Конкистадоры

      Несколько дней пути все наши разговоры сводились к нейтральным темам, но я знал, что задел мальчишку. Вел он себя тихо, даже, пожалуй, слишком; часто зависал, глядя в одну точку. Во время остановки в очередном городе — это оказался Питтсбург, довольно серый и задымленный фабриками и заводами, моя сущность болезненно трепетала от примесей, чувствуя производство железа и серебра, — Натаниэль куда-то ненадолго смылся из мотеля со своим рюкзаком.       Он вернулся только под вечер с кипой записей и парой книг, углубился в них и словно перестал существовать. В пути мы старались не соблюдать какой-то определенный ритм: некоторые, особенно крупные города мы пропускали, иногда проводили в машине дни напролет, останавливались на ночлег только в крайних случаях, когда нужно было пополнить запасы топлива для машины и мальчишки. Спать мне не нужно было, срок пребывания на земле пока был мал, и сущность моя не болела, поэтому случалось, что мы останавливались переночевать в лесу, просто съезжая с дороги. Тогда я караулил, сидя на крыше, пока мальчишка спал на потертом, пропахшем табаком сиденье джипа.       За неделю мы продвинулись далеко на юго-запад и колесили сейчас по штату Оклахома, в котором неуемная весенняя зелень сменялась желто-коричневыми степями и равнинами, радовавшими глаз и напоминающими о славных временах в Египте. Здесь города и мотели стали попадаться реже, поэтому мы останавливались на ночь практически в каждом, который попадался на пути. Натаниэль пользовался каждой возможностью перекусить, но все так же не отрывался от чтения.       Глянув как-то на корешки книг, которые он притащил, я понял, что Нат пытается выяснить что-нибудь о месте, куда я хотел его отвезти и где, если повезет, ему предстоит жить. Должен признать, это была весьма дельная мысль. Я не был в Мезоамерике уже очень, очень долгое время и даже примерно не представлял себе, что там теперь происходит в индустриальном плане. В своем воображении я рисовал себе, как предстану перед местными в облике, который они некогда уважали, чтобы мальчишку без лишних вопросов взяли под покровительство, но если у них достаточно высокий уровень развития, этот вариант отпадает.       Я помнил, что Нат быстро читал, поэтому рассудил, что он давным-давно прочел обе книги и все свои записи, и поинтересовался, пока за окном пролетали массивы деревьев:       — Что нового узнал? Там тоже города-миллионники и промышленность?       Он неохотно поднял голову от книги, и наши взгляды пересеклись в зеркале заднего вида.       — Похоже, что нет, — помолчав, ответил он. — Конкретной информации мало, все это в основном этнологические исследования, и это радует. Это значит, что американцы сами многого не знают и суются туда только энтузиасты-одиночки, изучают культуру местных племен. Ты говорил, что уже был там. Что за племя тебя вызывало?       Как будто меня это интересовало! В то время меня больше заботил вопрос, когда же я вернусь в Иное Место и как долго меня собираются мурыжить в мире людей. Но джинном я все же был образованным и в последующие свои визиты на Землю выяснил, кем были мои старые хозяева.       — Меня вызывали ацтеки. Гиперактивные ребята, должен сказать, и довольно кровожадные.[Я уже упоминал о жертвах, которые нам приносили? Так вот: то были лишь цветочки. Помимо того, что они скармливали людей духам и животным, они и сами были не прочь полакомиться человечинкой.] А почему ты спрашиваешь?       — Ты знаешь их язык? — почему-то обеспокоенно спросил он.       Я презрительно фыркнул, не сводя глаз с дороги.       — Невероятно глупый вопрос. Я знаю сотни языков, в том числе и мертвые. А что, твои хваленые волшебники не учили тебя языкам Южной Америки?       Он начал было что-то говорить, однако я его не услышал. На дороге перед машиной неожиданно выросла крупная мужская фигура в темной одежде и неуловимым движением швырнула прямо в лобовое стекло два серебряных диска. Они промелькнули перед нами, как шаровые молнии, я резко затормозил, успел пригнуться сам и бесцеремонно ткнул мальчишку носом в пол, нас осыпало осколками стекла. Почти сразу я поднял голову и огляделся. Но фигура исчезла так же быстро и незаметно, как и появилась. Чего не скажешь о серебряных дисках: оба наполовину впились в передние сиденья.       Стараясь не касаться диска, я поднялся и вышел из машины, просматривая округу на всех семи планах, но нигде не было видно ни человека, ни духа, только в ветвях деревьев, взбудораженные нашей стычкой, беспокойно перекрикивались птицы. Впрочем, по оружию я уже догадался, кто это был — мой старый знакомый, наемник из Хеддлхэм-Холла, которого я, к превеликому своему стыду, не добил статуей. Как бы я ни пытался в прошлую нашу встречу выглядеть так, словно могу переломить его пополам, он явно был не так-то прост, раз сумел отыскать нас незаметно для меня. Определенно, если я не смогу убедить Натаниэля, что меня необходимо отпускать, причем на продолжительное время, я угроблю его своим присутствием. [Не то чтобы я так уж из-за этого переживал, но приказ-то у него совершенно другой.]       Мальчишка тем временем ошалело выпрямился, вытащил из сидений диски и собрался выйти из машины следом за мной, но я буквально впихнул его обратно.       — Даже не думай. Он по твою душу явился, не по мою. Если не хочешь получить следующий диск в голову, сиди и не высовывайся.       — Кто это был? — тихо спросил он.       — Странно, что вы до сих пор не знакомы, — хмыкнул я, еще раз оглядел лес, сел в машину. Теперь, когда он нашел нас, нельзя терять время. Джип, набирая скорость, проносился мимо леса. — Этот мужик работал на Лавлейса. Кстати, именно ты не дал мне добить его тогда, в поместье. Вызвал прямо посреди сражения! [Разумеется, я не стал рассказывать мальчишке, что этот наемник — чертов мутант с сопротивлением к магии. Пусть это останется для него сюрпризом.]       Натаниэль поморщился, порезавшись о диски, выбросил их в окно, перелез на заднее сиденье и на всякий случай пристегнулся. Я не обратил внимания на его возню, сосредоточившись на джипе; сейчас я призвал все свои новоприобретенные навыки вождения. Машина летела по проселочной дороге, подскакивая на редких ухабах и поднимая за собой клубы серой пыли. Думал ли я, что наемник отступил ненадолго? Еще как! Только вот плана у меня никакого не было. Этот тип вполне может расправиться с нами обоими, и как бы показушно мне ни хотелось, чтобы он вытащил надоедливому мальчишке кишки через уши, настолько же я не хотел, чтобы нечто подобное проделали и со мной.       — В этих твоих книгах есть карта? — не оборачиваясь, спросил я.       Натаниэль не ответил, но в зеркало заднего вида я заметил, как он, позеленевший и перепуганный, роется в своих записях. Через минуту он перегнулся вперед, положив на пассажирское сиденье новенькую карту Северной Америки. Что ж, и та сойдет.       Особенно карта мне не помогла, но хотя бы показала, что до примерной цели нашего путешествия осталось недолго, меньше дня пути, а там — новая граница. Очень скоро за окном замелькали пологие холмы, покрытые низкой травой, и я сощурился от лучей заходящего солнца, бликами заигравших на разбитом стекле.       — Сегодня нам точно на ночь останавливаться нельзя, — сказал я. — И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время выспаться тебе не удастся, так что спи сейчас, пока есть возможность.       Натаниэль снова промолчал, подложил себе под голову рюкзак и лег на сиденье. За пару часов мы пролетели почти весь Техас, у нас неуклонно заканчивался бензин, и едва впереди показались горные хребты очередного национального парка, как наемник вновь дал о себе знать. Я совсем забыл, что у него в арсенале семимильные сапоги, благодаря которым он нас и нагнал, но то, что случилось потом, заставило меня соображать быстрее.       На этот раз появляться на дороге наемник не стал. Небо темнело, в безлюдных пустошах, поросших кустарником, ничего не было видно дальше десяти шагов, поэтому я не сразу заметил его в зеркалах. Он просто шел за джипом, словно на вечерней прогулке, поигрывая в руке кинжалом.       — Нат, проснись! — рявкнул я, и мальчишка встрепенулся, неохотно просыпаясь. — Да не поднимай голову, он прямо за нами.       — Что будем делать? — сонно откликнулся он. Надо признать, даже спросонья он на удивление быстро соображал.       — Зависит от того, что будет делать он. Но мы точно должны сбросить его с хвоста, иначе он поймет, что мы задумали.       Ветер задувал через разбитое окно клубы пыли, но моему многоплановому зрению они не мешали. Вскоре холмы сменились утесами, которые в темноте казались застывшими, заросшими мхом атлантами, воздух пахнул водой и сыростью, и дорога пошла вверх. Затем мы проехали мимо подсвеченного дорожного знака, предрекающего где-то впереди водохранилище, и мой утомленный земной скукой мозг немного расшевелился.       Я снова взглянул на карту: до границы с Мексикой было рукой подать, и водохранилище подвернулось невероятно вовремя. Возможно, нам удастся оторваться от наемника насовсем.       Примерно через пару минут джип выехал на эстакаду, я сбавил скорость и решил, что нелишним будет предупредить мальчишку.       — Как только увидишь воду, хватайся за что-нибудь!       — Что? — он изумленно округлил глаза. — А почему мы едем медленнее?       — Придется искупаться, — весело сказал я, хотя мне, существу огня и ветра, вода никакого удовольствия, мягко говоря, не доставляла. Зато при мысли о том, что ждет мальчишку, я расплывался в злорадной усмешке.       Периодически я поглядывал в зеркала, чтобы убедиться, что приманка сработала. Из-за своих дурацких семимильных сапог — насколько я знал, они создавали значительные искажения восприятия и зрения при ходьбе — наемник не заметил, что это мы сбросили скорость, и посчитал, что просто-напросто догоняет нас. Мальчишка на заднем сиденье продолжал с ужасом пялиться на меня.       — Что ты задумал? — спросил он.       — Не дрейфь, я всего-то навсего собираюсь тебя убить. — Увидев в зеркало, что его нижняя челюсть сползает все ниже, я выдержал издевательскую паузу и добавил: — Да не по-настоящему же. Вот что ты за волшебник? Ни грамма фантазии! [Но, вообще-то, для них это в порядке вещей. Вспомните хотя бы, как они реагируют на наши облики: стоит проявить хоть каплю воображения, как стоящий в пентакле напротив орет, хлопается в обморок или вовсе демонстрирует тебе, что он ел на ужин.]       Я еще немного сбросил скорость, медленно и осторожно, пытаясь спровоцировать наемника на нападение. И вот, когда мы въехали на дамбу, это сработало: выудив из карманов своей пафосной черной одежды очередной серебряный диск, он метнул его далеко вперед.       — Мазила, — прокомментировал Натаниэль.       — Держись, — фыркнул я.       Все складывалось удивительно удачно, и очень скоро я понял, что за удачу приходится платить. Впрочем, в этот раз платить пришлось не мне. Когда впереди, развернувшись подобно бумерангу, сверкнул возвращающийся диск, я резко крутанул руль в сторону, джип вильнул, протаранил заграждение и вылетел за пределы дамбы. Натаниэль позади коротко вскрикнул, вцепившись в сиденье перед собой. Уверен, те несколько мгновений, что мы падали, растянулись для него на долгие минуты.       Но вот полет закончился, джип врезался в воду со странным утробным грохотом, словно под нами был камень, — при этом через разбитое лобовое стекло в салон хлынула холодная темная вода, — поднял фонтан брызг и пошел на дно. Не теряя времени, я без труда выломал спинку своего сиденья, вырвал ремень безопасности, ухватил Натаниэля за талию и вынырнул вместе с ним наружу через дыру в лобовом стекле. Из-за хлещущей в нее воды это удалось нам не сразу, и я, забыв о том, как мальчишка меня раздражает, искренне надеялся, что он успел задержать дыхание.       Вырвавшись из тонущего джипа, я оттолкнулся от его борта и, отрастив себе прямо на плаву дельфиний хвост, поплыл на юг. Натаниэль судорожно цеплялся за меня, не то пытаясь сказать, что задыхается, не то от страха. Толща воды расступалась перед нами неохотно, словно чувствовала чуждую ей сущность. Наконец, я вынырнул на поверхность, вытащив из воды голову мальчишки, и огляделся.       С нашей позиции дамбу даже не было видно: мы обогнули юго-восточный берег по дуге и оказались точнехонько за границей Мексики. Однако мое торжество было несколько омрачено тем фактом, что мальчишка не дышал. Приглушенно ругаясь на хеттском, я выволок его на берег, уложил животом на свое колено и снова выругался, увидев, как с его разодранного правого бока капает кровь. Кажется, я все-таки не шутил, когда говорил, что собираюсь убить его.       Натаниэль закашлялся и выблевал не меньше двух литров воды. Он снова зашелся кашлем, слабо застонал, и мне пришлось перевернуть его на спину. Я задрал его рубашку, чтобы оценить масштаб бедствия. Рана оказалась неглубокой, но длинной и рваной: то ли зацепился за что-то в машине, то ли уже на пути к берегу. Я, как смог, перетянул рану его же рубашкой. Выглядел он плохо: бледно-зеленоватое лицо перекошено от боли, взгляд мутный, а моя импровизированная повязка на боку продолжала пропитываться кровью.       Не знаю, что подвигло меня действовать [Уж точно не его приказ.], но я обернулся гигантским кетцалем, подхватил мальчишку и полетел дальше, забираясь глубже в дебри Центральной Америки. Непроглядная тьма южной ночи надежно скрывала нас от чужих взглядов. Я развил приличную скорость и вскоре, приблизившись к полуострову Юкатан, заприметил впереди далекие огни небольшого городка.       — Тебе же лучше, если местные окажутся такими же неразвитыми, как обещала твоя книжка, — прокаркал я мальчишке, но не уверен, что он расслышал меня сквозь свист ветра в ушах и пелену боли.       Оказалось, что городком поселение назвать было сложно — скорее просто деревня среди тропических лесов. Я снизился, покружил над домами и несколько раз пронзительно крикнул. Дождавшись, когда несколько сонных, но любопытных лиц выглянут из хижин, я еще раз громко крикнул и, убедившись, что нами заинтересовались, отлетел немного от деревни, чтобы дать Нату время. Я осторожно опустил его на рыхлую влажную землю и приземлился сам.       — Отпусти меня. Сейчас, — сказал я, уменьшаясь до размеров обычного кетцаля. — Местные чтут эту птицу, как божество, они помогут тебе. Без меня наемник не сможет тебя выследить.       Он снова застонал и почти захныкал, совсем по-детски, жалобно и болезненно. Я понимал, что ему не до заклинаний, но не отступал.       — Давай же! Они вот-вот будут здесь!       — У меня ничего не выйдет, — прохрипел он.       — Я не Рамутра. — Кетцаль уселся на его груди, как бес с картинок книг по изгнанию. — Отпусти меня, позвать снова сможешь позже, когда наемник уберется восвояси. У тебя получится, Натаниэль.       Глупо думать, что эта простая формула — убеждение и имя — помогла ему принять решение, но он приподнялся на локте, одними губами проговаривая слова отсылания. Я почувствовал, как узы, сдерживавшие меня в этом мире, ослабевают, словно кто-то распутывал тугие веревки, впивавшиеся в сущность. Услышав шорох листвы, я обернулся. Из-за деревьев показались темные лица, и в этот момент Натаниэль завершил заклинание. Захлопав крыльями, я на миг превратился в пернатого змея, а затем исчез в потоке бурного разноцветного ветра, но впервые за две тысячи лет мне хотелось, чтобы меня вызвали снова.