Из Чикаго я вылетел, когда там был день, а приземлился я в Лондоне, когда здесь уже вечер. Разница во времени даёт о себе знать, и требуется немало времени, чтобы привыкнуть к местному климату. Если верить различным путеводителям, то Лондон — дождливый и туманный город, в котором очень редко бывает солнечная погода. Я не знаю, насколько это правдиво, но мне кажется, что за несколько лет я привыкну к этому городу. Это не Чикаго, это не Америка, это совершенно другая страна со своими ценностями, традициями и обычаями. Здесь даже разговаривают по-другому. Язык один и тот же, а акцент совершенно разный.
Жить вдали от семьи и от друзей будет очень трудно. Здесь нужно заводить новых друзей, заново учиться жить в обществе. Из всех знакомых в Англии у меня никого нет, кроме той Бетани, на которой мне нужно жениться. Но я её практически не помню, так что можно считать, что у меня вообще никого нет. Трудно будет жить здесь в первое время, но у меня на связи всегда будет Зик, который даже за тысячи миль сможет меня подбодрить. Но у меня теперь нет Трис.
Информация в путеводителях оправдывается, когда на выходе из аэропорта на меня падает крупная капля дождя. Я поднимаю взгляд к небу и замечаю, что оно такое же, как и моё настроение. Серое и унылое. Дождь усиливается, и я даже не закрываюсь от него, я позволяю ему смыть то, что я привёз с собой из Америки. Я прилетел один, отец остался дома. Мама хотела полететь вместе со мной, но он не разрешил ей этого делать. Получается, его не волнует ни моя жизнь, ни моя судьба. Мне же лучше, у меня будет возможность самому строить свою жизнь.
В нескольких десятках футов от меня останавливается машина, из которой выходит мужчина. На возраст он выглядит, как ровесник моего отца. Он подходит ко мне. Похоже, это мистер Хайд, отец девушки, на которой я должен жениться. Из детских воспоминаний у меня ничего не осталось о нём, так что нам придётся заново знакомиться.
— Тобиас, — он улыбается и раскрывает руки для объятий.
— Зовите меня Четыре, — с улыбкой отвечаю я, обнимая мужчину. Несмотря на то, что несколько дней назад на подсознательном уровне я испытывал к нему неприязнь, сейчас это чувство улетучилось.
— Цифрой звать тебя будем? — серьёзно спрашивает мистер Хайд, а потом со смехом спешит всё объяснить: — Тонкий британский юмор, не обращай внимания.
Я смеюсь в ответ на его шутку, хоть и шуткой не считаю. Здесь своеобразный юмор, который понимают лишь жители Англии. А до них мне далеко.
Мистер Хайд ведёт меня за собой и рукой указывает на дверь машины, а мой чемодан забирает. Он ставит его на переднее сиденье вместо пассажира, рядом с водителем. Я сажусь на заднее сидение и смотрю в окно. Дождевые капли падают на стекло, оставляя разводы. Они выглядят, будто слёзы, которые скатываются по чьей-то щеке. Невольно я вспоминаю Трис и её лицо в тот день, когда я сказал ей о нашем разрыве. Я нисколько не сомневаюсь в том, что снова плакала из-за меня, что теперь она меня ненавидит. Лучше уж ненависть, чем жалость и чувство безответной любви.
Когда мы въезжаем в сам Лондон, то меня охватывает чувство восторга. Я был здесь раньше, но с того времени, когда я был здесь в последний раз, город изменился. Неизменным остались только достопримечательности: красные двухэтажные автобусы, знаменитый Биг-Бен, Здание Парламента, Букингемский дворец и всё остальное, по чём узнают этот город в мире. Дождь заканчивается, и сквозь разводы я смотрю на улицы Лондона, по которым мы проезжаем. Архитектуру Лондона можно узнать из тысячи, потому что здесь присутствуют элементы готики, вершины башен острые и пронзают небо. Здесь всё не так, как дома.
Машина мистера Хайда останавливается на Даунинг-Стрит. Я выхожу из салона и осматриваю трёхэтажное здание синего цвета. Мистер Хайд достаёт из автомобиля мой чемодан, а потом подходит к двери дома с номером одиннадцать. Три раза он стучит дверь и отходит назад.
Дверь мне открывает девушка моего возраста. Мне кажется, или она похожа на Трис. Мягкие волны светлых волос спускаются по плечам. Красивая.
— Бетани, — она лучезарно улыбается и протягивает мне руку.
— Четыре, — в ответ говорю я и пожимаю её руку. Девушка ещё шире улыбается в ответ и отходит от двери, позволяя мне войти.
Меня сразу же окутывает тепло. Я вешаю куртку на определённое место и прохожу на кухню, где вовсю хозяйничает миссис Хайд.
— Тобиас! — радостно говорит она, как только меня видит. — Я помню тебя ещё совсем ребёнком, а сейчас вон какой красавец вымахал!
— Называйте меня Четыре, — я подхожу к ней и пожимаю руку.
— Тогда и ты называй меня Элизабет, а то я ещё слишком молода, чтобы меня называли миссис.
Я улыбаюсь ей и ухожу в ванную, чтобы вымыть руки. На выходе из этой маленькой комнатки меня уже ждёт Бетани. На ней нет той лучезарной улыбки, которая была, когда она встречала меня. Девушка хватает меня за локоть и тащит в другую комнату. Осмотревшись, я понимаю, что это её комната. Она похожа на комнату Трис. Да и сама Бетани похожа на Трис. Наверное, я теперь в каждой девушке буду её видеть.
— Несмотря на то, что я знаю твоё настоящее имя, я всё равно буду называть тебя так, как ты хочешь, — начинает она серьёзным тоном. — Четыре, давай начистоту: ты хочешь на мне жениться?
Её вопрос застаёт меня врасплох, и первое время я стою, тупо смотря на Бетани. Она обеспокоенно осматривает меня, а потом щёлкает пальцами перед глазами.
— Извини, но нет, — я качаю головой и опускаю взгляд, не желая встречаться взглядом с её серо-голубых глаз.
— За что ты извиняешься? Ты думаешь, что я хочу за тебя замуж? — спрашивает она. Я смотрю на неё в недоумении. — Четыре, ты красивый парень, но я не хочу видеть тебя в роли своего жениха. У меня есть любимый человек, с которым я не хочу расставаться.
— А я расстался, — разочарованно говорю я.
— Давай ты после ужина расскажешь мне о ней, ладно? Я предлагаю тебе вот что: для наших родителей мы будем изображать счастливую пару, но жениться не будем. Я не хочу замуж не по любви, понимаешь? Я хочу чувствовать себя желанной.
Я крепко сжимаю Бетани в объятиях. Девушка сначала недолго стоит, оторопевшая, а потом кладёт свои ладони на мою спину и несколько раз похлопывает.
— Спасибо, Бетани, — я несильно беру её за плечи и пару раз трясу. — Я ведь обещал, что вернусь к ней.
— После ужина я хочу кое-куда тебя отвести. Надеюсь, ты не против?
Я отрицательно качаю головой и искренне улыбаюсь девушке. Часть моего плана сработала. Она не хочет за меня замуж. Возможно, мы сможем изображать пару влюблённых, а наедине быть друзьями, потому что мне уже кажется, что мы подружились. Бетани довольно приятная и милая девушка, к тому же, красивая. Если я смогу представить, что Трис рядом со мной, то мне не придётся играть на публику. Но вот слишком близко быть с Бетани для вида я не смогу, потому что сердца каждого из нас принадлежат другим людям.
Девушка берёт меня за руку и выводит из своей комнаты. Я улыбаюсь от счастья, что я уже близок к Нью-Йорку, близок к Трис, но только эта близость будет через несколько лет. Бетани ведёт меня на кухню, где миссис Хайд уже приглашает всех за стол. Я сажусь на первый попавшийся стул, а моя новая подруга садится рядом со мной.
Мы с Бетани выходим на улицу. Она так и не сказала мне, куда мы пойдём. Девушка надевает на себя куртку, берёт меня за руку и ведёт вниз по улице.
— Куда мы идём? — наконец спрашиваю я, когда на Даунинг-Стрит зажигаются фонари.
— В паб, — уверенно отвечает она. — По-вашему, это бар.
Я не знаю, сколько мы идём, но Бетани останавливается возле небольшого здания со светящимися буквами: «Лондон Прайд». Сначала мы стоим недолго у входа, а потом девушка хватает меня за руку и ведёт вокруг здания, вероятно, к служебному входу.
— Нас могут не пустить сюда, — поясняет она. — Поэтому пройдём сзади.
Возле служебного входа нас уже ждёт парень, который переминается с ноги на ногу, всё время поглядывая на часы. Он выглядит моим ровесником, хотя я не уверен в этом. Наверное, ему больше двадцати лет. Бетани бросает меня и бежит к нему, на бегу раскрывая руки. Парень ловит её за талию и прижимает к себе. Хоть кто-то счастлив.
— Мэтт, это Четыре, — улыбается Бетани и рукой манит к себе.
— Мэтт, — парень протягивает руку.
— Четыре, — я пожимаю его руку в ответ.
Мэтт открывает дверь и пропускает Бетани внутрь, вслед за ней захожу и я. Мэтт заходит последним и закрывает за собой дверь. Он ведёт нас из служебного помещения к бару, а сам становится за барной стойкой. Я сажусь на один из высоких барных стульев и кладу руки на стеклянную поверхность стойки. Бетани снова присаживается рядом со мной.
— Так это ты должен жениться на Бет? — наконец спрашивает Мэтт.
— Да, но я не буду этого делать. Мы с Бетани уже всё обсудили, да и у меня есть девушка, которую я люблю.
— А ты мне нравишься, Четыре, — смеётся он и ставит передо мной бокал с пивом. — За счёт заведения.
Я немного отпиваю из бокала. Алкоголь обжигает горло, но мне нравится это ощущение. Это можно считать идеальным завершением этого дня. Я здесь всего несколько часов, а у меня уже есть друзья. Неплохо.
— Кстати, расскажи мне о ней, — весело говорит Бетани, поворачиваясь корпусом ко мне.
— Её зовут Трис, — чтобы мне легче было о ней рассказывать, я представляю перед собой её образ, её улыбку, которая придаёт мне энергии. — Мы учились в одном классе. Познакомились, когда я поспорил со своим другом на желание. Мы расставались один раз, весной, но потом помирились. А потом мы снова расстались. Но она замечательная.
— А ты не знаешь, есть ли она в каких-нибудь социальных сетях?
— Меня нигде нет, поэтому я не знаю.
— Мэтт, дай мне свой айпад, — Бетани поворачивается к парню и требовательно на него смотрит. Мэтт достаёт планшет и приближает его к девушке, но не отдаёт. — Пожалуйста.
Мэтт отдаёт ей планшет, и девушка ловко нажимает что-то на экране. Она отвлекается от нас и полностью погружается в виртуальный мир. Мэтт сначала с увлечением наблюдает за ней, а потом машет рукой и подходит ко мне.
— А ты сказал ей о том, что тебе нужно жениться на другой?
— Нет, я солгал ей. Лучше пусть будет меня ненавидеть, чем жалеть.
— Возможно, ты и прав, — он пожимает плечами. — Но мне кажется, что ты поступил бы правильнее, если бы сказал ей правду. Тогда тебе было бы легче, и ты был бы уверен, что она ждёт тебя там. Вам обоим было бы лучше.
— Как её зовут? — Бетани отрывается от планшета и обращает своё внимание на нас с Мэттом.
— Трис… Беатрис Приор.
Бетани снова обращается к планшету и быстро набирает текст. Я не знаю, где она ищет Трис, и сможет ли она вообще её найти. Если она и есть в социальных сетях, то не факт, что под своим именем.
— Нашла, — радостно говорит она и поворачивает ко мне планшет. — Это она?
Я внимательно рассматриваю изображение на планшете. С него на меня смотрит светловолосая девушка, которая радостно улыбается. По одной улыбке я понимаю, что это Трис. Я улыбаюсь куску стекла и не знаю, почему. Может, потому что вижу её впервые после нашего расставания, хоть и не в живую. Я киваю Бетани и всё никак не могу свести глаз с обычной фотографии. На снимке Трис выглядит такой счастливой, радостной… моей. Я несколько раз киваю Бетани, и она через некоторое время убирает от меня планшет.
— Вот, смотри, — она протягивает гаджет Мэтту. — А есть совместные фото?
— Да, на телефоне, — я достаю из кармана штанов телефон и начинаю искать на нём фотографию с моего дня рождения. — Вот.
Бетани берёт телефон у меня из рук и внимательно рассматривает изображение на нём. Мэтт смотрит фотографию на планшете, а я пью пиво. Отличный вечер.
— Она такая красивая, — тихо говорит Бетани. — Мне очень жаль, что вы расстались.
— Да, вы хорошо смотритесь вместе, — поддерживает Мэтт. — Я надеюсь, что ты уедешь отсюда после того, как выучишься.
— Ты его прогоняешь? — с изумлением спрашивает Бетани, выхватывая у него из рук планшет. — Мэтт, но он же только что приехал!
— Да никого я не прогоняю, я просто выражаю ему свою поддержку, чтобы он надеялся, что снова встретится с этой девушкой.
— Великолепная поддержка! — с сарказмом говорит девушка и выставляет перед собой руки. — Я аж сама начала надеяться.
— Бет, успокойся, я просто пошутил, — Мэтт старается не закричать на девушку, крепко сжимая руки в кулаки. Пора что-то делать.
— Успокойтесь, — громко говорю я, привлекая внимание не только Бетани и Мэтта, но и некоторых посетителей паба. — Уеду я, не бойтесь. Сначала выучиться надо.
— Мы тебя не прогоняем, — отвечает Бетани. — Это просто у Мэтта поддержка своеобразная.
— Да, я понял уже. Спасибо.
Мэтт еле заметно улыбается мне и кивает, а потом уходит от нас с Бетани. Девушка вновь берёт планшет в руки и пальцем тычет по экрану. Свет, излучающийся от гаджета, освещает её лицо, и я невольно засматриваюсь на неё. Определённо, в ней есть что-то, что связывает её с Трис. Может быть, внешность, может быть, поведение, но что-то общее у них есть.
— Четыре, идём домой, поздно уже, — через некоторое время она кладёт планшет на барную стойку, выключив его. Она встаёт со стула, поправляет своё платье и вопросительно смотрит на меня.
Перед тем, как уйти, я хочу попрощаться с Мэттом, но он обслуживает гостей. Чтобы не отвлекать его от работы, я просто киваю ему, когда мы с Бетани проходим мимо. Возвращаемся мы также, как и пришли сюда. По обе стороны улиц светили фонари, так что идти было гораздо легче. Невольно я вспоминаю, как мы с Трис ходили по ночному Нью-Йорку, когда были там на зимних каникулах. Но это Лондон, и здесь вряд ли есть что-нибудь американское. В доме Хайдов темно, вероятно, хозяева уже спят. Бетани аккуратно открывает дверь и тихо идёт в свою комнату, рукой приглашая меня.
— Я тебе сейчас покажу твою комнату, — она включает свет в своей комнате, когда за мной закрывается дверь. — Ты не будешь здесь долго жить, потому что для нас уже купили квартиру.
— Для нас?
— Для меня, — уточняет она. — Но там будешь жить ты, потому что мы не сможем играть счастливую пару, если будем жить вместе. Я буду жить у Мэтта. Кстати, твой чемодан в гостиной.
Я киваю ей и выхожу из комнаты, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Свой чемодан я быстро нахожу, потому что он единственный стоит возле двери. Стараясь создавать как можно меньше шума, я подхожу к двери Бетани. Вскоре она выходит и рукой указывает на соседнюю дверь. Я открываю её и захожу внутрь. После меня в комнату заходит Бетани и включает свет.
Эта комната от комнаты Бетани отличается лишь цветом, а также, отсутствием всякого барахла, которого полно в её комнате. Девушка садится на край кровати и начинает смотреть в окно. Я укладываю чемодан на пол и раскрываю его. На самом верху лежит запечатанный белый конверт, на котором указано моё имя. Я сразу узнаю, чей это почерк.
Я достаю письмо из чемодана и долго его рассматриваю, будто я волшебник, который может перенести сюда того человека, который написал это письмо. Краем глаза замечаю, с каким волнением Бетани смотрит за мной, и решаюсь открыть конверт. Затаив дыхание, я вскрываю его.
— Я пойду, наверное, — говорит Бетани, подходя к двери. — Спокойной ночи, Четыре.
— Ага, — отвечаю я, не глядя на неё. — И тебе.
Удостоверившись, что я в полном одиночестве, выключаю свет, сажусь за письменный стол и включаю настольную лампу. Сгорая от нетерпения, я достаю письмо из конверта.
«Тобиас Четыре,
Я не знаю, зачем я пишу тебе это письмо. Наверное, просто хочу, чтобы ты знал. Я не смогла сказать тебе этого несколько часов назад, но всё напишу здесь. Хоть и знаю, что каждое напоминание о тебе причиняет мне боль, и я думаю, что некоторые буквы здесь расплывчаты. Я не видела, в каком состоянии запечатывала конверт, так что заранее извиняюсь.
Ты уже в Англии, потому что я отправила письмо именно туда. Я не знаю, день у тебя сейчас или ночь, да и не хочу это знать. Надеюсь, ты поступил в свой университет, и через несколько лет будешь его выпускником. Только не приезжай больше в Нью-Йорк, ладно?
Я не понимаю, почему именно я стала жертвой твоего спора, почему именно я? Почему именно я сейчас сижу и плачу, вытирая лицо твоей футболкой? Хотелось бы получить ответы на свои вопросы лично от тебя, но я не хочу тебя видеть, не хочу встречаться с тобой.
Мне хочется сказать тебе „спасибо“ за всё, что ты для меня сделал. За те признания в любви, полные лжи. Теперь я отчётливо понимаю, почему тебе легко было признаться мне. Ты не любил меня, как я люблю тебя. Я не чувствую этого к себе с твоей стороны. Я не понимаю, зачем ты возил меня в Нью-Йорк на целых две недели. Зачем подарил дорогущее кольцо? Почему именно со мной сделал татуировку? Опять же, повторюсь, вопросы есть, а ответы на них я не получу. К сожалению или к радости, не знаю.
Очень интересно знать, зачем ты хотел помириться со мной после того события с Питером? Сказал бы своему товарищу, с которым спорил, что я знаю про спор и всё такое. Но нет, ты вновь добивался моего расположения. Позволь узнать, зачем я тебе была нужна? На свадьбе Джеймса я решила вновь открыться тебе, за что до сих пор жалею. Если бы я отказала тебе на том танце, я бы не испытывала той боли, какую испытываю сейчас. Но если посмотреть с другой стороны — то я была очень счастлива вновь наладить с тобой отношения. Не знаю, что ты чувствовал тогда: радость от того, что я снова тебе поверила, или же горечь, что тебе придётся снова морочить мне голову.
Мне кажется, что ты правильно поступил, что рассказал мне о споре. Ведь горькая правда лучше, чем сладкая ложь. И пусть я сейчас считаю свою жизнь дерьмом, зато я знаю, что ты ко мне ничего не чувствовал. Ты раскрыл мне глаза. Теперь я буду умнее, чтобы вновь не попасться на уловки таких парней, как ты. Надеюсь, что такого, как ты, я больше не встречу, потому что просто не буду искать.
Я люблю тебя, Тобиас, пусть ты и слышал это много раз. Просто знай, что я чувствую к тебе. Я не хочу, чтобы тебе было так же больно и плохо, как мне, потому что я знаю, каково это. Искренне надеюсь, что у тебя всё будет хорошо, ты окончишь университет, получишь хорошую работу, женишься на красивой и умной девушке. На той, которую ты будешь любить, а не на той, которая стала жертвой твоего спора. Не знаю, буду ли я общаться с твоей семьёй, потому что от каждого из твоих родителей ты что-то взял. Я буду видеть тебя в Эвелин и Маркусе. Думаю, я буду рада услышать от них, что с тобой всё в порядке, что ты жив, здоров, есть любимый человек. Я буду рада за твои успехи, не сомневайся.
Можешь не отвечать на моё письмо, потому что я всё равно не буду его читать, тяжело будет. Можешь со спокойной душой выбросить это письмо и забыть обо мне. Но помни, что в далёкой Америке есть я, на которую ты поспорил, круто изменив мою жизнь. И я прощаю тебя.
С любовью,
Трис»
Это письмо делает меня одновременно счастливым и несчастным. Меня грызёт совесть за то, что я соврал ей, что это из-за моей лжи она страдает, что это всё из-за меня. Она пишет, какую ошибку она совершила, вновь поверив мне, но я знаю, что она бы это ошибкой не посчитала. Я видел её безграничное счастье, я чувствовал её любовь каждый раз, когда она прикасалась ко мне. Это нельзя назвать ошибкой.
Несмотря на её последнюю просьбу, я ищу чистый листок и ручку. Положив перед собой её письмо и представив перед глазами её образ, я приступаю к ответному письму.
