не потому, что она такая уж роковая красотка. А потому, что мир еще не видывал такой изобретательной аферистки. На пару с одним профессиональным бандитом она сколотила целый преступный синдикат, потрошивший музеи мира на предмет прикарманивания культурных ценностей. На них открыли настоящую охоту, преследуя в Старом и Новом Свете. Шайка теряла одного участника за другим. Наконец, Леди и ее приятеля загнали в угол. Нет, командиром загонщиков был не я, но на своем номере я стоял твердо. И однажды удача улыбнулась именно мне. Леди оказалась самой очаровательной женщиной, которую мне доводилось встречать. Я не мог отправить ее за решетку. К счастью, она была еще и на удивление разумной. Мы заключили соглашение. Леди сдала подельника в руки полиции, вернула большую часть похищенного законным владельцам и ушла под программу «прикрытия свидетелей». После чего, с новыми документами и новой биографией, примкнула к нашей команде. Угрызения совести за содеянное ее не мучают. Насколько мне известно, ее бывший дружок сейчас мотает пожизненное в Барроулэнде, и его адвокаты положили уйму трудов, чтобы отмазать его от высшей меры. Воистину жуткий был тип, выдающаяся в своем роде личность. Теперь у Леди имелась возможность почти законно удовлетворять криминогенные склонности и сверкать разнообразными талантами. Следствие так и не смогло выяснить в свое время, какое из двух десятков ее имен является истинным, или хотя бы даже того, какую страну она осчастливила фактом своего рождения. А я и не пытался. Она – Леди. Не моя леди, к величайшему сожалению. Хотя порой нам удается прогуляться по краю пропасти, достигнув хрупкого взаимопонимания. Тоне и Молчуну мы, наверное, кажемся ожившими реликтами века динозавров. Двумя неуклюжими ящерами, что с тяжеловесной грацией вальсируют по доисторическим болотам в давно забытом ритуале ухаживания.