Играя чувствами

      Мы с Холли сидим в отдельной комнате в церкви, предназначенной специально для невест. Я не испытываю абсолютно никакого волнения, я просто сижу и жду того, что должно случиться. За окном медленно садится солнце, на город опускаются сумерки, что служит как бы параллелью между моей жизнью в роли невесты.       Со скучающим видом я жду своего отца, который поведёт меня под венец. На самом деле, я была против репетиции, так как хочу, чтобы у меня случилось всё в первый раз, без заученных фраз и дежурных улыбок. Мне не удалось убедить Тобиаса в ненужности этой репетиции, но он настоял на ней, и я вынуждена была согласиться, потому что это был единственный компромисс, который устраивал нас обоих.       Холли уходит, оставляя меня одну. Я встаю со стула и принимаюсь расхаживать по комнате в ожидании папы. Усталость проявляет себя, и всё, о чём я могу сейчас думать, — это то, что я хочу спать. Сегодня до пяти часов вечера был мой последний рабочий день перед двухнедельным отпуском, и напоследок меня решили завалить именно бумажной работой, обязанности по заселению гостей взяли на себя другие администраторы, а мне пришлось готовить отчёты и заполнять ведомости до самого окончания рабочего дня.       — Ты готова, Беатрис? — спрашивает папа, когда заходит в комнатку. Он протягивает мне руку, и я принимаю её. Мы выходим в холл церкви и подходим к огромным дверям.       — Это же не свадьба, — я стараюсь улыбнуться. — Это всего лишь репетиция.       Массивные двери раскрываются, и я беру папу под руку. Я окидываю взглядом присутствующих, которые встали со стульев, как только двери открылись: половины гостей нет, в полном составе все будут только завтра, сейчас здесь только наши с Тобиасом родители, наши друзья и некоторые люди, которых я плохо знаю.       Папа ведёт меня к священнику, рядом с которым стоит Тобиас. Он окидывает меня простым взглядом, потому что в джинсах и рубашке я похожа на невесту меньше всего, а он меньше всего в спортивном костюме похож на жениха. Мы быстро доходим к месту назначения, и папа отходит назад, предоставляя меня Тобиасу.       — Вы можете произнести клятвы, — тихо говорит священник и делает шаг назад, будто предоставляет нам с Тобиасом личное пространство. Я внимательно смотрю на него и долго молчу, подбирая нужные слова.       — Я люблю тебя, — серьёзно говорю я, и он издаёт короткий смешок.       — Я тоже тебя люблю, — смеясь, отвечает он, и я смеюсь вслед за ним. Обстановка разряжается, и я расслабляюсь, хоть и до этого не чувствовала никакого волнения.       — Вы можете обменяться кольцами, — с плохо скрываемой улыбкой говорит священник, — но только завтра. И поцеловать невесту вы сможете только завтра.       Мы с Холли сидели в комнате гораздо дольше, чем проходит эта репетиция. Я поворачиваюсь к ней и взглядом и мимикой пробую показать это; она улавливает мои эмоции и понимающе кивает. Все присутствующие гости хлопают в ладоши, будто действительно рады тому, что мы поженились, даже несмотря на то, что всё это — репетиция, на которую я абсолютно не хотела идти.       По традиции, все гости во главе с женихом и невестой после репетиции должны ехать в ресторан, но у нас с Тобиасом закончились практически все деньги, отложенные на свадьбу, и поэтому мы решили, что в этот раз мы нарушим традиции, и все разъедутся по своим номерам в моём отеле (сотрудникам и их семьям предоставляется скидка на номера, а молодожёнам и их гостям эта скидка чуть больше, а в сумме к оплате вышло совсем немного), кроме Эвелин и Маркуса, они будут жить несколько дней в нашей с Тобиасом квартире.       Мы с ним возвращаемся домой, попрощавшись со всеми до завтрашнего утра. Маркус и Эвелин с нами не едут, потому что им нужно уладить свои какие-то дела. Я подозреваю, что Эвелин это делает для того, чтобы я не находилась в одном помещении с Маркусом слишком долго и не вызывала у него раздражения и злости, ведь в противном случае они опять могут поссориться с Тобиасом, а перед нашей свадьбой я хотела бы меньше всего видеть Тобиаса агрессивным.       Когда я переступаю порог квартиры, моей первой мыслью становится то, что я хочу лечь на диван и ни о чём не думать хотя бы какое-то время. Я снимаю рубашку и остаюсь в одной майке. С чувством облегчения я ложусь на диван в гостиной и включаю телевизор; Тобиаса вокруг нигде нет.       Как только я чувствую, что начинаю расслабляться и дремать, я слышу хлопок входной двери. Скоро в комнате появляется Тобиас и выключает телевизор, садясь передо мной на корточки.       — Пойдём со мной, — шепчет он и протягивает руку. Я вкладываю свою ладонь в его и встаю с дивана. Собрав волосы в хвост, я следую за ним. Grace — Boyfriend Jeans (Remix)       Мы выходим из квартиры, и он запирает её. Без всяких ответов и разъяснений он ведёт меня к лифтам и нажимает кнопку последнего этажа. Когда распахиваются двери лифта, первое, что бросается мне в глаза, — это раскрытая дверь, которая ведёт на крышу. Тобиас пропускает меня вперёд, и я первая забираюсь по лестнице. Когда я оказываюсь на крыше, я оглядываюсь по сторонам и вижу вокруг множество небоскрёбов, в каждом из которых горит не менее сотни огней. На улице почти темно, и смотреть на такое — одно удовольствие. Я поздно обращаю внимание на то, что нахожусь здесь в одной майке, с неприкрытыми плечами. На крыше ходит сильный, пронизывающий и холодный ветер, который то и дело заставляет меня покрепче сжать руки на груди. Я не понимаю, зачем Тобиас привёл меня сюда, и оглядываюсь на него. Он идёт к краю крыши и садится на выступ, свесив ноги. Я не понимаю, как он не боится этого делать, потому что мне самой иногда бывает страшно и я даже боюсь смотреть вниз, потому что от такой высоты у меня слишком захватывает дух.       — Мне кажется, ты боишься высоты, — тихо напоминаю я, но он никак не реагирует. Я сажусь рядом с ним и смотрю на город с такой высоты. Потрясающее зрелище.       — Я знаю, ты любишь смотреть на город с крыши, особенно ночью, — не смотря на меня, произносит он. Я чувствую неловкость между нами. — Письмо со свидетельством о браке уже пришло?       — Около недели назад, — отвечаю я и замолкаю, потому что не знаю, чем можно продолжить разговор.       Тобиас тоже молчит, и от этого мне становится более, чем неловко. Смотря на соседние небоскрёбы, я пытаюсь угадать его настроение. По пути назад он ни на что не злился, в церкви всё было более, чем хорошо. Но тем не менее он молчит и с задумчивым видом смотрит на окружающие нас здания. Краем глаза я улавливаю, как он снимает с себя спортивную кофту. Он протягивает её мне.       — Надень, — велит он. — Я вижу, что тебе холодно.       — А ты? — я робко забираю кофту из его рук и надеваю на себя. Я застёгиваю молнию и натягиваю большие и длинные для меня рукава на кисти рук.       — Потерплю, ничего страшного, — он на мгновение смотрит на меня, а потом снова отворачивается.       Его кофта, согревающая меня, наводит на размышления. Вероятно, этого бы не было, если бы я сидела в своей рубашке. Я сразу вспоминаю моменты, когда он точно так же, как и сейчас, давал мне свою одежду, чтобы я согрелась. Смотря на небоскрёбы с такой большой высоты я вспоминаю свадьбу Зика и то, как я сбежала на крышу после поцелуя с Тобиасом. Я вспоминаю, как мы с ним поцеловались в тот вечер, как он принёс мне букет, который до сих пор стоит в квартире в засушенном виде.       — Почему я? — тихо спрашиваю я, не смотря на него. Я хотела задать этот вопрос ему ещё после того, как он сделал мне предложение, но всё время боялась и оттягивала этот разговор.       — Что? — он поворачивает голову и придвигается ближе. Наши руки касаются друг друга всего на мгновение, но этого хватает, чтобы я поняла, что он сильно взволнован, и это не из-за этого разговора.       — Почему я? — повторяю я, повернув к нему свою голову. — В смысле, ты целых четыре года жил в Англии, мог познакомиться с любой девушкой и остаться жить и работать там, но предпочёл вернуться сюда и вновь завоёвывать моё доверие. Почему?       — Немного странный вопрос перед свадьбой, не находишь? — он усмехается. — На самом деле, я не знаю. Мне просто хотелось вернуться к тебе, где бы я ни был.       — Но ты же слишком молод для свадьбы! Тебе двадцать три, ты мог бы жениться лет через семь, а то и больше.       — Ты думаешь, через семь лет что-то поменяется? Вряд ли. Если бы я не хотел на тебе жениться, этого кольца на твоей руке не было бы, — он касается своими пальцами моей левой руки. Я придвигаюсь к нему.       — Но я всё равно не пойму, почему ты предпочёл меня другим девушкам. Ведь я эгоистка, думающая только о себе; иначе как объяснить то, что мы женимся там, где хочется мне? Я ведь даже не пыталась искать компромисс.       — Пока ты была у Холли, я решил, что если мы женимся там, где хочешь ты, то медовый месяц будет там, где хочу я. Я был два раза в Париже и с радостью вернусь туда ещё раз. К тому же, я бы не позволил тебе пропустить репетицию свадьбы, хоть и видел, что ты не хотела идти.       — Но я ведь тебя недостойна, — почти шёпотом говорю я, чувствуя подступающие слёзы. — Я всегда причиняю тебе боль, но не получаю ничего в ответ. И я впервые задумалась о том, что могу потерять тебя только после того, как мне приснилось, что ты навсегда уезжаешь в Вашингтон.       — У тебя ужасный характер, здесь я не могу не согласиться, — он накрывает мою ладонь своей. — Я не смогу изменить его, но мне придётся с ним уживаться, и я хочу этого.       — Ты всегда уделяешь мне время, а я вечно занята. Я всё время опаздываю, а ты стараешься приходить домой вовремя только для того, чтобы увидеть меня. Ты видел меня в самом неприглядном свете. Я люблю тебя, но не умею показывать это так, как делаешь ты. И я просто боюсь, что однажды ты проснёшься, посмотришь на меня и подумаешь: «Зачем я на ней женился?»       — Что ты хочешь от меня услышать? Что я не хочу на тебе жениться? Трис, пойми, — он берёт мои руки в свои и сжимает их. У меня перехватывает дыхание. — Я хочу, чтобы ты была моей женой, я хочу, чтобы все видели, что у тебя есть муж, когда посмотрят на твою левую руку.       — Прости меня, за всё, что я когда-либо тебе сделала, — я говорю это, смотря ему прямо в глаза. — Я ужасно вела себя всё время с твоего приезда в город. Прости.       Тобиас слабо ухмыляется и отворачивает голову. Я замечаю, что за всё время, пока мы здесь находимся, его взгляд ни разу не опускался вниз, на землю. Он с опаской туда иногда поглядывает, но как только он смотрит вниз, его руки крепче сжимают опору, и он спешит посмотреть куда-нибудь наверх или в сторону. Туда, где автомобильные шоссе сливаются с небом, смотреть особенно приятно.       — Я иногда думаю о том, как бы всё сложилось, если бы я тогда сказал тебе правду о том, почему уезжаю, — он с сожалением и виной смотрит на меня. — Что было бы между нами, если бы ты знала, что мне нужно было жениться на другой? Сидели бы мы вот так на крыше?       — Мне кажется, что эта долгая разлука помогла нам обоим. Ведь наши отношения никогда не были такими свежими, страстными и будто новыми, даже после нашего первого разрыва. Ты помнишь тот день? Я сказала тогда, что беременна.       — Идиотский розыгрыш, — он смеётся и обнимает рукой. Я кладу голову на его плечо, вдыхая исходящий от него запах. — Мне жаль, что я тогда тебе не поверил.       — У тебя были все основания, — мрачно, но тихо говорю я, сразу вспомнив свой девичник. — Я помню, как ты звонил мне пьяный и признавался в любви. И я верила тебе, хоть и ты был пьян и вряд ли помнил об этом разговоре. Пьяные звонки и переписки — они всегда самые искренние.       От воспоминаний я впервые всхлипываю. Я знаю, что дальше меня ждёт совместная жизнь вместе с ним, но у меня такое чувство, будто я снова переживаю тот день. Я прекрасно помню все его слова, сказанные мне несколькими днями позже и свой день рождения. После нескольких всхлипов я чувствую, что он крепче обнимает меня и ладонью гладит мою руку.       — Джеймс мне всегда говорил, что в отношении с тобой я был полным придурком. Не думаю, что сейчас что-то изменилось. И он был прав, когда сказал, что я должен сказать тебе всю правду относительно Бетани.       — Ты принял решение, которое было единственно верным, — я беру его лицо в свои руки и прикасаюсь своим лбом ему. — Но даже если бы ты сказал мне правду, мы всё равно сидели бы на этом месте прямо в это время.       — Я хочу тебя поцеловать, — шепчет он мне в губы. — Но до завтра нельзя.       — Но мне же этого никто не запрещал, — я улыбаюсь, но он этого не видит.       Я закрываю глаза и медленно движусь навстречу его губам. Мои губы накрывают его, я расстёгиваю его кофту и натягиваю на его плечи, не снимая её с себя. Мы оказываемся очень близко, и мне в некоторые моменты кажется, что совсем скоро я могу сгореть просто от его прикосновений ко мне.       — В последний раз мы так целовались на свадьбе, — он касается моего подбородка пальцами. — К сожалению, не на нашей.       — Завтра тебе разрешат целовать меня, — я улыбаюсь и снова целую его. — Слушай, давай ты первый завтра будешь говорить? Я немного боюсь, — я кладу ладони на его плечи и сжимаю их. — Который час?       — Почти десять, — отвечает он, посмотрев на наручные часы. — Ты боишься произносить клятву? Должно быть, эта свадьба производит на тебя такое впечатление, что ты говорить боишься.       — Скоро Холли приедет, нам нужно спускаться, иначе твои родители будут искать нас, — я перекидываю ноги на крышу и встаю на них, протянув Тобиасу руку. Он берётся за мою ладонь и тоже встаёт с выступа.       Мы спускаемся с крыши и в лифте едем до нашей квартиры. Дверь оказывается закрыта на один замок, а не на два, и я смело могу предполагать, что родители Тобиаса уже здесь, только не знаю, как давно. Они сидят на кухне и пьют чай. Обменявшись с Эвелин вежливыми кивками, я ухожу в спальню, чтобы поставить все нужные мне на завтра вещи в одно место.       Я кладу на кровать аккуратно упакованное платье, чтобы не помять его, и достаю из шкафа туфли, нижнее бельё, фату и аксессуары. Сложив всё в пакеты, я ставлю его на пол и принимаюсь собирать косметичку, которую убираю в чемодан. Моя косметика мне завтра не понадобится, всё необходимое есть у Холли.       — Трис, к тебе Холли приехала, — из коридора кричит Тобиас. Я ставлю свой чемодан рядом с чемоданом Тобиаса, их отвезут завтра в наш номер в отеле.       — Ты здесь? — Холли входит в спальню. — Вам же вроде священник не разрешал целоваться, так ведь?       — Мы не целовались, — отвечаю я, проверяя содержимое всех пакетов. Шансы что-то забыть малы, потому что я ничего не разбирала с момента покупки этих вещей, но мне нужно сейчас чем-то заняться.       — Тогда почему на губах Четыре твоя помада? — большим пальцем руки она показывает в сторону коридора, где по её мнению должен быть Тобиас. — Трис, это трудно не заметить.       — Ты меня бесишь, — я откладываю пакеты в сторону и выхожу из комнаты. Я забираю из гостиной свою рубашку и надеваю её на себя, предварительно сняв кофту Тобиаса. Его самого здесь нет.       Я возвращаюсь в спальню и забираю все свои пакеты, Холли берёт в руки чехол со свадебным платьем. Она остаётся ждать меня в коридоре, а я сама иду на кухню, чтобы попрощаться с родителями Тобиаса.       — До завтра, — я чуть приоткрываю дверь и улыбаюсь им. Эвелин отвечает мне искренней улыбкой, Маркус отделывается лишь простым кивком головы. — Вы Тобиаса не видели?       — С тех пор, как он встретил твою подругу, я не видела его, — говорит Эвелин. — Может, он вышел куда-то?       Я пожимаю плечами и закрываю дверь. Обувшись, мы вместе с Холли выходим из квартиры. Мы спускаемся на лифте к подземной парковке, и взглядом я ищу машину Тобиаса, надеясь увидеть его там. Его нигде нет, и внутри меня появляется волнение за него.       — Трис, там к Четыре приехал Зик, он пошёл с ним поговорить, — неожиданно говорит Холли. — Я забыла сказать тебе об этом в квартире, извини.       Она аккуратно укладывает моё платье на задние места автомобиля, пакеты я ставлю рядом с ними на пол. Когда мы переступаем порог её квартиры, я ставлю пакеты на пол рядом со своим спальным местом, Холли уносит платье к себе. Я не успеваю подумать, прежде чем откидываюсь на кровать. И я мгновенно засыпаю.