Играя чувствами

      Когда я открываю глаза, первое, что вижу перед собой — часы, которые показывают половину девятого утра. Затем я слышу шум на кухне, который меня и разбудил. Я чувствую в ногах холод и поджимаю их под себя, укутываясь в одеяло. Как только я снова начинаю засыпать, я слышу, как в спальню заходит Тобиас и убирает свою одежду в шкаф. Затем он ложится на кровать, но не рядом со мной, и натягивает на себя одеяло.       Он засыпает быстрее, чем я; это связано с тем, что он вернулся со своей ночной смены, где ни на минуту не смыкал глаз. Я засыпаю так же быстро, когда сама прихожу со своей смены. Я переворачиваюсь на другой бок и подвигаюсь ближе к Тобиасу. Закидываю на него ноги, в надежде согреть их, и одной рукой обнимаю за плечо. Его тело горячее даже без одеяла, я прижимаюсь к нему, и Тобиас кладёт руку на мою талию. От внезапно нахлынувших чувств мне хочется поцеловать его, но я вовремя останавливаю себя, потому что могу разбудить.       В следующий раз я просыпаюсь от его вздрагивания. Мне становится неудобно лежать на правом боку, и я переворачиваюсь на левую сторону. Я забираю свою подушку и кладу её под свою голову. Тобиас никак на меня не реагирует, и я снова засыпаю, но ненадолго. В третий раз причиной моего пробуждения становлюсь я сама, так как чувствую отсутствие желания поспать. Я тянусь к телефону, чтобы посмотреть на нём время. Час после полудня. Так долго я могу спать либо во время болезни, либо после ночной смены. Я проверяю свои социальные сети и отвечаю на входящие сообщения.       Во время того, как я отвечаю на очередное сообщения, я чувствую, как ладонь Тобиаса скользит по моему боку и ложится на живот. Он целует меня в шею и шёпотом желает доброго утра. Я поворачиваюсь к нему и так же шёпотом отвечаю, что сейчас уже обед. Тобиас забирает из рук мой телефон и кладёт его на тумбочку рядом с собой.       Он сбрасывает с меня одеяло и нависает надо мной. Он наклоняется и целует меня. Я приподнимаюсь, обнимаю его и отвечаю на поцелуй. В данный момент я не хочу секса, я хочу просто целовать его. Но, похоже, у Тобиаса другие планы на этот счёт — он стягивает с меня лямку от майки.       — Чем мы будем сегодня заниматься? — я ложусь обратно на подушку, но не выпускаю его из своих рук. — Только давай ты не будешь ко мне приставать, я сегодня не хочу...       — Ладно, — говорит он, но я слышу в его голосе досаду и раздражение. — Что ты предлагаешь?       — Мы можем целый день валяться в постели и смотреть телевизор, — говорю я. — Можем даже заказать пиццу, я не хочу ничего готовить.       Тобиас соглашается и слезает с меня. Он звонит в службу доставки, а я иду в ванную, чтобы умыться и привести в порядок свои волосы. Возвратившись в спальню, я ложусь на кровать и включаю телевизор, а Тобиас уходит в ванную. Минут через двадцать я слышу звонок в дверь и оплачиваю две больших пиццы. К этому времени Тобиас уже присоединяется ко мне.       Мы съедаем почти всю первую пиццу за просмотром какого-то фильма, который выбрал Тобиас, переключая каналы на телевизоре. Внезапно мне становится жарко, и я сбрасываю с себя одеяло и закидываю ноги на Тобиаса; задирается моя майка, оголяя живот. Тобиас почему-то долго на него смотрит, пытаясь что-то понять. Я перехватываю его взгляд и спрашиваю, в чём дело. Он отрицательно качает головой и обращает всё внимание на телевизор.       — Трис, — говорит он через некоторое время. Я поворачиваю голову к нему. — Ты беременна?       — Нет, — смеюсь я, смотря на свой живот, — я просто съела много пиццы. Смотри, я сейчас его втяну, — я втягиваю свой живот, и он становится плоским.       — У тебя грудь больше стала, — кивает он в сторону моего декольте. — Не спрашивай, откуда я это знаю.       — Я её увеличила, — с сарказмом говорю я. — Тобиас, я не беременна. Если бы что-то и было, ты бы первым об этом узнал. Я может слегка поправилась, но я точно не беременна.       Он пожимает плечами и замолкает. Больше он с такими вопросами ко мне не обращается и оставшееся время молчит. Но теперь я не могу спокойно смотреть кино, потому что мой взгляд то и дело падает на живот. У меня нет задержек, не было никакого токсикоза, да и чувствую я себя довольно неплохо. Я перевожу взгляд на Тобиаса, затем снова на низ живота.       — Господи, ты невыносим, — произношу я, и Тобиас странно на меня косится.       Я переодеваюсь в джинсы и свитер, надеваю тёплую куртку, обуваюсь и иду в ближайшую аптеку. Как назло, ближайшая оказывается закрыта, и мне приходится пройти целый квартал до Парк-авеню, чтобы купить два теста на беременность.       Когда я прихожу домой, первым делом я переодеваюсь обратно в свою пижаму и закрываюсь в туалете. Прочитав инструкцию, я выполняю все необходимые требования и выжидаю нужное количество времени. Закрываю колпачок чувствительной части теста и с замиранием сердца жду результата. Я убираю палец с окна результатов и вижу две красные полоски. Во мне смешиваются радость, страх, отчаяние и волнение за себя. Я смотрю на другой тест — результат такой же.       Я открываю дверь и сталкиваюсь с Тобиасом. Он взглядом спрашивает меня, и я показываю ему оба теста. Неожиданно для себя я начинаю плакать, и он тут же обнимает меня и молчит, позволяя плакать столько, сколько мне понадобится. Он отводит меня в спальню и усаживает на кровать.       — Я не знаю, как не заметила этого, — говорю я, вытирая свои слёзы. — Я должна была заподозрить, что что-то не так, когда почувствовала увеличение и боль в груди. Я списала это всё на гормоны, даже не удосужившись сходить к врачу и узнать причину.       — Почему ты плачешь, Трис? — Тобиас берёт меня за руку. — Мы должны радоваться этому, у нас будет ребёнок.       — Я боюсь быть матерью, — неожиданно для себя говорю я, снова начав плакать. — Я боюсь, что плохо воспитаю, я боюсь, что у меня ничего не получится.       — Ну, твои родители тебя же хорошо воспитали, — говорит он. — Я тоже вырос нормальным человеком.       — До тебя у твоих родителей был Джеймс, а у моих — Калеб...       — Но до них у них никого не было. Трис, они тоже боялись стать родителями и взять на себя такую ответственность. Но в итоге они справились и теперь гордятся своими детьми.       — А как же моя работа, отель? Что мне вообще делать? Я не хочу бросать свою работу, Тобиас.       — Ты хочешь сделать аборт? — осторожно спрашивает он. — Если и так, я всё пойму и не буду тебя ни в чём обвинять.       — Нет, — отрезаю я, — ни в коем случае. Этот ребёнок был зачат в любви. Я просто боюсь за себя и за то существо, которое живёт внутри меня.       Я задираю майку и смотрю на свой живот. Он немного выпирает, видно даже его границы. Я наклоняюсь в сторону и так смотрю на него. Я сразу вспоминаю, как Шона выглядела в первые месяцы своей беременности. По телосложению мы похожи, и если судить по размерам её живота, то у меня сейчас третий-четвёртый месяц.       — Мне нужно к врачу, — говорю я, и Тобиас кивает. — Нужно узнать срок и встать на учёт в больницу.       Тобиас велит мне собираться и начинает собираться сам. Я слегка крашусь, нанося тушь на ресницы и помаду на губы. Я переодеваюсь в тёплую и удобную одежду и звоню в регистратуру Ленокс-Хилл, чтобы узнать о свободных на данный момент врачах и возможности их приёма.       Мы с Тобиасом выезжаем из дома почти в пять часов вечера. До больницы мы доезжаем относительно быстро, много времени уходит на то, чтобы найти нужный нам кабинет. Моим врачом оказывается женщина, чему я в душе становлюсь рада. Я захожу туда вместе с Тобиасом, и я начинаю объяснять врачу своё состояние.       Она очень удивляется, когда узнаёт, что о возможной беременности первым узнал Тобиас, а не я. Миссис Фоули усаживает меня на гинекологическое кресло, берёт несколько мазков на анализы, а так же говорит о том, что необходимо УЗИ для подтверждения и определения срока беременности.       Я ложусь на соседнюю кушетку, она подвигает всё необходимое оборудование. Тобиас садится на стул рядом со мной и берёт меня за щиколотку, таким образом выражая свою поддержку. Женщина наносит на мой живот специальный гель и начинает водить по коже ультразвуковым датчиком. Я смотрю на экран и пытаюсь понять, что на нём изображено.       — Вот это ваша матка, — врач указывает на тёмное пятно в середине изображения. — А вот это... это ваш ребёнок, — она показывает на белое пятно на дне матки, очень похожее на маленького ребёнка, у него отчётливо видно голову и туловище.       Гинеколог распечатывает изображение в двух экземплярах, и один отдаёт нам. Внизу написана вся информация о размерах плода, но ни слова о сроке. Я вытираю свой живот и опускаю свитер, Тобиас помогает мне подняться.       — Ваш срок составляет двенадцать недель, это третий месяц и конец первого триместра, — она отвлекается и что-то считает. — Предположительная дата родов — вторая половина мая.       Мы с Тобиасом переглядываемся. Миссис Фоули объясняет мне, что можно делать и нельзя, что меня ожидает дальше и что мне самой необходимо делать. Тобиас оплачивает ей стоимость приёма, и мы уходим. Пока мы спускаемся к парковке, я в уме считаю предположительную дату зачатия, исходя из срока в неделях. Это случилось в Вашингтоне, когда я приезжала к Тобиасу во время его командировки. Мы снова переглядываемся, и, кажется, он понял, что я хотела ему сказать.       Я беременна. Я до сих пор не могу поверить в это. Ещё сегодня утром я думала о том, как бы подольше поспать, а сейчас моя голова загружена такими проблемами, как больница для родов, сами роды и подготовка к ним. Ещё больше я начинаю переживать из-за ребёнка, на котором будут отображаться любые изменения в моём организме. Моя жизнь уже не будет прежней. И чтобы удостовериться в этом, я ещё раз повторяю про себя: «Я беременна».