Холли тащит меня в холл, к лифту. Нехотя я иду за ней, закатив глаза. Холли это надоедает, и она берёт меня за руку и уже быстрее ведёт за собой к одному из самых больших окон в здании. Я не знаю, почему, но это её любимое место, и мы ходим туда на каждом перерыве между скучными лекциями. Кроме них у нас проводится практика, но она далека от той, о которой я мечтала. В такие моменты меня посещала мысль о том, что я ошиблась с выбором профессии. Самое интересное — это стажировка, которая начнётся со следующего дня, когда определится мой руководитель, которого я в шутку называю надзирателем. Я не знаю, кто этот человек и зачем оно вообще нужно, но я всё равно хочу проходить стажировку, стоя за стойкой администрации в каком-нибудь отеле.
— Как ты думаешь, кто сейчас выйдет из лифта? — спрашивает Холли, с азартом посматривая на меня и улыбаясь своей фирменной улыбкой. Это имя ей не подходит. Если оно звучит мягко, то сама девушка таковой не кажется. Она весёлая, любит экстрим, приключения и опасность. В ней присутствует чуточка стервозности, которая нравится мне. Несомненно, образ дерзкой девушки дополняют каблуки, накрученные волосы и кожаная куртка. Холли любит поднимать свои аккуратные брови, чем сразу привлекает внимание парней.
— Не знаю, — отвечаю я с интересом. — Может быть, новый руководитель в нашей группе? Какой-нибудь очередной полицейский, — предполагаю я. Руководитель каждого участника моей группы — это полицейский-новичок, который только устроился на работу в Департамент. Не знаю, почему, но я хочу, чтобы моим руководителем был Зик. За эти пять лет мы стали лучшими друзьями, наша связь укрепилась, но романтических чувств друг к другу не было. Я просто хочу, чтобы близкий мне человек был рядом, с Зиком мне будет легче. Но Зик уже не новичок, так что нужно будет ждать другого человека. Первый, кто приходит мне в голову, — Тобиас. Но я сразу одёргиваю себя, потому что знаю, что его здесь нет и не будет, что он на другом конце Земли. Но от своего желания я избавиться не могу.
Холли становится передо мной, загораживая лифт. Она складывает руки на груди и обращает внимание на то, что происходит за моей спиной. Любимое занятие этой девушки: выглядывание в окно и наблюдение за лифтом. Именно потому, что здесь целые две «обзорные площадки», Холли и любит это место, поэтому она часто тянет меня сюда.
— Смотри, — с детским восторгом говорит она. — Полицейская машина! — Холли внимательно следит за машиной белого цвета, которая едет по шоссе.
— Холли, это всего лишь машина. Не факт, что это приехал наш полицейский. Может, это и не он вообще.
Девушка отходит от окна и загораживает обзор на лифт, который прежде был мне открыт. Она внимательно смотрит на меня и поднимает брови. Это значит, что сейчас она может начать читать мне нотации, но только она делает это так, что не хочется возражать и обижаться на неё. Звук распахивающихся дверей лифта отвлекает её от меня, и она оборачивается.
— Смотри, какой полицейский, — кокетливо говорит она, улыбаясь какому-то полицейскому. Смотря на неё, я улыбаюсь и выглядываю из-за её спины, чтобы посмотреть на прибывшего человека. Несколько секунд я не верю своим глазам, и за это время улыбка сползает с моего лица. Я не верю, что это Тобиас. Моё сердце отбивает бешеный ритм, ладони начинают потеть, и я застываю на одном месте и в одной позе, всё ещё не веря в происходящее. Это не он, это просто похожий на него парень.
Тобиас ещё недолго стоит на месте и не сводит с меня глаз, а когда я отвожу от него свой взгляд, он быстро уходит в противоположном от нас с Холли направлении, встряхнув головой. Где-то там, в сердце, что-то ёкает, напоминая обо всём, что произошло несколько лет назад. Перед моими глазами проносится тот период, когда мы были выпускниками, наши каникулы в Нью-Йорке, всё, даже наш последний поцелуй. Моё настроение резко ухудшается, и я с трудом добиваюсь того, чтобы вернуться к Холли.
— Ты его знаешь? — спрашивает она, кидая на его спину взгляды. Тобиас скрывается за ближайшим поворотом, и мне наконец удаётся отвести от него взгляд. Своими ладонями я чувствую, что я дрожу. Я отрицательно качаю головой и отворачиваюсь к окну, чтобы Холли не заметила моих пылающих щёк. — Ты его знаешь, Трис.
— Я не знаю, кто он такой, — тихо отвечаю я, пряча от подруги свой взгляд. — И я не знаю, почему он так на меня смотрел.
— Но я видела, как ты на него смотрела. Так на незнакомцев не смотрят, — она замолкает и кладёт руку на моё плечо. — А можно кое-что у тебя спросить?
Я киваю ей, хотя заранее знаю её вопрос. О моих отношениях с Тобиасом мы мало разговаривали, и мне кажется, что Холли поняла, что к чему.
— Что стало с тем парнем, Четыре? Ну, после того, как вы расстались.
— Я не знаю, — отвечаю я, качая головой. — Он учится в Англии, и я не знаю, что с ним.
Холли отворачивается и смотрит на пустое место, где стоял Тобиас. Она ничего не говорит, и у меня нет такого желания. Я складываю руки на груди и просто жду, сама не зная, чего.
— Ладно, идём на пару, — мягким тоном говорит она, что ей совсем не свойственно. — Кто знает, может этот полицейский будет у кого-то из нашей группы.
Тем же путём, что шёл Тобиас, мы с Холли идём в кабинет, в котором будет проходить следующая пара. Я не знаю, какая именно, потому что все мои мысли заняты сейчас другим. Я понятия не имею, как Тобиас оказался здесь, зачем он приехал и для чего, надолго ли. Но если он в полицейской форме Департамента, то это значит, что он будет здесь работать и жить. Значит, он здесь надолго.
Я сажусь за первый попавшийся стол, Холли садится за соседний. Похоже, я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, когда пришла Дженна, преподаватель. Она ждёт, пока вся группа соберётся в полном составе, и только после этого начинает вести занятие. Но сегодня она необычно долго молчит. Я отвлекаюсь на пейзаж за окном и просто смотрю куда-то, вновь думая о своём. Меня отвлекает несильный толчок в плечо.
— Не отвлекайся, Трис, — говорит Дженна, уложив на стол несколько папок с бумагами. — Итак, сегодня несколько человек из группы найдут своего руководителя, и с завтрашнего дня эти люди будут работать в данных им отелях. Сейчас сюда придёт полицейский, который заберёт одного из вас.
Дженна садится за стол и начинает просматривать содержимое папок, а я снова отвлекаюсь. Я так долго пыталась забыть Тобиаса и всё, что с ним связано, но все попытки терпели неудачи. И больше я могу не пытаться, потому что я буду часто его видеть, учитывая то, что скорее всего, Тобиас работает вместе с Зиком. И на все мероприятия они будут ходить вместе. Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, пробуя избавиться от ненужных мыслей. С долгим выходом я становлюсь спокойнее, только я не уверена, надолго ли это.
Краем глаза я улавливаю какое-то тёмно-синее пятно, находящееся рядом с Дженной. Я несколько раз моргаю и перевожу свой взгляд туда. И я снова вижу Тобиаса. Я опускаю взгляд на стол и мысленно приказываю себе не смотреть на него. Но он смотрит на меня, и я чувствую его пристальный взгляд.
— Это Четыре, — Дженна встаёт из-за стола и становится рядом с Тобиасом. — Он вам всё расскажет.
Тобиас кивает Дженне и становится перед столом, напротив первого стола из второго ряда, чтобы все его видели.
— Меня зовут Четыре. На время стажировки я буду руководителем одного из вас, — он кидает на меня взгляд, но потом быстро отводит. Его голос, такой родной, но в то же время чужой. Это точно Тобиас. Но он разговаривает как-то по-другому.
Я чувствую взгляд Холли, которая долго смотрит на меня. Мне становится стыдно от того, что я солгала ей, но от её расспросов я всё равно никуда не уйду, так что мы поговорим после занятия.
— Четыре, как число? — спрашивает Эмили, моя одногруппница. Она не блещет умом, зато на ней килограммы макияжа. Она похожа на куклу.
— Да, как число, — резко отвечает Тобиас. А мне нравится его командирский стиль общения. — Какие-то проблемы? — одного этого достаточно, чтобы заткнуть Эмили. — Стажировка будет проходить в отеле «Ритц Карлтон», что на Южной улице Центрального Парка. Время стажировки — три недели, начиная с завтрашнего дня.
— Что ж, Четыре, выбирай человека, — улыбается Дженна, подходя к нему.
Тобиас осматривает всех, кто в помещении. Я кидаю взгляды на тех, кто выдался красотой, а не умом, и замечаю, что все они сидят и кидают ему кокетливые взгляды и хитрые улыбочки. Все, кроме меня, Холли и представителей мужского пола.
— Вот эта девушка, — наконец говорит Тобиас, и я не сразу понимаю, на кого он кивнул. Когда все взоры обращаются ко мне, я понимаю, что я буду проходить стажировку под его контролем. Это то, чего я даже в кошмарах не видела ночью.
— Трис? Отлично! — говорит Дженна и смотрит на меня, ожидая моего согласия. Я пожимаю плечами и качаю головой, мол «мне всё равно, с кем работать», хотя, на самом деле мне далеко не всё равно.
Я кидаю взгляд на Тобиаса и задерживаюсь на нём. Он сильно изменился. Он стал ещё красивее, мужественнее, более статным. Настоящий полицейский. Его взгляд стал более резким и жёстким, скулы стали чуть выше, на лице заметна щетина. Но его губы остались неизменными. Те самые губы, которые я целовала четыре года назад в Миллениум-Парке в Чикаго. Я до сих пор помню этот поцелуй. Тобиас смотрит на меня и еле заметно улыбается. Передо мной снова подросток, и я ощущаю себя школьницей, именно в этот момент. Но я отворачиваюсь от него, потому что до сих пор не забыла о его поступке. Я до сих пор люблю его, хоть и боюсь в этом кому-нибудь признаться.
Когда звенит звонок, я пулей вылетаю из кабинета, забыв о Холли. Скоро мне влетит от неё, и мне нужно будет объяснить ей всё с самого начала.
— Что это было, чёрт возьми? — спрашивает она, на каблуках подбегая ко мне. — Только не говори мне, что это не тот парень, который бросил тебя несколько лет назад!
— Да, это он, — сдаюсь я. — Я не знаю, зачем он сюда приехал. Холли, я не знаю, почему он выбрал именно меня.
— Он хочет загладить свою вину. А ты не попадайся на его крючок. Я уверена, что в глубине души ты хочешь ему отомстить. Только не будь стервой, это моё амплуа.
Холли права. Я хочу причинить ему такую же боль, я хочу поиграть с ним. И даже наплевать на то, что я люблю его. Всё равно я хочу отомстить и посмотреть на его мучения. Во мне будто открывается второе дыхание, и моё настроение плавно повышается. То, что было в те дни после нашего первого расставания, — ничто, по сравнению с тем, что я хочу сделать. Но и к Холли тоже стоит прислушаться: не стоит быть слишком стервозной, всего должно быть в меру.
— Но перед этим расстанься со своим… — запинается подруга. — Павлином.
— Роберт — не павлин, Холли. Он обычный парень, вот и всё.
— Ну да, — она задирает голову к потолку. — Только он почему-то не нравится не только мне одной. Его не любит Зик, Кристина, и даже я. Трис, ты два раза отказывала ему в предложении, почему ты не можешь его бросить?
— Я не хочу быть одна, Холли, — шепчу я, еле сдерживая слёзы и не веря в свои слова. Но всё так и есть. — Мне безопаснее с ним, хоть он и идиот.
— Трис, ты не будешь одна, — ласково говорит она, положив руку на моё плечо. — У тебя есть я, у тебя есть Зик, Кристина. К тебе твой парень приехал, в конце концов! Ну, про него можешь не думать, но всё равно. Я всегда буду рядом.
Вот за что я люблю Холли. Это она только на людях противная и стервозная. В окружении близких людей она меняется до неузнаваемости: она становится милой, доброй и заботливой. Она всегда готова прийти на помощь в самую трудную минуту.
— Так что расставайся с ним смелее, не держи ни его, ни себя. Я же вижу, что вы вообще не любите друг друга.
Я неуверенно киваю ей, но не решаюсь посмотреть ей в глаза. Ещё немного постояв со мной в коридоре, Холли уходит на занятия. А я остаюсь одна, совершенно не зная, что делать. Всё свалилось будто снег на голову. Я не ожидала увидеть Тобиаса здесь, я вообще не ожидала его увидеть. У меня получалось забывать его. Не сразу, а медленно. Но я отпускала его и старую жизнь, говорила себе жить дальше и смотреть на тех людей, которые вокруг меня, а не за тысячи миль. Одним из этих людей был Роберт. Он помог мне справиться со всеми проблемами, что у меня были, дважды предлагал выйти за него замуж, но оба раза я отказывала, потому что до сих пор не могу забыть Тобиаса. Но теперь всё это — лишняя трата времени, потому что он здесь. И напрасно пытаться сделать всё заново.
Собрав все свои вещи в рюкзак, я вешаю его на плечи и собираю волосы в пучок. На лифте я спускаюсь к автомобильной стоянке. Я выхожу во двор колледжа и направляюсь к машине, однако что-то другое привлекает моё внимание.
Я поворачиваю за угол и нахожу то, что потревожило меня. Спиной ко мне стоит полицейский. Я узнаю Тобиаса по его широким плечам и тёмным линиям на шее. Он через одинаковый промежуток времени подносит руку ко рту. Внимательно присмотревшись, я понимаю, что это сигарета.
— Ты куришь? — внезапно спрашиваю я, и он оборачивается. Тобиас выпускает клуб дыма, и я решаюсь подойти к нему.
— Ты удивлена? — спрашивает он, вновь делая затяжку. Я сразу вспоминаю своё детство, когда курил дедушка. Он почти также делал затяжки, он много курил. И в итоге, умер от рака лёгких. С тех пор я ненавижу сигареты и всех людей, которые курят, тем самым ухудшая свою жизнь.
— Ну, ты же полицейский, — я становлюсь рядом с ним. — Ты же бегаешь за преступниками, и у тебя должны быть идеальные лёгкие, а ты их губишь.
— Работа в полиции очень нервная, видишь ли. А сигареты отлично снимают стресс.
Несмотря на то, что я ненавижу сигареты, я всё равно хочу кое-что попросить у Тобиаса. Я никогда не пробовала курить, да и раньше как-то не хотелось, но сейчас возможность, как нельзя кстати.
— Дай мне попробовать, — тихо говорю я, когда Тобиас делает очередную затяжку. — Я тоже хочу снять стресс.
— Нет, Трис, я не дам тебе сигарету, — жёстко говорит он, что значит только одно: разговор окончен. Но я не собираюсь сдаваться.
— Я сказала: «Дай мне сигарету», — таким же тоном отвечаю я, и это работает. Тобиас протягивает мне свою сигарету, и я медленно подношу её ко рту. Зажав её губами, я глубоко вдыхаю.
У меня начинается приступ кашля, и я выплёвываю сигарету на землю. Тобиас смотрит на меня, но ничего не делает. Похоже, в первых раз всегда плохо. Но я даже не хочу пробовать курить во второй раз, потому что это не для меня. Это очень противно, и я не понимаю, как Тобиас может курить такую гадость. Но я сама виновата в этом, так как сама же и выпросила у него сигарету.
— Ладно, я поехала, — бросаю я и ухожу от него к своей машине. Но Тобиас как стоял на одном месте, так и стоит.
— Подожди, — он оборачивается, и вслед за ним оборачиваюсь я. — Подвези меня к участку. Там, где Зик работает.
Я киваю головой в направлении машины, Тобиас подходит ко мне, и теперь мы идём уже вместе. В моей голове раздаётся голос Холли: «Я уверена, что в глубине души ты захочешь ему отомстить». Да, хочу, только не сейчас. Всё самое интересное начнётся завтра, а пролог можно сделать и сегодня.
Тобиас садится на пассажирское сидение рядом с моим местом и ждёт меня. Кинув рюкзак на задние сидения, я устраиваюсь на своё место. Завожу двигатель, выжимаю сцепление, включаю первую передачу.
— Плавно отпускай, — рекомендует он. — Ты помнишь, как я учил тебя водить? — с интересном спрашивает Тобиас, повернувшись ко мне.
— Я никогда не забуду, как ты орал на меня, — честно отвечаю я без желания на какой-либо разговор. Тобиас учил меня водить на своей машине, когда мы ещё были в Чикаго. Я не знаю, почему я не получила права в свои шестнадцать, я тогда и водить не умела.
— Я не орал, а громко объяснял, что сцепление нужно отпускать медленно.
Как назло, я быстро отпускаю педаль, и машина останавливается на месте. Похоже, Тобиаса это только веселит.
— Я удивлён, как тебе права выдали, — смеётся он, а внутри меня уже начинает закипать ярость.
— Слушай, англичанин недоделанный, — мой голос срывается на крик. — Выключай свой английский юмор, который понимаешь только ты, и убери британский акцент.
Тобиас замолкает, и всю оставшуюся дорогу мы едем в тишине. В своей голове я уже начинаю строить планы, каким образом ему можно отомстить, но ничего путного я придумать не могу. Меня ужасно разозлила не сколько его насмешка надо мной, сколько то воспоминание об уроках вождения. Я так была счастлива, хоть он и кричал на меня. Но сейчас всего этого уже нет.
Я подъезжаю к зданию Департамента, и Тобиас выходит из машины. Как только я собираюсь отъезжать, я замечаю, что Тобиас что-то забыл. Я сдаю назад, и он останавливается.
— Ты кое-что забыл, — говорю я и смотрю на его сидение: пачка сигарет и конверт. Тобиас забирает сигареты, но конверт оставляет. — И ещё ты забыл.
— Это тебе, — объясняет он. — Хотел отдать лично в руки.
— Я же просила не отвечать на моё письмо! — восклицаю я, борясь с желанием послать Тобиаса куда подальше.
— Я не смог удержаться, — улыбается он и подталкивает письмо ближе ко мне. Но мысли о письме быстро испаряются из моей головы, когда я вижу в его руке ту самую пачку сигарет.
— Пока ты не бросишь курить, я с тобой даже разговаривать не стану, — говорю я, не смотря на него. У меня всегда было отвращение к людям, которые курят. Вот я и нашла способ использовать это в своих целях.
***
— Всё нормально, Трис? — обеспокоенно спрашивает Роберт, подсаживаясь ко мне на диван.
Я уже два часа верчу в руках письмо от Тобиаса, но так и не решаюсь его открыть. Он думает, что это письмо от старого друга. Ну, я ему так сказала. Как бы я не боролась с желанием выкинуть конверт, я не могу этого сделать, потому что меня распирает любопытство. Мне интересно знать, что Тобиас написал в письме.
— Да, просто… день трудный выдался, — на автомате отвечаю я, всё также смотря на конверт.
Сегодня я решила переночевать у него, потому что Кристины нет, Холли живёт далеко от меня, а одной мне скучно. Кристина уехала к Эрику. Похоже, единственная пара, сохранившая свои отношения после школы, — это Зик с Шоной. Мы с Тобиасом расстались на следующий же день после выпускного, Кристина и Уилл — позже, потому что поняли, что любви на расстоянии не бывает. Как потом выяснилось, наш физрук, Эрик, уволился из нашей школы, и теперь он вместе с Кристиной.
Роберт уходит на кухню, и я набираюсь смелости вскрыть конверт. Мои руки дрожат, сердце бешено стучит, и вместо того, чтобы открыть письмо, я подношу его к носу и вдыхаю запах. Табак, одеколон и запах самого Тобиаса. Такой… чужой, но в то же время, запах безопасности. Как давно это всё было. Но убрав конверт от своего лица, я молниеносно открываю его и извлекаю лист бумаги.
«Беатрис Трис,
Я не знаю, читаешь ли ты это письмо, но надеюсь, что всё-таки читаешь. Я знаю, что прошло много лет, и я давно должен был тебе сказать об этом, сразу после выпускного, а не морочить тебе голову этим спором. Ты простила меня за этот спор, но я не думаю, что простишь за то, что обманул тебя. Решение за тобой, и я приму его, каким бы оно не было.
На самом деле, никакого спора не было. Мне сказали расстаться с тобой, чтобы я мог жениться на другой девушке, которую я видел всего пару раз, да и то в детстве. Знаешь, кто сказал мне порвать с тобой? Маркус. Я знал о том, что он тебя недолюбливает, но чтобы настолько, просто представить не мог. Потом выяснилось, что всё это семейное, и маму тоже выдали замуж против её желания. Об этом долго рассказывать на бумаге, и я с радостью поговорю с тобой, только если ты этого захочешь.
Не было и дня, чтобы я не думал о тебе. Я проклинал себя за свою трусость, что сразу не сказал правду. Да, что уж скрывать — я и сейчас ненавижу себя. Если бы я раньше сказал тебе всё, как есть, то ты не читала бы это письмо, мы бы не расстались. Может быть, расстались бы, но поддерживали отношения, как друзья. Близкие друзья.
Я знаю, что если я буду говорить, то ты мне не поверишь, но попробую рассказать всё здесь. Эта девушка, на которой я должен был жениться — Бетани Хайд. Для своего отца мы были хорошей парой, которая ждёт пополнения. Но мы оба не хотели жениться. Я люблю тебя, а Бетани любит своего парня, Мэтта. Мы с Бетани договорились, что до того, как я окончу университет, мы будем играть в счастливую парочку, но потом расстанемся хорошими друзьями, окончив весь спектакль. Маркус, вроде бы поверил в это, а вот Эвелин сразу обрадовалась, хоть и не показывала этого. Я даже не знаю, будет ли он подыскивать мне новую невесту, но в любом случае, я уже свободен. Не знаю реакцию матери на это всё, но в первый раз дело чуть не дошло до развода.
Трис, поверь мне, я люблю тебя. Я не знаю, что можно ещё написать в подтверждение моих слов, потому что я не обладаю красноречием. Ты спросила: „Зачем ты возил меня в Нью-Йорк, если не любишь?“ А потому и возил, что люблю. Ты — первая девушка, к которой я испытываю такие сильные чувства. Подумай: повёз бы я туда Рут, да ещё и подарил бы ей такое дорогое кольцо? Делать мне больше нечего, как деньги на неё тратить. Ты совсем другая, и за это ты мне нравишься. Ты не будешь из кожи вон лезть, чтобы кому-то понравиться. Тебе достаточно на спор поцеловать парня, который на спор поцеловал тебя. Вот видишь, ты уже улыбаешься, знаю я тебя.
Надеюсь, ты не будешь страдать, а справишься с этой болью. Ты сильная девушка, каких я ещё не встречал. Да и таких, как ты, я вообще не встречал, хотя в каждой девушке, даже в Бетани, я видел тебя, твои черты, твою улыбку, твои волосы, твои искрящиеся от счастья глаза. Но потом нужно было очнуться и понять, что ты в тысячах миль от меня. А на следующий день всё повторяется снова.
За то время, пока мы были вместе, я всё успел сделать. Я воспользовался каждой секундой, подаренной жизнью, я столько всего повидал и сделал. Каждой нашей ссорой, клянусь, я любил.
Я не знаю, захочешь ли ты со мной общаться. Не заново строить отношения, а просто быть друзьями, хоть это будет трудно для нас обоих. Я попытаюсь стать для тебя другом, но я не знаю, захочешь ли ты быть другом мне после всего того, что было. Я приму любой твой выбор.
P.S. Я люблю тебя.
Четыре Тобиас»
Мои глаза застилает пелена слёз, и я прижимаю его письмо к груди. Слёзы медленно скатываются по щекам, и я даже не пытаюсь их остановить.
— Трис, ты чего? — Роберт обнимает меня, притягивая к себе. Я ловлю себя на мысли, что его объятия не такие, как у Тобиаса. Он пахнет не так, как Тобиас. Он не Тобиас.
Свободной рукой я ищу конверт, чтобы положить письмо обратно, но нащупываю там кое-что ещё. Вытерев слёзы, я достаю из конверта фотографию. Одну из наших с Тобиасом совместных фотографий. На его день рождения, когда я целовала его в щёку ради кадра. Роберт прочищает горло и отстраняется от меня.
— Друг, значит? — обиженно спрашивает он, но мне сейчас всё равно. Я молчу, не имея сил что-нибудь ответить. — Понятно.
Роберт уходит в другую комнату, громко хлопая дверью. Я остаюсь одна со своими мыслями. Вновь перечитав его письмо, я понимаю, что не верю ни единому его слову. Я точно знаю, что он поспорил на меня, что он меня никогда не любил, и всё. Этого мне более, чем достаточно. И все его поздние признания в любви — сейчас они не к чему, я не хочу вновь наступить на одни и те же грабли. Я не хочу с ним отношений, никаких: ни дружеских, ни романтических. Я просто не хочу его видеть. Я не хочу завтра идти на стажировку, потому что по иронии судьбы я буду проходить её в том отеле, где мы останавливались на каникулах, потому что там будет он. Я уверена, что он захочет наладить со мной отношения, но я этого не хочу. Пусть он уедет, далеко и надолго. Желательно, до конца моей жизни.
Я заваливаюсь на подушку, и впервые за долгое время позволяю себе поплакать. Мне необходимо выпустить пар, все свои эмоции и свою боль в этих слезах. Я не уверена, будет ли мне от этого легче, но мне это нужно, потому что завтра трудный день. Я не знаю, как вести себя с Тобиасом. Может быть, последую советам Холли. Может быть, буду действовать по обстановке. Но я в одном я точно уверена: Тобиас хочет снова заполучить моё доверие.
