Отец и дочь

      Наевшись, Арабелла положила голову на грудь отца. В такие моменты они оба позволяли себе забыть о тревогах и заботах, которыми полна жизнь пиратского капитана.       Таниэль рассеянно погладил дочь по волосам и мягко коснулся губами её чистого лба. В доме царила спокойная тишина, только слышались в коридоре лёгкие шаги Лины, которая вышла из гостиной. Разомлевшая от сытной еды и убаюканная ласками отца, девочка готова была уже провалиться в сон… Но в тихий и уютный дом ворвался тревожный, нервный стук. Арабелла распахнула глаза и заморгала, непонимающе глядя на отца.       Кто-то стучал в дверь. Таниэль напрягся, ни он, ни Лина сегодня никого не ждали. Лина заглянула к пирату и его дочери, травница тоже казалась встревоженной.       — Арабелла, иди в комнату. Лина, открой дверь и не бойся ничего, — твердо произнес Таниэль.       Девочка вскочила и поспешно скрылась в комнате. Когда отец говорил таким тоном — с ним не стоило спорить. Таниэль встал за портьеру, надёжно скрывшую его силуэт, и достал из-за пояса заряженный пистолет. Лина, чуть помедлив, открыла дверь.       Когда капитан «Скорпиона» увидел вошедшего, то еле сдержался, чтобы не всадить в него пару пуль, ему слишком хорошо был знаком этот долговязый мужчина с бегающим взглядом.       Это был Иуда.       — Лина, слава о твоем искусстве врачевания дошла до Лондона! Розита нуждается в помощи опытной женщины и просит тебя помочь ей, — мужчина склонил голову. — Мы готовы заплатить тебе, — поспешно добавил он, наткнувшись на холодный взгляд знахарки.       — Нет, Розите помогать я не буду. Убирайся из моего дома, — резко сказала Лина, пытаясь закрыть дверь, она ощущала внутренним чутьем, что если этот визитёр задержится дольше, чем на минуту, то Таниэль не сдержится, и тогда Иуде несдобровать.       — По-хорошему не захотела, пойдешь по-плохому, — прошипел Иуда, нехорошо прищуриваясь, и угрожающе сделал шаг к травнице.       — Оставь ее в покое! — прогремел Таниэль и вышел из-за портьеры, делая едва заметный знак знахарке.       Этот неприметный жест не скрылся от незваного гостя, но было поздно: щёлкнул замок, и Иуда понял, что оказался в ловушке. Это Лина захлопнула дверь. Увидев Таниэля Пулю, Иуда попятился к двери, не спуская глаз с направленного на него пистолета. Дуло было направлено ему точно в лоб.       Упершись спиной в запертую дверь и поняв, что бежать некуда, Иуда издал крик. Испугавшись, что он привлечет соседей, Лина оглушила его кочергой, которой недавно растапливала камин.       Таниэль услышал, как на втором этаже хлопнула дверь, и понял, что дочь услышала крик и испугалась.       — Иди к Арабелле, успокой ее, а я оттащу его в сарай, — велел Таниэль Лине.       Женщина быстро вложила ему в руку связку ключей. Таниэль выволок пленника из дома, Иуда показался ему удивительно лёгким, и уже через пятнадцать минут, связав пленника и бросив его в сарае, пират вернулся в дом.       Лина сидела в кресле у камина и куталась в шаль, она сильно разнервничалась из-за этой непредвиденной ситуации. Капитан «Скорпиона» подошел, сел рядом и прижал ее к себе, желая немного успокоить.       — Где он? — спросила она.       — В сарае, связанный, — ответил Таниэль.

***

      Ночь всегда приносила в дом травницы тишину и спокойствие. Арабелла очень любила по ночам открывать окно и любоваться садом, вдыхая ароматный вечерний воздух, но сегодня Лина настояла, чтобы девочка легла спать пораньше. Травница была права — спаслось в этом чудесном доме тоже удивительно хорошо! Убаюканная тихим голосом Лины, Арабелла крепко уснула, и ей приснился её любимый сон. Во сне она летела по волнам на быстроходный лодке с лазурными парусами и, весело смеясь, подставляла лицо свежим водяным брызгам. Ветер ласково играл волосами, а солнце сияло, пуская яркие блики по волнам… Во сне девочка улыбнулась. Лина, увидев, что Арабелла уснула, легла рядом с ней, она уверяла себя, что не будет спать, но все-таки задремала.       Её сон был не менее хорош, чем тот, что видела Арабелла: знахарка свободно шагала по цветущем лугу, чувствуя, как свежая трава щекочет босые ноги, она вдыхала аромат цветов, которые разноцветным ковром покрывали поле и, наклонившись, срывала ромашки, чтобы вплести их в волосы. Это был очень хороший сон.       Сам Таниэль спал без сновидений, ему вообще редко снились сны, вернее он их не помнил. Но в доме Лины он всегда просыпался в отличном настроении, потому что на корабле он спал очень мало, дай Бог, два-три часа, а здесь он позволял себе все восемь часов и иногда даже дремал часок после обеда.       Тем временем, в холодном сарае, в котором у Лины хранились мешки с картошкой и садовые инструменты, заворочался Иуда. Его голова раскалывалась от боли, хотелось опять провалиться в тягучее неведение, из которого он медленно выходил. Филёр не мог видеть ничего дальше своего носа, так как очнулся в кромешной темноте. Левая сторона онемела, так как он оказался на левом боку. Мужчина ещё не до конца понимал, что происходит, но сердце уже бешено колотилось, и мелко дрожали колени. Усилием воли он кое-как сел, но оглядеться он так и не смог. Выглядел Иуда в этот момент ужасно: волосы растрепались, костюм весь в грязи, воротник сорван. Сначала ему показалось, что он уже мёртв, но, будь он мёртв, не было бы так холодно, и не болела бы голова. Значит ему ещё предстоит умереть… Память возвращалась, и Иуде вспомнился холодный и безжалостный взгляд пиратского капитана. «Он точно меня убьёт!..» — лихорадочно пронеслось в голове филёра, и он разрыдался. Он был слишком молод, чтобы умереть, слишком хорош… Сколько ещё не успел!..