Глава 24
28 июля 2016 г. в 12:37
День, как и моя смена, близится к своему завершению. К вечеру посетителей становится всё больше, что отвлекает меня от раздумий на всякие темы, позволяя сосредоточиться на своей работе и свободных номерах отеля.
Этот день был вполне обычным, таким же, как и все предыдущие. Три недели назад Уолта выписали из больницы, и Холли даже брала отгулы, чтобы быть рядом с ним, так как у него несколько переломов, два из которых на ноге, и поэтому он физически не всегда мог двигаться.
Но видеть Холли такой радостной, заботливой и беспокоящейся было очень приятно. Её будто подменили, но в общении со мной она осталась той же самой вечно комментирующей и вечно недовольной.
Выдав ключ от номера посетителю, в дверях отеля я замечаю Тобиаса, причём в полицейской форме. Меня сейчас не столько удивляет его одежда, сколько то, что он приехал за мной, вероятно, чтобы забрать после работы, ведь обычно я сама добираюсь до квартиры на такси.
— Ты ещё долго будешь украшать эту стойку регистрации? — спрашивает он, подойдя поближе. Он облокачивается на стеклянную поверхность и тянется ко мне.
— Моя смена до восьми. Ещё пятнадцать минут подождёшь? — я с радостью целую его, пока никто из остальных администраторов не видит. На рабочем месте я предпочитаю скрывать свою личную жизнь. — А что такого случилось, что ты решил заехать за мной?
— Зик и Шона позвали нас с тобой в ресторан. У них для нас какая-то новость есть, — он садится на тот же диван, на котором сидел, когда я проходила свою стажировку, обучаясь в колледже.
— Как ты думаешь, что это может быть? — я выхожу из-за стойки и становлюсь рядом с диваном, на котором он сидит.
— Понятия не имею. Если честно, я пропустил всю его пламенную речь мимо ушей. Не помню, о чём я тогда думал.
Из ресторана выходит Луиза, в её глазах выражено неподдельное удивление. Она проходит мимо нас с Тобиасом и задерживается, пристально рассматривая его.
— Кто-то из гостей вызвал полицию? — первым делом спрашивает она. Ну конечно же, полицейская форма, я совсем забыла о ней.
— Нет, — отвечаю я. — Всё в порядке; моя смена скоро окончится, а это... это мой парень, — запинаясь, отвечаю я. Я боюсь получить от неё выговор за отсутствие на рабочем месте (именно за стойкой) и разговоры с посторонними (здесь посторонние люди — это все, кроме гостей отеля).
— Четыре, — насколько я помню? — она ближе подходит к нам обоим. Меня несколько напрягает её взгляд. — Я ещё тогда заметила, что между вами что-то есть. Вы очень быстро нашли общий язык, мне это показалось подозрительно. К тому же, я видела, как вы смотрели друг на друга.
Я улыбаюсь ей, так как абсолютно не знаю, что сказать. Один из администраторов отеля зовёт её, и она уходит, забыв про нас. Я провожаю её взглядом и ухожу в служебное помещение, чтобы переодеться.
Мы приезжаем в ресторан к половине девятого. Встретившая нас хостесс любезно проводит нас к столику, за которым уже сидят Зик и Шона, о чём-то разговаривая. Когда мы подходим ближе, я замечаю в Шоне некоторые изменения. Она стала... ещё красивей, если можно так выразиться. Она будто вся светится; в ней действительно что-то изменилось.
Также за столом сидят Мэтт и Бетани с полугодовалым ребёнком на руках. Я смотрю на малыша и сама задумываюсь о собственном ребёнке. Но... мне всего двадцать один, мне кажется, что я сама ещё ребёнок, чтобы иметь своего. Я сажусь рядом с Бетани и Мэттом, а Тобиас напротив меня, рядом с Шоной и Зиком.
— Вы давно нас ждёте? — спрашиваю я, чтобы как-то разрядить обстановку.
— Около получаса, — отвечает Шона. — Трис, у всех работа, мы понимаем, — она улыбается.
Дальнейший разговор идёт как по маслу. С принесённой едой и выпивкой обстановка переходит в дружескую, я даже помогаю Бетани и беру на руки малыша Джо. Отодвинув свою тарелку с пастой и грибами, и усаживаю его на свои колени и начинаю разговаривать с ним, в то время как остальная компания общается между собой.
— Я хочу кое-что вам всем сказать, — Шона встаёт из-за стола, привлекая внимание всех сидящих за столом. — Это и есть то, почему мы вас собрали, — она нервно улыбается. — Мы с Зиком ждём ребёнка. Я беременна.
Так вот оно в чём дело. Эти изменения в ней... они вызваны беременностью. И Шона вся светится от счастья, когда говорит это. Бетани встаёт со своего стула и несётся к ней, чтобы обнять. Я сама поступила бы также, если бы не ребёнок, сидящий на моих коленях и стремящийся уползти от меня. Он всё трогает, дёргает, пытается взять, даже мои волосы попали под удар Джо.
Вслед за Бетани Тобиас и Мэтт поздравляют и Шону, и Зика. И если Шону все просто обнимают, то Зика обоим надо подколоть, особенно Мэтту, потому что он знает, через что придётся пройти им обоим. Я обещаю обнять Шону позже и пока одними словами поздравляю её.
— Бетани, ты можешь мне всё рассказать о беременности? Что мне можно делать, чего нельзя? — спрашивает Шона, усаживаясь на место Мэтта. Он уходит к Зику и Тобиасу, и те все вместе начинают разговаривать, не обращая внимания на нас. Бетани чуть отодвигает свой стул, таким образом, чтобы она сразу могла смотреть на нас обоих.
— Тебе нельзя пить и курить. Остальное всё можно и даже нужно. Иногда позволяй себе манипулировать будущим отцом, в противном случае скажи, что можешь родить прямо перед ним. Мэтт говорит, что это противное зрелище.
— Бет, я серьёзно, — смеётся Шона. — Но насчёт манипуляций... это дельный совет. Можно ведь все свои капризы спихивать на беременность.
— Именно! А если серьёзно, то готовься к токсикозу, и это далеко не самое худшее, что у тебя будет. Твой живот будет увеличиваться каждую неделю, ты будешь ходить, как утка, особенно на последних месяцах, ты не сможешь спать на животе, всё время будет болеть поясница, а о сексе вообще придётся забыть за четыре недели до родов. Шона, тебе лучше проконсультироваться с врачом, он даст тебе больше информации. Кстати, тебе придётся посещать врачей довольно часто, чтобы знать, что беременность протекает нормально и с ребёнком всё в порядке. А потом, после девяти самых прекрасных месяцев в твоей жизни появляется вот это чудо, — она указывает на ребёнка, желающего уползти от меня куда подальше, — которое тебе не будет давать спать по ночам. Но знаешь, я готова отдать всё на свете, когда вижу его улыбку.
— Эй, не запугивай мою жену, — встревает Зик, за что Шона одаривает его далеко не благодарным взглядом, — от твоих рассказов у меня волосы дыбом становятся. А когда она будет рожать, я боюсь, что не выдержу этого зрелища.
— Она будет кричать, что ненавидит тебя, — смеётся Мэтт. — Поверь, мне Бет говорила, что терпеть меня не может и больше никогда в жизни не родит.
— Я помню это, — я решаю вступить в их разговор. — Я помню, как Бетани примчалась в наш отель, хотя ей положено было быть в больнице.
— Кстати, Трис! — она обращает взгляд ко мне. — Как ваши дела с Четыре? Вы ещё ни о чём не думаете? Ну, в плане свадьбы и детей.
Я переглядываюсь с Тобиасом и замечаю, что он еле заметно качает головой. Я недолго думаю над ответом, потому что раньше всерьёз не задумывалась над этим, потому что считала, что всё случится тогда, когда должно случиться. Мне было плевать на свадьбу, а что касается детей, то я хотела бы ещё как минимум год после свадьбы не думать об этом, а жить для себя.
— Мы пока ни о чём не разговаривали. Мне кажется, что рано выходить замуж в двадцать лет. И рожать ребёнка в двадцать один тем более.
— Я вышла замуж в двадцать один, — говорит Бетани. — И об этом нисколько не жалею, ведь большинство моих английских подруг хотят построить карьеру, прежде чем родить. Да и здесь, я смотрю, карьера на первом месте, а не семья. Трис, если ты хочешь пожить для себя, то сейчас не время. Ты захочешь так пожить год, потом два, потом пять лет, а вскоре тебе будет сорок лет, и родить будет очень трудно. Смотри, как бы не было поздно.
Вскоре они с Мэттом и Джо уходят, объясняя свой уход тем, что уже поздно, и ребёнку нужно ложиться спать. Я нисколько их не виню, потому что знаю, что ребёнку нужен правильный режим дня. Я слишком долго нянчилась с ребёнком моей тёти, чтобы не знать этого. Благодаря этому я знаю, как ухаживать за новорожденным, как кормить его, укладывать спать. Я была с ребёнком летом, когда у меня были каникулы, а тёте надо было работать. Но я всё равно не знаю, что мне нужно.
Ближе к одиннадцати вечера мы с Тобиасом вместе с Зиком и Шоной покидаем ресторан, рассаживаясь по разным машинам. Когда мы с Тобиасом выезжаем на авеню, я решаюсь задать ему вопрос, который мучает меня с момента ухода Бетани и Мэтта:
— А ты хочешь детей? В смысле, не сейчас, а потом, через несколько лет.
— Не знаю, — сразу отвечает он. — Ты правильно сказала насчёт того, что мы ещё слишком молоды, чтобы становиться родителями, но и Бет попала в точку: надо не злоупотреблять этой жизнью «для себя», иначе станет поздно.
По пустой авеню мы быстро доезжаем до нашего дома. Когда мы входим внутрь квартиры, Тобиас ни с того ни с сего набрасывается на меня с поцелуями. Я с охотой отвечаю на них, хотя не понимаю, что послужило причиной этому. Его руки поднимаются всё выше по моим ногам, он скользит под юбку.
— Ты же хочешь детей, — шепчет он, отстранившись, — мы можем пойти попытаться.
Я хохочу от его оправдания, в то время как он целует мою шею и поглаживает бедро. Моё внимание привлекает стук в дверь. На мгновение я думаю, что это может быть стук в соседнюю дверь и не придаю значения. Но когда стук повторяется, я понимаю, что это у нас могут быть нежданные гости.
Несильно я отталкиваю от себя Тобиаса и говорю ему о своих предположениях. Он отвечает, что мне всё это кажется и снова целует. Я сильнее отталкиваю его и иду к двери, хотя до неё здесь всего несколько шагов. Я открываю дверь и понимаю, что у нас действительно неожиданные гости.
На пороге квартиры стоят родители Тобиаса. Всё моё хорошее настроение пропадает, и я некоторое время стою, смотря на Эвелин и Маркуса. Я смотрю на их лица. На лице Эвелин радость и некий восторг, а вот лицо Маркуса излучает гнев и удивление.
— Здравствуйте, — заикаясь, произношу я. — Мы совсем не ожидали...
— Вы что здесь делаете? — уверенно спрашивает Тобиас. Он слегка дотрагивается до меня, и я ощущаю его волнение. Мы совсем не ожидали приезда его родителей, нас даже никто не предупреждал.
— Мы тоже рады видеть тебя, Тобиас, — отвечает Эвелин. — Нет бы, спросить как добрались, как мы вообще, так сразу нужно знать, что делаем здесь. Я шучу, не принимай всерьёз. У твоего отца какие-то дела, и он отказался лететь сюда без меня. Если бы наш рейс не задержали, мы появились бы здесь раньше.
Тобиас улыбается и обнимает свою мать. Он недолго смотрит на Маркуса и пожимает ему руку. По его каменному лицу я понимаю, что встрече с ним он совсем не рад. Я коротко киваю каждому из них и отступаю, пропуская в квартиру.
Мне как хозяйке квартиры приходится кормить гостей и стелить им в свободной комнате. Я стараюсь не сталкиваться взглядом с Маркусом, так как знаю о его отношении ко мне, о том, что он сделал с Тобиасом, заставив его жениться на другой. Я знаю обо всём и была бы рада его сегодня не видеть.
— Я постелила вам в той комнате, — говорю я Эвелин, выходя из кухни. Она с улыбкой кивает, и я ухожу в спальню.
После душа я замечаю, что дверь на кухню закрыта, а Эвелин разбирает вещи в отведённой им с Маркусом комнате. Я присматриваюсь к стеклянной вставке на двери и замечаю два мужских силуэта. Маркус и Тобиас. Больше всего я боюсь, что они будут разговаривать обо мне и наших с ним отношениях.
Я сажусь на самый край кровати, обняв колени руками и включаю телевизор. С кухни доносится разговор на повышенных тонах, в котором говорится о том, что я Тобиасу не пара, что мы не должны быть с ним вместе. Из уст Тобиаса я слышу слова защиты в свою сторону, но их спор становится всё громче.
— Если я захочу жениться на ней, я сделаю это и без твоего позволения! — кричит Тобиас. — Мне плевать на твоё мнение, и твои невесты мне не нужны, у меня своя есть.
Я не скоро замечаю, что по моим щекам текут слёзы от многочисленных оскорблений, которые были сказаны не в моё лицо, от того, что Тобиас тратит свои силы, пробуя противостоять отцу, от того, что по неизвестной мне причине он ненавидит меня.
Краем глаза я замечаю стоящую в дверях Эвелин. Я вытираю слёзы ладонью и пробую успокоиться, но от криков за стеной мне становится ещё хуже, и слёзы скатываются по щекам чаще и быстрее.
— Что я сделала не так? — я поворачиваюсь к Эвелин, смаргивая слёзы. — Что я сделала не так? — я повторяю свой вопрос в надежде получить ответ.
— Ты полюбила Тобиаса, — мягко отвечает она, присаживаясь на кровать рядом со мной. Она обнимает меня за плечи, и я с радостью следую в её объятия.
— Почему он меня ненавидит, Эвелин? Я действительно ужасный человек?
— Это не твоя вина, Трис. И если бы я действительно знала ответ на твой вопрос, вы бы с Тобиасом не расстались.
— А если я выйду замуж? — я смотрю на неё. — А если у нас с ним будут дети? Он изменит своё отношение ко мне?
Она горько усмехается и ничего не отвечает. Я замечаю, что её глаза блестят от слёз, она поднимает голову к потолку.
— Вряд ли, — тихо говорит Эвелин. — Маркус никогда не меняет своего отношения к людям, какими бы замечательными они не были. И даже если у вас будут дети, он и их будет любить с наименьшей вероятностью, так как они будут рождены тобой, а не той, которую он присмотрел для Тобиаса.
Из моей груди вырывается всхлип, потом ещё один, и после понимающего молчания Эвелин я позволяю себе при ней рыдать, не сдерживая эмоций, гнева, злости и обиды. Эвелин кладёт мою голову на свои колени и позволяет мне плакать в полном молчании. Она гладит меня по голове, что действует успокаивающе.
— Ты не заслужила всего этого, — она наклоняется и целует мою макушку. Она продолжает гладить мою голову, и, немного отойдя от истерики, я засыпаю.
В полудрёме я слышу приглушённые голоса Эвелин и Тобиаса. Они о чём-то напряжённо разговаривают, я слышу, как он благодарит её за что-то. Я не хочу думать, за что, сейчас мне это неинтересно. Я чувствую, как прогибается матрас, когда Тобиас ложится на кровать. Он ложится рядом со мной и крепко прижимает к себе, будто боится отпустить. Я кладу свои ладони поверх его и тоже крепко сжимаю их. Я пробую заснуть, но ничего не получается; я чувствую лёгкий поцелуй в висок и слышу тихое дыхание Тобиаса. Но сон пропадает окончательно.