***
Из-за того, что Зик с Шоной живут на другом конце города, я приезжаю к ним намного позже назначенного времени. Вообще, я не люблю Элтингвилл, потому что этот район находится очень далеко от Манхэттена, от Мидтауна, да и Шоне с Зиком очень долго добираться до работы. Но тем не менее, они живут здесь уже пятый год, и что-то менять никто из них не хочет. — Спасибо, — я протягиваю таксисту купюру номиналом в двадцать долларов и выхожу из машины. Элтингвилл не похож на остальной Нью-Йорк: здесь очень много частных домов, здесь гораздо спокойней, чем на Манхэттене. Меня иногда посещают мысли относительно жизни здесь. Но единственная причина, которая не позволяет мне переехать: слишком долго нужно добираться до отеля. Я захожу в дом без задних мыслей, так как Зик разрешает мне заходить без стука, да и их дом всегда открыт, так как кто-то из них постоянно в нём находится. Когда я обнаруживаю пять пар любопытных глаз, я понимаю, что пришла самая последняя. Но кого-то не хватает. — А где Эрик с Кристиной? — спрашиваю я, за что одёргиваю себя. Не стоило говорить этого. — Эрик заболел, а без него Кристина никуда не ходит, — пожимает плечами Шона. — Так что сегодня нас шестеро. Я перевожу внимание на Зика, который сидит в кресле со скучающим видом. Его задевает то, что я первым делом спросила про Эрика с Кристиной, а не поздравила его. Он ловит мой взгляд. — Ну наконец-то ты обратила на меня внимание, — он кривится, что заставляет меня рассмеяться. Я подхожу к нему и обнимаю, принимая его распростёртые объятия. Это уже пятый год, как мы все вместе отмечаем его день рождения. Мне кажется, что хоть и годы идут, Зик нисколько не взрослеет. И он никогда не повзрослеет, что видно по его глазам, когда я вручаю ему подарок. Когда коробка с шикарной моделью автомобиля на пульте управления оказывается в его руках, он теряет дар речи. — Зря ты подарила это ему, — говорит Шона, оценивая состояние Зика. — Он же теперь на работу ходить не будет. И эти двое вместе с ним, — она кивает на Тобиаса и Уолта. Я обращаю внимание на них, жадно рассматривающих этот подарок. Я перевожу взгляд на Холли, которая игриво улыбается мне, дёргая аккуратными бровями. Сажусь рядом с ней в ожидании какой-нибудь колкой фразочки. — Я почему-то не видела, чтобы ты покидала отель после смены, — очень тихо говорит она. Она терпеливо ждёт ответ, улыбаясь до ушей. Сказать честно — я люблю её в такие моменты. — Тебя кто-то задержал до самого утра? — Если можно так сказать, — я смущённо улыбаюсь ей, и Холли понимает то, что может понять только она. Сейчас о том, что мы с Тобиасом снова вместе, знает только она. Остальным мы скажем об этом позже. — Я рада за вас, — она легко толкает меня в бок и улыбается. Некоторое время я сижу, наблюдая за мужской частью нашей компании, и непроизвольно мой взгляд падает на Тобиаса. Я вспоминаю сегодняшнее утро, и внутри меня начинают бурлить те же чувства, что я испытывала некоторое время назад, на лице сама собой появляется улыбка. — Трис, ты чего такая счастливая? — одёргивает меня Зик. Как бы я не пыталась, но убрать глупую улыбку с лица я не могу, как и сказать прямо сейчас о том, о чём мы разговаривали с Холли. — Ты премию, что ли, получила? — Да если бы, — парирую я. — Нас с Холли лишили премии из-за того, что на нас написали жалобу. Угадай, кто это? — Все знают, что это сделал Четыре, зачем угадывать?! — Это было очень смешно, Зик, — Тобиас натягивает улыбку и притворно смеётся. Через некоторое время он садится на диван рядом со мной и Холли. Когда наши взгляды сталкиваются, я, как завороженная, смотрю в его глаза и чувствую, как медленно таю. У меня перехватывает дыхание, и всё, о чём я могу сейчас думать, — это поцелуй на своих губах. Я улавливаю лёгкое движение его губ и отвечаю ему улыбкой. Но вскоре нас прерывают. — Мы забыли вам сказать, — радостно объявляет Шона, становясь рядом с Зиком. Она окидывает взглядом каждого, но ни на ком из нас с Тобиасом не задерживается. Вероятно, наших переглядок никто не видел. — Мы переезжаем на Бруклин, будем брать квартиру в ипотеку. Неловкая тишина повисает в комнате. Скорее всего, все присутствующие здесь слишком ошарашены сказанным Шоной. Во время этой тишины меня посещают разные мысли, но все они относительно того, что Зик и Шона будут жить поближе ко всем нам, следовательно, мы сможем чаще куда-нибудь всем вместе выбираться. — Так это же замечательно! — раздаётся голос Тобиаса. — Мне не нужно будет ехать к чёрту на куличики, чтобы просто выпить пива. — Во-первых, Четыре, Элтингвилл — это тоже Нью-Йорк. А во-вторых, ты в этом доме всего во второй раз. Ну, а в-третьих, мы сейчас все вместе поедем на Манхэттен. — А ты раньше не мог мне сказать об этом? — теперь уже вступаю я. — Я бы встретила вас там. Да и не только я! — Мне нравится наблюдать за тем, как ты бесишься, — ухмыляется Зик, высовывая язык. — Просто мы решили собрать всех вас здесь, чтобы всем отправиться в клуб. — А мы разве поместимся в одну машину такси? — вступает Уолт. — Нас шестеро, а машина вместе с водителем вмещает всего пять. — Я заказал две машины, — довольно улыбается Зик. — Я не настолько тупой, как вы все думаете. — Ну-ну, — скептически произносит Шона, вызывая улыбки на лицах всех присутствующих здесь, но только не на лице Зика. Вообще, из эмоций, отражающихся на его лице, можно сложить отдельную книгу. Его реакции — это отдельная тема для разговоров, которую он терпеть не может, зато мы с Шоной с удовольствием шутим над ним. На дороге я замечаю два автомобиля жёлтого цвета и сообщаю ребятам о том, что нам пора выдвигаться. К моему удивлению, я попадаю в машину с Холли и Шоной. Почему-то я думала, что меня обязательно посадят вместе с Тобиасом и ещё кем-нибудь. Вероятно, это была бы Холли; также это мог бы быть Зик, но я рада, что буду ехать в женской компании. Мы приезжаем в абсолютно незнакомое мне кафе, которое, к своему удивлению, я вообще не замечала. Огромный баннер рядом со входной дверью гласит, что сегодня здесь день караоке. В этот момент я думаю о том, что хочу что-нибудь спеть. Это кафе не очень большое, но довольно вместительное. Здесь снуют официанты, улыбаясь каждому посетителю. Несколько микрофонов, стоящих на сцене, сейчас свободны. Люди сидят за столиками и непринуждённо разговаривают, время от времени отвлекаясь на еду. — Трис, это твой звёздный час, — с издёвкой говорит Зик. Я отвечаю ему натянутой улыбкой и через время ловлю на себе вопросительный взгляд Тобиаса. Я легко киваю ему, и он идёт на сцену. Сама я иду к человеку за компьютером, которому говорю о своём выборе. Чувствую удивительные взгляды своих друзей, но нарочно на них не смотрю, иначе я передумаю делать то, что хочу. Затем я иду на сцену к Тобиасу и становлюсь рядом с ним. Вскоре на телевизоре, висящем к нам, появляются слова песни, но мне они вряд ли понадобятся, ими будет пользоваться Тобиас, не знающий выбранной мной песни. Lady Antebellum — Just a Kiss (Backstage Acoustic Session) Мои глаза встречаются с глазами Холли, кивающей мне. Она будто говорит, что я всё делаю так, как надо. К моему счастью, на неё никто из остальной компании не обращает внимания, что не вызывает подозрений. Не произнося ни слова, я благодарю её, с улыбкой на губах смотрю на Тобиаса и готовлюсь петь. Он не смотрит на меня, его внимание сосредоточено на словах песни. Довольно пристальные взгляды моих друзей сбивают меня с толку, и я на время теряюсь. Когда Тобиас смотрит на меня, он улыбается. Я отвечаю ему широкой улыбкой и глубоко вдыхаю. Лёжа рядом с тобой, так близко, Так тяжело бороться с чувствами, В которых захлёбываешься. Растворившаяся в этом мгновении, В твоей улыбке. Я никому раньше не открывался. Так тяжело сдерживать себя, когда ты в моих объятьях. Нам не стоит торопиться, Давай делать всё постепенно. Просто поцелуй в свете луны, Просто прикосновение, обжигающее, как пламя огня. Я не хочу всё испортить, Не хочу зайти слишком далеко. И как удар током мысль, что ты Можешь быть именно тем, кого я ждала всю жизнь. Так что малыш, я счастлива просто от поцелуя на ночь. Тобиас, как человек, который впервые слышит эту песню, довольно хорошо справляется со своей задачей, ведь он мельком смотрит на телевизор, основное его внимание целиком и полностью посвящено мне. Никогда ещё не чувствовала себя столь счастливой. Я знаю, что если мы дадим нам немного времени, То это только приблизит нас к любви, которую мы искали. Никогда это не было так реально, никогда я не чувствовал себя так хорошо. Просто поцелуй в свете луны, Просто прикосновение, обжигающее, как пламя огня. Я не хочу всё испортить, Не хочу зайти слишком далеко. И как удар током мысль, что ты Можешь быть именно тем, кого я ждала всю жизнь. Так что малыш, я счастлива просто от поцелуя на ночь. Я не хочу прощаться и говорить «Спокойной ночи». Я знаю, что пора уходить, но ты придёшь в мои сны… Мы замолкаем. С затаившимся дыханием я вспоминаю следующие слова песни, Тобиас же один раз смотрит на экран. …Этой ночью, Этой ночью, Этой ночью. Просто поцелуй в свете луны, Просто прикосновение, обжигающее, как пламя огня. Я не хочу всё испортить, Не хочу зайти слишком далеко. И как удар током мысль, что ты Можешь быть именно тем, кого я ждала всю жизнь. Так что малыш, я счастлива, давай сегодня обойдёмся поцелуем на ночь, Поцелуем на ночь, Поцелуй меня на ночь. — Вообще-то, я ожидал поздравления в виде песни, но так тоже сойдёт, — первое, что произносит Зик, когда мы спускаемся ко всей компании. — Так вы теперь вместе? Мы с Тобиасом переглядываемся, как бы договариваясь друг с другом насчёт того, сказать всем или нет о том, что мы снова встречаемся. Одной рукой он обнимает меня за талию и притягивает к себе, утвердительно отвечая на вопрос Зика. Тот смотрит на нас с неподдельным шоком и удивлением, как будто мы раскрыли ему государственную тайну. — Ты тоже это знала?! — он поворачивается к Холли, которая узнала об этом действительно намного раньше Зика. — И почему ты мне не сказала? — Трис попросила никому не говорить, и я молчала, — она пожимает плечами. За такой ответ я бесконечно благодарна ей. — Я уже думал, что не доживу до этого, — он подходит к нам и обнимает. Зик слишком крепко сжимает меня в объятиях, и мне совсем скоро становится трудно дышать. Я много раз хлопаю его по руке, и через пару мгновений он меня отпускает. — Зик, ты так можешь обнимать гопников и преступников, но не меня, — говорю я через некоторое время. — Иначе настанет то мгновение, когда смерть разлучит нас. Он по-доброму ухмыляется и садится обратно на своё место. Мы с Тобиасом занимаем места, предназначенные именно для нас. По иронии судьбы (или по желанию Холли) они находятся рядом, так что мне не придётся быть от него далеко.***
— И куда мы поедем? — спрашиваю я у Тобиаса в тот момент, когда мы залезаем в машину такси. — Ко мне, конечно же, — он ненадолго отворачивается к водителю: — Пересечение Лексингтон-авеню и Восточной шестьдесят второй улицы. Он снова поворачивается ко мне с хитрой улыбкой на лице. Я беру его лицо в руки и нежно целую. Тобиас кладёт руку на мою ногу и медленно ведёт её вверх, отчего мне становится неловко. Я отстраняюсь от него, так как мне очень некомфортно целоваться в присутствии кого-то незнакомого. За непринуждёнными разговорами я не замечаю вокруг ночного города, по которому так люблю ездить на машине. Вероятно, это второе, что я люблю после Тобиаса. Я скучала по нему: по его глазам, по его улыбке, по его голосу не только всю ту неделю, что он отсутствовал в городе, но и всё то время, пока я живу и учусь здесь. Я безумно соскучилась по нему за эти четыре года, и мне кажется, что и всей моей жизни не хватит, чтобы наверстать упущенное. Но если смотреть на это всё с другой стороны, то именно сейчас наши отношения отдают свежестью, будто мы только начали встречаться. Вероятно, всё то время, пока мы были друг без друга, сыграло в этом свою роль, но и без этого огромного временного отрезка вряд ли было бы то, что мы имеем сейчас. Может быть, если бы мы не расстались и были бы вместе, мы просто могли бы истратить свои чувства за это время. Но если у Зика с Шоной всё получилось, тогда, значит, что-то под названием любовь всё-таки есть. Может быть, всё получится и у нас.