***
- Уле, - девушка неуверенно садится за стол к дяде, положив голову ему на плечо, - Ты можешь мне... Кхм... Посоветовать? Бьорндален-старший пораженно смотрит на покрасневшую племянницу, которая перепрыгнула на стул напротив него. Как ей может помочь человек, который развелся с женой, а сейчас, словно мальчишка, влюблен в молодую белоруску? Однако, Уле Эйнар кивнул, краем глаза заметив Свендсена, мрачно ковырявшегося вилкой в омлете. Отвратительный омлет, к слову сказать. - Понимаешь, - Фрейа глубоко вздохнула и сцепила руки в замок, - Я вчера танцевала с Эмилем, - Уле приподнял брови, - Танго. Но это не важно. Потому что сегодня, когда он начал меня... Кхм... Да не смотри ты так! Ей-Богу, Уле, ты чего как ребенок? Ну так вот. Я вытолкала его из номера. - То есть у вас ничего не было? - Бьорндален отпил чая, - Вот кретины. - Спасибо, дядюшка, - приторным голоском прошипела Фрейа, - А делать что? - Иди, - Норвежец взглядом показал на стойку с микрофоном, где сейчас надрывался какой-то мужчина, - Нет, серьезно.Глава 5.
8 апреля 2015 г. в 20:23
Примечания:
Глава маленькая, несколько отвратительная, но, как говорится, чем богаты.
Девушка ворочается в кольце его рук. Она поднимает глаза и как-то завороженно-одержимо смотрит на его лицо. Он открывает глаза, будто прочитав ее мысли.
- Ты... - выдыхает она и прерывается, не зная, что сказать дальше. Он тоже не имеет понятия, как поддержать разговор. Впервые в жизни. Шатенка глубоко и судорожно вздыхает, переплетая свои пальцы с его, - Мы же не можем просто так лежать весь день? - наконец говорит она, воспользовавшись семейным Бьорндаленовским самообладанием.
- Не можем, - эхом повторяет Эмиль, но попытки встать никто не предпринимает. Однако, спустя минут пятнадцать они снова стоят на непростительно близком расстоянии. Ее глаза, обрамленные дрожащими пушистыми ресницами, не хотят отпускать его. Хотя сегодня и гонка. Садизм, конечно, после вечеринки заставлять людей бежать. Смешанка.
- Надо идти, - говорит Свендсен, - Уле нас убьет, если мы опоздаем.
Фрейа начинает заливисто хохотать под удивленным взглядом мужчины. Смех получается несколько истерическим.
- Серьезно? Тебя волнует то, что Уле нас угрохает? - наконец произносит Бьорндален, - Но ты прав.
Эмиль осторожно касается своими губами ее, все больше увиличивая напор. Она, удивленная и немного сонная, слабо отвечает. Забывает дышать, потому что весь огромный мир сейчас в одном месте, в одном человеке. В горячих губах, в непослушных русых волосах, в глазах цвета крепкого чая, в руках, которые крепко прижимают норвежку.
Она отстраняется и вдруг в ее голове что-то щелкает, она краснеет и находит силы прошептать:
- Эмиль...
- Это неправильно, - хриплым голосом произносит Свендсен, прерывисто и тяжело дыша.
- Чертовски, - усмехается Фрейа, - Черт.
- Что? - Норвежец неожиданно серьезно смотрит в ее глаза.
- Я не могу!
Она открывает дверь и выталкивает мужчину в коридор. Тот вновь и вновь не может понять мотивы ее поступков.
Она закрывает дверь и опускается на пол, закрыв лицо руками.
- Какая же я дура...
Что умного может быть в любви к Эмилю Хегле Свендсену? Абсолютно ничего. Ни-че-го. Что умного может быть в том, что Фрейа только что выгнала его из своего номера. Да тоже, ничего хорошего. Девушка закусывет губу, чувствуя, что слезы с такой силой вырываются наружу, что больше нельзя терпеть. И она плачет. Бьорндален плачет, беззвучно сотрясаясь от рыданий, сидя на полу.