Мой страх — отсутствие тебя

      День начинался как обычно. Гермиона проснулась раньше всех, проскользнула в ванную комнату. Пока она принимала душ, то думала о том, как много изменилось с тех пор, как начался этот год. Девушка отдалилась от своих друзей, перестала общаться с Джинни, начала встречаться с Диланом и изменять ему с Малфоем. Этот последний факт окончательно перечеркивал возможность вернуться к прошлой и нормальной жизни.       Обернувшись полотенцем, Гермиона встала перед зеркалом, чтобы посмотреть, отразились ли внешне перемены, произошедшие внутри. Немного похудела, лицо слегка осунулось, глаза наоборот стали больше и темнее. Попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутая, неестественная и вымученная. Что ж, кажется, лучше не повторять эту попытку на людях.       Вернувшись в комнату, девушка открыла шкаф и сняла с вешалки школьную форму, приготовленную заранее, как и сумка, что стояла у прикроватной тумбочки. Одевшись и наскоро расчесав еще влажные волосы, она выскочила за дверь, ведущую в гостиную, где ее уже ждал Рон. К ее великому удивлению, он стал тем единственным человеком, с которым она могла поговорить. Кто бы мог подумать, что юноша, которому Гермиона разбила сердце, теперь будет склеивать ее собственное. Нет, со своим сердцем она преувеличивает, но все равно в этом есть несправедливость.       — Давно ждешь? — спросила она еще на ступенях.       — Нет, я сам только что подошел, — ответил Рон, поднимаясь с дивана. — Ты как? Выглядишь неважно.       — Плохо спалось, — отмахнулась Гермиона. — Давай найдем место поспокойнее, чувствую, что скоро здесь будет много гриффиндорцев.       — Школьный двор? — предложил Рон, потирая шею.       — Да, сойдет, — девушка ободряюще улыбнулась ему, и они вместе покинули гостиную факультета.       Быстро преодолев пустые от учеников коридоры, гриффиндорцы вышли на улицу. Тут оказалось прохладнее, чем думала Гермиона. Все-таки приближалась зима. Юноша, заметив, что его спутница зябко поежилась, стянул с себя мантию и накинул ей на плечи.       — Рон, ты что, решил заболеть? — тут же возмутилась она, намереваясь вернуть ее другу.       — Только попробуй, — предупредил ее он. — Все равно не надену.       Гермиона сердито вздохнула и нахмурила брови, но, взглянув на улыбающегося парня, оттаяла:       — Пообещай, что постараешься понять меня и не будешь злиться.       — Гермиона, когда ты так говоришь, я заранее начинают прокручивать в голове все возможные варианты того, почему мне стоит злиться на тебя, — отшутился Рон.       — Я серьезно.       — Ты же знаешь, что я не могу на тебя злиться. И это тоже серьезно, — парень взял руку девушки в свою и чуть сжал, надеясь, что это ей поможет. — Единственное, что может вывести меня из себя — это любое упоминание слизеринского хорька. Поэтому, если он сделал, что-то такое, что могло обидеть тебя, то бояться следует ему, а не тебе.       — В этом-то и проблема, — Гермиона опустила взгляд.       — Это ты сейчас о чем? — Рон всматривался в лицо подруги, силясь понять ее. — Малфой что-то натворил?       — Драко совсем не такой, каким мы его себе представляли...        — Стоп! — перебил ее юноша. — С каких это пор он для тебя Драко? И что значит это твое «он не такой, каким мы его себе представляли», Гермиона?       — Тише, Рон! Не нужно кричать и привлекать внимание. Я тебе сейчас попытаюсь все объяснить, только постарайся не перебивать.       Гермиона вскочила со скамьи, на которой они сидели, и принялась расхаживать перед парнем, сложив руки на груди, то и дело набирая воздуха в легкие, собираясь начать, а потом выдыхала. Да и как можно рассказать своему близкому другу, что между ней и Малфоем что-то происходит. Следует начать с малого, а про некоторые моменты и вообще умолчать, потому что тогда Рон ее точно не простит.       — Если для тебя это так важно, — юноша остановил ее, положив руки ей на плечи, и Гермиона впервые увидела, что он уже давно не мальчишка, каким был раньше, — я правда постараюсь понять, потому что ты для меня очень дорога, даже если я теперь скрываю от тебя свои чувства, пряча их за емким словом «дружба».       — Я влюбилась в Малфоя, — выпалила Гермиона, смотря прямо в глаза юноши.       — Ты шутишь?       — И это, кажется, взаимно.       Ну вот и все. Теперь она это сделала. Высказалась, переложив часть своей ноши на того, кто этого не заслуживает, в очередной раз причиняя ему боль. Рон продолжал молчать, а она чувствовала, что скоро разревется, а утешить ее будет некому.       — Ты только не молчи, — дрожащим голосом попросила она. — Скажи что-нибудь, накричи на меня, сделай что угодно. Я больше не могу держать это в себе. Прости меня. Я совершенно запуталась, я не знаю, что мне делать, как сказать Дилану, как объяснить Гарри и Джинни.       Рон прижал уже рыдающую девушку к себе, крепко обняв ее, будто это могло заглушить ту боль, в которой они тонули вдвоем. Он не умел успокаивать, совершенно. Но гладил ее по спине, убирал ее волосы с лица, целовал ее висок, а потом вновь прижимал к себе, словно она была единственной важной ценностью в его жизни, пока она вкратце рассказывала все то, что произошло с начала учебного года.       — Гермиона, ты такая девчонка, — прошептал он и с облегчением заметил ее легкую улыбку. — Мы что-нибудь придумаем.       — Спасибо тебе, — внутри что-то защемило от безграничного чувства благодарности, и она вновь крепко обняла его.       — Ты только разберись в себе. Может быть, чувства к Малфою окажутся не такими важными, как кажутся сейчас, — Рон едва заметно скривился при упоминании своего личного врага. — Ты и Дилан. Кажется, вам было хорошо вдвоем. Он любит тебя.       — Это очень сложно. Умом я понимаю, что должна быть с Диланом, потому что от этого будет лучше всем, но вот сердцем...       — Ты даже не представляешь, как это обидно звучит, — Рон вытер рукавом своего свитера скатившуюся по ее лицу слезинку. — Мало того, что ты не считаешь меня идеальным парнем, так ты еще и советуешься со мной, как с лучшей подружкой.       Гриффиндорка нервно усмехнулась, понимая, насколько глупо сейчас выглядит:       — Извини. Не думала, что когда-нибудь это скажу, но ты прав, Рональд Уизли.       — Гермиона Джин Грейнджер, вы совершенно разучились понимать шутки, — констатировал юноша, дотронувшись до слегка покрасневшего носа девушки. — Ты совсем замерзла, пойдем в замок.       — Мерлин! Мы же опоздаем на уроки, — воскликнула гриффиндорка, подхватывая свою сумку.       — Хотя бы в этом ты остаешься прежней, — не без радости заметил ее спутник, поспешив за ней.

***

      Уроки пролетели незаметно, так как Рон все время пытался отвлечь ее от грустных мыслей, расписывал все возможные варианты развития событий, и это ей очень помогло, так как позволило посмотреть на ситуацию глазами юноши. Гермиона не понимала, чем она заслужила такого друга, но была счастлива, что теперь может открыто говорить с ним обо всем.       — Ты приняла решение? — спросил он, когда они складывали пергаменты.       — Думаю, да, — девушка хитро улыбнулась.       — Но ты не скажешь мне, какое именно? — начал догадываться Рон.       — Ты и сам узнаешь о нем совсем скоро, — Гермиона заметила в дверях ожидающего ее Дилана, помахала ему рукой и, попрощавшись с Уизли, выпорхнула в коридор.       — Привет, — Дилан перехватил у нее сумку и закинул ее себе на плечо, одновременно целуя девушку в щеку. — Ты сегодня какая-то активная.       — Есть немного. Слушай, мы можем пойти на Астрономическую башню, нам нужно поговорить? — гриффиндорка решила перейти сразу к делу.       — На улице сильный ветер, поэтому не думаю, что это хорошая идея. Но мы можем пойти в мою комнату, — смущенно предложил он, добавив, — и это ничего плохого под собой не подразумевает.       — Точно! Ты же у нас староста мальчиков, — Гермиона обрадовалась удачному стечению обстоятельств.       — Что-то случилось? — спросил он, пока они преодолевали один коридор за другим.       — Просто хотела, чтобы мы кое-что прояснили. И я не обещаю, что ничего страшного и неприятного не случится.       — Воу, мисс Грейнджер! Вы меня пугаете, — Грэйв засмеялся, увлекая Гермиону в гостиную старост.       — Дилан, это не так смешно, как кажется на первый взгляд, — на ходу пыталась объяснить девушка, едва успевая за парнем.       Наконец они добрались до его комнаты. Грэйв сразу же наложил заглушающие, а на дверь — запирающие чары, чтобы никто не смог случайно узнать ее страшную тайну:       — Теперь можешь говорить.       — Нам нужно расстаться, — произнесла Гермиона, ожидая повторения истории с Роном, когда она объяснялась с ним в лесу, но на лице Дилана не промелькнуло ни одной похожей эмоции.       — Дай угадаю. Дело не во мне, а в тебе, так? — насмешливо произнес он.       — Дилан, просто дай мне договорить, — попросила Гермиона, сделав к нему несколько шагов, и тут же ее оглушила пощечина.       — Ты думала, что все это время я не знал про то, что ты мне изменяешь? — закричал он на осевшую девушку.       — Если ты знал, то почему не сказал об этом мне? — она подняла на него глаза, полные слез, прижимая ладонь к быстро краснеющей щеке.       — Надеялся, что ты одумаешься, заметишь то, как много я делаю для тебя, — раздраженно рявкнул он. — Всё пытался отгородить тебя от него хотя бы ненадолго, чтобы ты видела, ты – очередное его увлечение.       — Что ты имеешь в виду?       — Это я должен был спасать тебя каждый раз, а не он! — Дилан выглядел безумным в своей уверенности. — Все эти нападения, все несчастья, что случались с тобой — моих рук дело! А ты так ничего и не заметила!       — Дилан, прости. Я не хотела сделать тебе больно.       — Не зря Малфой все время называл тебя грязнокровной подстилкой, теперь ты это доказала.       — Замолчи! — теперь уже Грейнджер перешла на крик.       — Что, правда глаза режет? — Грэйв продолжал издеваться, а Гермиона все еще готова была его простить, потому что в глубине души понимала, что он не думает так на самом деле. В нем говорит обида, вызванная ее же предательством.       — Все началось еще до нашего с тобой знакомства, и я хотела забыть его.       — Выбрав меня для утешения? Нет, не выйдет. А знаешь, почему? Ты ошиблась в выборе того, кто может залечить твое маленькое разбитое сердечко, потому что я не герой, каким ты там себе меня нарисовала. Я не собираюсь быть милосердным и прощать тебя. Кроме того, я ненавижу Малфоя, который украл у меня все.       — Что за бред ты несешь? Они наоборот приютили тебя и твою маму, когда вы в этом так нуждались, — попыталась переубедить его Гермиона.       — И ты поверила в то, что эти чистоплюи могли это сделать по доброте душевной? Мерлин, какая же ты дура! Но я влюбился именно в тебя, действительно влюбился. И знала бы ты, как внутри меня все закипало, когда я видел, как ты бежишь к этому белобрысому щенку.       — Да что с тобой не так? — не на шутку испугалась Гермиона.       — Ты же так ничего и не поняла, верно? — Дилан засмеялся так, что стало жутко. — Мой отец — Люциус Малфой, мой брат — твой любимый и неотразимый Драко, моя мать — чудесная женщина, на которую, как мне показалось, ты похожа, и которую убили на моих глазах только для того, чтобы продемонстрировать Драко, чего заслуживают такие, как она. Мало того, что они лишили меня самого близкого человека, так они даже не попытались восполнить эту потерю. Люциус никогда не был мне отцом, зато для Драко был. У него была прекрасная и любящая семья, в то время как я сходил с ума от тоски и одиночества. А теперь он забрал еще и тебя!       — С Гарри случилось то же самое, но он смог справиться. Ты тоже сможешь!       — Знаешь, что самое ужасное? После ее смерти они стерли ему воспоминания о том, как пытали ее. Ее смерть была бесполезной даже в этом самом ужасном смысле.       — Дилан, мне так жаль...       На секунду ей показалось, что он пришел в себя. Юноша взглянул на нее, и она поняла, что он плачет. Беззвучно, тихо, и это было страшно. Гермиона увидела в нем маленького мальчика, который остался один на один с жестокой реальностью. Она поднялась с пола и подошла к нему, а затем обняла со всей нежностью, потому что не могла злиться на него после того, что только что узнала.       — Я не могу потерять еще и тебя, — прошептал он, отвечая на ее объятия.       Его рука скользнула в карман брюк, и он незаметно извлек палочку. Посмотрел в зеркало, где отражались их фигуры, вдохнул запах ее волос и решился:       — Империо.