Мой страх — отсутствие тебя

      Драко не мог точно сказать, сколько времени он пролежал на каменном полу, пока его тело заносило снегом. Удивительно, но холода он не чувствовал, ведь все его мысли были заняты только тем, что он сам все испортил. Мало того, что ему не удалось защитить Гермиону от Дилана, так он в добавок ко всему в очередной раз не смог совладать со своими эмоциями и воспользовался палочкой в самый неподходящий момент.       Теперь из-за его выходки она снова ничего не помнила. Точнее, она не помнила его отношение к ней. Доказывать обратное прямо сейчас было бы глупой и неосуществимой попыткой. Он мог поклясться, что вокруг Гермионы собрались все ее друзья, чтобы узнать, что с ней произошло. Наверняка Дилан сидит рядом с ней, держит ее за руку как невинный ангел и отпаивает горячим чаем. Все это сильно било по нервам, заставляя заново проживать этот безумный день.       Внезапно Драко ощутил жгучую боль. Задернув рукав мантии, он с ужасом заметил, как шевелится и окрашивается в яркие оттенки его метка. Это могло означать только одно — Темный Лорд собирает всех своих сторонников. О причинах Драко не знал и, честно говоря, не хотел знать. С другой стороны, в душу, подобно мерзкому и скользкому червяку, закрадывалось сомнение о том, не связано ли между собой это событие и то, что совсем недавно он был награжден меткой.       В любом случае, покинуть школу без посторонней помощи и привлечения внимания он не мог, поэтому он поднялся с пола, наспех отряхнулся и уверенно зашагал прочь из этого места, надеясь застать Снейпа в состоянии бодрствования. О Грейнджер он старался не думать, потому что знал, что сейчас она в безопасности. Единственное, что предоставляло для нее угрозу — близость с ним, но он сам лишил их этого. Грэйв же не осмелиться ничего больше предпринять.       «Больной ублюдок! Он же мог поговорить со мной об этом и не впутывать ее. Я же ничего не знал», — думал Малфой, не замечая раздраженного шепота портретов. Где-то совсем глубоко в душе он понимал, что это не оправдание. Он и сам никогда не сможет простить отцу того, что тот стал причиной смерти его матери. Но это другое. То был осознанный поступок взрослого человека, а не ребенка, каким тогда был Драко. Очевидно, что Дилан просто помешался, он сошел с ума от одиночества, вечного презрения и ущемления. Малфой все же понимал, как тому было тяжело видеть этот резкий контраст между ними, зная, что Драко является одной из причин его страданий.       Он чувствовал себя паршиво. К горлу резко подступило чувство тошноты, и ему стоило больших усилий сдержать рвотный позыв. Он словно подхватил вирус. Драко начинало лихорадить, кружилась голова. Может быть, все это — следствие перенесенного им круцио, в которое Дилан, по его мнению, вложил всю свою ненависть к нему, а, может, он просто морально устал. Лишившись поддержки в лице матери, а потом и Гермионы, он в полной мере почувствовал, какого это — быть на месте Дилана. Любой бы свихнулся.       Оказавшись перед дверьми декана, он, не предупреждая, вошел внутрь и застал профессора за разглядыванием собственной палочки. Видимо, его не удивило то, что юный пожиратель стоял перед ним в столь поздний час, но изменившееся выражение его лица подсказало Драко, что его потрепанный вид его, мягко говоря, заинтересовал.       — Я догадывался, что ты придешь, — начал Снейп, поднимаясь с кресла. — Предупреждая твои возможные вопросы, спешу заметить, что из замка ты никуда не отправишься. Отлучиться придется только мне.       Драко был благодарен, что Снейп не задавал вопросов относительно его внешнего вида, но все же не мог не поинтересоваться, догадывается ли профессор о причине неожиданного сбора пожирателей.       — Мне известно не более, чем тебе. Полагаю, что у Лорда есть планы относительно достижения своих целей. Возможно, сейчас для них наступило подходящее время.       — Но это значит, что нас всех ждет война, — хрипло ответил Драко, все еще не веря, что это возможно.       — Это было неизбежно и понятно с тех самых пор, как Лорд узнал о пророчестве. Теперь же он достаточно окреп, приумножил количество своих приспешников. Надеюсь, ты не создашь нам дополнительных проблем, — Снейп намекнул, указывая на внешний вид Драко. — Полагаю, тебе хватит благоразумия не рассказывать никому о том, что будет происходить в ближайшее время.       — Об этом можете не переживать. Как ни странно, обстоятельства сложились таким образом, что никому не будет дела до того, чем я занимаюсь, — Драко скривил губы от своей «удачливости», но так действительно пока будет лучше, если Гермиона останется непричастна ко всему происходящему.       — Будь готов к тому, что придется многим пожертвовать, — Снейп смотрел прямо в глаза Драко. Он переживал за юношу, знал, как это тяжело, когда теряешь родного человека. Беспокойство было вызвано нестабильным состоянием Драко, хоть он и пытался делать вид, что справляется со всем. В конце концов, они все еще были всего лишь детьми. — А сейчас направляйся к себе и занимайся обычными делами, не привлекай внимания.       Драко едва заметно кивнул и покинул кабинет декана, не оборачиваясь. Честно говоря, он готов был пустить свою жизнь на самотек, ведь чем больше усилий он прилагал, чтобы что-то изменить, тем хуже становилась ситуация в целом. Он устал сопротивляться течению, поэтому было даже хорошо, что Снейп взял ответственность за все действия на себя. Хотя не сказать, что у него у самого был выбор. В конце концов, все они всего лишь пешки в этой шахматной игре. С другой стороны, и пешка однажды становится значимой, стоит только дойти до края доски.

***

      В гостиной комнате Гриффиндора было непривычно тихо. Огонь догорал в камине, оставляя после себя горстку тлеющих угольков. Джинни и Рон расположились прямо на полу перед камином, расстелив перед собой карту Мародеров. Уже почти час они наблюдали за тем, как Гарри находится в кабинете Дамблдора, что могло означать только одно — ему удалось каким-то образом выведать тайну Слизнорта. Осталось только дождаться его возвращения и по возможности расспросить о том, что все эти годы так тщательно скрывал преподаватель. О том, что случилось с Гермионой, они старались не говорить, поднимать эту тему без нее самой не хотелось, как и строить догадки самостоятельно. Джинни уложила ее в постель и, убедившись, что та крепко уснула, спустилась вниз.       — Мне кажется, у нас не будет ни одного спокойного года, — проговорила она, подперев голову рукой.       — Мы к этому выводу пришли несколько раньше, — отозвался Рон. — Как ты? Мы почти не разговаривали в эти дни.       — Ты знаешь, могло быть и лучше. Мне кажется, что мне постоянно что-то не договаривают, — взгляд Джинни был направлен на угольки, но она явно не видела их в данный момент, задумавшись о своем. — Гарри как одержимый пытается выяснить уязвимые места Волан-де-Морта, проводит в компании преподов большую часть своего свободного времени. Гермиона за этот год отстранилась настолько, что я не узнаю в ней ту девчонку, с которой, как мне казалось, я подружилась. Это все, конечно, странно, но как так получилось, что я делюсь откровениями со своим братом, с которым раньше и здоровалась-то не каждый день?       — То есть моя компания тебя совсем не радует? — Рон постарался отшутиться, но настроение подводило и его самого, поэтому попытка получилась так себе. — Если честно, я понимаю тебя. Одержимость Гарри вполне объяснима. Представь, если только есть маленький шанс закончить все то, что происходит сейчас с нашим миром, одержать победу над Волан-де-Мортом, который и так забрал у нас слишком много, Гарри не может его упустить. Любой бы поступил на его месте так же, особенно теперь, когда он знает про пророчество.       — Хорошо, тут ты прав, но что по поводу Гермионы? — Джинни повернулась к брату, поджав под себя скрещенный ноги. — Ты же не будешь отрицать странность в ее поведении? И почему каждый раз, когда она пропадает, когда с ней что-то происходит, рядом оказывается Малфой?       — Не только он, — поправил ее Рон. — Дилан тоже.       — Да, но только Дилан ни разу ее не обидел за все это время. А сколько раз он уже помог, хотя они знакомы не так давно, — продолжала настаивать Джинни.       — Вот именно, — подтвердил Рон. — В этом и дело, что мы о нем знаем, на самом деле, гораздо меньше, чем о Малфое.       — Стой, подожди. Ты сейчас серьезно пытаешься выгораживать Малфоя? — в глазах Джинни явно читалось недоумение от абсурдности этой ситуации. — Тебе напомнить, как совсем недавно он избил тебя в коридоре школы?       — Не избил, — поправил ее Рон. — Мы подрались.       — Ах, ну да. Это же все меняет, — девушка вскинула руки вверх, а затем с хлопком опустила их на бедра.       — Слушай, он мне уже не так нравится, — не обратив внимания, продолжил Рон. — Слишком часто Грэйв оказывается там, где нужно. Меня это настораживает, потому что таких совпадений не бывает. И, на твоем месте, я бы перестал ему так слепо доверять. От Малфоя хотя бы знаешь, чего ожидать. Но знаешь, что самое странное? Когда я поднялся на башню, там были только Гермиона и Дилан, который сразу же попросил меня заняться ей. Тогда я сразу не подумал об этом, но с чего бы ему оставаться там наверху? Ответ очевиден — Малфой все еще был там в это время.       — К чему ты ведешь? — уже спокойнее спросила Джинни.       — Грэйв явно что-то скрывает. У меня было достаточно времени, чтобы об этом подумать и понаблюдать за ним.       — Брось, Рон. У тебя просто паранойя уже, — отмахнулась Джинни. — Иногда нужно просто принять тот факт, что в мире есть и хорошие люди.       — Хах, ну да. Тогда почему тебе так сложно поверить в то, что некоторые не такие плохие, какими пытаются казаться?       — Потому что Малфой — это не тот случай, — упрямству сестры можно было только позавидовать.       — Окей. Давай так, — Рон примирительно выставил руки вперед. — Что если я скажу, что знаю, чем можно объяснить странное поведение Гермионы?       — Ну что ж, удиви меня.       — Сначала я думал, что это связано с тем, что я давил на нее с отношениями. Возможно, так и было по началу, но потом у нас с ней состоялся достаточно откровенный разговор, в котором она сказала, что испытывает взаимные, — Рон выделил слово, — чувства к другому.       — Ну? — Джинни сверлила брата взглядом. — Пока все сходится, не вижу причин для ее скрытности. Мы все прекрасно приняли Дилана в нашу компанию и отлично провели время вместе в Хогсмиде.       — А теперь попробуй перевернуть ситуацию с учетом того, что у нас есть еще один участник событий, — намекнул ей Рон. Был ли он вправе делиться тайной Гермионы, которую та ему доверила? Он не был уверен, но интуиция подсказывала, что это бы все упростило и позволило остальным взглянуть на ситуацию под другим углом.       — Нет, не может быть! — Джинни приложила обе ладони к губам, не веря в то, что собиралась сказать. — Малфой и Гермиона встречались за нашими спинами?       В этот момент в гостиную как раз зашел Гарри, которому тоже было, чем поделиться с друзьями. Разговор с Дамблдором многое прояснил и в то же время невероятно усложнил. Оказалось, что Волан-де-Морт практически бессмертен. Создание крестражей позволило ему разделить свою душу на несколько частей. Под вопросом оставалось их количество и местонахождение. Дамблдору удалось уничтожить один из них — кольцо Марволо Мракса, отца Волан-де-Морта. Дневник Тома Реддла, уничтоженный Гарри, также был крестражем.       Профессор поделился своими предположениями, где найти еще один артефакт, для чего он и попросил помощи у Гарри. Именно поэтому он так спешил в гостиную, чтобы рассказать об этом друзьям.       — Я так понимаю, сегодня одни новости интереснее других, — на выдохе произнес он, присаживаясь рядом с друзьями и настраиваясь на долгую бессонную ночь повествований.

***

      Была уже поздняя ночь, когда Драко услышал тихий стук с обратной стороны окна. Стараясь не разбудить своих сокурсников, юноша встал с кровати, прихватив с тумбочки палочку, и спешно подошел к нему. На подоконнике едва различимо виднелся силуэт совы, держащей в клюве маленький клочок бумаги. Распахнув окно, Драко забрал послание и вышел из комнаты, чтобы не привлекать излишнего внимания.       — Люмос! — произнес он шепотом.       Жду вас у себя в кабинете через 15 минут.

С.С.

      Как только Драко дочитал послание, клочок бумаги вспыхнул у него в руках и исчез, словно его и не было. Похоже, что-то действительно срочное и важное. Очевидно, что Снейп только что вернулся с собрания, созываемого Темным Лордом, и хороших новостей для них нет, раз разговор не мог подождать до утра. Драко вернулся в комнату, нащупал в темноте приготовленную заранее рубашку и брюки, бесшумно оделся и направился по темным коридорам подземелья к кабинету декана. Мыслей в голове не было. И внезапно одиночество, которое он не ощущал уже так давно, в полной мере овладело им. Это было не плохо. Когда ты один, тебе не нужно ни о ком больше заботиться, ты можешь следовать только своим целям. Не нужно думать о последствиях и о том, как они отразятся на других.       Когда это все закончится, он решит, как быть дальше. Но пока он не может думать ни о чем, кроме дела, от успеха или неудачи которого зависела не только его жизнь, но и шансы на сопротивление всего магического мира Волан-де-Морту. «Надеюсь, ты сможешь позаботиться о себе», — подумал он о Гермионе. Ведь, в конце концов, пока его нет рядом с ней, ей ничего не угрожает, у Грэйва просто не будет повода. Хотя, нельзя быть уверенным в этом на сто процентов. Юноша явно тронулся рассудком.       Размышляя об этом, он не заметил, как оказался перед дверью в кабинет Снейпа. Сколько он тут уже простоял? Неважно. Сделав глубокий вдох, Драко потянул на себя ручку двери, оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видел, и скрылся внутри.