***
Я просыпаюсь от звука ключа в замочном створе. Напротив меня работает телевизор, и там идёт совсем не то, что я смотрела ранее. Я смотрю на часы и с большим удивлением замечаю, что спала целых пять часов, с шести вечера. Следовательно, я не смогу заснуть этой ночью. А если и засну, то только под утро. — Я тебя разбудил? — Тобиас входит в комнату и включает свет. — Прости. — Нет, нет, всё хорошо. Я просто вздремнула, пока ждала тебя. Он обращает внимание на свой большой чемодан, стоящий у стены. Затем его глаза пробегаются по комнате, он уходит на кухню, осматривает коридор и ванную и в конце концов возвращается обратно в комнату. — Здесь очень чисто и... слишком пусто. Кто-то из нас переезжает? — он садится рядом со мной на диван. Я долго не могу понять, почему он так пристально смотрит на меня, а потом до меня доходит: он боится, что я могу уйти. — На самом деле... — начинаю я, — мы переезжаем. Я подумала о том, что неправильно жить на съёмной квартире, в то время как у тебя есть собственная. Та квартира уже готова, я сегодня ездила и убиралась там. — Я хотел поговорить с тобой о переезде на выходных, но так даже лучше. Ты хочешь, чтобы мы сегодня переехали? — Если ты устал, я могу поехать за рулём. Я проспала пять часов, поэтому вряд ли сейчас усну. — Мою машину тоже ты поведёшь? — он улыбается, обнимая меня одной рукой. — Хорошо, я сейчас вынесу тяжёлые коробки и чемодан, ты неси остальное. Там много всего? — Не слишком, — я прижимаюсь ближе к нему. — Думаю, за один раз мы управимся. Слушай... а ты сильно устал? — Да нет, вроде могу ещё нормально размышлять. Нужно ещё куда-то заехать? Или тебе нужно со мной серьёзно поговорить? — Просто хотела предложить тебе прогуляться. Людей на улицах практически нет, там тепло. Тем более, ты в полицейской форме: у нас не будет никаких проблем. К тому же, мы оба завтра выходные, можно спать долго. — Хорошо, — он целует меня. — Только давай сначала осуществим наш переезд. У дверей квартиры мы оказываемся спустя полчаса. Я открываю замок и первая вхожу внутрь. В нос бьёт знакомый запах, принадлежащий только этой квартире. Я всегда хотела стать человеком со стороны, чтобы ощутить его, ведь это очень трудно сделать, постоянно находясь в этой квартире. Я понимаю, что я дома, когда по привычке вешаю ключи на своё место, когда снимаю жакет и отправляю туда, где висит остальная верхняя одежда. Я поднимаю коробки с пола и отношу одну из них на кухню, другую — в ванную. Тобиас затаскивает чемодан и оставшиеся коробки в нашу спальню. Здесь не слишком много вещей, так что я смогу управиться с ними прямо сейчас, чтобы завтра не тратить на это время. А если я не сделаю этого сейчас, то я не сделаю этого ни завтра, ни послезавтра, вообще никогда. — Ты есть не хочешь? В холодильнике свежая пицца, могу разогреть. Я не получаю никакого ответа на свой вопрос и принимаю это как согласие. Поставив две кружки на полку и убрав несколько тарелок в шкаф, я кладу несколько ломтиков пиццы на большую тарелку и ставлю её в микроволновку. Когда она оповещает о готовности пищи, я достаю тарелку и ставлю её на стол. Вдобавок к этому ещё я ставлю стакан с соком. — Можешь идти кушать, — громко говорю я в направлении комнаты и ухожу в ванную, чтобы расставить всю свою косметику и несколько тюбиков Тобиаса. До меня не сразу доходит, что и на эту реплику он оставил меня с тишиной. Обеспокоенная этим, я оставляю все вещи в ванной и иду в комнату, где оставила его. Я застаю Тобиаса, стоящего спиной ко мне возле комода. Я подхожу ближе к нему и вижу в его руках стеклянную рамку с фотографией, на которой изображены два мальчика и женщина, обнимающая их. У меня пробегают мурашки по спине, ведь я никогда не видела детские фотографии Тобиаса. Мне странно это чувство, и на время я теряюсь, не зная, как реагировать. — Я думал, что эта фотография потерялась, — говорит он, почувствовав мой взгляд. — Она была одной из моих любимых. — Когда вы переехали в Чикаго? — спрашиваю я, будто этим вопросом и последующим разговором смогу помочь ему, если ему нужна моя помощь. — Когда мне было пять лет, — он убирает рамку в один из ящиков. — Больше в этой квартире меня не было, разве что несколько месяцев назад, когда ты сама позвала меня. Я не считаю её своей, потому что кроме фотографий от того времени здесь ничего нет. Я не знаю, что ему сказать. Некоторое время мы молчим, уставившись в разные точки: я — куда-то на пол, Тобиас — в неизвестном мне направлении. Я кладу руку на его плечо и пару раз поглаживаю, давая понять, что я рядом. Он резко уходит на кухню, так ничего мне не ответив. Я ухожу обратно в ванную и продолжаю заниматься расстановкой всяких средств, преимущественно моих. Когда я уже заканчиваю разбирать чемодан Тобиаса, я вижу его в дверном проёме, виновато поглядывающим на меня. Ничего ему не говоря, я продолжаю заниматься своим делом. Мне становится неловко, когда у меня заканчиваются вещи и чемодан пустеет. — Может, сходим прогуляемся? — внезапно говорит он, протягивая мне жакет. Я обращаю к нему своё внимание и затем перевожу его на чемодан, который вскоре оказывается закрыт и убран благодаря мне. Я беру жакет из рук Тобиаса и надеваю его на себя. Также обуваю босоножки и выхожу из квартиры, предоставляя ему возможность закрыть её, как полноправному хозяину. Без слов он запирает замок, и всё так же молча мы выходим из дома. Меня напрягает эта тишина, но и заговорить я тоже не могу; что-то не позволяет мне этого сделать. Напряжение повисает между нами, хотя мы не ссорились и не выясняли отношения. Я чувствую, как рука Тобиаса скользит по моей спине, плавно переходит к талии. Он притягивает меня ближе к себе и поворачивает так, чтобы я стояла лицом к нему. Он легко прикасается своими губами к моим, но не целует. Я двигаю губами в ожидании поцелуя, но он так и не наступает. — Не молчи, Трис, — шепчет он. — Я ненавижу, когда ты молчишь, — и он целует меня. Целует так сильно, так по-своему, что я на время забываю, зачем мы стоим посреди улицы в такое позднее время. Я обнимаю его за шею и отстраняюсь, утыкаясь носом в его шею. — Пошли на Таймс-сквер, — я целую его в мочку уха. — Там сейчас вряд ли кто-то будет, — я чувствую, как он кивает и целую его в ямочку под ухом. Я ощущаю его мурашки после каждого моего поцелуя. Его рука спускается к моей руке, и мы переплетаем пальцы. Мы подходим к Таймс-скверу. Я понимаю это, когда вокруг становится всё больше и больше баннеров, рекламных строк и светящихся небоскрёбов, горящих точно огни. Я осматриваю каждый баннер, отмечая про себя, что я давно здесь не была и здесь многое поменялось. Людей здесь не так много, как бывает в выходные или летом. Туристический сезон закончился, что даёт немного времени на передышку от людей, ходящих с рюкзаками и в нелепой одежде. Мы с Тобиасом проходим мимо бегущей строки, приветствующей всех, кто пришёл на Таймс-сквер. Чуть выше находятся несколько экранов. На одном из них показывают новости, на другом — прогноз погоды. Я вспоминаю слова Холли относительно того, что сегодня ночью будет дождь. Обратив взгляд на второй экран, я понимаю, что он будет очень скоро. Тобиас не обращает внимания ни на новости, ни на бегущие строки и просто ведёт меня вперёд, вглубь. Я не замечаю, как идёт время, пока мы прогуливаемся по Таймс-скверу. Я обращаю взгляд на один из огромных экранов, на котором видны все люди, проходящие мимо него. Где-то с краю я замечаю наши с Тобиасом силуэты, а под ними — текущее время. Сейчас уже около часа ночи, людей и машин на улицах гораздо меньше, но их слишком много, чтобы назвать город пустым. Я не сразу чувствую на себе тяжёлые дождевые капли. С большим интервалом они падают на мою голову и плечи. Оглянувшись по сторонам, я вижу, как резко уменьшается количество людей на площади. Тобиас прижимает меня к себе, будто защищая от этого дождя, который может пойти в любую секунду. — Мы же не успеем дойти до дома, так? — спрашивает он, хотя мы оба знаем ответ на этот вопрос. Я ближе прижимаюсь к нему в поисках безопасности. Поначалу падают капли, затем их число увеличивается, и где-то через минуту дождь начинает лить сплошной стеной. Вокруг нас с Тобиасом никого нет, мы одни стоим посреди огромной площади, наслаждаясь дождём. Я выбираюсь из его объятий и позволяю этому дождю намочить мои волосы, мою одежду, размазать мой макияж. В этот момент я чувствую себя счастливой. И нам становится всё равно. Дождь уже отходит на второй план, мы наслаждаемся обществом друг друга, хоть и под непрекращающимся потоком воды. Нам становится всё равно, что мы промокнем до нитки и можем простудиться, что нас может кто-то увидеть, что в глазах других людей мы выглядим сумасшедшими. Мне нравится стоять под проливным ливневым дождём, мне нравится быть промокнувшей, мне нравится стоять здесь рядом с Тобиасом. Я беру его за руку и веду к ближайшему магазину, так как там может быть что-нибудь наподобие крыши, хотя нам двоим она попросту ни к чему. Вдобавок к дождю прибавляется ещё и сильный ветер, меняющий своё направление каждую секунду. Тобиас хватает меня за талию двумя руками и прижимает к стене, жадно целуя мои губы. И именно в этот момент ветер дует в нашем направлении, и получается, что мы целуемся под дождём. Я запускаю пальцы в мокрые волосы Тобиаса и прижимаю его ближе к себе, довольствуясь этим поцелуем. Когда дождь заканчивается, часы на том же самом экране показывают без пятнадцати три. Не спеша, мы с Тобиасом возвращаемся домой, в нашу квартиру. Такой момент, когда на улицах тихо, очень трудно уловить. Именно ночью иногда удаётся застать пустое шоссе или безлюдную улицу. Когда мы идём по улице, мы время от времени отвлекаемся на поцелуи. Промокшие, но абсолютно счастливые. Через несколько кварталов от нас слышится рёв спортивного мотоцикла. Нетрудно догадаться, с какой скоростью он несётся по пустому шоссе. Затем этот рёв резко исчезает. Я не придаю этому большого значения, так как этот город большой, таких мотоциклистов здесь тысячи и я уже к ним привыкла. Мы проходим уже больше половины пути, хоть уже и прошло полчаса. До Таймс-сквера мы добрались за двадцать минут, а возвращаемся домой куда дольше. Но я не могу сказать, что мне это не нравится. И сегодняшнее наше приключение под дождём мне тоже чертовски понравилось. В очередной раз отвечая на поцелуй, я не сразу замечаю звонящий телефон. Отстранившись от Тобиаса, я лезу в карман и достаю чудом уцелевший после дождя телефон. Тобиас нехотя отходит от меня, а я принимаю вызов Холли, хоть и не понимаю, почему она звонит в такое позднее время. Её всхлипы напрягают меня, как и тишина, повисшая в трубке. — Трис, — наконец говорит она. — Уолт... он попал в аварию, — снова всхлип. Я слышу, как она плачет, и внутри у меня сжимается сердце. — На мотоцикле. И тут меня осеняет, что тот мотоциклист, которого я слышала, — это Уолт. И тот момент, когда резко звук двигателя прекратился, — это тот самый момент, из-за чего сейчас и ревёт Холли. На мои глаза наворачиваются слёзы, и я пытаюсь не плакать, разговаривая с подругой. — Мы сейчас приедем. Холли, ты только не переживай, может, всё хорошо, — говорю я, удавливая в себе слёзы. Я ловлю на себе удивлённый и встревоженный взгляд Тобиаса и рассказываю ему всё, что знаю сама. И когда я заканчиваю говорить, к горлу подходит ком, и я перестаю сдерживать себя. Я плачу в голос, ничего не понимая из того, что сейчас сказала Холли. Тобиас обнимает меня и прижимает к себе, позволяя выплеснуть все свои эмоции в этих непрошенных слезах. Домой мы возвращаемся в гробовой тишине.Глава 22
14 июля 2016 г. в 00:51
Уже которое утро подряд перед моими глазами появляется одна и та же картина: чужой потолок, чужая комната, свой человек рядом. Но с другой стороны, за два с лишним месяца этот чужой потолок этой чужой комнаты стал для меня своим и каким-то родным. Я уже не удивляюсь, когда просыпаюсь здесь, мне нравится просыпаться здесь.
Я переворачиваюсь на бок и пытаюсь заснуть, несмотря на то, что сейчас утро. Я чувствую ладонь Тобиаса, которая скользит по моему боку. Он кладёт её на мой живот, и я накрываю его ладонь своей. Он притягивает меня ближе к себе, и вскоре я уже чувствую его дыхание на своей шее.
Тобиас целует мою шею, а я стараюсь делать вид, что сплю. Он целует ещё раз, снова и снова, и в некоторый момент я чувствую, что он слишком долго прижимается губами к моей шее.
— Ты же не будешь ставить мне засосы? — я поворачиваюсь к нему, мигом забыв про свой сон.
— Нет, нет, нет, Трис, конечно же не буду, — серьёзно говорит он, только я не верю в эту серьёзность. Я поворачиваюсь лицом к нему, ожидая следующей его речи, но он молчит. Он разглядывает меня и потом целует.
Я обнимаю его за шею и отвечаю на поцелуй, но Тобиас отстраняется от меня и наклоняется к моей шее. Он целует её в разных местах. Даже с закрытыми глазами я чувствую, что он целует меня так же, как и вампиры кусают людей.
— Нет-нет, — я обращаю его взгляд к себе, — ты уже как вампир целуешь меня.
— У тебя неверные ассоциации, Трис, — качает головой он. — Заканчивай смотреть всякую дрянь.
Я не успеваю ему ничего ответить, так как он накрывает мои губы своими, и в такие моменты я согласна на всё. Тобиас вновь спускается к шее и целует её. Я снова чувствую зубы на своей коже.
— Я же сказала, что не надо мне ставить засосы, — возмущаюсь я, и Тобиас хихикает. — Холли будет задавать мне много лишних вопросов.
— А ты просто не отвечай на них, вот и всё, — между поцелуями шепчет он. — Или вообще не ходи на работу.
— Только в том случае, если и ты никуда ходить не будешь, — медленно отвечаю я, вызывая улыбку на его губах.
— Я одобряю эту идею, — он накрывает нас простынёй и снова целует. Я пропускаю свои руки под его руками и обнимаю его, отвечая на поцелуй всё глубже и настойчивей.
Мы не сразу слышим телефонный звонок. Назойливая мелодия отвлекает нас от поцелуя, и несколько секунд мы лежим в объятиях друг друга, но уставившись в разные стороны. Наконец, Тобиас скидывает простыню и откидывается на свою сторону постели, попутно хватая телефон. Он принимает звонок, и в комнате повисает тишина. Я на локтях поднимаюсь и слушаю разговор Тобиаса. Он время от времени соглашается со своим собеседником, на его лице нет никаких эмоций. Он кладёт трубку. Он снова целует меня, но недолго.
— Мне надо на работу, — он не поднимает на меня глаз, когда говорит это. Я закрываю глаза и закатываю их, но когда открываю их — просто улыбаюсь ему, будто всё понимаю.
— Так ты же сегодня выходной, — внезапно вспоминаю я, ведь на сегодняшний день у нас были планы. — Разве нет?
— Да, но... Мне обещали выходные до конца недели просто за то, что выйду работать сегодня. Трис, ты сама понимаешь, в городе напряжённая обстановка.
— Когда тебя ждать?
Он опускает взгляд в пол, что означает, что вернётся он поздно вечером, а то и ночью. Про себя я уже проклинаю этот день, потому что у меня самой сегодня выходной, поэтому мне будет просто нечего делать. Холли сегодня работает, Кристина непонятно где, а Тобиас уходит на работу. Хуже и придумать ничего нельзя.
— Ладно... я подумаю, чем можно себя развлечь, всё равно целый день впереди.
Тобиас выдавливает из себя слабую улыбку и уходит в душ. Я откидываюсь на подушку и закрываю глаза, придумывая, чем можно себя занять. Путного ничего не приходит, потому что моя голова сейчас заполнена обидой к Тобиасу за то, что уходит от меня, к его начальству, которое вытаскивает его на работу в заслуженный выходной, к Холли, потому что она сегодня на работе, к Зику, который тоже сегодня на работе, ко всему миру. Сейчас я чувствую себя самой одинокой в этом мире, даже несмотря на то, что совсем рядом принимает душ Тобиас.
— Трис? — я слышу его голос рядом со своим ухом. Я открываю глаза, и в эту же минуту он целует меня в лоб. — Не скучай, ладно?
— Мне иногда кажется, что эту форму я люблю больше, чем тебя, — язвлю я, окидывая взглядом его внешний вид.
— Не скучай, — громко говорит он из коридора, полностью проигнорировав моё замечание. — Я буду вечером.
— Ну и попутного ветра!.. — я снова обиделась на то, что он проигнорировал меня, хотя мне хотелось вступить с ним в словесную перепалку, хоть и шуточную. Теперь я осталась одна, абсолютно не имея понятия, что мне делать.
Правильное решение приходит довольно быстро. Я натягиваю на себя простыню и ложусь на ту сторону постели, где спит Тобиас. Я засыпаю довольно быстро, хотя обычно утром мне трудно заснуть. Чуть позже я узнаю, что заснула в восемь утра, поэтому и спалось мне легко и долго.
Просыпаюсь я уже около полудня. Я чувствую себя выспавшейся и бодрой, готовой на многие дела и поступки. Но мне надо сидеть весь день одной. Хотя, ключи от квартиры у меня есть, деньги тоже, машина стоит на парковке, можно было бы куда-нибудь сходить. Но... с кем? Холли на работе, Шона как всегда занята, Кристина неизвестно где, а одной мне просто скучно.
Я оглядываю квартиру Тобиаса. Но это не его квартира. Его квартира пустует уже третий месяц, так как я всё своё время провожу здесь, с ним. И неизвестно, почему он платит за аренду, в то время как его собственное жилище находится совсем недалеко, со всей необходимой мебелью и техникой. Нам надо поговорить с ним об этом, потому что неправильно жить на съёмной квартире, в то время как есть пустующая собственная.
Эти мысли наталкивают меня на то, что одно из того, чем можно себя занять, — это сложить вещи Тобиаса и подготовиться к переезду. Я ещё недолго валяюсь в постели, размышляя о всяком, потом стягиваю свой телефон с полки, которая расположена над кроватью и звоню в свой отель.
— Добрый день, отель «Ритц Карлтон». Чем могу помочь?
— Холли, хватит строить из себя хорошего администратора, у тебя всё равно не получится.
— Хм, Трис? Я тоже тебя люблю и хочу напомнить, что не только меня лишили премии из-за не моего, заметь, бывшего. Мы обе с тобой плохие.
— Не напоминай мне об этом идиоте, пожалуйста.
— А где твой идиот? Вы разве не хотели отправиться сегодня за город?
— Он на работе, его вызвали. И он не идиот. Ну разве что только чуть-чуть. Боже, Холли, зачем ты сказала, что он идиот? Я сейчас лежу и думаю, в какой степени он такой.
— Не бери в голову, мне просто заняться нечем, — повисает недолгая пауза. — Номер с видом на Центральный парк стоит немного дороже, чем с видом на улицу, будьте внимательны.
— Холли, что за бред ты несёшь? Будто я сама не знаю о ценах номеров нашего отеля, напоминать мне это нет смысла.
— Луиза проходила мимо и смотрела, кто чем занимается. Прости за эту чушь, мне нельзя было палиться. Так значит, ты сегодня одна?
— Да. И мне абсолютно нечего делать. Если бы ты тоже была сегодня выходная, можно было бы сходить куда-нибудь. Но ты в отеле, а я в пустой квартире, увы.
— Не у одной тебя нарушились планы. Мы с Уолтом сегодня собирались ночью поехать за город. Ну, знаешь, темнота, всякие насекомые, какая-то романтика. Но после того, как по прогнозу передали дождь, мы решили остаться в своей квартире. Он уверен, всё будет так же, как и на природе, только без насекомых. И романтики.
Мы болтаем с Холли ещё минут пятнадцать, прежде чем у неё действительно появляется занятость в виде нового гостя, и ей приходится покинуть меня и обслуживать клиента. После нашего разговора я ещё недолго лежу в кровати, а потом встаю.
Я надеваю первое, что мне попадается по руку. Это сарафан, в котором я была вчера в ресторане, куда меня водил Тобиас. Разумней было бы надеть что-то, в чём я свободно хожу по дому, но мне лень искать эту самую одежду, поэтому я накидываю сарафан и иду на кухню в поисках чего-нибудь, чем можно было перекусить.
В холодильнике не так уж много еды, но её будет достаточно для того, чтобы я нормально питалась в течение дня. Тем более, нужно оставить холодильник пустым перед отъездом, так как неизвестно, когда здесь будут новые жильцы. Я выпиваю чашку кофе и съедаю небольшой кусочек торта. Не слишком сытно, но на час-два мне этого хватит.
Пока я мою посуду, я размышляю, много ли здесь посуды, которая не принадлежит Тобиасу. Вероятно, здесь только его кружка. И моя. Больше нашей посуды здесь нет. А вот с гардеробом и личными вещами дела обстоят гораздо лучше.